Памятная партия Кориолана Сноу

POV Финника Одэйра. Суббота, 30 ноября. Час ночи. Поезд пересёк границу Дистрикта Пять, но там он не останавливался, а пошёл сразу в Капитолий — на полной скорости, 279 км/час. До обеда я был у Джоанны. Седьмой. Красивое место, я любил его, несмотря на царящую там повальную нищету. А ещё три дня назад я был в Шестом — выполнял специальное задание президента, но это была не спецмиссия, на моё счастье! Девять дней назад я «гостил» во Втором, в тренировочном лагере для миротворцев «Арес». Наблюдал, как работает Эна — мясник она, а не девушка. Вот чёрт морской! Я ненавидел даже мысли об этом. Мерзко. Надо отвлечься. Пожалуй, стоило вспомнить о чём-нибудь приятном... Стояло начало ноября. Тогда перед моим отъездом в Капитолий Энни дотронулась губами до моего уха. Я услышал тихий вздох и слова, которые предназначались только мне:  — Я говорила с русалками, что живут у зелёных камней. Они очень жалели меня: «Бедняжка, бедная Энни! Твой рыбак могуч, как скала, но злые ветры сильнее его. Несмотря на это, пока ты будешь верить, что он вернётся, с твоим Финником ничего не случится». Я буду ждать тебя. Несмотря ни на какие бури, ты вернёшься ко мне, любимый. Я это знаю! С этим прощальным напутствием она отпустила меня в Капитолий. Я очень боялся этой поездки: почему-то казалось, что живым я не вернусь. Но слова моей бедной Энни вселили в сердце веру в то, что «моя звезда по-прежнему сияет, и ничто со мною не случится». У неё есть такая способность: Энни, глупая, верит в доброту, и никакая грязь не липнет к её маленьким обнажённым ножкам, когда моя любимая идёт по песку Дистрикта Четыре после отлива. Приятные воспоминания отвлекли меня, и я заснул глубоким сном. Надо было копить силы. *** 30 ноября. Пять часов утра. Я приехал в Капитолий, и сразу с вокзала меня повезли прямо во дворец президента Сноу. «Что ж, оно и к лучшему. Пусть всё произойдёт сразу, чего тянуть», — промелькнула у меня мысль во время поездки. Я раздражённо тряхнул головой. Соберись, Одэйр. Не хватало ещё раскисать. Сохраняй лицо.  — Здравствуйте, мистер Одэйр, — личная помощница Сноу, Семпрония, была необычно грустная, с покрасневшими глазами. Неужели у неё бессонница? Когда же я пошёл вслед за ней во внутренние президентские покои, то догадался: девушка долго плакала. Стражники пропустили меня в спальню президента Панема, и я понял, что Кориолану стало значительно хуже. Я — один из немногих, кому дозволено знать об этом. Полгода назад президент сам мне рассказал, что умирает — медленно и мучительно. — Я никому не верю, мистер Одэйр: все ненавидят меня. Даже Вы, — произнёс он, не здороваясь. Я тут же хотел возразить, солгать, защищая себя, но повелительным жестом президент остановил меня: Сноу не переносит, когда я ему лгу. Затем он продолжил: — Но Вы, мистер Одэйр, отличаетесь от всех них тем, что ни за что не тронете Анну. Сноу замолчал, а я перестал дышать. Глаза президента, казалось, пронизывали меня насквозь. Затем я услышал его голос и сделал первый неробкий вздох. — Вы — тот человек, которому я доверю защищать её! Скоро защита понадобится ей, моей бедняжке Анне! А взамен Вы получите от меня свободу, мистер Одэйр! Я растерялся, хотя прекрасно знал, что это значит — полная свобода от обязательств перед Капитолием. Я смогу жить спокойно. Я смогу жениться на Энни. И её никто не тронет, потому что мы оба станем свободными. Пока же Сноу смотрел на меня своими мудрыми, змеиными, проникающими в самую мою суть глазами. Змеиными — этот эпитет он произнёс семь лет назад: — Финник Одэйр! Мои глаза видят Вас насквозь, и я узнаю о том, что Вы хотите солгать мне, раньше Вас, молодой человек! У меня с юности взгляд змея. Премудрого змея! К старости немудрено научиться видеть людей насквозь. Все их намерения, все их страстишки давно перестали быть для меня тайной. Бойтесь меня, юноша, и не пытайтесь обмануть. Но самое главное — отбросьте всякую мысль перечить мне. У вас теперь нет ничего, даже воли. Я — Ваш хозяин. Вы принадлежите мне, мистер Финник Одэйр! До того момента, пока я не отпущу Вас. Быть может, этого не произойдёт никогда, а может быть, Вы получите свободу. На всё моя воля. Вы запомнили это, мистер Одэйр? Ну и отлично. Теперь же он лежал под двумя капельницами — кровь президента нуждалась в обновлении каждые семь часов, чтобы снизить критическую концентрацию ядов. Но, увы, организм Кориолана был изношен, и он медленно сдавался — смесь из тринадцати «королевских ядов» постепенно делала своё чёрное дело. Сноу осталось слишком мало времени. Свершилось: он пообещал даровать мне освобождение. Я осмелился заговорить:  — Сэр, я клянусь оберегать и защищать Вашу внучку. Защищать столько времени, сколько потребуется, пока я жив… Кориолан Сноу улыбнулся мне и… захрипел — это было жуткое подобие смеха, больше похожее на шипение змеи. Мы не предадим друг друга — Хозяин и его бывший Раб. Да, он заставлял меня делать омерзительнейшие вещи, но… сделка состоялась. Сноу зловеще улыбался, а я сделал глубокий-глубокий вздох. Как оказалось, рановато. Ни на секунду нельзя расслабляться, когда имеешь дело с президентом Панема, хитроумным Змеем. Ну вот, я так и знал! Предчувствие меня не обмануло — президент с усилием выговорил:  — Но сначала ты должен выполнить для меня свою последнюю специальную миссию… Признаться, при этих его словах я задрожал. Проклятие, ведь Кориолан сказал, что больше не будет меня «дарить». Опять двадцать пять! Грудь налилась свинцовой тяжестью. А ещё в сердце зародилась ненависть — впервые за эти десять лет! Сноу предвидел это и тихонько, зловеще, нечеловечески засмеялся. Насладившись моим страхом, президент продолжил свою речь:  — Я не люблю повторяться, мистер Одэйр, поэтому и прожил так долго! Последнюю миссию Вы будете выполнять охотно, — его голос стал тише, — потому что Вашим объектом станет Пит Мелларк. Удивлены? Вы будете помогать охранять и защищать его — и это будет Ваше последнее спецзадание. И не думайте, что оно будет простым, — он слишком юн, а юности свойственно ошибаться. Но на кону стоит слишком много дорогого для меня, и Ваша главная задача — помочь Мелларку не делать роковых ошибок. Молодой человек, не забывайтесь, помните всегда — слово Кориолана Сноу нерушимо! А теперь идите! Напоследок же мой безжалостный мучитель едва не вызвал у меня сердечный приступ — сказав несколько слов на прощание, он перечеркнул все мои прежние представления об этом жутком человеке, и всё это — с помощью одной-единственной фразы: — Не верь ей, юный Одэйр, не верь! Она склонна нарушать своё слово. Иногда. Я пошатнулся, но всё же устоял на ногах, осознав страшную истину — Кориолан Сноу всё-таки узнал, что Она исхитрилась, как я ни сопротивлялся, и смогла перетащить меня на свою сторону! Дюжина дерьмовых акульих задниц ему под хвост! Когда я вышел из дворца, меня пронзила мысль: «Несмотря на то, что Она меня перевербовала, Сноу всё-таки предложил мне свободу. Мало того, он доверил мне жизнь своей внучки. Разве я смогу после этого его предать? А смогу ли я теперь его ненавидеть? Не знаю…» Но почему именно Мелларк? Чем он так заинтересовал Сноу? Нет, я бы ещё понял, если бы президент поручил мне Китнисс Эвердин, но… И тут круговорот воспоминаний захлестнул меня: …признание Мелларка в любви на интервью, его хитрость и бесстрашие; то, как внезапно изменился Эбернети; Папирий, которого неожиданно охватило безумие; ягоды морника; смерть моего близкого знакомого Сенеки Крейна; новое назначение Хэвенсби; моя негласная сделка с Крассом; тайное свидание и минутный разговор с леди Юлией Фицрой в тёмных аллеях «Собственного сада» рядом с президентским дворцом; жуткая ночь, проведённая мною в подвале Супрефектуры накануне коронации «Несчастных влюбленных»; смерть Атреи… Все элементы мозаики в моей смертельно уставшей за все годы службы президенту Панема голове внезапно начали складываться в «Узор Сноу» — безумно красивый, бесчеловечно-жестокий, изысканный и леденящий душу. И теперь мне, чтобы победить, но не погибнуть, необходимо найти недостающие части головоломки. Если пазл будет собран, то мы с Энни обретём свободу!