Пансион Кентербрук

« …Заблудшие души тех, кто умер не своей смертью, всегда рядом. Они парят в воздухе, кроются в стенах; они отчаянно мечутся, в попытке вырваться из западни, продолжая извечно блуждать между двумя параллельными мирами. Никто не подозревает об их существовании но, тем не менее, они знают о нас: однажды одна из них проникнет в брешь чьего-то подсознания и, помутив рассудок, всё-таки вырвется наружу, сея после себя лишь боль, сумасшествие и… смерть.» Мэттью понимал, что никогда не сможет осознать, что именно творится у него в голове. Вера во что-то сакральное была для него не более чем детской глупостью, и он с уверенностью отрицал существование того, что невозможно объяснить фактически. Этому нет доказательств — а значит, этого не существует. Тем не менее, его подсознание опять затеяло с ним злую игру, которая много лет назад едва ли не закончилась трагедией. Одновременность схожих между собой, но не взаимосвязанных событий — не более чем совпадение. Так считал Мэттью до тех пор, пока в ночной тьме не увидел Гвен, которая, словно тряпичная кукла, лежала у дороги в совершенно бессознательном состоянии. И именно это послужило толчком для того, чтобы призадуматься. Как свойственно многим людям, Мэттью полагался лишь на факты. И пусть даже если они были лживыми: он не задумывался над этим, не желая мучить себя лишними догадками. Его рука ещё продолжала временами неприятно ныть, и то, что это была вина Гвендолин Паркер, Мэттью ни капли не сомневался. К сожалению, он посчитал глупым намерением тратить своё время на разбирательства: возможно, это многое расставило бы на свои места. Захлопнув дверь автомобиля, Мэттью выбрался наружу, вдыхая холодный воздух. Тихая гладь озера Мичиган слилась воедино с туманным ночным небом, напоминая жуткую, всепоглощающую бездну. Мысли змеями переплетались в голове: Мэттью смотрел во мрак, словно пытаясь отыскать в нём ответы на все возникшие вопросы. Ещё совсем недавно он считал это совпадением, детской глупостью, абсурдом, не имеющим никакого смысла. То, что Гвен имела хоть какое-то отношение к нему самому, его невольно раздражало. Мэттью мог бы приложить все усилия, чтобы её вышвырнули из пансиона, но не стал этого делать: к удивлению, он не чувствовал к ней ни ненависти, ни отвращения. Никому даже в голову не приходило, что в глубине души Клиффендер был разочарован. Прежде вызывающая живой интерес, Гвен была теперь для него не более чем странной девчонкой родом из Спрингфилда, вызывающей лишь жалость, презрение и равнодушие. Тогда, в машине, Мэттью мог бы поговорить с ней, но переступить через себя так и не решился: непреодолимое чувство гордости не дало бы ему этого сделать. Сожалел ли он об этом? Нет. А если и сожалел, то просто не нашел в себе силы в этом признаться. Так или иначе, он бы с радостью забыл о существовании Гвендолин Паркер, но, увы: теперь кое-что вынуждало его думать о ней. Каждый раз. Снова и снова.

* * *

— Какой ужас, Гвен! Я немедленно попрошу куратора, чтобы та связалась с дядей! Я, конечно, всего от тебя ожидала, но драка… Это выходит за все рамки! — Даже не вздумай этого делать, — повернувшись к стене и поджав под себя колени, монотонно протянула Гвендолин: казалось бы, её голос был бесстрастным, но на самом деле внутри кипела целая буря эмоций. — Эта девчонка первая начала. Ей показалось, что я флиртую с её парнем, а он лишь предложил уступить мне место в очереди. Как ни странно, лгать получалось легко и правдиво. По крайней мере, Гвен решила, что Бриане незачем знать правду. Дождавшись, пока та наконец-то умолкнет, девушка прикрыла глаза в попытке уснуть: тогда она ещё не знала, что эта ночь изменит её жизнь в корне. Сон оказался недолгим, но Гвен, к удивлению, чувствовала себя довольно бодро. Приоткрыв глаза, она бросила сонный взор в сторону окна: солнечные лучи пронзили стекло, заполняя комнату ярким светом. Вспомнив вчерашнее происшествие, Гвендолин поморщилась: одна мысль, что ей придётся взглянуть в зеркало, наводила на неё ужас. К удивлению, в комнате было чересчур тихо, и это настораживало её. — Бриана? Ответа не последовало. Гвендолин была убеждена в том, что кузина затаила обиду и просто ушла на занятия, не разбудив её. По крайней мере, Паркер думала так до того момента, пока не приподнялась в кровати. — Какого… Какого чёрта? Необъяснимый страх разлился по венам, постепенно охватывая тело. Гвен испуганно озиралась по сторонам: это была вовсе не её комната. Она моргнула, но ничего не изменилось. Учащённое сердцебиение стуком заглушало мысли. Всё вокруг казалось странным: соседняя кровать, занавеска, светло-бежевые стены… Гвен была уверена, что никогда не была здесь прежде. Но то, что она увидела мгновение спустя, моментально повергло её в состояние шока: взглянув на руки, Гвен отчаянно завизжала. — Боже, этого не может быть! Соскочив с кровати, Гвендолин бросилась к небольшому овальному зеркалу, висевшему на стене: от того, что она там узрела, ей хотелось кричать ещё громче. — Нет, нет, это всего лишь глупый сон… — дрожащим голосом лепетала Гвен, сильно ущипнув себя за щёку. — Ай! Вот же черт! Паркер отчаянно не желала верить в то, что происходит: наверняка, она сошла с ума. Из зеркала на неё смотрела совершенно другая Гвен, у которой были тонкие черты лица, бледная кожа и длинные, светлые волосы. — Проклятье, это не я… Это не я! — всхлипывая, воскликнула Гвендолин, с ужасом осматривая своё новое одеяние: она бы никогда в жизни не надела такое старомодное платье. В глазах застыла немая паника. Мозг не работал. Она могла бы и дальше оставаться в комнате, но что-то подтолкнуло её к выходу: отворив скрипучую дверь, Гвен направилась вдоль по коридору, судорожно вдыхая воздух. Паркер с ужасом оглядывалась по сторонам: стены, окна и потолок весьма отличались от тех, которые она привыкла обычно видеть, проходя мимо. Спустя пару минут Гвен оказалась в холле: стараясь ни на чём не задерживать взгляд, она выскользнула на улицу. — Элис? Почему ты не на занятии? Гвен оторопело застыла на месте. Её полный недоумения взгляд впился в странную девушку в белой блузе и юбке ниже колен. — Я… — Из-за тебя миссис Вайт накажет всю группу, — бросив на Гвен осуждающий взгляд, строго отчеканила незнакомка. Гвен продолжала молчать и недоумевающе хлопать ресницами. Она понятия не имела, что нужно ответить этой девице. И почему Элис? Наверное, потому что она находится в её теле. И вообще, это всё — глупый сон, который скоро закончится. Просто… Ну слишком уж реальный. — Элис? Ты меня слышишь? — девушка щёлкнула пальцами у Гвен прямо перед носом. — Да, конечно, — наконец-то выдавила из себя Гвендолин, продолжая переминаясь из ноги на ногу. — Тебе придётся объясниться. Ты пропустила занятие по французскому, без веской на то причины, а это влечёт за собой определённые последствия. Гвен нахмурилась. Она не могла припомнить ни единого урока по французскому языку. — Я просто плохо себя чувствовала, — вякнула Гвен первое, что пришло на ум. В один миг её взгляд к себе приковал автомобиль, стоявший неподалёку: точно такой же она когда-то видела в музее. Гвен нервно сглотнула: голова резко закружилась, и к горлу начала подступать противная тошнота. — Элис, с тобой всё в порядке? — встревоженно поинтересовалась незнакомка. — На тебе лица нет. — Кажется, я сейчас потеряю сознание… — Гвен сделала пару шагов назад и тут же оперлась о кирпичную стену. — Я сейчас же вызову доктора! Гвен попыталась вдохнуть воздух: в один момент она поняла, что не может этого сделать. В глазах потемнело, и одурманенное сознание благополучно отключилось.