Чай и опиум

Матросы и Кагура разошлись почти в полночь, когда уставшая Ято просто валилась с ног. Никто из них не заметил того, как ушёл Сого, поэтому Кагуре стало немного не по себе. Под предлогом усталости, она быстро прошмыгнула в свою каюту, запирая дверь на замок. Матросы же ещё около часа шумели, поймав «волну» хорошего настроения, но в итоге утихли и они. Все тело действительно болело от того, что она долго танцевала. Кагура сняла платье и, переодевшись в ночное, плюхнулась на кровать. Дыхание и сердцебиение пришло в норму. Ночная тишина сковала корабль, хотя ещё совсем недавно над палубой разносились голоса. Ято повернулась на бок, так что дверь была перед глазами. Часы, которые лежали на столе плавно отсчитывали минуты. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Кагура прикрыла глаза, надеясь, что из-за усталости она заснет быстро и крепко, но сон никак не шёл. Она отвернулась к окну, но смена положения, не принесла положительного результата. Ято села, прислоняясь головой к стене, смотря на чёрный бескрайний океан. Волны плавно нахлестывали на судно, качая его словно колыбель. В самый раз для того, чтобы погрузиться в спокойный и безмятежный отдых. Около половины третьего ночи Кагура не выдержала и, накинув теплую кофту, тихо выбралась на палубу. Никого не было, только ветер, океан, ночь и она. Осторожно Ято прошла к борту и, опираясь на него руками, взглянула вниз на воду. Чёрные волны били по борту, пенясь и рассыпаясь на миллионы капель, так что даже некоторые из них подхватывались ветром и касались её лица. Завораживающий вид — того как изобретение человека и природа противостояли друг другу. Ято устало выдохнула, думая, что и их противостояние с Сого похоже на именно такое. Они оба совершенно не рады этому браку, но только лишь Кагура пытается тому противиться. А Окита же напротив — спокойно плывет по назначенному курсу: ему сказали жениться и привезти её в свой дом, он это исполняет. Да, если Сого — это корабль, то Кагура — океан, что бушует пытаясь выгнать его прочь со своей территории. Любование видами не принесло долгожданной дремоты, и в расстроенных чувствах, она развернулась, направляясь обратно к себе. Всего на секунду взгляд выхватил чужую фигуру. Кагура остановилась, всматриваясь в темноту, что пожирала чей-то силуэт. Смутно знакомый Кагуре, он показался принадлежавшим Сого, но подходить к нему она не решилась. Кто знает что на его уме? Почему ушёл ничего не объяснив? Лучше подождать до утра, а там уже можно и поговорить обо всем. Засмотревшись она не ожидала, но столкнулась с кем-то ещё. Кагура испугано подняла глаза и, увидев Альфреда, успокоилась, выдыхая. — Мисс, — Альфред, подхватил ее руку, отмечая про себя, что она замёрзла, стоя почти раздетая, — Вам нужна помощь? — Н-нет, — Кагура освободила руку, сжимая в кулак, — спасибо. Просто не спится. — Я провожу Вас, — Альфред склонился, — прошу пройдёмте. Противиться ему Ято не хотелось, ведь он точно ей ничего плохого не делал. И в целом, все остальные люди, в отличии от Сого, достаточно милы с ней. Уже подходя к каюте, она решилась спросить: — Это же он был там, на палубе? Почему не спит? — Госпожа, — Альфред открыл дверь, пропуская Кагуру вперёд, — не стоит беспокоится о нём. Лучше сосредоточиться на Вашем обучении. — Почему? — Кагура присела на край кровати, сжимая кофту. — Сейчас не лучшее время. Апрель, — Альфред на секунду позволил себе улыбнуться, но эта улыбка была явно не от веселья, — всегда для моего господина тяжелое время. Прошу Вас не беспокоиться. — Хм, — Кагура опустила голову, — ладно. Я поняла. — Спокойной ночи, — слуга поклонился и покинул каюту, оставляя Кагуре простор для размышлений. Сого видел, что Кагура, аналогично ему смотрела на океан. Ему не хотелось к ней подходить, не хотелось с ней говорить, словно бы она ему вовсе чужая. После того, как он понял, что весь этот спектакль напоминает ему о прошлом. Все его игры с Ято это всего лишь для утешения собственного чувства превосходства, которое необходимо поддерживать. Апрель перевалил за середину, а значит близился тот день, когда Окита пытается вычеркнуть себя из этой жизни. Тот день, когда он лишился всего, получая в замен гораздо больше, но уже такого ненужного и бесполезного. Ему вообще не хотелось рассуждать о своей нынешней жизни, ведь если подумать, то весь он остался там, в двадцать четвертом числе апреле месяце, почти шесть лет назад. Сого судорожно выдохнул, отмечая, что даже алкоголь не согревает его в эту ночь. Он отошёл от борта и направился к себе, надеясь хотя бы на мгновение забыться во сне. Утро на корабле прошло под эгидой многословного молчания. Кагура очень нервничала, когда зашла в столовую и встретилась с холодным взглядом Окиты, что уже с самого утра пил. Она кротко поклонилась приветствуя его, но Сого ничего не ответил и лишь отпил из своего бокала, осушая тот до самого конца. Кагура молча уплетала предоставленную еду, но на языке так и крутилось множество вопросов, которые были адресованы человеку напротив. Ято бросила несколько многозначительных взглядов на него в надежде на начало разговора, а Сого же лишь один раз улыбнулся, а затем и вовсе покинул столовую, оставляя её одну. Кагура недовольно отодвинула пустую тарелку, откидываясь на спинку стула, скрещивая руки на груди. Какое-то у него сегодня странное настроение и это Кагуру очень бесило. Молчанию, она бы предпочла разговор, так хотя бы она могла понимать, чего ждать от этого садиста. В дверь столовой постучались; Кагура поднялась со своего места, зная, что это Альфред. — Я закончила, — Ято вышла на открытую палубу, где стоял слуга. — Господин ждёт Вас, — Альфред же не задерживаясь более, зашёл в столовую. — А что самому нельзя это было сказать? — Кагура надулась злясь на то, что Сого очень уж любил показывать ей свой статус. Но делать нечего — она двинулась к его каюте. Каждый шаг давался с огромным трудом, а все из-за того, что мозг у Ято отчётливо вырисовывал вчерашние воспоминания о стеке. Все эти игры на грани приличия вызывали у Кагуры странные непонятные чувства, и пока она не могла с ними совладать, ей не хотелось сталкиваться с ними вновь. Глубоко вдохнув, Кагура толкнула дверь его каюты и прошла внутрь. Окита обнаружился сидящим за своим письменным столом с бумагами в руках. Он оторвал взгляд от отчёта и рукой указал Кагуре на кровать. — Что это за игра в молчанку? — Кагура послушно уселась на край кровати, сжимая руки в кулаках, боясь продолжения. — Хм, — Сого отложил лист и, подперев подбородок рукой, продолжил, — тебе не нравится когда я молчу? — Мне не понятно что творится в твоей голове, когда ты молчишь, — Ято бросила самый мужественный взгляд на этого обаятельного британца, что была способна выдавить из себя. — Тебя интересует о чем я думаю? — Если это касается меня, то да, — Кагура не улавливала, что её фразы довольно двусмысленные, и Сого ими обязательно воспользуется. — Что будет если я скажу, что хочу взять тебя на вот этом столе? — он похлопал по поверхности и улыбнулся, так что у Кагуры резко свело в животе. — Лучше молчи тогда. — Она залилась краской. — Тогда и не спрашивай о моих мыслях, — парировал Сого и снова уткнулся в бумаги. Минута. Вторая. Третья. Время шло, а она продолжала сидеть на кровати, а Сого читать. Очередное затянувшееся молчание решилась прервать Ято, которая не могла больше этого вынести. — Зачем позвал? — Украсить мою каюту собой, — Окита даже не оторвался от бумаг, попутно что-то даже помечая на них. — Очень смешно. Тогда я пойду, — Кагура поднялась. Перьевая ручка пронеслась совсем рядом с её головой, едва не задевая по щеке. На стене за Кагурой расползлось чернильное пятно. Она стояла не двигаясь под его властным взглядом. Если бы молнии зарождались от одного взгляда, то Сого искрил бы не хуже любой грозы. — Сядь обратно, — он чётко озвучил свой приказ и встал из-за стола, направляясь к Ято. Всего один шаг назад и Кагура села на кровать, как-то и требовалось от неё. Сого подошёл к ней, ухватываясь за подбородок, заставляя поднять голову и смотреть ему прямо в глаза. — Я сколько могу учить тебя послушанию? — Я не собачка, которой необходима дрессировка, — возразила Кагура. — Ты сама подкидываешь мне такие хорошие идеи, — на лице возникла вновь эта улыбка от которой Ято стало не по себе. — Ты такая умница в этом плане. — Хватит этих шуток, Сого, — она выжимала из себя остатки храбрости. — Возможно ты права, — Окита неожиданно отпустил её и вернулся за стол. — Поэтому вот тебе листы с самыми необходимыми фразами, — Сого подхватил несколько бумаг, протягивая их Ято, — можешь взять и начать учить. — Могу я это сделать у себя? — Можешь, — устало выдохнул Сого, бросая на неё всего один мимолетный взгляд. — Только не забудь, что я в любой момент захочу увидеть результат. — Тогда не забудьте постучаться прежде, чем требовать ответ, господин Окита, — последние два слова так и сквозили неприкрытой жаждой задеть за живое. — Посмотрим. Кагура забрала протянутые бумаги и поспешила убраться прочь из этого гнезда порока, где обитал самый страшный для неё змей-искуситель. Находиться в этих стенах в непосредственной близости с ним, для неё было очень опасно. Невольно мысли тянулись в сторону от учёбы и самосохранения, потому что взгляд упирался на его лицо, открытую шею, едва виднеющуюся грудь из-за не застегнутых первых пуговиц рубашки… Кагура, как глупая рыбка попалась на крючок, когда ей сказали «смотри не влюбляйся», а она не может перестать дрожать от одного его взгляда. Сидя у себя, в гордом одиночестве, она наконец смогла выпасть из-под его влияния и окунуться с головой в учебу. Предоставленные листы она осилила спустя три часа. Вроде бы Кагура смогла все запомнить, но странное чувство тревоги никак её не отпускало. Она понимала, что с каждой последующей минутой прожигает дверь каюты, ожидая, что он явится, но ничего не происходило. Время подошло к самому обеду и в дверном приёме появился только Альфред, приглашая Кагуру на трапезу. В столовой перед её взором возникли несколько тарелок накрытых крышками. Ни по каким признакам нельзя было понять, что находилось там. Сого сидел напротив, но на его тарелке лежала рыба с овощами. — Что за шутки? — Ты азартна, Кагура? — поинтересовался он и, жестом обвел представленные тарелки, словно предлагая выбрать. — Нет, — Кагура уселась и сложила руки на коленях. — Выбирай, — Сого попутно решил поесть и посмотреть на её терзания, — себе судьбу. — Что там? — Твоя жизнь, Кагура Ято, — Сого отпил из бокала. — Моя жизнь принадлежит лишь мне, а это, — она отодвинула одну из тарелок от себя, — всё твоё. — Кагура, — Сого крутил бокал за ножку, — не зли меня. — Прекрати это, прошу, — Кагура смотрела прямо ему в глаза, заставляя уверовать, что весь страх окончательно исчез. — Давай начнём сосуществовать на равных. — Мы никогда не были на равных и никогда не будем. — Так думаешь только ты, а я верю, что это возможно, — Кагура задумала кое-что, что могло бы прекратить эту пытку. — Как же? — Сого заметил перемену в её настроении, предвкушая интересную игру. Ято одним махом смела все тарелки со стола. Она даже не взглянула на посуду и её содержимое, что теперь валялось под её ногами. Окита выпрямился, отпуская свой бокал; он ожидал, конечно, что Кагура не станет играть в его игру, но чтобы так… — Где моя еда? — Была в одной из тарелок, — Сого победоносно улыбнулся. — Что? — Ято немного отклонилась назад, чтобы хорошо было видно всё, что валялось на полу с её лёгкой руки. Среди разбросанной посуды была действительно тарелка с рыбой, такой же, как и у Сого. Кагура сглотнула, понимая, что похоже точно осталась без обеда. Но уступать монстру в его играх она не желала сильнее, чем терзавшее её чувство голода. Она хмыкнула и заняла своё прежнее положение; на столе оставались чай и пирожные — их-то как раз она и может съесть. Кагура протянула руку вперёд, когда Сого напомнил ей, что он тут. — Никаких манер, — Окита поднялся и подошёл к ней, беря за ту руку, которой она тянулась вперёд. — Будем учиться. — Эй, — Ято запротестовала, когда он потащил её за руку ведя к своему месту, — отпусти. Сого уселся обратно, но её руки не отпустил. — Садись, — взглядом указал на свои колени. — Чего? Нет! — Кагура смутилась и отвернулась. Одним лёгким движением он усадил её к себе на колени, обхватывая за талию, прижимая к себе. Ято вцепилась в ручки стула, пытаясь подняться на ноги, но её упорно усаживали обратно. После нескольких минут безуспешных попыток она сдалась и уселась, так чтобы ей было удобно. — Столько зря потраченного времени. Рыба остыла, — Сого постукивал по её животу пальцами. — Как это всё я должна понять? — Я уступаю тебе свою порцию. Я как никак джентльмен, — Окита ухмыльнулся, но Кагура этого конечно не увидела. — Какое благородство. Спасибо, — Ято же решила, что отказываться глупо и взяла в руки вилку, насаживая на неё кусок. Она успела съесть всего два, когда почувствовала, как руки переместились с её талии к бедрам, задирая подол платья. Кагура хотела сначала бросить вилку и вновь попытаться встать, но в итоге развернулась к нему лицом с вилкой в руках: — Ещё движение и я её воткну тебе в руку, — Ято была абсолютно серьёзна в своих угрозах, а ведь по-другому с ним нельзя. — Попробуй, — Окита окончательно задрал подол перемещая руку на внутреннюю часть бедра, крепко сжимая его. Кагура шумно выдохнула. Вся сила предательски утекла из её тела, подчиняясь чужому превосходству. Она конечно не могла воткнуть вилку в живого человека… Это же Ято усвоила несколько дней назад с тем ножом. — Пусти, — её голос был тихим, но Сого всё услышал. — Кушай, Кагура, — он ослабил хватку и потянулся рукой по внутренней части бедра к коленке, нежно поглаживая по коже. — Я тоже поем. Кагура резко сжала ноги, и его рука осталась между, так что он не мог больше наслаждаться свободой действий. Окита улыбнулся и теперь Ято это почувствовала даже не видя. Вдоль позвоночника пробежали разряды, покалывая кожу. Она собралась с силами и ухватилась за его руку, убирая её со своих ног. Окита, на удивление, поддался ей, убирая руки с её тела, размещая их вдоль подлокотников своего стула. — Я доем на своём месте, — она одернула подол и взялась за тарелку, желая покинуть эти колени. — Останься здесь, — Окита откинулся на спинку стула. — Я не буду мешать. — Это похоже, у тебя манер нет! — Кагура всё-таки переместилась на своё место с его тарелкой. — Верно, — Окита налил в свой бокал, — не красиво есть свой ужин за обедом. Кагура прекрасно поняла все эти аллегории с едой и смутилась. С каждым днём ей все труднее сдерживать порывы поддаться этим играм, лишь бы он больше не трогал её. Если он получит то о чем говорит, то насколько свободного времени Кагура сможет рассчитывать? И правильно ли это — позволить ему? Круговорот мыслей витавший в её голове отключил Ято от общей обстановки и, она не заметила, что Окита покинул столовую, прихватив лишь бутылку со стола. Кагура благополучно закончила с трапезой и вышла на палубу, где суетились несколько матросов. Те помахали ей рукой в знак приветствия, она же улыбнулась, видя, что её наконец-то приняли. На небе не было ни облака, так что все вокруг купалось в солнечном свете. Кагура вдохнула полной грудью, щурясь от яркого света. На выдохе её обхватили со спины, вновь беря в плен. Сого удобно разместился на её плече, смотря вместе с Ято вперёд на океан. Ветер ударял по лицу, развивая её рыжие, как огонь волосы и Окита чувствовал, как эти паучьи сети окутывают его, увлекая от истинных мыслей. Он не хотел говорить — хотел лишь так стоять, наслаждаясь происходящим. Окита властен делать всё что угодно и поэтому сейчас он просто искал душевного тепла из-за того, что перебрал с алкоголем. Но Кагура умело испортила момент. — Отпусти! Ты пьян! — она дернула плечом, сбрасывая его подбородок. — И что с того? Я выпил не так много, — он сильнее сжал её на линии талии. — А кому это должно нравиться? — Тебе. — А мне не нравится! Поэтому отпусти и иди проспись. — Ято надеялась, что Сого как и предыдущие два раза пойдёт ей на уступки, но чуда не случилось. — Станцуем, Кагура? — он обхватил её левую ладонь вытягивая руку в сторону, а другой так и держал за живот. Она послушно позволила ему легко передвигаться по палубе, молясь только бы он не подходил близко к бортам корабля, ненароком не опрокинув их пару в океан. Сого чувствовал, что его партнерша была слишком напряжена, и этот танец перестал доставлять ему удовольствие. Окита резко отпустил её руку и остановился. — Ты совсем не такая… — О чем ты? — Ни о чем. Ладно, — он выдохнул, отходя от неё и направился в каюту, оставляя после себя кучу вопросов. Кагура развернулась спустя секунд тридцать и застала лишь его удаляющуюся спину. От неё не ускользнуло, то что сегодня он вел себя слишком странно. А если вспомнить слова Альфреда про апрель, то становилось ещё тревожнее. За ужином она поняла, что не ошиблась в своих предположениях. Сого не пришёл. Весь вечер Окита провёл у себя в каюте, разгребая бумаги, которые необходимо будет предоставить сразу по приезду. Помимо миссии с вывозом Кагуры, Оките было поручено доставить и партию опиума высокопоставленной знати Китая. Именно эти бумаги Сого и оформлял о передаче груза тому, кто будет распоряжаться опиумом дальше. Эта теневая сторона работы его отца для Окиты стала доступна лишь после того, как их страна выиграла в войне. Отец счел, что сын уже достаточно опытен и сам может вести бизнес, не отвлекая отца от службы. Он не мог точно сказать: нравилось ли ему или нет. Но единственное, что Сого мог заявить с уверенностью — у него все получилось. Незаметно для себя он пропустил время ужина, но есть совершено не хотелось и поэтому, закончив с бумагами, Сого вышел из каюты, окунаясь в ночь. Недалеко от него нашлась Кагура, которая мирно беседовала с каким-то моряком. Окита улавливал, что его приказ исполняли вновь не на сто процентов. Моряк говорил то по-английски, то по-китайски, объясняя сказанное ранее. Кагура же смеялась, понимая, что ничего пока не может запомнить. Она смолкла мгновенно, увидев, что Сого откровенно пялился на неё. Ято извинилась перед мужчиной и направилась к нему. — Ты пропустил ужин, — в голосе читалось недовольство. — А ты скучала без меня? — Я волнуюсь, что ты слишком много пьешь и не ешь, — Ято не стала скрывать истинных мотивов своей тревоги. — Это всё апрель и эти ночи… Если бы мне предоставили выбор кому поклоняться, то я выбрал бы Никту. Я люблю ночь, ибо только под её покровом творится история. — Слишком сложно, — Кагура не была нацелена на философские размышления Сого. — Даже наша история началась глубокой ночью, — Окита оперся на борт руками. — И возможно закончится там же. — Просто хочу, чтобы ты прекратил эту пьянку, какой бы не была причина, — она тоже оперлась на борт руками. — Ты только выиграешь от этого, — Окита смотрел в темноту, пытаясь там отыскать хотя бы лучик света. — Спокойной ночи, Сого, — она посмотрела на него и удалилась к себе. Окита прикрыл глаза, вспоминая своё далекое прошлое. Сравнивать он не любил, да и не хотел, но это происходило само собой. Две такие разные и две такие одинаковые… Он крепче сжал край борта, пытаясь вернуть чувство былого душевного равновесия, но слова Кагуры не желали покидать его головы « я волнуюсь…». Окита ухмыльнулся и направился к себе. — Господин, — Альфред поклонился, видя, что Сого вошёл в свою каюту, — приказания будут? — Уходи, — Сого отмахнулся от подчиненного и подошёл к столу, выдвигая небольшой ящик. — Сегодня я хочу быть один. — Господин, — Альфред прекрасно знал, что находилось в том ящике, и какие распоряжения давал по этому поводу отец Окиты. — Лучше не надо. — Я спрашивал твоего одобрения? — Сого захлопнул ящик и подошёл к мужчине. — Кто ты такой, чтобы решать за меня? — Ваш отец отдал распоряжение, — выдержке его позавидовал бы любой. Альфред оставался спокойным, рассудительным и рациональным в любой ситуации. — Поэтому я исполняю его приказ. — Уходи, — Сого не сильно ударил Альфреда по груди кулаком, — пока у меня есть настроение тебе это говорить лишь словами. — Не стоит этого делать. Сого отошёл от слуги, вновь подходя к столу и открывая ящик. В руках его оказалась фарфоровая трубка, которая была слишком дорога ему, как память. Даже если он и не решится использовать её по назначению, то просто оставит в своих руках. Дверь его каюты хлопнула, обозначая, что Альфред выполнил его приказ, оставляя одного на съедение собственным демонам. Окита достал остальной набор для курения, располагая его возле кровати на столике. Гуляющее вино в крови затмевало рассудок, да и это странное чувство в груди, которое поселилось с того момента, как он сегодня вечером увидел Кагуру, не давало покоя, напоминая ему нечто давно забытое; спрятанное глубоко-глубоко внутри него — искренность. Нужно чем-то забыться, запереть свои чувства обратно. Он не мог предать себя и свои устои. Раны, полученные не от оружия, заживали слишком долго и мучительно, чтобы позволить себе вновь пораниться об острые края чувств. В любви нет ничего хорошего, уж он то это знает. Знал, точнее. Первая затяжка и спустя всего минуту все проблемы становятся неважными, малозначимыми. По телу разносится лёгкость, которая обволакивает его с ног до головы. Сегодняшняя ночь пускай раствориться в дурмане, унося его далеко в те воспоминания, которыми он жил. Она хватает его за руки, смеётся и тащит в сад под яблоню. Она прислоняется спиной к дереву, улыбается и тянется к нему, как цветок к солнцу, желая испить его света. Он откидывает белокурые локоны ей за спину, открывая шею для поцелуев. Губами скользит по её коже, вдыхая едва заметный аромат лаванды. Он сам дарил ей эти духи и то, что именно их она наносит на себя день изо дня греет его душу. — Ну хватит, — её руки упираются в грудь, отстраняя его на шаг. — Сегодня ты придешь? — А ты хотела бы? — Сого склоняется к её лицу, заглядывая в чистый зелёный цвет её глаз. — Твой отец против нашего общения, поэтому я спрашиваю, — она перебирает пуговицы на его костюме, а затем обнимает, прижимаясь и утыкаясь лбом в его грудь. — Я скучаю. — Плевать на его указы, — Окита обнимает девушку, прижимая как можно ближе к себе. — Я не позволю ему испортить и мою жизнь, как он сделал это с матерью. — Я люблю тебя, — она гладит его по спине и улыбается, прикрывая глаза, грееясь в его тёплых объятях. — Я тоже… Кто-то тормошил его за плечо, прогоняя остатки сновидения. Трубка выпадет из рук на пол, чудом не разбиваясь. Над Сого стоял Альфред со стаканом воды. Его холодный взгляд лучше любого другого средства привел Сого в чувства. Он с трудом сел, отодвигая небольшой столик. — Вы пропустили и завтрак, и обед, — слуга протянул ему стакан, — ваша невеста беспокоилась. — К черту её, — Окита отпил из стакана, но из-за слабости в теле выронил его, и тот разбился на десятки осколков. — Её учёбой теперь будешь заниматься ты. — Как Вам будет угодно, — Альфред поклонился и покинул комнату, чтобы прислать того, кто уберет битое стекло. Сого наклонился и поднял трубку, но вместе с ней напоролся на осколок, порезав ладонь. Силы действительно покинули его тело и Окита завалился обратно на кровать, закрывая глаза. По свисавшей руке стекала кровь и капала на пол, но Окиту это не беспокоило. Его жутко клонило в сон, обратно в тот самый, где он был счастлив, где была она. — Он не придет? — Кагура уже сидела за столом, когда Альфред появился в столовой. — Сожалею, но у господина есть дела, которые не требуют отлогательств. — Хорошо, — Ято пожала плечами, радуясь, что ей не придется терпеть его. Какой бы Кагура не оставалась внешне спокойной, она внутри металась от желания узнать правду. Привыкшая, что её жизнь теперь это бесконечное сражение, такая пауза у ее врага не сулила ничего хорошего. Однако спокойствие Альфреда вселяло надежду на небольшое просветление в этой густой тьме из порока. Без Сого ужин прошёл быстро, как и обед с завтраком впрочем тоже. Пустующее место напротив Кагуры так и манило её взгляд, рисуя образ человека, который обычно занимал его. Кагура отставила кружку с чаем, откидываясь на спинку стула, барабаня пальцами по столу. Что её так беспокоит? Внутренние чувства словно бы били тревогу, наполняя сердце неоправданной тоской. Еда не радовала, да и отсутствие Окиты уже не вызывало такого облегчения. Она перевела взгляд на Альфреда, что стоял все это время за стулом Окиты: не единой лишней эмоции. Вот что ей думать? Кагура тяжело выдохнула, закрывая глаза. А перед взором стоит — алый. Цвет похожий на то самое вино, которое он предлагал Кагуре. — Что-то произошло же, да? — не открывая глаз, интересуется она у Альфреда. — Я могу Вас заверить, что всё в порядке, — Альфред едва заметно улыбается, хоть и знает, что Кагура не смотрит. — Врешь, — она открывает глаза. Свет от свечей и колеблющийся нагретый от них воздух, искажает картинку. — Я не советую Вам, — слуга все ещё не оставлял попыток облечь ложь в нужную правду, — ходить к нему. — А я и не собиралась, — Ято поднялась и подошла к двери, задерживаясь всего на секунду, колебаясь с ответом, — сегодня. Спокойной ночи, Альфред. Ей не нужен был какой-либо ответ от него. С ним она провела весь день и это вымотало её гораздо больше, чем Сого. Лишь здоровый сон сможет побороть эту странную усталость, так решила Кагура. Ритуал подготовки ко сну уже был завершён, а сама Ято с головой укрылась одеялом, подгребая ноги, сжимаясь в комок. Острое чувство одиночества накрыло её с головой, и слёзы сами накатили на глаза. Кагура всхлипнула, утирая мокрые дорожки, шмыгнула носом и вылезла из своего кокона. Тёмная ночь вновь стучалась в её окно, шепча, что сейчас лучшее время для воспоминаний и боли. За бортом было не особо спокойно, и корабль качало больше обычного. Первые капли ударили по стеклу, заставляя Кагуру подняться, вглядываясь в ночную темень. Похоже корабль настиг шторм: дождь зашуршал по палубе, ветер шальными потоками надувал паруса. Кагура слышала, что матросы засуетились, координируя свои действия. Стало совсем не по себе, когда яркая вспышка молнии рассекла небо пополам, превращая ночь на доли секунд в день. Она отпрянула от окна, сжимая одеяло в руках у самой груди. Кагура никогда не любила грозы, и попасть в неё будучи на корабле — был одним из главных страхов в её недолгой жизни. Корабль качнуло сильнее и Ято закрыла рот рукой, надеясь, что она не начнет кричать от страха. Хотя кричи-обкричись, а её в эту бурю никто не услышит. Поселившийся страх внутри продолжал плескаться заполняя каждую клеточку её тела. Она поднялась с кровати, беря и зажигая свечу в своём комнатном фонаре. Слабое пламя, трепетая, освещало небольшой пяточек стола и кровати. Имея теперь источник света Кагура снова забралась на кровать, накидывая одеяло на голову, так чтобы видно было только лицо. Она спиной прислонилась к стене и уставилась на свою входную дверь. Каждую секунду у неё сжималось всё внутри после очередной яркой вспышки и раската грома. Именно сейчас она была бы рада быть не одна, но Окита, на которого она надеялась не шёл к ней. Гром словно разлился над кораблем, заставляя Кагуру подскочить на ноги и броситься к двери. Не думая ни о чем, она открыла её и выбежала на палубу, босая, прикрываясь одеялом. Дождь хлестал по лицу и не прикрытым ногам не жалея её. Кто-то вроде бы позвал её по имени, но Ято не обратила на это внимание. Сама не ведая зачем, она поспешила в сторону каюты Сого. Дверь оказалась открытой и Кагура, осмелев, да и промокнув до нитки, зашла внутрь. В воздухе витал странный аромат, но едва она глазами выцепила все что лежало на столе, у Кагуры все опустилось внутри. То, что убивало Китай, сейчас медленно убивало Сого — опиум. Курительный набор так и оставшийся лежать на прикроватном столике, Ято узнала сразу. А дальше взгляд пополз по полу, натыкаясь на небольшую лужу крови и руку над ней. Одеяло упало на пол, а Кагура бросилась к Сого, что лежал на кровати без движения. — Эй, — она развернула его лицо к себе, похлопывая по щекам, — ты в порядке? Окита заворочался и попытался отмахнуться рукой в которой держал трубку. Пальцы разжались, и та едва не упала на пол, Кагура успела подхватить её, откладывая на столик. Теперь она понимала что так тревожило её весь этот день — это не простое отсутствие Окиты по каким-то мифическим делам. Кагура разозлилась на Альфреда, что упрямо врал ей. Глазами она искала что-нибудь чем можно было перевязать руку, но ничего не подходило. Решение пришло неожиданно, и край её ночнушники быстро сошел за бинт, и она не жалея её оторвала лоскуты. Вся её прежняя жизнь словно бы готовила к этой новой — и обработка ран была не исключением. За тот месяц, который Кагура тайно упражнялась от отца, её обучили и первой помощи, которую она запомнила куда лучше, чем приёмы. Чтобы было удобно перевязывать ладонь, ей пришлось сесть на кровать. Закончив с раной, Кагура прикоснулась к его лбу, проверяя нет ли до пущей радости лихорадки. Очередная молния осветила каюту, Ято вздрогнула ойкая от страха. Сого обхватил её руку, утыкаясь носом в запястье. Кагура потянула её обратно, но даже сонный Сого довольно крепко держал её. -… Анна, — прошептал он, целуя бьщуюся венку. — Пусти! — она снова потянула руку и смогла таки её вырвать. — Если не спишь, то поднимайся! — Кагура ударила его по ноге. Сого проворчал что-то невнятное, но поднялся, по глупости опираясь на порезанную ладонь. Боль прострелила руку от кончиков пальцев заканчивая плечом. Он быстро отдернул ладонь от кровати, пытаясь разглядеть того кто потревожил нынче его сон. В тёмной каюте было трудно разглядеть что-то перед своим носом, но гроза, бушуящая за окном позволила Оките разглядеть нарушителя спокойствия. Осветив каюту на доли секунд, молния предоставила ему обворожительную картину: Кагура с распущенными волосами и в ночнушке, довольно откровенной по сравнению с той, когда они встретились впервые. Да ещё и оторванный край, укоротил и без того едва прикрывавшую ночнушку до опасных значений. Наркотик и алкоголь до сих пор находящиеся в его крови сделали своё дело — отключили мозг окончательно, позволяя инстиктам взыграть. Он схватил её за руку так, что по инерции Кагура упала прямо на него. Несмотря на то, что он был явно в нетрезвом состоянии, его тело словно контролировалось. Сого обхватил Кагуру за талию, прижимая её к себе. Кагура запаниковала, упираясь ему руками в грудь, пыталась вырваться. — Тише… Я голоден, — Окита позволил хватке ослабнуть, но лишь для того чтобы сменить позицию. — Совсем с ума сошёл? — Кагура теперь лежала под ним. — Я ничего не сделал в тот раз за обедом, лишь потому что не был уверен в том, что действительно этого хочу. А теперь, хочу убедиться в кое-чем — он склонился над её лицом и не объявляя «войны» впился в губы жадно и не аккуратно. Ято подалась вперёд и ударила своим лбом по его, разрывая это «нападение». Она смогла подтянуть свою ногу и согнуть её в коленке, упираясь чашечкой ему прямо в живот. Сого поперхнулся от прилетевшего удара, но лишь сильнее сжал её запястья. — Сколько уже можно играться со мной? — Я даже не начинал, — Окита ослабил давление на одной руке, но вместо неё, схватил Кагуру за грудь, сжимая её до боли. Кагура вскрикнула и очередная вспышка света озарила каюту. Буря окончательно накрыла корабль, а Окита окончательно взял над ней власть. Свободной рукой она залепила ему пощечину и вновь надавила коленкой на живот. Сого несколько растерялся и Кагура смогла ускользнуть от него. Она не учла лишь одного — осколков, которые так никто и не убрал. Боль от пореза заискрила во всем теле, отзываясь в каждой клетке. Ей пришлось сесть на кровать; её всю трясло от шока. Окита поднялся, но из-за сильной качки ему трудно было удержаться и не упасть. Он захватил со стола свой фонарь, зажигая свечку. Кровь сочилась из пореза и рядом с его лужицей теперь было огромное кровавое пятно, гораздо больше. Кагура закусила губу, сжимая колени, только бы стерпеть, одолеваюшую её боль. Окита отодвинул ковёр со стёклами и встал на колено, подхватывая её ногу. — Покажи мне, — властный голос заставил Ято подчиниться. Осколок не вошёл полностью и поэтому он смог ухватиться за край, вытаскивая наружу. Кагура кричала что есть силы, забывая обо всем на свете. Она откинулась на кровать, когда Окита поднялся на ноги и, подходя к своему столику, схватил бутылку с коньяком. — Нужно обеззаразить, — он снова подхватил ногу, выливая содержимое бутылки на рану. — Как же больно! — простонала Кагура, цепляясь за постельное. — Лишиться девственности было бы гораздо приятнее, чем вот это, — так к слову сказал Окита, ставя бутылку на стол обратно. — Заткнись, — она накрыла рукой глаза, желая уснуть сию минуту. — Это слишком уже! — Позволь мне взять, — Окита многозначительно замолчал, выжидая нужную паузу. Кагура поднялась на локтях, всматриваясь в лицо человека перед ней. Какого черта он несёт? — Мне нужен бинт, но его у меня нет. Поэтому позволь взять ещё от твоей ночнушки, — теперь объяснил он, зная что эффект смущения достигнут. — А о чем ты подумала? Кагура села и со злости рванула край, так что оторвала слишком много, ткань расползлась и теперь вместо единого куска на её животе болтались два, открывая её тело почти по самую грудь. Ято протянула Сого полосу ткани, зная, что лучше он замотает, ибо у неё нет сил. Окита успешно справился и с этой задачей. Боль немного притупилась и теперь рана пульсировала в такт ударам сердца. Дойти в таком положении до своей каюты в грозу у неё конечно не было возможности. Единственным вариантом для Кагуры оставалось провести ночь с ним. Жутко клонило в сон, но позволить себе расслабиться Ято не могла. Сого лег к стенке и уснул, забывая обо всем что хотел сделать ранее. Она вымотала его и без секса. Кагура долго боролась, но в итоге уснула свернувшись калачиком возле него. Хмурое и серое утро стучалось дождём в окно, навязчиво будя этих двоих людей спящих на одной кровати. Кагура откликнулась первая и подскочила, понимая, что все-таки уснула. Окита спал спиной к ней и это слегка успокоило Кагуру. Она пошевелила ногой, та отозвалась болью. Однако ей было необходимо убраться отсюда как можно дальше, пока Сого спал. Кагура с трудом приноровилась и аккуратно ступила на ногу; допрыгав до стола и прихватив его пиджак Ято собралась уже выйти, как её взор привлёк тот самый курительный набор. Злость на Сого затмила разум и сама не ведая того зачем, она схватила всю шкатулку с набором и трубку, которую ранее сама положила на столик. Она вышла как можно тише, но не заметила, что Окита проснулся от того, что Кагура ойкнула, нечайно вставая на полную ногу, забывая о ране. Гроза отступила и сейчас над ними властвовал лишь дождь. Кагура осмотрелась: на палубе сейчас было несколько матросов, которые были заняты своими делами. Но девушка в ночнушке и чужом пиджаке, что подошла к борту, естественно привлекла внимание. Матросы оставили ящики и один из них направился к Кагуре, что захлопнула крышку шкатулки, положив туда ту самую трубку. — Что случилось? Вам нужна помощь? — Нет! Лучше займитесь своими делами, — Кагура не хотела вмешивать посторонних людей в их с Окитой разборки. Дверь его каюты с грохотом открылась. Ято вздрогнула, видя, что Сого был крайне зол и причиной она конечно посчитала воровство его курительного набора. Она знала зачем взяла тот, и знала, что последствия будут непредсказуемы, но другого пути у них не было. Если она хочет выжить в его мире, то он нужен ей живым. Кагура выбросила набор за борт, смотря Оките прямо в глаза. Альфред едва успел схватить своего господина под руки, не позволяя тому броситься к невесте в ярости.