Шестнадцатилетний путь

      Бьянки было тридцать три, когда в один из ярких солнечных дней лета Реборн привёл её «на суд отца».       Они стояли перед дверью как школьники и никак не решались войти. Бьянки нервно заплетала косу, а Реборн уже искусал все губы. «Чего волноваться-то?» – спросите вы. Вроде все знакомые друг другу люди, сколько лет уже дружат, но всё-таки что-то "как-то вот так". Если бы Тсунаёши узнал, что его боятся, если можно так сказать, то он бы на месте пал от шока. Не каждый же день узнаёшь, что твой собственный сын страшится показывать тебе свою женщину. Это бы точно подкосило Савада-старшего.       Именно такую небольшую речь высказала И-пин, которая так вовремя позвонила. Это действительно немного, но успокоило пару. Поэтому уже в следующую минуту они стояли в коридоре квартиры.       – Пап, привет, знакомься – это Бьянки, Бьянки – это папа, то есть Савада Тсунаёши, – немного насмешливо проговорил Реборн, когда они зашли в зал.       – О, сынок! Это так прекрасно, что ты нас представил друг другу! – Тсуна наигранно почтительно проговорил всё это, делая поклон перед женщиной. – Только вот в качестве кого ты её представляешь? – он вопросительно посмотрел на сына, но тут же его лицо осветило понимание, – О. Боже. Мой.       – Твой, твой, только не схвати сейчас сердечный приступ, па, – Реборн стушевался, потому что ему непривычно видеть такое удивлённо-радостное лицо Тсуны, а если ещё вспомнить, что он только что представил давнюю подругу как свою любимую женщину, то не смутиться было бы трудно.       «И вообще, тот, кто сейчас ближе к приступу, – это я!» – думает Реборн, но это всё, конечно же, преувеличения.