Тише, любовь, помедленнее

      Прекрасная и благородная Алмариан, правительница одного из могущественных эльфийских королевств, настолько увлеклась шитьём нового роскошного убранства, что и не заметила рассеянного взгляда дочери, направленного в окно. Владычица продолжала счастливо лепетать, рассказывая о своих грандиозных планах на будущее и не отвлекаясь от работы ни на мгновение.       — …А через три дня ты отплываешь в Лихолесье… — задумчиво протянула Алмариан, касаясь длинными тонкими пальцами шёлковой ткани. Критично осмотрев своё творение, королева удовлетворённо кивнула. — О, полагаю, ты удивлена, дочь моя. Мы должны были нанести визит Владыке с первыми снегами. Но твой отец решил, что сейчас будет лучше, — королева в очередной раз пропустила в руках ткань. Её дочь будет смотреться в этом наряде просто восхитительно. — Для тебя, разумеется, — добавила Алмариан, подразумевая под последней фразой не то убранство, не то разговор о предстоящем путешествии.       — Да-да, конечно, — отстранённо и почти беззвучно шепнула принцесса, даже не взглянув в сторону матери.       Она заворожённо наблюдала за соревнованием двух эльфийских воинов, совершенно позабыв о таких предметах, как иголка и нитка. Эльфийка болела за друга детства Нарамакила и, когда тот промахнулся, недовольно прищёлкнула языком, склонив голову набок. Мужчина в совершенстве овладел двуручным оружием, но стрельба из лука давалась ему сложнее.       Надо будет лично преподнести тебе пару уроков.       Неправильная стойка, неправильный расчёт баланса. Здесь это тоже важно.       О Нарамакил, ты даже лук не так держишь!       Юная принцесса не выдержала и театрально закатила глаза. Внезапно её размышления прервал строгий голос матери.       — Анорсель! Ты вообще слушаешь меня?       Королева окликнула дочь, и та неохотно повернула голову в сторону матери. Поймав на себе её осуждающий взгляд, девушка виновато опустила глаза и попыталась нащупать нить беседы, однако тщетно. Последнее, что она помнила, — обсуждение шёлка, купленного вчера у кочующего торговца тканями. Бросив мимолётный взгляд на свою тень, Анорсель поняла, что с того момента прошло как минимум часа два. Она опять настолько увлеклась тем, что происходило за окном, что напрочь забыла о предстоящем разговоре с королевой.       — Прости меня, матушка, — виновато шепнула принцесса, взяв в руку иголку. По выражению на лице дочери, Алмариан поняла, что та желает оказаться где угодно, но только не здесь за этим «нудным» и «скучным» занятием.       — Так вот, я говорила о твоём отплытии в Лихолесье. — Сделав небольшую паузу, королева посчитала нужным уточнить: — Через три дня.       В глазах цвета чистого изумруда отразилось искреннее удивление.       Послезавтра?       Так скоро?       Но почему?       Словно прочтя её мысли, Алмариан продолжила:       — Так решил Владыка Лихолесья. И твой отец.       — Но, матушка, ты же не можешь ступить на корабль сейчас, — возразила Анорсель, кивнув в сторону большого округлившегося живота королевы. — Ребёнок вот-вот должен появиться на свет.       — Я не поеду. Отец не может оставить королевство на беременную жену. К тому же ты знаешь, как важно рождение ребёнка для него. Тем более предсказательница клялась, что это мальчик.       Отложив шёлк в сторону, Алмариан коснулась своего живота и, погладив его, нежно улыбнулась.       — Ты поедешь одна.       — Но, мама! — Анорсель снова попыталась возразить. — Ну почему мы не можем отказаться? Я тоже хочу присутствовать при рождении малыша.       — Можем. Но тем самым мы нанесём непростительное оскорбление Владыке Лихолесья, — поймав тень огорчения в глазах дочери, королева улыбнулась и решила немножко схитрить. Она лучше всех на свете знала свою малышку. — Ну-ну, девочка моя, не расстраивайся. Ты только представь: никакого шитья, никаких наставлений, нравоучений, уроков этикета и манер. Ты будешь предоставлена сама себе. Кроме того, я краем уха слышала, что у Владыки Лихолесья есть превосходное благородное животное, коих ещё не видал мир.       Огонёк интереса, который загорелся в глазах Анорсель, твердил о том, что слова женщины возымели желаемый эффект.       — А ещё у него огромная коллекция оружия разных видов. Подобного ты точно не видела. А библиотека! Только представь: там собраны сотни, нет, тысячи книг разных народов о воинском ремесле. А легендарное оружие, имеющее собственную историю? А ценнейшие редкие артефакты? Неужели ты не хочешь увидеть всё это своими глазами?       Анорсель слушала мать, жадно ловя каждое её слово. И, когда та закончила, принцесса восторженно выдохнула:       — Правда? Может, мне даже дадут с ним поупражняться.       Эльфийка мечтательно прикрыла глаза, мысленно представив у себя в руках двуручный меч искусной работы. Довольная картиной, которую создало воображение, рыжеволосая бестия улыбнулась.       Наблюдая за реакцией дочери, Алмариан предпочла умолчать о том, что вряд ли ей позволят даже приблизиться к такому грозному оружию. Мысли королевы сейчас были заняты совсем другим. Предстоящим появлением на свет ребёнка и замужеством принцессы. А эти глупости… О них она забудет совсем скоро.       — Тогда я согласна. Ох, три дня — это так долго, матушка! Может, я отправлюсь уже завтра?       Алмариан звонко рассмеялась. Всего мгновение назад её дочь недовольно морщила усыпанный веснушками носик, стоило только упомянуть Лихолесье, а сейчас была согласна отправиться на другой конец мира, лишь бы увидеть какое-то оружие, старые потрёпанные книжки и большое животное. Ничего, замужество её изменит. Превратит из юного сорванца в красивую молодую эльфийку, которая станет мудрой и рассудительной принцессой Лихолесья, а через несколько тысячелетий, возможно, и королевой. Короли не могут править вечно. Что-что, а это Алмариан прекрасно знала.       — Нет, моя дорогая, нам же нужно подготовить корабли с дарами Владыке Лихолесья и его сыну. Приплыть с пустыми руками — верх дурного тона.       — Тогда послезавтра? — с надеждой в голосе спросила Анорсель.       — Послезавтра.       — На рассвете?       — На рассвете, — кивнула Алмариан, с трудом скрывая вновь расцветшую на лице улыбку.       — Матушка, можно я пойду? — Анорсель бросила умоляющий взгляд изумрудных глаз. Ей так хотелось рассказать о предстоящем путешествии Нарамакилу. О, он наверняка лопнет от зависти!       — Конечно, беги.       Не скрывая своей радости, Анорсель подхватила подол платья и выбежала из комнаты, намереваясь поделиться своим счастьем со всем окружающим миром.       Оставшись в пустой комнате, Алмариан облегчённо вздохнула. Взяв в руки ткань небесного цвета, которая предназначалась для шитья свадебного наряда, королева сокрушённо покачала головой. Она была безнадёжно испорчена, серебряная нить была запутана так, что распутать её было не под силу никому. Отложив шитьё в сторону, Владычица сама про себя пожурила дочь.       — Почти тысяча лет, а шить так и не научилась. И в кого пошла эта девчонка?       — Вся в тебя. Или ты забыла, дорогая, как носилась полями на оленях, сбивая головы полевым цветам?       Алмариан вздрогнула от неожиданного голоса мужа. Коснувшись плеча супруги, король задал интересующий его вопрос:       — Она согласна?       — Да. Даже пришла в восторг.       — Кто? Наша Анорсель? — король удивлённо вскинул бровь и заглянул в лицо жены. На его девочку это было не похоже. От слова совершенно.       Понимающе кивнув, Алмариан добавила:       — Я не рассказала ей о предстоящем замужестве с принцем Леголасом. Думаю, ей не следует знать. Не сейчас. Пусть приедет, узнает его получше и привыкнет. Я слышала, он искренний и добрый. Не то что…       Алмариан запнулась и вовремя прикусила язык. Нельзя, ох нельзя говорить о могущественных правителях такое.       Но муж докончил за неё:       — Не то что его отец.       На миг между супругами воцарилась тишина. Каждый погрузился в свои раздумья касаемо короля Лихолесья. Первой нарушила тишину Алмариан:       — Думаешь, мы сделали правильный выбор?       Поймав тревогу в карих глазах супруги, король понизил голос:       — Очень на это надеюсь.