Под струнный оркестр дождя

И ведь дождался. И на следующий день, и так всю неделю. Он оказался общительным, по-настоящему живым. Кристофер Мин, омега с необычным именем и красивым голосом. С ним я был счастлив, а что теперь? Теперь я не сплю ночами, потому что чувствую себя виноватым перед омегой, о котором я почти ничего не знал, да и не хотел. Я не хотел его понять. Я даже хуже тех, кто окружает меня, я даже не хотел знать о том, что же все-таки было в его жизни до болезни, не хотел узнать, чем он жил. Я сижу на кухне уже второй час. Я встал очень рано, около шести. Больше мариноваться в душной комнате я не мог, хотелось воздуха. Оливер, должно быть, еще не проснулся. Мне так стыдно за свое вчерашнее поведение. Сам стал своим же кошмаром. Не скажу, что я теперь ненавижу себя, просто мое мнение о нем немного поменялось. Еще в день нашей встречи я почувствовал, что с ним что-то не так. Он такой неэмоциональный, и я не мог понять, почему этот омега кажется пустым. И я думал об этом довольно долго, и можно подумать, что я полный тормоз, но я понял, что не так, только через несколько дней. Запах. Его просто нет. От этого омеги ничем не пахнет, совсем. Он словно живой труп… И это очень сильно напрягало. Да что там, я и сейчас как на иголках. Не имею ни малейшего представления о том, что ему говорить. Наверное, сначала извинюсь, потом… Нужно придумать, что делать потом. Мы ни разу нормально не говорили, я понятия не имею о, том, что он любит или чем увлекается. Теперь, наверное, ничем, раз в нем умер такой хороший вокалист. Мне его жаль. И я поражен. Я не представляю, как можно так хорошо держаться всего через пару месяцев после фактической смерти. За своими мыслями я не заметил, как по лестнице зашлепали босые ноги. В растянутой футболке и домашних штанах, с полнейшим хаосом на голове, на первый этаж спускался бледный как полотно омега. — Доброе утро. Позавтракаешь? Он чуть рассеянно кивнул, направляясь мимо меня, прямо к холодильнику. Что-то новое. Оливер достал пакет молока, налил полный стакан и поставил его греться в микроволновку, а сам полез за печеньем на самую верхнюю полку. Омежка был низким, похожим на ребенка. Хотя, так и есть, ему же всего семнадцать. Я помог Оливеру достать то печенье, которое он так хотел. Я такое не люблю, сам не помню, зачем купил. Омежка сидел напротив меня за столом и ел. Он окунал печенье в теплое молоко и ел его мягким, похожим на губку, немного морщась, делая первые глотки. А я просто смотрел на него. На сильно отросшие волосы, на все время искажающуюся линию губ. Всматриваясь в его пустой взгляд, пытаясь увидеть хоть что-нибудь, я вновь и вновь ничего не находил. Совсем ничего. Полный ноль. Оторвавшись от трапезы, Оливер взял ручку и вывел в лежащем рядом с ним блокноте короткий вопрос. «Что?» — Да вот, думаю, что бы тебе такое сказать, чтобы ты меня простил. Омега фыркнул, отправляя в рот очередной кусочек печенья. «Придумал?» — Прости меня, я был очень груб, — выдохнул я, стараясь вложить в слова больше смысла. «И?» — омега испытующе смотрел на меня, совсем не моргая. — И я буду с тобой мягче. «И…» — И не буду так часто напиваться? — я прищурил один глаз, молясь, чтобы он ответил отрицательно. «Бинго!» Ну за что мне такое наказание? — Прощаешь? «Я подумаю» Омега продолжал есть, все-таки опустив глаза. — Пойдешь сегодня в кино? — Итан, ты что творишь? После вчерашнего… «Еще не просох?» — закончил он за меня, саркастично поднимая бровь. — Нет, я серьезно, — теперь-то отступать точно поздно. — Можно сходить в кино. Сегодня выходной. Оливер еще пару минут смотрел куда-то в пустоту перед собой, застыв с печенькой в руке. «Я не против» — Отлично. Тогда доедай и иди собираться, я вызову такси. Блондин кивнул, делая глоток из стакана. Сегодня не очень холодно, так что можно будет пройтись немного пешком… Итан, ты сам понимаешь, что говоришь? Куда делся тот взбешенный альфа, что вчера прыгал по гостиной, искрясь от гнева на этого омегу? Куда он пропал, а? Зайдя в свою комнату, я нацепил первые попавшиеся вещи, коими оказались синие джинсы и черный свитер без горла. Вызвав такси и спустившись в гостиную, захватив с собой телефон, деньги и ключи, я стал ждать, когда спустится Оливер. Омега появился минут через десять, в теплом свитере крупной вязки с воротником и простых джинсах, схожего, серого цвета. Отросшие волосы были убраны в аккуратный хвостик на затылке. На шее, поверх воротника свитера, был простой тряпичный шарф, во все той же цветовой гамме. — Такси только подъехало. Готов? Он кивнул, набрасывая на плечи довольно легкое осеннее пальто и обуваясь. После простых повседневных манипуляций вроде надевания куртки, Оливер и я вышли на улицу. Омега тут же вжал голову в плечи, стараясь дышать как можно медленнее и тише. Я же, не потрудившись даже застегнуть куртку, прошел за ним к машине. Назвав водителю адрес, я откинулся на спинку заднего сидения. Оливер сидел рядом, отстраненно смотря в окно, за которым было только серое, затянутое снежными тучами небо. Я решил не тревожить моего попутчика. Если получится, можно будет разговорить его после. По прибытию на место я расплатился с водителем и повел Оливера к кинотеатру. Было решено пойти на новый фильм про супергероев. Я как-то не очень увлекаюсь подобным, но увидев в глазах Оливера слабый огонек, я сразу согласился. Хочу, чтобы ему сегодня захотелось пожить. Во время сеанса я ждал, ждал, когда же он засмеется. Пару раз линия его губ вздрагивала, но глаза оставались безжизненными. Его рука лежала на подлокотнике сидения, так и просясь в объятия моих пальцев, однако я быстро приходил в себя после подобных мыслей. Я хочу извиниться, но не стоит переходить черту, а то еще поймет не так, нафантазирует себе… Нет, лучше мне держать с ним дистанцию, по крайней мере пока. Мы вышли из кинотеатра, и я предложил пройтись, объяснив это тем, что хочу забрать машину, что была припаркована в паре кварталов от нас. Оливер согласился. * * * Итан сегодня какой-то другой. Хочет быть дружелюбным, и у него это неплохо так получается. Потащил меня в кино, предложил прогуляться, а в кинотеатре весь сеанс пялился на меня. Даже как-то не по себе было. Мне на его отношение ко мне как-то плевать. Не хочу, чтобы между нами было что-то общее. Утром, скрепя сердце, я почти согласился принять его извинения. Не то, чтобы они были мне так важны, просто хотелось, чтобы он перестал строить из себя милого соседа. Но моя тактика себя не оправдала, оказавшись провальной. Этот альфа только сильнее ко мне прилип. Сегодня я предпочел бы остаться дома, так нет же, пришлось согласиться на его приглашение, иначе бы думал, что я все еще обижен… А я не обижался на него. Злился — да, но не обижался. Мы гуляли где-то полчаса. Я все это время пытался сохранять остатки тепла, что делать становилось труднее и труднее. Итан заметил, что я замерз и предложил зайти в кафе. И я был бы даже рад, наверное, если бы не одно «но». Этим «но» была знакомая до зубного скрежета компания, сидящая за одним из столиков, что хорошо просматривался из окна. Там сидели ребята из моего класса, они же были членами группы, которую я основал очень давно. Они не знают причины моего внезапного ухода, наверняка думают, что я их бросил… Нет, встречу с ними я не переживу. Итан пообещал, что принесет мне чего-нибудь горячего, когда я сказал, что хочу скорее оказаться дома. Ну как «сказал»… Отправил ему СМС. Я отошел от окна кафе, чтобы меня нельзя было заметить и принялся ждать альфу, опершись на кирпичную стену здания. Людей на улице было немного, несмотря на то, что сегодня выходной. Колокольчик на двери кафе зазвонил, и я уже подумал, что это Итан, но все оказалось намного хуже. Компания, что до этого мирно сидела за столиком, высыпала на улицу. Ребята смеялись, говорили, как я успел понять, о школе. Они двигались в мою сторону, так что я не нашел ничего лучше, чем юркнуть в ближайший переулок и спрятаться за мусорным баком. Компания мелькнула перед глазами и исчезла из поля моего зрения. Они меня не заметили. Пронесло. Еще бы секунда… — А кто это у нас такой? — я вздрогнул от раздавшегося возгласа. Голос был такой хриплый и прокуренный, что стало противно от одного звука. Из тени дома, в которой я укрылся, на меня шел человек. Вполне нормально одетый, по виду — довольно состоятельный… От него исходил такой едкий запах, что я с трудом удержался от того, чтобы зажать нос. — Какой хорошенький, вы только посмотрите, — я не успел ничего понять, как он оказался неприлично близко, обдавая едким, пропахшим табаком и алкоголем дыханием. — Сколько? Я попытался его оттолкнуть, но держал он крепко, с силой обхватив пальцами мой локоть. За кого он меня принял? Совсем мозг не работает? Каких же уродов Земля носит… Меня не собирались отпускать ни под каким предлогом. Мне становилось все страшнее, костлявые руки страха крепко держали меня на месте. Только бы кто-нибудь прошел мимо, прошу. Умоляю, пусть меня кто-нибудь увидит. Рот сам открылся в немом крике, когда ткань моего пальто рванули вниз, я стал отбиваться, пытаясь попасть по лицу этого урода, но тщетно. Скула встретилась с холодным камнем, ноги сами разъезжались. Страшно. Страшно. Как же страшно. Что мне сделать, чтобы привлечь внимание? Что?! Я лихорадочно соображал, пытаясь придумать хоть что-нибудь… — Оливер! — раздалось негромко где-то далеко. Это Итан. Точно он. Это же его голос. Я так хочу его позвать. Так хочу, чтобы он оказался рядом, чтобы не было этого ужаса. Жилистые пальцы сомкнулись на талии, сильно сжали, забрались под одежду. Больно. Как же мне больно… Только дотянуться, только нащупать эту кнопку в кармане пальто, что все больше напоминало помойную тряпку. Вот. Вот она. По ушам резануло громким гулом, альфа, не ожидая, ослабил хватку, позволяя вывернуться и со свей силой ударить его по лицу, куда-то в район скулы или виска, я сам не понял, как смог сбить его с ног. Наверное, сказывался выпитый им алкоголь… Альфа упал на землю, и, кажется, отключился. Ноги больше не держали. Сохранять голову ясной не получалось. В один миг наступила почти полная тишина. Я сполз по стене на землю, руки безвольно повисли, веки отказывались моргать. Страшно. Я, наверное, в шоке. Мысли уплывали очень и очень далеко, реальность растворялась, соскальзывая с кончиков пальцев. Не пошевелиться. Теперь только надеяться, что меня найдут. Пожалуйста, умоляю, найди меня. Итан. * * * Из переулка недалеко от кафе донесся шум, я, будучи обеспокоенным пропажей одного немого омеги, пошел к источнику шума. За одним из мусорных баков, прямо на земле, на мокром снегу, сидел Оливер. Я никогда не думал, что можно выглядеть таким напуганным. Приоткрытые губы дрожали, из широко раскрытых глаз ручьями текли слезы, мешаясь с каплями крови на щеках. Он меня словно не видел. В паре шагов на земле лицом вниз лежал мужчина, альфа, явно в отключке. Боже, Оливер… До меня очень быстро дошло, что же тут случилось. Или не случилось, я не мог быть уверен. — Оливер? Эй… — я коснулся хрупкого плеча и легонько потряс. Омега вздрогнул, мгновенно переводя на меня взгляд. Судорожный вдох и попытка отползти подальше. — Ш-ш, эй, не бойся, это я. Это Итан. Все хорошо… Он сам кинулся мне на грудь, рвано дыша, цепляясь дрожащими руками за ткань моей куртки. Мы сидели на холодной земле, в месиве из снега и грязи. Он плакал, а я пытался унять дрожь в руках. Через пару минут, когда я уже более или менее взял себя в руки, я надел на омежку свою куртку, подхватил его на руки и пошел прочь из этого треклятого переулка. Нужно увезти его отсюда, как можно скорее увезти. Я дошел до машины, посадил Оливера на пассажирское сидение и бережно пристегнул его ремнем безопасности. Он очень не хотел отрываться от меня, но быстро успокоился, увидев, что я сажусь за руль. Через несколько минут мы были уже у входа в дом. Я нес омегу на руках, а он, притихнув и перестав плакать, просто прижимался к моей груди, прикрыв уставшие и опухшие глаза. Я положил его на диван в гостиной, сказал, что отведу его в ванную. Он очень сильно замерз, а с его иммунитетом это очень опасно. Заболеет ведь. Мальчик еще не до конца понимал, что происходит, но как только я донес его до ванной, он вполне ожидаемо вытолкнул меня за дверь, закрывшись на щеколду. Раздался звук падающей воды. Вот так-то лучше. Теперь он в безопасности. Никогда. Никогда больше не оставлю его одного. Я несу за него ответственность, по крайней мере до тех пор, пока он не уедет. Да даже так… После сегодняшнего я не думаю, что смогу просто так его отпустить. Только не теперь. Только не теперь, когда он вернулся ко мне. Когда он, наконец, со мной.