Собственность

      «Так тепло и спокойно. Почему все так громко говорят? Я не слышу их. Никого не вижу. Только очень хочется спать. Такая теплая земля. Дождь ступил своими холодными ногами в душный воздух. Будет гроза…» — Петра! Петра! — Ханджи испуганно звала ее.       Петра не без труда открыла глаза. Это не её комната. Это не комната Ханджи и даже не кабинет Леви. Все такое белое, режет глаза. — Петра! Слава богу… — Ханджи нервно теребила девушку за руку. — Где?.. — девушке стоило не малых усилий произнести хоть одно слово. — Кто? О чем ты, Петра? Меня позвал Леви. Ты отключилась прямо у него в кабинете. — Леви… — ей было трудно даже думать, но она вдруг начала припоминать, что случилось вечером. — Леви! — Петра вдруг резко поднялась с постели, поняв, что уже наступил следующий день, а её командиру надо было ехать на тренировку с новобранцами, так же, как и Ханджи… — Петра, все хорошо. Он вернется завтра на рассвете. — Ханджи почему-то совершенно не удивил этот вскрик девушки. — А, а как же ты? Ты что, останешься? — Петра искренне надеялась, что ответ будет положительным. — Нет, мне придется ехать со всеми. Ты разве не знаешь, во сколько мы едем? — Н-нет… — горе-солдат без сил упала на больничную койку. — Выезжаем в 6 утра. Сейчас 4, ты и правда ничего не знала? — командир почему-то решила, что Петра в курсе всего. — Хорошо. Ханджи, как думаешь, все ли будет хорошо? — глаза девушки заслезились, ведь она знала, что выход за стену несет за собой обязательные жертвы. — Почему нет? Мы ведь не за стену выходим.       Петра оживилась - Н-не за стену? Значит это в пределах?! — девушка воспряла духом, зная, что зря волноваться не придется. — Конечно, Петра! С чего ты вдруг решила, что новобранцев теперь обучают за стенами? — командир обняла подругу. — Капитан Ханджи, что здесь происходит? — этот, до боли знакомый голос прозвучал, как гром среди ясного неба.       Петра невольно вздрогнула и вытянулась и Ханджи моментально отпрянула — Эээ, ну, мне пора идти… и вообще… пока! — Ханджи быстро прокралась к выходу и исчезла за дверью. — Петра, как ты себя чувствуешь? — Леви вдруг изменился в лице, казалось, его взгляд стал... теплее? Он подошел к стулу, стоявшему возле кровати и присел на него, нешироко расставив ноги и наклонившись к пациентке. — Н-нормально. Мне лучше. — соврала девушка, хотя понимала, что делать это бессмысленно — от быстрого и внимательного взгляда ее командира не скрыть ничего.       Леви приподнял одну бровь и посмотрел на Петру разоблачающим взглядом. — Петра Ралл, ты же понимаешь, что твое дежурство с Оруо недопустимо сегодня? — Как? А кто же тогда? Я должна помогать своим сослуживцам! — девушка вдруг решила, что сейчас самое время геройствовать.       Леви коротко шумно выдохнул, понимая, что это просто смешно, в таком-то состоянии корчить из себя патриота. — Петра, что с тобой случилось вчера вечером? — мужчина выпрямился и сложил руки на груди.       Девушка замялась, ее мысли не давали языку говорить. — Я… я, я не знаю, капитан. Вам, думаю, было виднее со стороны, сама же я ничего не помню… — Петра поднесла ладонь ко лбу и потерла его, сама не понимая, зачем. — Что ж, если уж ты не помнишь, то и я не буду об этом напоминать. Поправляйся. — Леви встал со стула и собирался, было, выйти — К-капитан! Может быть можно как-нибудь помочь Оруо? — девушка, прослужившая в отряде этого человека не один год, прекрасно понимала, какой ответ получит, но ей почему-то захотелось позлить командира.       Леви резко развернулся и подошел к кровати девушки. Он вытянулся и посмотрел на нее свысока своим холодным взглядом. — Петра, дорогая, ты хорошо меня слышала? — в голосе капитана слышались оттенки сарказма и раздражения — я сказал: «Нет», что, по-твоему, значит «нет», Петра?       Девушка поняла, что зря задала этот вопрос и опустила глаза. — Отвечай, Ралл! — командир сказал последнее слово настолько, как показалось девушке, громко, что по ее телу побежали неприятные мурашки. — Я вас поняла, капитан, простите, — девушка снова почувствовала это неприятное ощущение, когда комом в горле стоят слезы, но видеть этого никому нельзя.       Леви присел на корточки около кровати подчиненной, чтобы видеть ее глаза. — Петра, — продолжал он уже спокойным тоном, — Оруо прекрасно справится в одиночку. Я думаю, ты очень поможешь ему, если останешься в постели и будешь поправляться, или ты считаешь иначе? — Я согласна с вами, капитан. — голос девушки уже невольно подрагивал от такой смены интонации командующего. — Я вернусь на рассвете. — Леви резко поднялся и быстрыми шагами направился за пределы мед корпуса.

***

      Петре удалось поспать около пяти часов. Она проснулась от гула на улице и, выглянув в окно, обнаружила там Оруо. Ей было гораздо лучше, потому она все же решила ослушаться того, чьими словами дорожила больше всего на свете. Благо, мед. корпус находился недалеко от штаба, куда солдат и направилась. Она быстро надела форму и вышла туда, где видела своего сослуживца. — Так это же наша Петра! — сослуживец без капли сарказма произнес эти слова. Он и правда был рад видеть ее. Несмотря на свой стёб и глупые шутки, Оруо очень дорожил этой девушкой, а все глупые реплики выбрасывал, чтобы просто разрядить и без того напряженную обстановку. — Оруо, я рада тебя видеть. — девушка подошла и обняла солдата. Некоторое время они так и стояли, но потом мужчина отодвинул Петру и внимательно, с прищуром посмотрел на нее: — Почему ты в форме? Разве тебе не надо сейчас находиться в мед корпусе и отлеживаться?       Девушка отвела глаза и решила действовать по его же тактике: — А тебе не надо сейчас заниматься чисткой конюшен, а? — Петра знала, как говорить с Оруо и как отвечать на его шуточки.       Мужчина потянулся и с многочисленными вздохам направился к конюшням.

***

      Спустя пару часов все конюшни были очищены. Было около двенадцати часов дня и Петра поняла, что нестерпимо хочет есть. — Оруо, раз мы закончили, пойдем в столовую? — девушка сказала это с таким видом, будто ей как бы и плевать, пойдут они в столовую или нет, а сослуживец просто навязался. — Конечно, Петра. — Оруо произносил эти слова уже идя быстрыми шагами к пункту назначения.       Петру очень мучило любопытство. Она была даже рада, что Леви оставил ее именно с Оруо — слишком уж много надо было прояснить. Сослуживцы сидели за большим столом и довольно ели. Петра сверлила соратника взглядом. Сама не зная зачем, прищуривала глаза, тем самым добавляя себе еще больше таинственности и еще чего-то жуткого.       Оруо наконец заметил ее взгляд, либо же, просто не смог больше терпеть его на себе: — Петра, что-то не так?       В девушке вдруг проснулось злорадство: — О-о-о, с чего это ты взял, дорогой Оруо? — девушка немного растягивала гласные, еще больше настораживая товарища. — Просто ты так внимательно смотришь на меня. Как будто хочешь уз… узн-нать что-то… — мужчина совершенно не хотел палиться перед сослуживцем, но сделал совершенно обратное. — Оруо, как думаешь, кто была та женщина, которая находилась в лесу вместе с Эрвином и Леви? — задумчиво сказала Петра, раскидывая вилкой салат по краям тарелки. — ты ее не знаешь? Может ты еще что-нибудь услышал от Ханджи? Скажи мне! — девушка приподнялась на руках и приблизила свое лицо к лицу мужчины. — Ж-женщина? Ах, женщина! — Оруо явно косил под дурака, коим совершенно не являлся, несмотря на свою манеру общения. — Да, женщина. — Петра села на место. — Её я лично не знаю, но слышал, что она некто не из разведки. Честно говоря, я без понятия почему командоры позволили держать кого-то возле себя. — Оруо говорил это с таким таинственным голосом, что Петра готова была бы уже поверить, если бы, конечно, не видела, что он не очень хорошо наигрывает под ее напором, и если бы не знала, что Ханджи в этом тоже уверена.       Девушка решила включить дуру, чтобы понять, врет ее сослуживец или нет: — О, не из разведки, говоришь… а что командиры делали в лесу, ты, случайно, не знаешь? — Петра старалась изо всех сил говорить максимально естественно и непринужденно, делая вид, что верит и внимает каждому слову ее дружка, который, на самом-то деле изрядно заврался. — Слышал, что они ехали специально на встречу с этой девушкой… может быть, она — городская путана?       Девушка уже не могла терпеть этого вранья: — Хватит! Оруо, неужели ты сам себя не слышишь? Если уж и врешь, то мысли, хотя бы, логически! Ты хочешь сказать, что два взрослых, уважающих себя командира будут спать со шлюхой, да к тому же, за пределами стен?! – Петру прямо-таки трясло от этого. Она сказала, что хотела. Она положила конец этой сказке.       Говоря все это, девушка стояла, схватившись за край стола двумя руками. Ее светлое лицо стало краснеть, но уже не от смущения, как тогда было в столовой за завтраком, а от ярости. На самом деле, Петра ненавидела, когда ей врали, тем более, когда она знает правду.       Оруо раскрыл рот, он наблюдал силуэт сослуживицы, которая со сжатыми кулаками быстро покинула столовую. Он не хотел так врать, он просто хотел, чтобы Петра перестала нервничать из-за поступков Леви, чтобы она перестала переживать за него, когда он выходит за стены, чтобы она просто перестала нервничать из-за всякой ерунды, связанной с капитаном. Она ведь его друг. Или нет? Или может все же нет? Может... она успела стать чем-то большим для него?

***

      Петра сидела в своей запертой изнутри комнате на кровати, обхватив руками колени и положив на них же подбородок. Она всерьез задумалась над словами Ханджи - другого оправдания такому нет. Уже стемнело. Девушка провела у себя весь оставшийся день, но никак не смогла хоть на мгновенье забыть то, что сделал Оруо. Она решила выйти в сад, чтобы подышать воздухом.       У ее окна росла темная, практически черная сирень. Ханджи много исследовала ее особенность — сирень не опадала до самой осени. Было заключено, что это какой-то особый сорт, который по непонятной причине рос только в их штабе и нигде еще.       Петра села прямо под ветвями и подняла голову на небо. « — Красиво.» — промелькнуло у нее в голове.       Внезапно девушка услышала быстрые шаги, она знала кто идет и зачем. — Петра! — с одышкой произнес запыхавшийся Оруо. — Петра, прости, не хотел тебя тревожить. — он сел рядом с девушкой и посмотрел ей в глаза, — Петра, я не хотел врать, не хотел. Я был так ослеплен собственным эгоизмом, что твои чувства ушли на второй план. — Это не оправдание. — холодно заявила девушка и легла на, еще не успевшую остыть от летнего зноя, траву. — Я знаю… знаю, что такому поступку оправдание найти очень сложно. Да, невозможно, но у меня оно и правда есть, — солдат перевел дыхание, — все, все дело в том, что я… ты мне давно нравишься, Петра, и я не хочу ловить твои взгляды не на себе, а на капитане Леви. Я хочу, чтобы ты беспокоилась за меня, а не за него. Я хочу… — Оруо… не надо. — перебила его девушка, — я услышала, что должна была. Не подбирай слова, прошу, — все лицо девушки было окрашено в малиновый цвет, — я все равно… все равно не перестану беспокоиться о нём. Ты для меня очень хороший друг, и за тебя я тоже очень беспокоюсь, но… он, он, понимаешь, он не просто мой командир. Он тот, ради кого я просыпаюсь каждое утро. Ради кого я не умираю. — Петра наблюдала, как каждое ее слово врезается острым камнем в сердце ее только что отшитого поклонника, но остановиться не могла. — прости, Оруо. Я люблю тебя, — она крепко обняла сослуживца за шею и направилась к себе в комнату.       Теперь ей дышалось легче, она услышала то, что догадывалась услышать и сказала то, чего сама от себя не ждала.       Такой пьянящий, ночной и легкий одновременно запах сирени девушка запомнит надолго. Но теперь ее отверженный знал, кого любит Петра и она, честно говоря, уже сотню раз пожалела, что сболтнула это такому, как Оруо. Конечно, он ее любимый и хороший друг, но язык, который он все время прикусывает, болтается у него, как помело. И девушка просто молила небеса о том, чтобы Оруо «случайно» не проговорился кому-нибудь еще.