Совсем не детская сказка

      Семь лет спустя       — Ой, смотри, какой у котика «пуфыстый» хвост! — восторженно взвизгнула маленькая девочка, ткнув крошечным пальчиком в одну из картинок ее любимой книги.       А я только мысленно усмехнулся: каждый раз ее внимание привлекали одни и те же иллюстрации, вот только комментарии к ним день ото дня становились насыщеннее и разнообразнее.       — «ПуШистый» — на автомате исправил я и, чтобы не зацикливаться на этой крошечной неудаче, продолжил: — А мне нравятся его усы, — улыбнулся, — смотри, какие огромные!        — И мне! — тут же закивала головой малышка, — Но хвост лучше.       Я скосил взгляд, с любовью и нежностью рассматривая румяные щечки четырехлетней девочки, в который раз поражаясь тому, насколько быстро летит время. Еще совсем недавно мне в руки всунули пищащий сверток с неразумным младенцем внутри, а теперь она с таким рвением листает книги и задает кучу интригующих и, порой, заводящих в тупик вопросов. Да, я был без ума от этой крошки! Обожал и готов был носить ее на руках, ведь… я никогда даже не надеялся на то, что Судьба возложит на меня роль старшего брата.       — Драко, а сегодня будем колдовать? — девочка задрала голову, и на меня с надеждой взглянули карие глаза. Как две капли воды похожие на бездонные омуты ее матери.       — Но мы же читаем книгу, — не сильно убедительно запротестовал я, вспоминая, чем закончился прошлый опыт: Гермиона потом не один день находила крошечные осколки огромной люстры, превратившейся нашими обоюдными стараниями в груду стекла.       — А мне уже не хочется! — авторитетно заявила девочка и, выхватив из моих ладоней внушительный томик, захлопнула его на недочитанной странице. Спрыгнув с моих колен, она вприпрыжку направилась к полке, на которой располагались все ее книги.       — Гвинет! — попытался образумить сестренку, но она была упрямее всех членов нашего семейства вместе взятых.       В который раз засмотрелся на подпрыгивающие белокурые кучеряшки, широкими, упругими локонами рассыпающиеся по хрупкой, детской спине. Несмотря на очаровательные щечки и курносый носик, доставшиеся ей от мамы, Гвинет была невероятно худенькой. Ну, прямо тростиночка! Из-под широкой юбки коротенького сарафана выглядывали детские ножки в белоснежных гольфах.       — Драко, я готова! — и как она так быстро передвигается?!       Собравшись с мыслями, я сделал первое, что пришло в голову, — взмахнул ладонью, и лежащее на столе перо взметнулось вверх. Этого было достаточно, чтобы Гвинет запрыгала, восторженно сверкая глазами.       — Теперь твоя очередь, — улыбнулся я.       — Моя?! — Гвинет даже ротик открыла от удивления. Еще бы, после того, что мы устроили в прошлый раз, было удивительно, что… я разрешил ей повторить нечто подобное. Карие глаза, обрамленные длинными, пышными ресницами насыщенного цвета смотрели на меня ошарашенно, с искренней восторженностью и детской невинностью.       — Твоя, — с серьезным лицом кивнул я. — Ты же говоришь, что скоро поедешь в Хогвартс, а то, что я продемонстрировал, — это первое занятие у профессора Флитвика. Мы должны сразить его наповал твоими умениями! — подмигнул сестренке, замечая, как в шоколадной бездне блеснули огоньки решимости, слизеринских амбиций и гриффиндорского упрямства. Опасная, но… многообещающая смесь. Уверен, уже через несколько месяцев мы добьемся успеха в этом деле. Хм, почему так долго? Ну, в конце концов, ей всего четыре года, да и учил я ее беспалочковой магии.       Я с улыбкой наблюдал за тем, как девочка жмурилась, то и дело приоткрывая один глаз и подглядывая, не ждет ли ее уже парящее в воздухе перо, но… оно по-прежнему прочно лежало на месте.       Наконец, когда Гвинет совсем уже раскраснелась, она шумно выдохнула и, повернувшись ко мне лицом, буквально вспорхнула мне на колени и уткнулась носом в шею.       — Драко… — ее голос прозвучал глухо. — А я точно «волсебница»?       — Кто?! Ты?! Конечно «волШебница»! — уверенно воскликнул я, рефлекторно поправляя речевую ошибку. — Сестренка, у нас в семье самые способные волшебники! — улыбнулся я, принципиально не упоминая о ее недавнем выбросе магии, который привел к погрому во время наших прошлых занятий.       — Правда? — как всегда, ее настроение менялось моментально. Ох, уж эти детки!       — Правда! — безоговорочно заявил я.       — А мама с папой скоро будут дома? — Гвинет ловко перепрыгивала с одной темы на другую.       — Ско…       — Мы дома! — звонкий голос Грейнджер отразился от стен, и мы с сестренкой рефлекторно повернули головы в нужную сторону.       В комнату вошла улыбающаяся Гермиона, а следом за ней мой… наш с Гвинет отец. Он встал за спиной Грейнджер и, обняв ту за талию, проговорил:       — Вы не сильно скучали без нас? — серо-голубые глаза доброжелательно смотрели на нас.       — Папочка! Мамочка! — взвизгнула сестренка и, в который раз спрыгнув с моих колен, метнулась с распахнутыми руками к родителям.       Отец присел, заключая девочку в крепкие приветственные объятия и, после короткого поцелуя в щеку, отстранился, предварительно что-то вложив в ее цепкие пальчики.       — Драко! Смотри, что мне подарили! — тут же восхищенно пискнула девочка, прижимая к груди подарок.       — Да-да… — рассеянно проговорил я, в очередной раз сосредотачиваясь на появившейся в моем поле зрения паре, но вовремя вспомнил о том, что мне нужно было с ними поговорить. И желательно не в присутствии самого маленького члена нашей семьи. — Гвинет, сбегай, пожалуйста, наверх и принеси наш новый рисунок. Нам нужно показать его маме с папой! — к счастью, я приберег очень вескую причину отослать сестренку наверх.       Пока маленькие ножки стучали по ступенькам, я поднялся с кресла и с самым бесстрастным лицом подошел к заметно напрягшимся супругам.       — Отец… — тот кивнул. Не удержавшись, я бросил ехидный взгляд на Грейнджер: — Мамочка… — Гермиона тут же показала мне язык, явно готовясь сорваться на хохот, но я продолжил: — … у меня к вам серьезный разговор, — решив обойтись без пафосных пауз, я объявил: — Мы с Мелиссой решили пожениться.       — Здорово! — с восторженным воплем Грейнджер повисла у меня на шее. Чмокнув меня в лоб, она тихонечко фыркнула: — Поздравлю, сынок!       Наверное, мы бы так и покатились от хохота, если бы не тихий, но невероятно насыщенный и глубокий голос отца:       — Я рад за тебя, сын.       Нервно облизнув губы, я озвучил то, что меня беспокоило все это время:       — И неужели не будет никаких упреков по поводу того, что я с пяти лет был обручен с Асторией, а, в итоге, выбрал девушку, которая никогда в жизни не держала в руках волшебную палочку? Ну, кроме тех случаев, когда рассматривала это магическое древко, — я повертел в пальцах собственную палочку.       Отец молчал, а потом негромко, но четко проговорил — так, что я был уверен наверняка: он не кривил душой.       — Это твоя жизнь, и я мечтаю, чтобы ты прожил ее так, как хочется тебе, а не кому-то другому.       — Спасибо… — волны радости и благодарности накрыли меня с головой.       — Я поставлю чайник, нужно отметить это событие! — тут же объявила Грейнджер, но, прежде чем она сорвалась с места, я с типичной для всех Малфоев ухмылкой проговорил:       — Ах да, и еще одно… — вытащив из внутреннего кармана одну забавную вещицу, я протянул руку, демонстрируя ее. Грейнджер тут же залилась румянцем, а отец как-то неловко переступил с ноги на ногу, сглотнул и посмотрел наверх, где слышался топот маленьких ножек его дочери.       Гермиона резко выхватила из моих рук наручники в бархатистой оправе и взмахом кисти заставила их раствориться в воздухе.        — В следующий раз постарайтесь прятать свои игрушки. Я потратил уйму времени, чтобы объяснить нашей малышке, для чего ее родителям эта вещица.       — Что ты ей сказал?! — в ужасе пискнула Гермиона.       — Ничего такого, о чем подумал твой извращенный мозг, мамуля, — прыснул я.       — Нашла! — громкий, радостный крик совпал со скрипом лестницы.       Сбежав вниз по ступенькам, Гвинет вручила «наш шедевр» в руки Гермионы, и та, после нескольких секунд рассматривания, с улыбкой произнесла:       — Пойдемте на кухню, а эту красоту повесим на холодильник. Люциус, — она коснулась его сжатых губ мимолетным поцелуем, — поможешь нам?        — Обязательно! — кивнул он. Подхватив дочку и обняв жену второй рукой, он шагнул в сторону кухни, но неожиданно повернулся ко мне: — Драко, пойдем пить чай таким составом, но… в следующий раз мы ждем тебя вместе с нашей будущей невесткой. В конце концов, нам давно пора познакомиться.       — Обязательно, — улыбнулся я.       — Ой, я сбегаю за мистером Оливером! — спохватилась Гвинет и рванула наверх. Мистер Оливер — это пушистый, белоснежный и горячо любимый плюшевый заяц моей сестренки.       Я смотрел вслед этой маленькой семье и… улыбался как идиот.       Знаете, я ни разу… ни разу за все эти годы не пожалел о том, что все-таки подбил мать на развод, отца — на решительные действия, а Поттера — на душевный разговор с Грейнджер.       Думаю, и неразумному младенцу понятно, что долгое время новоиспеченной паре пришлось испытывать на себе тяготы общественного мнения. Косые взгляды, ругань, презрение, неприкрытые язвительные замечания и… полная изоляция от аристократического мира. И это далеко не весь перечень. Может, кого-то другого это и надломило бы, но… Грейнджер с отцом просто собрались и уехали путешествовать по миру, предпочитая магловские части многочисленных городов. Впрочем, они довольно часто возвращались на Родину и… всем назло посещали самые значимые мероприятия, на которые народную героиню просто не могли не пригласить.       Мало кто верил, что эти двое продержатся рядом друг с другом столько лет. Злобные, грязные языки на каждом шагу шептались о том, что их хватит на пару месяцев. Потом ставки возросли до года. Потом — до двух… А потом всем пришлось заткнуться, потому что неожиданно из мисс Грейнджер Гермиона превратилась в миссис Малфой. Насколько я знал, Грейнджер всеми руками и ногами упиралась от узаконивания отношений, но… отец был непреклонен.       А еще год спустя у них…у нас всех появилась Гвинет. И знаете, когда люди называют дочь именем, которое в переводе означает «счастье» — это о многом говорит.       Но, наверное, мне пора закругляться.       Ах, да, отец так и продолжил работать в Министерстве Магии, несмотря на то, что Кингсли долгое время отказывался с ним нормально разговаривать. Министр очень сопереживал оказавшемуся за бортом Уизли, но с занимаемой должности Люциуса Малфоя так и не решился снять.       А Гермиона, несмотря на пикантное положение и рождение малютки, умудрилась поступить в медицинскую академию. И знаете? Как и во времена Хогвартса, она прекрасно совмещала три роли — матери, жены и первоклассного специалиста. Как ей это удается? Понятия не имею. В конце концов, я мужчина, так что эти женские хитрости меня совершенно не касаются.       Что еще…       Моя мать уехала заграницу, но в последнее время все чаще и чаще начала появляться дома. Иногда мы с ней ходим на могилу Северуса Снейпа. Она долго сидит около черной плиты и обводит пальцем буквы его имени, а я… молча стою позади. А когда мама отворачивается, беззвучно произношу заклинания, которые не позволяют стереться позолоте на гранитной плите. Счастлива ли моя мама?       Не знаю, об этом мы не говорим. Но судя по тому, как в последний приезд у нее светились глаза, а маленькая, шустрая сова не уставая таскала в поместье записки и письма, я подозревал, что у Нарциссы все-таки кто-то появился. Кто-то, кто будет кардинальной противоположностью Северуса Снейпа. Как по мне, маме давно пора избавиться от этой пагубной зависимости. Думаю, она непременно справится.       Что касается меня… после дележки имущества, я остался законным владельцем Малфой-Мэнора и многих других родовых поместий. А вот отец с Грейнджер обосновались в небольшом магловском домике. Сразу я не мог поверить, что аристократ, привыкший к роскоши и куче слуг, сможет жить в крошечном помещении как простой смертный, но… вот уже семь лет мне приходилось убеждаться в том, что… и такое возможно.       Да, если бы я сказал, что у них с Гермионой все распрекрасно, я бы точно соврал и себе и вам. Даже не сомневаюсь, что эти двое часто имеют кардинально противоположные мнения и взгляды на многие вещи. Уверен, стены их небольшого дома иногда сотрясаются от криков, пусть даже на них и наложены заглушающие чары, чтобы подрастающая малышка ничего не слышала, но…       Я знал, что сейчас мои губы растянулись в ехидной ухмылке, а глаза сверкнули странным огнем…       … но судя по тем атрибутам, которые мне сегодня принесла младшая сестренка с невинными вопросами об их применении, чета Малфоев умеет выплескивать отрицательные эмоции в самое лучшее и грамотное русло.       А еще я знал точно… глаза мужчины, в паре шагов от меня, так и светились счастьем. А рядом с ним суетилась, расставляя чашки любящая женщина, которая не променяла бы его ни на кого другого. А где-то наверху топала каблучками его любимая дочка и… моя сестренка. Эти люди были счастливы. А это дорогого стоит. Это намного важнее положения в обществе и всех богатств на свете.       — Драко, пойдем за стол! — маленькая ладошка Гвинет уцепилась в рукав моей рубашки. Прижимая к худенькой груди найденного мистера Оливера, сестренка потащила меня к накрытому столу, и я… с удовольствием уступил ее детскому напору.       Вот так и закончилась эта совсем не детская сказка. А, может, это еще и не конец, а начало новых приключений. Кто знает…