On Patrol

      — Чон, мать твою, Чонгук! Сколько раз говорил я тебе прекращать это дерьмо? Ты опять сделал всё в одиночку!       Чонгук поднимает взгляд, отрываясь от рисования парочки задиристых котят на своём отчёте (который, к слову, он должен был закончить ещё полчаса назад).       — Чёрт, — огорчённо выдыхает он, осознавая, что рисовал все это время ручкой, а не карандашом, что значит, что теперь нужно переделывать отчёт заново. Он быстро сминает кусок бумаги, как только видит приближающегося Намджуна: у капитана недовольно выдвинутая почти под неестественным углом челюсть и едва ли не красные от ярости глаза. Чонгук бросает бумажный шарик в стоящую рядом корзину и самодовольно сжимает кулак в честь своей маленькой победы (торжество от которой, однако, длится недолго, потому что Намджун отвешивает ему подзатыльник папкой).       — Ай! Больно же!       — Не ври, — фыркает Намджун, скептически смотря на своего подчинённого, и скрещивает руки на груди, прежде чем достать бумажный шарик из корзины. Чонгук открывает рот и протягивает было руку в протест, но тут же сдаётся под его грозным взглядом, буквально означающим: «только попробуй», и тихо стонет, пряча лицо в ладонях, когда Намджун видит его котят-гангстеров.       — Серьёзно? О, посмотрите-ка, у этого даже есть револьвер. Отличная работа, офицер Чон, — саркастически замечает капитан. — Приятно видеть, что даже работа не мешает тебе заниматься творчеством, — продолжает с фальшивой улыбкой он. Чонгук быстро вырывает доказательства из рук шефа, бросая их обратно в корзину.       — Клянусь, я закончу этот отчёт к концу дня!       — Конечно закончишь. Но не в этом суть. Что я, чёрт возьми, говорил тебе по поводу самодеятельности?       — Да ладно тебе, капитан, тот говнюк был буквально в шаге от меня! Ну и я же всё равно поймал его, так какая теперь разница? — капризно начинает Чонгук, закатывая глаза, словно непослушный ребёнок.       — Суть в том, что это опасно. Не только для тебя, но и для твоего напарника. Не будь засранцем, Чон.       — Ладно.       — Когда-нибудь у Юнги лопнет терпение и он точно его прибьёт, — усмехаясь сам себе, философски заключает Намджун, прежде чем прислониться к столу.       — Разве полицейским разрешено шутить в таком ключе? — раздражённо фыркает Чонгук, быстро просматривая все документы на своём столе в поисках копии бланка для отчёта.       — А ты думаешь, я шучу?       — Вот и я не шучу, — раздаётся сердитый голос рядом.       Мужчины оборачиваются и видят хмурого Мин Юнги, брезгливо вытирающего что-то со своей униформы.       — Чонгук, блять, тот кетчуп, что ты пролил на меня, не оттирается.       — Вот чёрт, напомни мне, чтобы я оплатил тебе химчистку, — кричит со своего стула младший.       Это вышло не специально. Он просто пытался проглотить хот-дог целиком (невзирая на голос разума в виде Юнги, уговаривавшего его дождаться хотя бы перерыва), пока они патрулировали улицу. А когда Мин резко развернул машину, заметив идиота, вообразившего, будто и так донельзя загруженные улицы Сеула — его личная гоночная трасса, Чонгук нечаянно испачкал его кетчупом. Но даже несмотря на это, Чонгуку всё ещё было безумно весело арестовывать того засранца, пытавшегося запугать его чем-то наподобие «да-ты-знаешь-кто-мой-отец?!».       Чонгуку нравилось быть полицейским. Нравилось осознавать, что он тот, кто приносит справедливость в мир, и тот, благодаря кому улицы Сеула с каждым днём становятся всё безопасней. Но это, конечно, было не главной причиной. Лучшая и любимая часть его работы заключалась в задержании тупиц, считавших, что «клянусь, я ничего не делал» — достаточно весомый аргумент, чтобы избежать наказания. Чонгук любил свою работу, несмотря на опасности, потому что тащился от захватывающего чувства погони за плохими парнями (а возможность использовать полицейскую сирену была приятным бонусом. Он знал, что это, вообще-то, необязательно, но раз он сам полицейский... кто его арестует за это?).       Они с Юнги стали напарниками буквально с первого дня работы Чонгука в департаменте. Юнги был одиночкой, который наотрез отказывался от любого партнёра, пока капитан Ким не решил, что Чонгук — новичок — должен быть с ним в паре как с единственным оставшимся без напарника офицером. И, хоть Мин тогда и не был ещё до конца готов работать с кем-либо, они быстро поладили. Чонгук был абсолютно невосприимчив к его уничтожающим взглядам и едким замечаниям (и Юнги учился принимать это), в то время как младший был более вспыльчивым и постоянно рвался кого-нибудь арестовать.       — Жду твой отчёт к шести, — грозно говорит Намджун, на что Чонгук начинает яростно кивать, будто китайский болванчик, выражая полную покорность судьбе и Намджуну в частности, даже поднимая обе руки вверх в знак поражения.       Юнги со своего места только ухмыляется, глядя на него, и, как только тот открывает было рот, собираясь молить его о помощи, кидает лишь насмешливое «не сегодня». Чонгук тяжело вздыхает и прикладывается головой о стол. Он любит свою работу, правда. Но бумажную волокиту ненавидит всей душой. В своём первом отчёте он описал подозреваемого как «хуесос, каких ещё поискать надо, не смог даже убежать с награбленным; пытался украсть деньги себе на стрижку в парикмахерской», и после этого капитан Ким стал лично проверять каждый его отчёт.       Дерьмово? Да не то слово.       — А почему к шести? Свидание, что ли? — прокручиваясь в кресле, ехидно уточняет Чонгук. Юнги рядом с ним только тяжело вздыхает, бормоча тихое «идиот» на выдохе. Чонгук, как всегда, с лёгкостью игнорирует и кидает на него многозначительный взгляд, прежде чем недвусмысленно поиграть бровями перед капитаном. Ни для кого в участке не секрет, что Ким Намджун отчаянно нуждается в любви. Безнадёжный романтик с разводом за плечами, чьи последние долгосрочные отношения закончились просто ужасно (она оказалась членом преступной группировки, которая просто хотела выведать у него информацию), он безумно страдал от одиночества, и каждый в отделе хотел, чтобы шеф нашёл, наконец, себе нужного человека и остепенился.       Чонгуку тоже этого хочется, так что (раз уж тут намечается свидание) он решает отложить спор о вреде и пользе его самодеятельности на потом.       — Нет, мне нужно забрать из школы Тэ, — хмуро отвечает Намджун, вспоминая про сына, в последнее время доставлявшего ему немало хлопот. Это вовсе не значит, что Тэхён плохой ребёнок. Конечно же нет. Просто у него, как и у его отца, было обострённое чувство справедливости (но при этом, в отличие от последнего, недостаток рассудительности), так что Тэ часто ввязывался в драки, защищая других детей от издевок хулиганов. И часто это приводило к тому, что его оставляли после уроков, а Намджун получал телефонные звонки от учителей с жалобами на сына. И ему срочно нужно было как-то объяснить Тэ, что бить других детей — нехорошо.       — Эхех, неужто он снова кого-то поколотил? — спрашивает Чонгук, заинтересованно скрещивая руки. Даже несмотря на это, он любит Тэхёна. В этом ребёнке удивительным образом сочетаются эксцентричность и мудрость, и Чонгуку всегда интересно слушать рассуждения этого умного маленького мальчика обо всем на свете (кроме уроков).       Намджун со вздохом кивает.       — Приводи его сюда почаще, я скучаю, — играясь с ручкой, лениво тянет Чонгук. — Я бы брал его с собой на патрули.       — Попробуй, и узнаешь, что случится, — угрожающе растягивая слова, предупреждает его Намджун, прежде чем уйти обратно в офис.       Чонгук лишь хмыкает и возвращается к написанию злосчастного отчёта, напевая какую-то весёлую мелодию себе под нос. Юнги кидает ему в голову скомканный шар из бумаги, шипя раздражённое «завались нахрен», но это нисколько не омрачает Чонгукова настроения. Уже почти конец рабочего дня, а это значит, что скоро он снова увидит его.       — Йо, Чон.       Чонгук поднимает взгляд на офицера Джексона Вана, с нехорошей ухмылкой облокотившегося на его стол.       — Как жизнь, Ван?       — Снова будешь сталкерить за тем пацаном сегодня?       Чонгук закатывает глаза.       — Во-первых, полицейские не «сталкерят». А во-вторых, он уже не «пацан». Он уже в колледже.       — И каким же чёртовым образом ты узнал об этом? Только не говори мне, что пробивал его по базе, — с преувеличенным отвращением тянет Джексон.       — Нет, я просто видел, как он читал учебник из колледжа. Это называется «уделять внимание мелочам». То, чем мы, служители закона, обычно и занимаемся, — с самодовольной улыбкой отвечает Чонгук, снова неосознанно начиная выводить каракули на листе. — А теперь уйди и дай мне закончить отчёт: я хочу успеть увидеть его.       — Да-да, конечно, как скажешь. Тяжёлый случай, — ехидно бормочет Джексон, возвращаясь к своему столу и здороваясь с Юнги по пути.       Чонгук заканчивает отчёт в рекордное время и, бросив его на стол капитану, быстро одевается и убегает, хлопая дверью. Юнги лишь закатывает глаза, когда Чонгук начинает яростно махать ему на прощание: даже гадать не нужно, куда тот направился.       Ровно двадцать семь минут требуется Чонгуку, чтобы добраться до маленького магазинчика на углу района недалеко от его дома. Он без колебаний входит внутрь, где его встречает весёлое и привычное «Добро пожаловать!». Чонгук кивает и здоровается в ответ, быстро проходя к витрине с рисовыми шариками. Его любимых нигде не видно, и почему-то это расстраивает его сейчас гораздо сильнее, чем должно было.       — Я оставил немного для вас.       Чонгук вскидывает голову, услышав знакомый голос. Кассир улыбается ему, держа в руках упакованные онигири.       — Это ваши любимые, да?       Чонгук завороженно смотрит на него и понимает, что да, это действительно его любимые, и от этого осознания ему вдруг становится так тепло на душе, что это чувство в мгновение ока распространяется по всему его телу.       Он наткнулся на это место совершенно случайно: в тот день он решил, что заслужил банку холодного пива после особенно насыщенного дня. Он вошёл тогда в магазинчик с огромным синяком на лице (один мудак заехал ему туда локтем во время борьбы), взял банку пива, а когда пошёл заплатить за неё... На пару мгновений ему показалось, будто рядом запели ангелы и заиграли арфы, сквозь облака пробился свет, и послышался звон колоколов. Чонгук никогда в своей жизни не видел человека прекраснее. Парень, стоявший прямо перед ним и пробивающий ему банку пива, был самым совершенным созданием, какое только видели его глаза.       Это была любовь с первого взгляда. Без сомнений.       С того дня Чонгук заходил в этот магазин каждый день после работы, чтобы увидеть миленького кассира и купить себе онигири.       — Вау, спасибо, — говорит Чонгук, глупо улыбаясь и забирая рисовые шарики. — Но... но как вы узнали?       — Это было несложно. Вы приходите сюда каждый день и покупаете одно и то же, — с улыбкой отвечает ему парень. — Неужели это ваш ужин?       — Да.       — И всё?       — Как правило, — бесстыдно врёт Чонгук. Обычно он ест за троих, как только добирается до дома, но очаровательный кассир пока не должен об этом знать.       — Знаю, что не должен говорить этого, по крайней мере, пока работаю здесь, но вам нужно есть что-нибудь ещё кроме рисовых шариков. Это вредно для здоровья.       «Тогда мне придётся придумать другую причину, чтобы увидеть тебя», — про себя думает Чонгук, а вслух отвечает, надеясь, что это будет звучать достаточно убедительно:       — Ну, я довольно много ем на обед.       На данный момент Чонгук даже не знает имени этого парня (так что не может пробить его по базе, даже если очень хочется), но активно ищет оптимальный способ его узнать (и номер телефона, если получится). Может, он и был крутым парнем на работе, но в жизни он совсем ничего не знал о свиданиях и, если честно, вообще понятия не имел, каким способом можно на них кого-то пригласить. Поэтому офицер просто решает сесть за столик в конце зала, где он мог бы спокойно поесть и беспалевно поглазеть на симпатичного кассира.       Чонгук жуёт медленно, растягивая прекрасное время, когда он может любоваться этим обворожительным парнем, так очаровательно расставляющим чипсы по полкам.       Внезапно раздаётся звон колокольчика, оповещающий о новом посетителе. Это подозрительный тип со скрытым под капюшоном лицом. Чонгук уже инстинктивно переходит в режим полицейского, когда видит человека, прячущего лицо. Он знает, что это всё стереотипы, но кто ж виноват, что большинство воров, грабителей и других опасных личностей разгуливает именно в таком виде? Как говорится, доверяй, но проверяй.       Чонгук следит за ним, затаив дыхание, и, конечно же, не проходит и пары минут, как кусок дерьма достаёт нож и направляет его на бедного кассира, готового вот-вот хлопнуться в обморок от испуга. Уже по тому, как грабитель держит нож, Чонгук понимает, что тот полный неудачник и скорее причинит им вред себе, чем кому-либо ещё. Чонгук вздыхает, доедает свой онигири одним большим укусом и бросает обёртку в урну, прочищая горло.       — Эй, придурок, — начинает он, закатывая рукава.       Грабитель, который, по всей видимости, оказался настолько глуп, что даже не потрудился узнать, сколько людей в магазине, подпрыгивает от звука его голоса и хватает маленького кассира, приставляя к его горлу нож. Становится совершенно очевидно, что этот парень просто пересмотрел фильмов, а Чонгук просто терпеть не может этого дерьма. Да и как он только посмел тронуть его ангела?       Чонгук хмуро достаёт свой значок, показывая его тупому грабителю.       — Я уверен, ты знаешь, что это. Сейчас у тебя два варианта: либо ты бросаешь нож, и я отвожу тебя в участок, либо ты продолжаешь весь этот цирк, и я набиваю тебе морду, а затем веду твой тупой зад в участок уже в наручниках, чтобы навесить там на тебя все обвинения, что смогу придумать. Интересно, крутой парень, что же это будет? — продолжает офицер, уверенно вздёргивая подбородок и жёстко смотря на преступника.       Тот нервно раздумывает ужасно долгую минуту, а затем пулей вылетает из магазина.       «Как типично», — думает Чонгук, хрустя шеей и бросаясь в погоню за мудаком. Всё, чего он хотел, это лишь провести пару приятных минут с симпатичным кассиром, но этот уёбок разрушил все и заставил ловить его в нерабочее время. Блядство. Ну вот, теперь ему ещё и нужно убедиться, что грабитель будет доставлен в участок.       Чонгук бежит, и ветер бьёт его по лицу. Преступник перепрыгивает через забор, и Чонгук следует за ним, с лёгкостью сокращая между ними расстояние.       — Не уйдёшь! — грозно кричит он, прыгая на преступника и укладывая его лицом вниз с типичным стуком.       Ну вот, ещё одна победа. Чонгук вытаскивает запасные наручники, которые всегда носит с собой (потому что преступления происходят всегда неожиданно и как раз после работы), и тянет придурка за манжеты рубашки, поднимая его вверх.       — Так-так, засранец, ты идёшь со мной, — выдыхает он, таща упирающегося парня в участок. Всё равно он собирался навестить офицеров ночной смены и, возможно, стащить у них что-то перекусить. Грабитель что-то мямлит о том, что он ничего не крал и его следует отпустить, но Чонгук с лёгкостью игнорирует эти слова и через пару минут выходит к участку, где его приветствуют знакомые офицеры.       — Хей, Чон, рад видеть тебя занятым не при исполнении, — ухмыляется Чхве Сынчоль. Чонгук кивает и толкает к нему все ещё вяло мямлящего преступника.       — Вооружённое ограбление. Направил нож на кассира, когда я был в здании, просто как ёбаный идиот. Я ожидал большего, — коротко поясняет Чон, в то время Сынчоль ловко снимает с грабителя наручники.       — Дай угадаю. В том магазинчике рядом с твоим домом? — хихикает офицер Юн Джонхан, до этого просто молча наблюдавший.       — Чёрт, неужели все уже знают? — беззлобно ворчит Чонгук, отправляя в рот кусок курочки со стола Сынчоля. — Чёртов Джексон Ван.       — Ага. Шеф знает, все знают. А ещё мы уже делаем ставки о том, когда же ты всё-таки решишь пригласить этого таинственного парня на свидание, — отвечает Юн и бьёт по рукам Чонгука, покусившегося ещё и на его наггетсы.       — Это мои. Кради у Сынчоля.       — Следите лучше за своей жизнью, парни.       — Ничего не слышу, ты такой жалкий.       — Ха-ха, просто уморительно. Дай мне бланк, чтобы я мог оформить этого чудика.       Джонхан обменивается понимающей улыбкой с напарником, прежде чем передать Чонгуку лист.       — Дай угадаю: ты сейчас вернёшься туда, чтобы спросить у этого милого кассира имя, номер и адрес, так?       — Стандартная процедура.       — Ага. Но с каких это пор ты стал делать отчёты самостоятельно? Всегда же спихивал всё на меня или Сынчоля.       — Ощущаю небывалую щедрость сегодня.       — Попизди мне тут ещё. Но в любом случае иди, — со смехом отвечает ему Джонхан.       Чонгук выходит из участка, направляясь обратно — прямиком к очаровательному созданию из магазина, надеясь, что его кассир не сильно пострадал. Он не понаслышке знает, каково это, когда тебе угрожают ножом или пушкой. Не самый приятный опыт даже для хорошо обученного человека, кем он и является, так что нужно проявить максимальный профессионализм и постараться особо не напрягать мистера пушистого котёночка.       — Ох, вы снова здесь, — дрожащим голосом говорит кассир, как только звенит колокольчик на входе. — Я не был уверен, стоит ли мне звонить полицейским, потому что вы сам полицейский. И я... ну... — неуверенно продолжает он.       Чонгуку сейчас нужно успокоить его и дать понять, что теперь тот в безопасности. Это всё-таки его работа.       Замечательно.       — Мне просто нужно задать вам несколько вопросов. Отчёт полиции, — как можно дружелюбнее объясняет он, протягивая листок бумаги. — Могу я узнать ваше имя?       — Ах, конечно. Чимин. Пак Чимин.       Чимин. Наконец-то имя! Чонгук записывает также номер и дату рождения Чимина, сохраняя их в памяти. На случай дальнейшего расследования, конечно же.       — Я так рад, что вы здесь, офицер...       — Офицер Чон. Чон Чонгук.       — Офицер Чон. Спасибо вам, вы мне жизнь спасли.       — Не стоит благодарности. Поверьте, тот тип — дилетант, и явно не планировал вас как-то ранить.       — И тем не менее...       — Это моя работа. Мне также нужно будет поговорить с вашим менеджером, чтобы разобраться в паре вещей. Вот мой номер на случай, если что-то пойдёт не так или у вас появится вопрос, — откашливаясь, продолжает Чонгук, записывая свой номер в углу документа и отрывая кусок с ним.       Теперь ему придётся переписывать отчёт заново, но это определённо стоит того.