В Крепости Заходящего Солнца

      Гэндальф с Пиппином и князь Имрахиль вышли из палаты, оставив Эомера и Эовин одних. Будущий Конунг Рохана с трудом сдержал рваный вздох и с болью посмотрел на сестру. Слова рвались из груди… и застревали в горле. Хотелось сказать так много… Как он едва не сошел с ума, когда увидел ее, мертвую, на поле Пеленнора, среди трупов людей, орков и лошадей… Как он летел в бой, ничего не видя, оттого, что багровая пелена ярости заволокла глаза. Как он готов был умереть, когда увидел черные паруса на Андуине… Ведь и жить ему было незачем… Не для кого… Только сражаться до последнего вздоха в этой бесконечной битве, когда надежда гаснет так стремительно, что не успеваешь даже поймать ее отблеск… Хотелось сказать так много, но слова не шли. Странно пустой взгляд сестры рвал сердце в клочья. А он не умел утешать. Умел сражаться, уничтожать врага в яростном бою… Но не говорить ласковые слова. Ему никогда не приходилось утешать кого бы то ни было. Прежде, когда они еще жили в Рохане, он не так часто встречался с сестрой. Да и там он видел ее только гордой и несгибаемой. А теперь… Теперь он готов был сделать все, чтобы только она никогда не оказывалась на этой проклятой войне. И все же злиться на Арагорна он больше не мог. Странник сполна отдал свой долг, вернув к жизни его сестру. Но ее жизнью ты обязан не одному Элессару. «Прекрасная Эовин была еще жива, когда ее принесли. Вы разве не знали?» В тот момент Эомер едва не лишился чувств от понимания того, что он только что услышал. Имрахиль словно вдохнул в него новую жизнь своими словами. А что было бы, если бы князь Дол-Амрота не заметил, что его сестра еще жива? Тогда и Арагорн уже не смог бы помочь… Не думай, Эомер. Никогда не думай об этом.  — Эовин… — почему так хрипло?  — Не стоит, Эомер, — с грустной улыбкой сказала она, оборвав его на полуслове. — Это тяжелая потеря. Он был нам как отец долгие годы, с тех пор, как погибли родители. Эомер только молча отвел глаза. Конечно, смерть дяди была тяжелой потерей, но сейчас его больше заботила жизнь сестры, которую он едва-едва не потерял. В палату вошла целительница.  — Вам нужно отдохнуть, благородный вождь Рохана. И царевне тоже. Эомер рассеянно кивнул. Война еще не закончилась. Возможно, уже завтра ему предстоит броситься в новый бой, который, может статься, будет для него последним. Роханец осторожно поцеловал сестру в лоб, едва сдержав желание крепко обнять ее. Только боялся повредить сломанную руку.  — Поправляйся, пожалуйста, — тихо шепнул он, а потом выпрямился и гордо покинул палату. За дверьми Дома Исцелений он встретил Имрахиля.  — Князь!  — Я рад, что Ваша сестра жива и скоро поправится, благородный Эомер, — улыбнулся Имрахиль. Роханец нахмурился, а потом порывисто обнял князя.  — Спасибо… Имрахиль похлопал Эомера по плечу.  — Я рад, мой друг, — повторил он. — Я знаю, как тяжело терять сестру, и никогда не пожелаю Вам такого. Эомер отступил назад и глубоко вздохнул. Когда-то Теоден говорил им о том, что жена Наместника Денетора, Финдуилас из Дол-Амрота, умерла. Выходит не он один рос без матери. Сыновья Наместника тоже не знали материнской ласки. Боромира он встречал, когда тот проезжал через Рохан в Ривенделл. Фарамира он теперь тоже видел: бледного и едва живого, как и Эовин. Род Наместников едва не угас этой весной.  — Я сожалею…  — Ничего, — Имрахиль чуть склонил голову. — Завтра на рассвете совет в шатре у Арагорна. Мы должны выспаться. Эомер откланялся и ушел вслед за воином, посланным провести роханца в его комнаты. Князь Дол-Амрота некоторое время смотрел ему вслед, а потом поднял взгляд в небо. Яркие крупные звезды высыпали в чернильной тишине, и Валакирка* горела особенно ярко, а на западе пламенел Эарендил. Словно знамя королей Нуменора развернули в небе. Король вернулся, спустя многие годы, но еще неясно, примет ли он корону, и будет ли одержана победа в этой бесконечной войне? Слава Эру! Пиппин не растерялся сегодня и сумел спасти Фарамира. Поначалу Имрахиль удивился тому, что Митрандир с хоббитом возвращаются в Цитадель, но когда он узнал, что произошло, то благословил смелый народ полуросликов. После смерти Боромира не хватало потерять еще и последнего племянника и потомка древнего рода Наместников, которому и без того досталась нелегкая судьба младшего нелюбимого сына. Под старость Денетор совсем выжил из ума. А ведь прежде Гондор по праву гордился мудростью и силой Наместника. Вероятно, гибель старшего сына добила его. Он и смерть Финдуилас пережил тяжело, и с тех пор озлобился на Фарамира, будто тот был виновен в кончине матери. Вспомнив, как встретил Арагорна хоббит, князь Дол-Амрота невольно усмехнулся. Этот храбрый народ отличался довольно панибратским отношением к королю, хотя подобного поведения по отношению к Наместнику Имрахиль за хоббитом не замечал. В тронном зале Цитадели Пиппин стоял за троном Денетора тихой тенью, боясь привлечь к себе внимание вождей. Однако он бросился в огонь, чтобы спасти Фарамира. Отважный народ эти полурослики…       Только несколько дней они провели в Белом Городе, прежде чем выступить к Черным Вратам. Только несколько дней было им отпущено, чтобы собрать войска заново, подлатать раны и уйти, наверное, навсегда. Но этот риск был оправдан, и они ни о чем не жалели. Почти… Эомер каждый день навещал сестру, хотя по прежнему не знал, что ей сказать. В итоге все свелось к разговорам о храбрости и отваге Мерри, которого Эомер теперь едва ли не боготворил за его верность и хоббитскую отчаянную смелость. Сам хоббит держался, казалось, лучше царевны Рохана, хотя и был хмурым и мрачным. Эомер навестил и его.  — Как отец был он для меня, — тихо проговорил хоббит. — Я помню, я сказал ему так в Хорне. А он ответил: "Хотя и ненадолго"… Словно знал… Я не смог защитить его, простите… Он верно сказал — я был только обузой.  — Не говорите так, доблестный Мериадок! — возразил Эомер. — Вы спасли мою сестру, и я всегда буду Вам за это благодарен. Не окажись Вы рядом, кто знает? Быть может, черная Тень одолела бы Эовин, и ее никто уже не смог бы спасти, даже король Арагорн. Мерри слабо улыбнулся.  — Окажись на моем месте кто другой — он сделал бы то же самое, — сказал он. — Я не мог тогда не броситься в бой. Я не хотел, чтобы она умерла… Хоббит запнулся, словно хотел сказать что-то еще, но раздумал. А затем все же добавил:  — Я не успел сказать правителю, что она рядом.  — Может, оно и к лучшему, — сказал Эомер. — Он умер, думая, что она в безопасности в Дунхарге. Он умер спокойно и без тревоги, как подобает королю. А у Вас и у Вашего друга, видно, такая судьба — спасать членов знатных родов.  — Боромира мы спасти не смогли, — грустно улыбнулся Мерри. — А он погиб, защищая нас. Хорошо, хоть Пиппин сумел спасти его брата… Эомер промолчал. Раз уж даже хоббит подавлен после стычки с Назгулом, то что говорить об Эовин. Возможно, со временем этот ужас забудется и уйдет в прошлое, нужно только подождать.       Имрахиль навестил племянника после совета у Арагорна. Берегонд уже рассказал Фарамиру о трагической кончине отца, и тот встретил дядю спокойно, как человек, смирившийся с тем, что в его жизни всегда будут лишь потери.  — Когда вы вернетесь, я передам власть законному королю, — глядя в окно проговорил Фарамир. — Я много думал об этом, еще после того, как отпустил Фродо. Арагорн - истинный наследник владык Нуменора, и он достоин своего сана. Нет ничего постыдного в том, чтобы отдать права более достойному.  — Твой отец никогда бы не сделал этого, — внимательно наблюдая за племянником, проронил Имрахиль.  — Но я не мой отец, — взглянул в глаза князю Фарамир. — Я лишь Наместник. Не в моей власти мешать возвращению законного короля. Короля, который в силах принести нашему народу победу и славу… и мир… Князь Дол-Амрота улыбнулся. Фарамир не пошел в отца упрямой гордостью, и это радовало Имрахиля. Боромир наверняка бы не уступил трон Арагорну, стараясь отстоять мечту отца. Он ведь всегда возмущался, говоря, что Денетор уже давно должен был короноваться как король. Но Фарамир был не таков. Он больше походил характером на свою родню с берегов Бельфаласа, потомков эльфов, более миролюбивых и тяготеющих больше к древним сказаниям и песням, хотя не менее отважных и гордых, нежели род Наместников.  — Поправляйся, Фарамир, — Имрахиль осторожно коснулся плеча, покрытого белой тканью повязки. — Ты еще будешь нужен Гондору.  — Я знаю, — улыбнулся тот. Имрахиль ушел, а Фарамир пристально вгляделся в небо вдали.  — Я знаю, — тихо повторил он в пустоту. Арагорн позвал его из Тьмы, позвал и сказал, что он еще нужен, что он должен вернуться к жизни. И он повинуется своему королю. Пусть еще и не обретшему корону. Капитан Гондора Фарамир еще никогда не нарушал приказов. Разве только однажды, но об этом он не сожалеет. Это только к лучшему, что Кольцо не попало в Минас-Тирит. Быть может, два храбрых полурослика все же поставят точку в этой затянувшейся войне? И тогда ты уж точно никогда не пожалеешь о том, что нарушил приказ отца и Наместника.       Войска вождей Запада выступили через два дня. Щиты, шлемы, кольчуги и жала копий ярко горели на солнце. Зеленые флаги Рохана и голубые стяги Дол-Амрота реяли над рядами воинов, а впереди, там, где ехал король Арагорн, плескалось по ветру черное знамя с Белым Древом и Звездами. Имрахиль и Эомер вели за королем воинов Гондора и Мустангрима. И никто не знал, сумеют ли они вернуться назад...