Покоряй и покоряйся. История нелюбви.

Семья. По-хорошему, считается самым необходимым человеку обществом. Но у нас в семье, в отношении моей родной тети Марины, было другое мнение. Будучи родной сестрой отца, она была его полной противоположностью относительно характера. Говоря проще - законченная стерва, с амбициями в высоту небоскреба, наглостью, длиною в Нил и безграничной жадностью. Увидев ее, предполагаемо с отцом Алекса, на котором она интимно висла, я поняла, что "черный" договор состоялся не без ее участия. Вкратце - моя тетушка три года провела в судебных тяжбах с моим отцом по поводу нашего семейного бизнеса. Давным-давно, еще в 90-е годы, она и мой папа открыли небольшое предприятие, которое занималось продажей телефонных аппаратов. Отец наивно предполагал, что она будет ему помогать и оформил бизнес на нее. Однако в кризисный 98-ой год, тетушка заявила, что больше на фирму работать не будет и укатила с очередным любовником, как оказалось, в столицу. Отец, по словам матери, был очень расстроен, но дело не бросил и в 2002-ом году преобразовал ее, стал торговать оргтехникой, постепенно переходя на ставшие популярными компьютеры. А дальше все шло как по маслу: папа заключил договор с местной телефонной компанией по предоставлению доступа в глобальную сеть, а потом, раскрутившись, приобрел собственное оборудование и стал уже директором полноценной фирмы-провайдера. Марина же, надоевшая всем своим любовникам, заметно постаревшая, вернулась в родной город. Естественно, успех отца жег ей глаза и она вздумала просить долю за то, что когда-то была совладельцем. Отец, к тому времени ставший жестким капиталистом, ей отказал и показал на дверь. Тетушка оскорбилась и подала в суд, неизвестно на что надеясь. В итоге, после долгих судебных разбирательств, апелляций и пересмотров, справедливая судебная система все-таки решила, что мой папа прав. Чему Марина, естественно, не обрадовалась, но судиться дальше не стала, ведь ее заставили возместить все расходы. Примерно через полгода после всей этой истории, она снова исчезла, и наша семья вздохнула с облегчением. И теперь эта женщина стояла и смотрела на меня, не скрывая самодовольной улыбки. Мой мозг лихорадочно соображал, как могло такое случиться вообще? Беснующиеся мысли разбил Алекс, произнеся невероятно шаблонную в данной ситуации, фразу: - Юля, познакомься, это мой отец, Степан Михайлович и его жена Марина, - он выжидательно посмотрел на меня, отчего я пришла в еще большее бешенство. - Знакомы уже! Могу я удалиться на пару минут!? - Крикнув это, я быстрым шагом вышла в коридор, наблюдая краем глаза за мамой, которая стояла, словно прибитая к полу. Даже не знаю, кому теперь можно верить. Дверь хлопнула и я пошла в сторону лоджии, находившейся в конце коридора. Распахнув дверь, я оказалась на аккуратной застекленной лоджии-оранжерее, с видом на двор жилого комплекса, украшенного зелеными лужайками. В своей мутной голове я старательно собирала все части пазла, чтобы увидеть всю картину, которая, судя по всему, была скрыта даже от Алекса, а возможно, что агнец Степан Михайлович тоже не в курсе, что живет в змеином гнезде. Знал ли отец про их связь? Как давно они женаты? И значит ли это, что отцовского дела мне не видать? И если отец знал, на ком женат его друг, почему он так поступил? Мысли горящим колесом ездили по моему разуму, и я, с трудом сдерживая слезы, оперлась о холодное стекло лбом. Что же происходит? Слезы теплым потоком вырвались наружу и потекли по щекам, оставляя соленые дорожки. За спиной раздался стук открываемой двери, но заставить себя повернуться и посмотреть кто это, я не могла. Однако через секунду меня развернула сильная мужская рука, и неожиданно я уткнулась взглядом в серый пепел глаз Алекса, который, с совершенно недоумевающим лицом, стоял напротив и держал меня за подбородок. Еще двадцать секунд такого контакта и я разрыдаюсь прямо у него на груди, держаться все труднее. Но он взял и все испортил своим вопросом. - Да что это такое, блин! - Не надо вести себя так, будто тебя недавно выпустили из пансионата принцесс Диснея! - мои горькие слезы вдруг стали резко отступать, на их место приходил искрящий гнев. - Да у меня там красный диплом за окончание, - выплюнула я, отчего у Алекса расширились зрачки, - так что просим любить и жаловать, такой, какая есть! На Алекса стало смешно смотреть, он зло насупил брови и, неожиданно, стукнул панель за моей спиной кулаком. В его глазах, медленно становящихся темно-синими, отражался огонь гнева. - Ты, маленькая, невоспитанная сука, - я выдохнула, чтобы не влепить ему пощечину и прикрыла глаза, - сейчас ты и я, зайдем в наш будущий дом, и ты...Слышишь меня, - его рука тряхнула меня за плечо, и я, испугавшись, кивнула, - поздороваешься с моим отцом и его женой, а после я с тобой разберусь как следует. Видя гнев этого вечного сноба, я затряслась от страха. И куда я ввязалась? Он потянул меня за руку, отчего пуговицы на рукаве плаща с жалобным звоном покатились по полу. В квартиру мы буквально влетели, но ни в холле, ни в прилегающей к нему гостиной никого не оказалось. Алекс отпустил меня и, сверля злобным взглядом, принялся раздеваться. - Твоя комната по коридору и направо. Отец, наверно, маму твою уже проводил. Ее комнаты этажом ниже, лестница на кухне. - После этого Алекс спешно ушел в свою комнату, которая находилась прямо напротив моей. Меня до сих пор трясло. Я скинула плащ и оставила его в прихожей, а потом, мягко ступая по ламинату, прошмыгнула в "свою" комнату. Надо было срочно обдумать, как вести себя с Мариной. Мое новое жилище было абсолютно стерильным на вид: пастельные тона - бежевый, белый, светло-розовый. Комната выглядела мертвой, словно предназначалась для демонстрации интерьеров в каком-нибудь мебельном магазине. Белая двуспальная кровать, идеально застеленная чьими-то заботливыми руками, мягкий ворсистый бежевый ковер на полу, стены, украшенные ненавязчивыми черно-белыми фотопейзажами и огромное окно в полстены, с видом на вечно шумящий город. И много таких же, неинтересных деталей вокруг: маленький белый диван у стены, столик с белым икебана, прикроватные тумбочки и туалетный столик, в зеркале которого отражалась несуразная к этой обстановке, я. Мои чемоданы также не гармонировали с это обстановкой, но зато вносили в этот идиллический порядок ощущение, что комната отныне не пустует. Карусель мыслей закружила голову и я, не раздеваясь, что у меня уже вылилось в еще одну вредную привычку, упала на кровать, нарушая идеальность мягкого пространства. Нужно проанализировать... Но то ли усталость от перелета, то ли шок от происходящих событий, надавили таким грузом, что я погрузилась в тревожный сон, зарывшись лицом в подушку. Проснулась я от робкого прикосновения к своей щеке - разлепив глаза, увидела, что это была мама. Она мне как-то неуверенно улыбнулась и сказала: - Я ужин приготовила, вставай, поешь. - Мам. Ты знала о Марине? Ответом было только молчание и потупленный взгляд. Знаете, что больше всего меня убивало в этой ситуации? То, что все всё знали и молчали. Как партизаны на пытках. Я встала и примерно прикинув, где могут лежать полотенца, раздвинула створки большого белого шкафа-купе. Да, точно, они здесь. Схватив одно из них, естественно, белого цвета, я, по-прежнему игнорируя мать, вышла из комнаты. По этой стороне ванная комната была одна и я, не раздумывая, зашла в нее. Размеры купальни впечатлили даже меня. Здесь была огромная душевая кабина из черного прозрачного стекла, а напротив в идентичном стиле, ванна, напичканная всевозможными современными причиндалами. Вдоволь насмотревшись на такую красоту, я полезла в душ. Разрядка мне была просто необходима. Как только горячие упругие капли забили по моему телу, голова начала проясняться, отходить от тяжелого сна. В воображении вырисовывалась четкая схема: судя по всему, Марина и отец, каким-то образом помирились и договорились, но меня посвящать было или рано, или же они просто побоялись рассказать мне о варианте, устроившем их всех. Проще говоря, я оказалась разменной монетой и даже родная мать не встала на мою защиту, посчитав решение отца едва ли не приказом. Вот и пошла я по всем семи кругам Данте. Скажете, преувеличиваю? Только не в этот раз. Ложь, предательство, лицемерие. Да и ладно бы, если бы только Марина, с ее продажной шкуры я и не удивлялась. Но мама и папа? Соленые слезы смешивались с пресными каплями воды. Жить стало противно. Не знаю, сколько времени я провела в ванной комнате, но выходить мне не хотелось. Вокруг стоял плотный туман влаги, а я просто сидела в скрюченной позе и рыдала, как маленькая девчонка. Нет. Никуда отсюда уходить не хотелось, и мое мутное сознание начало плыть от температуры, нагретой душем, тела. Все легче и легче. И вдруг... - Только неумелого суицида не хватало! - кричал знакомый голос, и прохладные руки схватили меня под мышки. - Дура. Алекс накинул на меня полотенце и взял на руки. Последнее, что я видела, это были синие от гнева глаза моего будущего мужа. Как же быстро я все-таки смирилась... *** Следующий день начался с того, что с утра ко мне в спальню вломился Алекс и потребовал объяснений. Правда, перед этим, он меня минут десять пытался растолкать. Когда я открыла глаза, я уткнулась взглядом в его шею - одет он был по-домашнему в серую футболку с v-образным вырезом. Похоже, мои мучения еще не закончились, мало того, что меня предали все любимые и родные люди, теперь придется все рассказывать этому чужому для меня мужчине. Голова гудела так, что хотелось закопаться в подушки и стонать, наевшись таблеток. Его голос, слышимый мной как будто меня заперли в железной банке, бесил меня. Я попыталась привстать, чтобы разобрать слова, но пронзительная боль в голове заставила зажмурить глаза, а тело стало опадать само по себе. Упасть мне не дали все те же руки Алекса, которые придержали за плечи. Послышался его запах. Нет, не запах дорогого одеколона, который все время вился за ним шлейфом, а запах чистой кожи с примесью какого-то мыла, в таком состоянии разобрать аромат я не смогла. Но этот запах заставил напрячься мои обонятельные сенсоры и ноздри почти с наслаждением втягивали его. А потом по зубам стукнул стакан, заставив меня распахнуть глаза, от того, что пузырьки от шипучей таблетки защипали нос. Вот сволочь! Но едва я сделала глоток влаги из стакана, мои руки автоматически вцепились в запястья Алекса и наклонили стакан, почти опрокидывая его. - Хах, выглядишь, как после недельного запоя, - усмехался этот сноб. Но мне было не до дерзких ответов, потому что рот был занят. Когда я все выпила, он выбрался из моей хватки, подозрительно посмотрев на красные следы на своей руке, и сказал: - Говори, что не так. Придется рассказывать, потому что тут, похоже не отвертишься. Да и какой теперь смысл что-то скрывать? Я за него замуж собралась, отрезав все швартовочные тросы в прошлую жизнь. Он внимательно слушал, сидя на кровати и не спуская взгляда своих, снова серо-пепельных, глаз. Рассказывала я минут пять. Про свои подозрения, Марину, папу и маму...Слез больше не было, только горечь в голосе. Когда я закончила мне страшно захотелось покурить, но Алекс остановил все мои попытки подняться одним взглядом. Я послушно уселась, отчасти еще и из-за того, что была в одном белье, кем-то заботливо на меня натянутым. Кинув в него подозрительный взгляд я спросила: - Кто меня одевал? - Похоже, его мой вопрос ввел в ступор. - Я. Еще полчаса и ты бы в душе сварилась. А в квартире никого не было. - Увидев мои малиновые щеки, он рассмеялся. - Только не надо вот таких реакций! Было бы там хоть что-то новое... А так. Я не выдержала. Швырнула в него подушкой, но он уклонился и спокойно заговорил: - Я ничего об этом не знал, Юли. Отец сказал, что его деловой партнер из сибирского города хочет продать ему фирму, хорошую, прибыльную фирму, но с условием, что его дочь будет обеспечена на всю жизнь. И чтобы дать такую гарантию, он предложил мне жениться. Про Марину могу сказать, что женаты они уже почти пять лет, и она ни разу не заикнулась о фирме твоего отца и ваших взаимоотношениях. Возможно, совпадение? А мои причины тебе уже известны. Да, я законченный прагматик и все рассчитываю. Но я не зверь. Как бы ты обо мне не думала. Сказав это, он поднялся с кровати и вышел из комнаты. Я с громким вздохом завалилась на кровать. Что теперь делать? Смириться? Совпадение? Опять список риторических вопросов... Дверь отворилась и вошла мама со стаканом и таблеткой аспирина. Я волчком посмотрела на нее и, накинув на себя покрывало, поскольку вещи еще не разбирала, пошла умываться. Когда я, наконец, нашла в этих катакомбах кухню, совмещенную с гостиной, Алекс уже сидел за столом и допивал кофе. Увидев меня, он зачем-то улыбнулся и, взяв кофейник, налил кофе в пустующую кружку на столе. Вот и первый, черт его дери, семейный завтрак. Я так и стояла на пороге, не двигаясь и думая о том, что, возможно, я с ним и уживусь (или он быстро помрет, а я буду свободна, как птица). - Сегодня у тебя выходной. Но с завтрашнего дня, как моя состоявшаяся невеста, будешь посещать все полуофициальные встречи и приемы. А это не так легко. Так что, разберись со своей учебой, планами - в это я лезть не буду. Он поднялся с высокого стула, обитого кожей, и посмотрел на меня с высоты своего роста: - Добро пожаловать, Заритская Юлия, в мою жизнь. На стол рядом с моей кружкой лег черный конверт, после чего Алекс ушел, судя по всему, на работу. Я осталась сидеть на стуле, подмяв под себя ноги. С некоторых пор я не люблю получать конверты...