Король

Звон копыт гнедого жеребца тонет в палой листве - сжимает его бока молодой эльф, зло щуря слезящиеся от встречного ветра светлые глаза. Далеко позади остались спутники, крича своему принцу что-то – он же, отчаянно сжимая в руках поводья, гонит своего коня домой, к милым сердцу лесам, окутанным зеленоватыми сумерками. Сердце гонит его к своему народу, застывшему в молчаливом безумном ожидании, полном тягостного молчания и неопределенности судьбы, на границах мрачного Лихолесья. Хрипит жеребец, кося лиловый глаз на беспощадного всадника, и стекает розоватая пена с его рта, но не видит этого молодой принц: бьют черные ветви его по лицу и плечам, оставляя ссадины и царапины, путаются прозрачно-зеленые листья в белесых волосах, потемневших в облаках дорожной пыли. Он же не чувствует боли, гоня коня по знакомым мшистым тропам, вдыхая полной грудью запах прелой листвы и сырости – но не чувствуя его. Мысли несут его к пещере, где летящие колонны держат высокие потолки и эльфы молчат, склонив головы. Где король сгорает в предсмертной агонии за прозрачным пологом кровати. - Мой принц!.. – Отдается дальним эхом, разбиваясь на десятки голосов о темнеющие стволы, но не слышит он, жестко пришпоривая коня и спрыгивая со стертого седла. Легко несут его ноги сквозь серые тени замершего народа, и не обращает он внимания на больные взгляды, исполненные тоски, - ноги несут его к отцу, зовущему своего сына. - Мой принц, - негромко окликает его лекарь, несмело стоя у двери в покои владыки. И сердце замирает в клетке ребер, остановив кровь в жилах, которая замерзает льдистыми кристаллами в венах-реках. Незнакомый страх опутывает его своими серыми сетями, и бросается Леголас к кровати отца и отдергивает серый полог, нарушая холодную тишину. И замирает, оглушенный неожиданной болью, ударившей копьем в самое открытое место принца – сердце. В кровати, хранимый тишиной, лежит навеки замерший король. Не коснулась смерть благородных черт, и он кажется спокойным и умиротворенным, каким никогда не был в жизни. Только веки больше не откроют зеленым лесам ясных очей, и не увидят они, как возвращается сын из долгого похода. - Отец. – Голос Леголаса дрожит и срывается разбитым на сотни осколков звуком, и он, будто потерянный ребенок, зовет своего родителя в надежде на ответ. Но не разомкнутся бледные уста, скрепленные печатью Мандоса, забравшего короля в свои чертоги, и не держат более ноги молодого наследника: со стоном раненного зверя падает он на колени, прижимая к губам хладную ладонь в тщетной попытке согреть застывшую кровь. Течет по холодному воздуху негромкая песнь о лучшем из королей, сгорая в пламени погребальных свечей, и застыл темным силуэтом у кровати владыки Леголас, преклонивший голову перед его величием. Лишь изредка голос неверно колеблется, вздрагивая вслед за плечами, укрытыми пылью и безысходной болью. Отдавший жизнь за свой народ, он преступил страхи и тьму в своем сердце, преисполненный печали сероглазый король, вырастивший сына, достойного одеть на голову терновый венец правления, отец. - Мой принц, - негромко зовет Леголаса лекарь, не смея нарушить траур, и осекается, наткнувшись на холодную решимость, обугленную горем. И преклоняет пред ним колени, склоняя в почтении голову, и молвит глухо: - Мой король. Закончилась в Лихолесье цветущая весна, деревья оделись зелеными листьями, и сжимает виски Леголаса корона, сплетенная из черных ветвей. Король умер. Да здравствует король.