Дневничок Гробыни

Девятого мая ровно в четыре утра на крыше большой башни стояло три ученика Тибидохса - Гробыня Склепова, Татьяна Гроттер и Глеб Бейбарсов. Все трое были в чёрных плащах. Они нужны были для того, чтобы не обжечься при телепортации. -Все готовы?-сказала Гробыня-Я полагаю, все ясно представляют то место, где мы собираемся оказаться... Ну чё, поехали? Девушки закружились на месте, выбрасывая искры из колец. Вскоре образовались два кокона искр - один зелёного, другой красного цвета. Глеб поднял свою бамбуковую трость, как-то по-особенному повернул её, прищурился и дунул на ладонь. Таня и Гробыня исчезли. Некромаг посмотрел на небо, вздохнул, и со словами "Эх, Гробыня, доведёт тебя этот драко-маг..." телепортировался. Секундой позже он очутился на поляне рядом с Магфордом. К нему подошли его спутницы. Гробыня была в ярости. -Нет, Спасайдракончиков, вот ты скажи, это нормально?!?!-она указала чуть в сторону. Там стоял Драко Малфой и обнимал Лизхен Херц. -Если ты не перестанешь издеваться над моей фамилией, то я буду уже не Спасайдракончиков, а Убейгробыньчиков-и-её-дружков-дракончиков! На первый раз прощаю. Ну что ж, подойдём. Но Лизхен увидела их первыми. -Меннон-Крафт, подойди к той девице, что повыше, с фиолетовыми волосами, и пошли её куда подальше! Драко хотел было возразить, но тут Лизхен коснулась его руки, и он поддался. Только они подошли к тибидохсцам, Глеб выбросил вперёд руку с тростью, Херц упала. - Отпусти его, зрячая! -Не отпущу, тебе какое дело до наших отношений? -Любовь надо получать естественно, а не магическим способом. Тем более, что у него уже есть девушка. -Отстань от меня, некромаг! Я не отпущу его! - Десять ударов до полной остановки сердца... Девять... Восемь... -Не делай то, о чём пожалеешь! -Семь... -Не надо!.. -Шесть... -Нет! -Пять... -Я не отпущу его! - Три... Два... -Не... -Сердце не стучит. Но я его опять запущу. Гробыня подошла к Малфою. Мутная пелена с его глаз пропала. Он посмотрел на Гробыню - Прости, я ничего не мог с собой поделать. В пятницу, как ты помнишь, меня выпустили из Дубодама. А Лизхен встретила. Она успела лишь коснуться моего локтя, и я уже был под её властью. До этого я видел её два раза. Она из фан-клуба неведимок. -Драко, ты знал, что ты маг-дракон? -Да. -Ты хочешь и дальше быть под её властью? -Нет. Но я не знаю, как от этого избавиться. -Вот и ладушки! Отрекайся от своего имени и выбери, кем ты хочешь стать-магом или драконом. -Я готов быть даже лопухоидом, только чтобы быть с тобой! Они поцеловались. -Знаешь, а я не сомневалась. Теперь бери книгу. Умничка. Теперь открой вот здесь... Так, теперь к своему имени приложи перстень и прочитай... Блин, где эта бумажка... А! Вот она! Читай. Новое имя выберешь какое хочешь. Лучше позаковырестей, чтоб было именно твоё. -Я, пожалуй, выберу Кецалькоатль - это имя древнего бого ацтеков. Выбиратум быти магум Меннон-Крафтум отрекатум Кецалькоатль называтум И навсегда им оставатум. -Умница, Дракош... МАМА ДОРАГАЯ!!! Гробыня отпрянула. Драко менялся на глазах. Голова его вытянулась, за спиной выросли крылья, появился хвост. Он взлетел. Сделал два круга и преземлился около Гробыни. Голова приняла прежнюю форму. Хвост и крылья рассыпались на мелкие чешуйки и испарились. Драко моргнул, и Склепова увидела, что у него теперь нет белых зрачков. Она обняла Малфоя. Теперь она видела только чёрные глаза, как у Глеба. Сам Глеб тем временем запускал сердце Лизхен. Херц захрипела, закашлялась, и... рассмеялась. -Вы идиоты! Я же зрячая! А даже мёртвые зрячие видят и слышат ВСЁ! Я знаю новое имя Драко. И раз уж он не достался мне, пусть не достанется НИКОМУ в этом мире. Как только я произнесу его имя, через минуту он исчезнет. -Я не позволю тебе это сделать!-вскрикнула Таня и подняла руку с кольцом. Но она не успела. Пока Таня поднимала руку, Лизхен успела сказать "Кецалькоатль". Гробыня поняла, что ещё минута, и она больше никогда его не увидит. Она ещё сильнее прижалась к нему. Драко поцеловал её. А через некоторое время Гробыня поняла, что не ощущает теплоту его губ. Он исчез. И, возможно, скоро встретит там Гробулию Склеппи, но поймёт, что никто не заменит ему Гробыню, которая здесь, в этом мире...