Life style

Кто не знал любви, тот все равно, что не жил. Мольер Нью-Йорк, 2 марта, 2003 год Они сидели в кафе недалеко от здания Администрации города и разговаривали. Мимо не спеша, проходил народ, не обращая на них никакого внимания. Обычно в этом кафе бывает много людей, но в это воскресное утро они были практически одни. На другой стороне площадки сидел мужчина и что-то сосредоточенно писал. Он не обращал на них внимания. За соседний столик присела девушка, подозвала официанта и что-то заказала. Они даже не посмотрели на нее. Они не видели, что девушка их внимательно изучает и ловит каждое слово из их разговора. К сожалению наблюдательницы, она не слышала разговор с самого начала. - ...Ты любишь ее до сих пор? - Да. - Но ведь прошло столько лет. - Не так уж и много, всего три года. - Все равно, это срок. - Ты не понимаешь, первая любовь остается в сердце на всю жизнь. Черт побери, мне кажется, эта девушка смогла у меня отобрать спокойствие навсегда. - Как ты думаешь, вы еще встретитесь? - Не знаю. По крайней мере, я не собираюсь возвращаться в Россию. У меня здесь все есть: прекрасная работа, уютный дом, друзья, наконец. А еще у меня есть ты. Что еще для счастья надо? - Хоть ты и со мной, но продолжаешь думать о ней. Все-таки мне кажется, что твоя жизнь не полноценна. - Странные у тебя мысли. Я тебе уже давно объясняю, что любовь, которую я испытываю к тебе и любовь к ней - это две совершенно разные субстанции. Да, я люблю ее, эта любовь живет во мне, и никуда я от нее не денусь. Но я продолжаю жить дальше, любить других людей. Я никого с ней не сравниваю, я не тревожу себя воспоминаниями о ней, по крайней мере, пытаюсь. Я просто живу с этой любовью и все. Знаешь, это можно сравнить с раковой опухолью, если человек заболел, то он уже не вылечится (редко кому повезет). Так уготовано и он ничего не может с этим сделать. - Она знает о твоих чувствах? - Да, но толку от этого не много. Перед моим побегом из России она сказала мне, что собралась замуж. Если честно, я не знаю как она сейчас живет. - Почему не узнаешь? - Не хочу делать больно ни ей, ни себе. Знаешь, Сэм, я все это время спрашиваю себя, правильно ли было сделано мною тогда, три года назад, когда отъезд был делом решенным. Может, и не надо было. - Тогда бы мы с тобой не встретились и не прожили вместе эти три года. Я бы не поняла, как это хорошо, когда рядом с тобой такой прекрасный человек, как ты. Я бы жила себе спокойно, работала себе спокойно и не подозревала о твоем существовании. Я рада, что ты живешь в Америке. - Спасибо. После некоторого молчания Саманта спросила: - У тебя есть ее фотографии? - Нет, только воспоминания о ней. Я не могу понять, почему тебя так сильно интересует все с ней связанное? - Меня интересует все, связанное с тобой. По сути, я тебя не знаю. Мы с тобой прожили вместе три года, а я с тобой по-настоящему не знакома. Ты помнишь нашу первую встречу? Твое тогдашнее произношение, да и знание языка меня просто шокировало. До сих пор не понимаю, как до меня доходил смысл сказанного тобой. - Да, это нельзя забыть. Знаешь, что изменилось с тех пор? -Что? - Я в совершенстве знаю английский, практически свободно изъясняюсь на немецком и французском. Причем, не считая моего родного языка. Это все благодаря тебе. Саманта немного подумала и спросила: - Расскажи мне про свой последний день в России. - Зачем? - Мне кажется, тебе было трудно уезжать. - Трудно, но не потому, что Родина и все такое... Россия, Апрель, 2000 год Настя бегала по своей комнате, судорожно вспоминая, куда она дела свой свитер. До самолета оставалось чуть больше десяти часов, а она еще не собрала все свои вещи. - Черт, всегда так бывает, - возмущалась девушка, - мне уже двадцать два, а организованность как у семилетней. Почему в последний момент все теряется? Вот где эта тряпка, куда я могла ее засунуть? - Ты, случайно, не это ищешь? - в комнату зашла мама Насти, держа в руках свитер. - О, Боги, слава вам всем. Где ты его нашла? - Не важно. Кстати, к тебе там пришли. -Кто? - Наташа. - Кто-кто? - Настя подумала, что ослышалась. - Наташа, твоя подруга. Пустить? - Да, конечно, пусть заходит. «Боже, что ей надо? Зачем она пришла? Мы же уже все выяснили». Последние несколько лет Анастасия была отчаянно и безнадежно влюблена в Наташу. Хоть Наталья и знала о чувствах девушки, все равно Настя понимала, что у нее нет шансов на взаимность. Отчасти потому она и решила уехать подальше, в Америку, чтобы никого не мучить. В комнату зашла Наталья. Настя сразу отвернулась от нее, так как понимала, что не может сдержать ту бурю чувств и эмоций, которые в ней вызывает девушка. - Почему ты отворачиваешься? - Наталья была ослепительна. Звук ее голоса болью отдавался в сердце Насти. - Ты знаешь. - Нет, не знаю. Что с тобой? - Ничего, я собираюсь. - Посмотри на меня. - Не могу, - сквозь зубы отвечала девушка. - Почему? - Наташа, не мучай меня, - взмолилась Настя. - Ты знаешь, что твое присутствие будит во мне животные инстинкты. Зачем ты здесь? - Я пришла попрощаться... и кое-что тебе сказать. - Говори. - Настя, повернись ко мне. Я не могу так, - взмолилась девушка. Настя медленно повернулась и посмотрела в глаза Наташе. - Я не хотела тебе говорить, но решилась. Я выхожу замуж. А вот это уже удар ниже пояса. - Зачем ты мне это говоришь сейчас, когда я уезжаю? - Просто я хочу, чтобы ты знала. - Это Макс? - Да. Он хороший человек, с ним я буду счастлива. Настя подошла к Наташе, взяла ее за руку и заговорила медленно и мягко, глядя ей в глаза: - Я убегаю сейчас в закат, чтобы убить любовь к тебе. Я никогда не вернусь назад. Не делай больно себе. Забудь, что была я здесь. Забудь, что жила для тебя. Я буду рада узнать, что счастлива ты без меня. Сказав это, Настя отошла к окну. Она опять отвернулась. - А теперь уходи, Наташа, мне надо собираться. Я желаю тебе только счастья в этой жизни. И пусть милость Аллаха будет с тобой, о роза среди роз. Уже позже, в самолете, Анастасия с горечью подумала: «Почему мне так не повезло в жизни? Чем и кому я не угодила, что меня так наказывают? Нет, я никогда не вернусь в Россию, чего бы мне это не стоило. Если она выходит замуж, то пусть будет счастлива. А я как-нибудь проживу, не в первый раз мне приходится выкручиваться».