***
Все были на позициях. Грелль и Эрик сидели на своих местах, а Уилл с Аланом стоял у двери. Кастела в кабинете не было, а в аудитории находилась половина от всех учеников. «Для меня этого достаточно!» — пронеслось в мыслях троих жнецов. Эрик непроизвольно вздрогнул, Алан посмотрел на Грелля, один Уилл, кажется стоял спокойно и ничуть не удивился. «Нет чтобы сделать все по-тихому, — подумал Уилл. — а он тут спектакль собирается разыгрывать». «У меня по тихому никогда не получается, Уилли, — в этот раз эта мысль была только в голове Спирса. Он посмотрел на Грелля. — Начнем же, «. Уилл повернулся к Алану и кивнул ему, тот лишь поправил очки и вышел. Грелль встал и, обойдя задние ряды, пошел в сторону к Эрику. Тот выставил ногу, а Грелль как будто нарочно не смотрел под ноги. Он прошел мимо и, пошатнувшись, чуть не упал. Тут же выровнявшись, Грелль сделал самое злобное лицо, на которое был способен и заорал, так, чтобы все обратили на них внимание: — Ты ласты свои не выставляй на пути, а то их могут оторвать, — громко высказал он и ударил кулаком по парте. — Я тебе скорее язык оторву, — вскочил Эрик, взгляды устремились в их сторону. — Ничего страшного бы не произошло. Прокопал носом паркет, зато потом научился бы смотреть под ноги. — Я тебя щас в этот самый паркет похороню! — Грелль ткнул в грудь Эрика. Уилл дождался пока все обратят внимание на Сатклиффа и Слингби и быстро проскочил в лаборантскую мистера Кастела. Когда Спирс за ней скрылся, Хиллари медленно повернула голову к этой самой двери. Он быстро подошел к заварнику. Заварник был полон, поэтому Уилл слил немного в раковину жидкость, которая находилась там же и добавил своей воды. Грелль объяснил, что на такой объем заварника воды из бутылки тоже надо больше, чем остальным. Быстро вылив нужное количество, Уилл поспешил ретироваться. Сначала он просто выглянул, смотря, все ли следят за спектаклем Грелля и Эрика. Грелль уже стоит на парте, а Эрик держит стул. Все смотрят на них, как только Спирс в этом убедился, он быстро проскользнул в коридор. Там стоял Алан. — Как все прошло? — спросил шатен. — Лучше чем надо, Грелль с Эриком там такой спектакль развернули, до сих пор играют, — просто сказал Уилл. — Как-то долго они играют, и как же они перестанут, — этот вопрос был риторический, но тут же на него пришел ответ в их головы. «Лучше бы вам отойти от двери, » — прозвучало у них в головах, они быстро отпрянули от двери, и в эту секунду из аудитории выскочил Грелль и побежал вниз по лестнице, которая была в каких-то пяти метрах от кабинета этики. За ним следом вылетел деревянный стул. который, при встрече со стенкой, разбился в дребезги, а следом и сам Эрик. Они побежали вниз по лестнице. Спустя несколько секунд послышались крики, потом глухой звук, как будто кто-то упал с лестницы, а затем ругательства Эрика и заливистый, даже немного маниакальный смех Грелля. Уилл и Алан переглянулись и, не сговариваясь, подбежали к источнику шума.***
В общем и целом пара проходила тихо и спокойно, только иногда Эрик, потирая ушибленную об лестницу голову, косился на обитающего в прострации Грелля Когда Уилл и Алан спустились на пару лестничных пролетов, на одном из них лежал Эрик с расшибленной головой, а на лестнице ниже стоял, согнувшийся от смеха в три погибели, Грелль. Как выяснилось позже, Грелль и Эрик настолько увлеклись, что забыли, что это все спектакль, поэтому разгоряченный Эрик и побежал за стулом, который летел за Греллем, а, когда на лестнице почти поймал Грелля, тот быстро уперся о перила и перепрыгнул их, а, не ожидавший такого разворота событий, Эрик полетел вниз по лестнице, ударяясь о неё головой. Мистер Кастл как раз в это время поднимался по ней. Надо было слышать, как он кричал, а потом ещё сильнее, когда узнал, что из его армии стульев один пал смертью храбрых об стену, изначально предназначенный для Грелля. Весь пятый курс собрался на его крики. Правда не только пятый курс, но и все, кто слышал, а то, по меньшей мере, весь второй этаж. Кастелу пришлось замолчать, когда перед ним оказался Гробовщик, прикрывая спиной своего подопечного, который перестал смеяться, только когда увидел в толпе серебреные волосы. «Если у вас такая нехватка стульев, тогда вы можете позаимствовать из моего кабинета, но не смейте кричать на моего подопечного. Если вас что-нибудь не устраивает или он что-нибудь натворит, обращайтесь лично ко мне, а такое поведение, как ваше, не педагогично, — Кастл тогда что-то пробурчал, а Гробовщик добавил, — так вам одолжить стул?» — Не надо мне стульев, — пробурчал зауч, — мне хватит и остальных. — Тогда не вижу причины вашей злости. А если у вас какая-то личная неприязнь к Сатклиффу, то либо выскажите ему это в лицо, либо держите в себе, — Грелль победно улыбнулся, Гробовщик развернулся, посмотрел на него и, с улыбкой, больше напоминающий оскал, сказал, — а вас, Сатклифф, я прошу пройти ко мне в кабинет для беседы, — он развернулся и пошел прочь, Грелль побледнел и, последний раз посмотрев на Уилла, пошел следом. Остальные разошлись по своим аудиториям. Щепки от стула Эрику пришлось все-таки собрать. Грелль пришел на пару спустя минут двадцать после её начала. Он был бледноватый, как будто его вот-вот стошнит, улыбался, как псих из лечебницы, взгляд проходил сквозь предмет, на который он смотрит, а сам Сатклифф находился в прострации. Он зашел, в кабинет, просто сказал: «Извините за опоздание» — и сразу пошел на свое место. Все были удивлены. — Видимо у Гробовщика свои довольно эффективные методы разговоров, раз даже Сатклифф притих, — просто сказал Кастл спустя время после его прихода. — Надо будет спросить у него, как он это сделал. — У вас так не получится, — спокойно произнес Грелль. Затем последовал смешок, потом ещё один, а потом он и вовсе засмеялся в голос, опрокидывая голову назад, он выглядел, как сумасшедший. Больше никто его не трогал до конца пар.***
Эрик сидел за партой и вчитывался в задание. Сессии по демонологии всегда для него были трудны. Запоминать имена всех демонов, что они проходили, силу, год рождения\перевоплощения и все, что касалось их. Хорошо ещё, что по нежитеведению и ангиологии сессии нет, ибо эти предметы не самые значимые, потому что большинство врагов среди демонов. Ему попались задания по теме «Круги ада, их названия, грехи и стражи». В общем не из простых. Эрик готовил ответ на этот вопрос, ибо к вопросам надо готовить устный ответ и потом рассказывать приемной комиссии. «Иди, » — пришло в его голову. Он повернулся к Греллю, тот показал ему «класс». Он верил в Слингби, это уже хорошо. Он встал и направился к столу приемной комиссии. У него в руках была открытая бутылка воды. Грелль ясно дал распоряжение не падать специально, а просто идти. Расстояние между ними сокращалось, но ничего не происходило. Но вот между ними осталось метра три от силы, как нога блондина о что-то споткнулась и он полетел вниз. Бутылка выскользнула из его рук, а вода вылилась. Почти вся жидкость оказалась на полу, но немного попало на стол. Эрик не мог точно сказать, попало ли что-то в стакан де Люкса или нет. Он повернулся к Греллю, но тот на него даже не смотрел. Он был занят своим заданием. Эрик сглотнул и повернулся к приемной комиссии. — Простите, я споткнулся, — сказал Эрик. Фербер молча показал ему на стул, который стоял у стола напротив Фербера. Он сидел посередине между директором и завучем. Эрик молча протянул им билет, который попался ему. Он волновался. Именно на этих темах Эрик решил особо не напрягаться и большинство пар проспал. Фербер прочитал билет. — Ваш билет — Круги ада, их названия, грехи и стражи. Первый вопрос: назовите название всех кругов ада. — Первый круг… — Эрик запнулся. Он не знал, что ответить. Но в его голову неожиданно пришел ответ, он поспешил его озвучить. — Названия есть только у первого, шестого и девятого кругов. Первый круг ада называется Лимб, Шестой круг — это Стены города Дита. Девятый круг — это Ледяное озеро Коцит. — Второй вопрос, — сказал Кастл, — на сколько поясов разделен седьмой круг? Назови их название, за что отвечает каждый пояс и стражей, — Эрик снова завис, но ответ быстро пришел к нему в голову. — На три пояса. Весь седьмой круг охраняет минотавр. Пояса: Флегетон, Лес самоубийц и Горючие пески. В Флегетон попадают совершившие насилие над своим ближним, над его материальными ценностями и достоинством. Это тираны, разбойники и грабители. Все они кипят во рву из раскалённой крови, а в тех, кто выныривает, стреляют кентавры. В Лесу Самоубийц находятся самоубийцы, а также те, кто бессмысленно растрачивал своё состояние — азартные игроки и моты. Транжир истязают гончие псы, а самоубийц рвут на клочки Гарпии. А в Горючих песках пребывают богохульники, совершившие насилие над божествами, и содомиты. Наказанием служит пребывание в абсолютно бесплодной пустыне, небо которой капает на головы несчастных огненным дождём, — Кастл посмотрел на Фербера, тот лишь кивнул. Эрик сказал даже наказание грешников, хотя в задание этого не было. — Третий вопрос, — сказал уже де Люкс, — расскажите о каждом рве восьмого круга ада, — произнёс он, Грелль чертыхнулся вслух и на него посмотрели все, кто там был, включая приемную комиссию. — Вопрос сложный — сказал Грелль и уткнулся в свой лист. — И так. Рвы восьмого круга, — медленно говорил он. Ответа все не было в его голове. Он бы мог поверить, что Грелль не знает, но этого просто не может быть. Его надежды оправдались. Очень скоро в его голову пришел ответ, который озвучивался голосом Грелля. — Первый ров наполнен обольстителями и сводниками. Все они идут двумя колоннами навстречу друг другу, при этом их постоянно истязают бесы-погонщики. Во втором томятся льстецы. Их наказанием являются зловонные испражнения, в которых любители лести погрязли навеки. Третий ров занят высокопоставленными духовными лицами, которые торговали должностями церкви. Наказанием для них служит заточение туловища в скалу, головою вниз, по ступням струится раскалённая лава. Четвёртый ров до краёв заполнен звездочётами, колдуньями, гадателями и прорицателями. Их головы вывернуты на пол-оборота в сторону спины. В пятом находятся взяточники, которых бесы варят в смоле, а тех, кто высунется — протыкают баграми. Шестой ров заполнен закованными в свинцовые мантии лицемерами. В седьмом находятся воры, с которыми совокупляются земные гады: пауки, змеи, лягушки и так далее. В восьмой ров попадают лукавые советчики, души которых горят в адском огне. Девятый ров служит пристанищем для зачинщиков раздора. Они подвергаются вечным пыткам — потрошениям. В десятый ров попадают лжесвидетели и фальшивомонетчики. Лжесвидетели бегают, обуреваемые яростью, и кусают всех, кого встретят. Фальшивомонетчики изуродованы водянкой и умирают от постоянной жажды, — в конце у Эрик была легкая одышка. Он не представлял, что в восьмом круге целых десять рвов. Нет, не так: ДЕСЯТЬ, МАТЬ ТВОЮ, РВОВ. — Хорошо, — Фербер взял зачетку Слингби и поставил там оценку, расписавшись в поле рядом. После там же расписался Кастл и де Люкс. Эрик встал и, поблагодарив их, направился к выходу, а Грелль занял его место напротив приемной комиссии. Когда он выходил. Он услышал: «Ваш билет — восстание против Князя» — и запнулся, чуть не упав на пол. — Простите, шнурки развязаны, — и он вышел. У кабинета его ждали Уилл и Алан. — Ну и как все прошло? — спросил Уилл, но Эрик не ответил, а лишь прошел мимо друзей, направляясь к балкону. Когда он пришел туда, укутался плотнее в свой пиджак, достал пачку сигарет из своего кармана, взял одну и зажег. Он сделал большую затяжку и тут же выдохнул дым. Он кольцами поднялся вверх. Эрик меланхолично смотрел на дым и вертел сигарету в руке, затем сделал ещё одну затяжку, потом ещё одну. — Эрик, что случилось? Ты не смог подлить де Люксу зелье? — подошел Алан. — Да смог вроде, — он посмотрел на сигарету, а потом сделал ещё затяжку. — Или ты не сдал? — подошел Уилл. Эрик протянул им зачетку, а сам сделал затяжку и, выпустив дым, наблюдал за ним пока тот не развеется. — У тебя отлично стоит, — поднял на него голову Хамфриз. Эрик кивнул. — Тогда что случилось? — спросил Спирс. — Когда я уходил, Грелль сел перед приемной комиссией. Фербер взял его билет и вслух сказал: «Ваш билет — восстание против Князя». То самое, в котором погибли его братья. Алан побледнел, а Уилл впал в осадок. Они знали, что для Грелля это больная тема. Уилл молча взял у Эрика сигарету и сделал три затяжки подряд, выдыхая дым. Половина дыма вышла через нос, как у быка. Они молчали, но думали об одном.***
Трое парней сидели за своим привычным местом в самом конце столовой. Вообще там было ещё три стола на одном уровне, но этот был в самом углу, дальше всех от окон. да и лампа в этом ряду была только по середине, поэтому освещение там было чуть затемненное, что придавало уютности этому столу для них и какой-то зловещей таинственности остальным. Как ни странно, но никто не смел занять этот стол, хотя если бы заняли, никто бы не был против (ну кроме Грелля). Его-то и ждали эти трое жнецов. Спустя двадцать минут Грелль все-таки появился в столовой. Его выражение лица было отстраненным. Он не глядя прошел к ним. — Грелль? — Уилл спросил, как будто желал убедиться, он ли стоит перед ними. — Я сдал, — просто сказал он, а сам смотрел пустыми глазами куда-то сквозь них, — а теперь я пожалуй пойду в сад, — он это сказал спокойно, но в его словах было что-то маниакально-устрашающее. — Зачем? — спросил Алан. Его смелость проснулась совсем не вовремя. — Чтобы не разнести здесь все к чертовой бабушки, — просто сказал он, но от этих слов Алан чуть не упал в обморок, Эрик стал бледнее мертвеца, а по спине Уилла мурашки устроили внеочередной забег, причём массовый. Со стороны Грелля послышался смешок, хотя он не улыбался. Он просто вышел из столовой, оставив бедных жнецов в самом настоящем шоке. Какой-то первокурсник столкнулся с Греллем лоб в лоб, этот бедняга потерял дар речи, что-то промямлил и отбежал подальше от убийственной ауры Сатклиффа, а тот продолжил свой путь. Уилл, Эрик и Алан смотрели на это, но тут Эрик развернулся к Уиллу и Алану и спросил: — Как думаете, что он чувствует? — этот вопрос был риторический. — Ему больно, — ответил Алан, — он разбит, но никому этого не показывает, а горе душит его изнутри, не давая ему отпустить их. Однако он знает, что жнецами становятся те, кто решили покончить с прошлой жизнью, потеряв своих близких. Мы все это пережили, но между нами есть различия: мы не помним своей жизни, своего прошлого и потери, которые пережили. Мы просто начали новую жизнь, забыв о старой, а он помнит всё. Он помнит свою семью, которой лишился, своих братьев, которых убили и чувствует ответственность за это. У него есть то, чего лишены мы — память. Память, которая давит на него каждый раз, когда речь касается его семьи. Мы не испытываем боли утраты, ибо не помним из-за чего оказались здесь. Мы только знаем, что совершили самоубийство. А он ничего не совершал. Он с рождения тот, кем является. И этого не изменить, — Алан бы мог говорить об этом ещё, но Уилл встал, заставив замолчать Алана и молча наблюдать, как он выходит из столовой.***
Уилл уже десять минут стоял и наблюдал за Греллем, облокотившись о дерево, стоявшее в метрах пяти от Грелля. Сатклифф был так увлечен, что не заметил за собой слежки. Или заметил, но был настолько поглощён болью, что решил не заострять на этом внимания. Смотрит, ну и пусть. Грелль уже десять минут избивал большой, раскидистый дуб, который стоял в самой густой части этого небольшого леса. В него то и дело летели струи огня, воздуха, либо просто подлетал к нему и со всего размаху бил кулаком, потом отлетал и все по-новой. В конце, когда красноволосый выдохся, а из-под рукавов начали течь первые струйки крови, он подошел к этому дубу, ударил по нему кулаком, потом ещё раз, ещё сильнее, а потом размахнулся и с полурычанием-полушипением ударил по нему в третий раз. Он опустил голову вниз, тяжело дыша и рыча, а потом закрыл лицо руками и упал перед этим деревом на колени. Он не давал волю эмоциям, что так долго сидели в его сердце, не давая нормально существовать и пытавшимся сейчас вырваться. Казалось, уже все смирились с их смертью, но Грелль не мог их отпустить. Тех, кто умер из-за него, из-за его глупости. Глаза предательски защипало, а белая пелена застелила их, давая понять, что слезы уже подступили к глазам и готовы вырваться наружу. Никогда. Никогда он не позволял себе плакать из-за них, держась, чтобы враги не знали, как тот убит горем. Даже сейчас, когда, как ему казалось, его никто не видит, он не мог себе позволить дать волю эмоциям. Дать волю слезам. Он закрыл лицо руками, как будто это было последней преградой для слез, от которых уже мокли ресницы. Он одиноко всхлипнул, этот всхлип больше был похож на скуление, как будто он пес, которому наступили на лапу. Неспособный на это смотреть Уилл подошел к Греллю и успокаивающе положил руку тому на красную макушку, поглаживая, трепя и без того растрепанные красные волосы. Грелль только ещё громче всхлипнул, казалось, он даже не чувствует руки Уилла на своей голове, как и самого присутствия его. Уилл опустился на одно колено за Греллем, приобнимая за то и дело вздымающиеся плечи. — Уилли? — Грелль вздрогнул, но не обернулся, казалось, он по одному только касанию понял, кто рядом с ним. Брюнет не успел ответить, хотя этого даже и не нужно было, ведь Сатклифф тут же развернувшись, упал в объятия Спирса от чего тот упал на спину, а Грелль на него. Они упали прямо в листву. Несмотря на конец декабря, им обоим было довольно тепло. Уилл обнимал Грелля от которого так и сочилось тепло. Возможно это из-за того, что всего две минуты назад он метал огонь в дерево и его тело ещё не успело остыть. Снега все не было, несмотря на то, что первый месяц зимы уже перевалил за середину. Грудь Грелля тяжело вздымалась, а сердце учащенно билось. Уилл неуверенно приобнял Грелля за плечи, мягко поглаживая по голове, спускаясь к спине, иногда, поддавшись самым теплым чувствам, прижимал к себе сильнее, будто защищая, и, как бы говоря: «Все в порядке, я с тобой, » — пытаясь успокоить его. Грелль так и не проронил ни слезы, несмотря на то, что его глаза пытались это сделать. В какой-то степени Сатклифф был благодарен другу за то, что он вовремя пришел и не позволил Греллю этого сделать. Уилл смотрел вверх на серое небо. Солнце не скрывалось за облаками, однако оно уже не грело так, как в летние месяцы. А дубовые листья, будто замещали белые хлопья снега, медленно падали с дуба, словно с неба. Они пролежали так минут пятнадцать, перед тем, как Грелль остыл (во всех смыслах) и они начали чувствовать легкую прохладу, ибо оба были без верхней одежды. Грелль сел рядом с Уиллом, тот сел следом. Они сидели друг напротив друга и смотрели друг другу в глаза, постепенно теряя связь с реальностью. «Грелль совсем близко, кажется можно руку протянуть и коснуться его щеки, » — Уилл настолько задумался, что сам не заметил, как рука, повинуясь его мыслям, протянулась к Греллю. Он неуверенно коснулся его щеки самыми кончиками пальцев и, не почувствовав сопротивления, коснулся всей ладонью. Всё это время они смотрели только в глаза друг другу, не смея разорвать этого мимолетного зрительного контакта. — Нам пора возвращаться, — почти шепотом сказал Грелль. Уилл пришел в себя и лишь кивнул, убрав ладонь с щеки Грелля, и встал, разрывая их зрительный контакт. Грелль встал следом и пошел в сторону академии, а за ним Уилл. Сначала они шли спокойно, но тут Грелль пошатнулся, Уилл подоспел вовремя, поймав за плечи красноволосого жнеца, он был холодный. — Я споткнулся о корень, — сказал Грелль, — листья его скрыли, а я споткнулся. Уилл ничего не ответил, он просто снял с себя пиджак и накинул его на плечи Грелля. — Ты холодный, — сказал он, предугадывая вопрос Грелля. — Ты видно замерз, я мне не так холодно. Совсем чуть-чуть осталось идти. Я не успею замерзнуть, а ты вот-вот окоченеешь от холода, — Грелль хотел сказать, что такого не может быть, ведь это просто абсурд, но промолчал, не в силах что-либо сказать, а лишь сильнее укутался в пиджак. Когда они пришли к общежитию, в холле перед выходом их ждали обеспокоенные Эрик и Алан. Когда они увидели Спирса и Сатклиффа, подскочили к ним. — Вы где были? — начал возмущаться Эрик, но увидев синего от холода Грелля в пиджаке Уилла, умерил свой пыл. — Который час? — спросил Грелль. — 16:43, — сказал Алан. — Мы вроде успеваем. Или нам что-то ещё нужно? — но его вопрос остался без ответа. — Гробовщик…вы видели Гробовщика? Он что-нибудь вам говорил? — оживился Сатклифф, не обращая внимания на вопросы. — Да, — Эрик с Аланом переглянулись, — он искал тебя, мы сказали, что не знаем где вы, а он лишь посмеялся, сказал: «Юность, самое лучшее время для любви, » и попросил придти к нему до начала собрания. — Хорошо, — кивнул красноволосый, не обращая внимания на слова, переданные от Гробовщика. — Идите раскладывать свои вещи, чтобы потом не копаться слишком долго, — Грелль отдал пиджак Спиру. — Ты объяснишь, что ты задумал? — Все потом. — А как мы после ужина пойдем на поляну без верхней одежды? — спросил Алан. — К девяти должно стемнеть, мы спрячем в саду нашу верхнюю одежду и, когда ужин закончится, выскочим в сад, накинем их и пойдем, — сказал Грелль и пошел по направлению к коридору, между академией и общежитием. — Встретимся у моей комнаты в 16:55, — никто в принципе не понял, зачем, но было поздно задавать какие-либо вопросы, он уже скрылся за поворотом. — Интригант херов, — выругался Эрик и они втроем пошли в общежитие. В 16:55 все, как и предполагалось, были у комнаты Грелля, но того все не было. Но вот он вывернул из поворота и в приподнятом настроении шел к ним. «Не то что когда уходил, — пронеслось в голове Уилла. Только сейчас он заметил полупустую бутылку в руках Грелля. — Она вроде предназначалась для Фербера» — эти мысли он разделил вместе с Эриком и Аланом. Грелль подмигнул им и, достав ключи, выбрал один и открыл дверь, потом отошел, пропуская своих гостей. Они зашли, Грелль зашел следом. Он прошел к своему шкафу и начал что-то искать, потом он достал оттуда красную шляпу-цилиндр с черной лентой. Он надел её на голову ничего не понимающему Уиллу и прошел к своему столу. Грелль достал лист бумаги и оторвал три кусочка, потом что-то написал на них, сложил и, сняв с Уилла шляпу, кинул туда. Все смотрели на него вопросительным взглядом. — У нас три свободных места. Два в гостевой, и одно со мной. Чтобы определится кто где будет, вы вытащите по бумажке. Точнее только двое, потому, что где будет третий уже будет логично, — он накрыл вверх рукой, чтобы бумажки не выпали и потряс шляпу, потом убрал руку и протянул шляпу вперед, обворожительно улыбаясь. — Ну и кто первый? — Давайте я, — сказал Алан и, протянул руку, доставая первую попавшуюся бумажку, раскрыл её и, прочитав в мыслях, произнёс вслух. — Комната 2. — Это гостевая комната — просто сказал Грелль — кто следующий? — Давай я, — сказал Уилл и протянул руку в ляпу. Он перебирал две бумажки в руках, выбирая. Когда он наконец выбрал, он достал ее и развернул. Прочитав её он долго стоял в ступоре, а потом собрался с мыслями и сказал. — Комната номер… — Один, — сказал Эрик, выхватив того бумажку, попутно забирая свою из шляпы и выкидывая их в мусорку. — А теперь нам пора, а то опоздаем и нам достанутся самые ужасные места.