Тайна в его глазах

Примечание: ну не получилось у меня на четыре страницы, получилось почти на шесть. А если серьезно, может быть стоит выпускать главы чаще, но небольшие по объему? Или оставить всё, как есть? Жду соображений на сей счет, ну и, конечно же, отзывов по поводу текущей главы. *** С причала рыбачил апостол Андрей, а Спаситель ходил по воде. И Андрей доставал из воды пескарей, а Спаситель погибших людей. И Андрей закричал: Я покину причал, если ты мне откроешь секрет! А Спаситель ответил: Спокойно, Андрей! Никакого секрета здесь нет. Видишь там на горе возвышается крест, Под ним — десяток солдат. Повиси-ка на нем. А когда надоест, Возвращайся назад Гулять по воде, гулять по воде, гулять по воде со мной… — Но, Учитель! На касках блистают рога, черный ворон кружит над крестом… Объясни мне сейчас, пожалей дурака, а распятье оставь на потом. Онемел Спаситель и топнул в сердцах по водной глади ногой… — Ты и верно дурак! — и Андрей в слезах побрел с пескарями домой. Видишь там на горе возвышается крест… Прогулки по воде. — Наутилус Помпилиус. *** Марк Джонсон нервно расхаживал по длинному больничному коридору туда-сюда, то и дело поглядывая на свои дорогие наручные часы. Он ни на секунду не выпускал из поля зрения дверь в палату Джексона, хотя и мысли не допускал о том, что певец может сбежать. А вот в том, что Майкл вернет ему абсолютно чистый лист, Марк был в этом уверен на все сто пятьдесят процентов. Джонсон не дурак, и всё прекрасно понимал. Майкл Джексон не обычный паренек с улицы, он звезда планетарного масштаба, чьи хитовые песни звучат буквально из каждого утюга, у которого куча всевозможных музыкальных регалий, могущественные друзья и многомиллионная армия фанатов во всем мире. Кроме того, у Джексона совсем скоро начнется очередной грандиозный тур по странам и континентам, и мерзкий скандал с изнасилованием и наркотой ему совсем ни к чему. «Кишка у него тонка, — ехидно заметил про себя Марк. — Он же так сильно любит сцену, всеобщее обожание, оглушительный рев толпы, нескончаемые овации в свою честь. А тут… Ну подумаешь, изнасиловал бедную девушку, будучи под кайфом, с кем не бывает? Джексон никогда не пожертвует собственной карьерой ради кого-либо. Карьера для него всегда на первом месте». Марк снова взглянул на свои часы: у Джексона в запасе еще чуть больше восьми минут для принятия решения. Мужчина скосил глаза в сторону V.I.P. палаты, после чего задумчиво потер подбородок. В данный момент еще одна вещь не давала Марку покоя — запечатанный белый конверт у него в руках, и мужчина то и дело мысленно возвращался к нему. Периодически Джонсон пытался прощупать его содержимое пальцами, смотрел на просвет и даже нюхал в надежде, не вскрывая, определить, что там внутри. Марк вновь посмотрел на часы и тоскливо вздохнул: прошло всего две минуты, а ему казалось, что уже целая вечность. Что за странное свойство у времени стремительно бежать, когда ты находишься рядом с любимой женщиной и отчаянно хочешь навсегда остановить этот счастливый момент, и медленно плестись, когда ты заживо сгораешь от любопытства узнать, что же в итоге выберет Джексон? Решив чем-то себя занять на время тягостного ожидания, мужчина все-таки насмелился вскрыть конверт и принялся читать его содержимое. И чем дальше он читал, тем больше его глаза расширялись в немом ужасе. — Что за хуйня? — откровенно не понял Джонсон и принялся перечитывать всё написанное во второй раз. Марк никогда раньше не жаловался на свое здоровье, но когда он дочитал рукописное текст до конца, то почувствовал резкий и сильный укол в области сердца. Мужчина одной рукой схватился за грудь, а другой одновременно облокотился о стену. Воздуха катастрофически не хватало, и Джонсон нервным, дерганным жестом ослабил узел своего красивого шелкового галстука. Наташа была беременна? Как такое могло случиться, что за бред? А как же тот самый противозачаточный препарат? Марк скривился от боли, которая вновь неожиданно и резко кольнула где-то за грудиной. Чертов доктор, который сделал Наташе несанкционированный аборт, мертв, а Джонсон с превеликим удовольствием и с большим пристрастием допросил бы этого продажного козла. Позарился на большие деньги, а вместо этого получил пулю в лоб — старая как мир история. «Жадность фраера сгубила, доктор получил лишь то, что заслужил. Но Наташа… — Марк вновь болезненно поморщился. —  Интересно, а она знала, что беременна? А если знала… Недаром говорят, что беда не приходит одна, на Романову разом столько всего свалилось, и, кажется, что нет просвета в этом сплошном мраке. А Джексон… Он знал о ее беременности? Это же по-любому его ребенок. Кстати, о Джексоне…» Марк взглянул на часы: оставалось чуть меньше минуты до окончания отведенного им для принятия решения времени. Мужчина медленно выпрямился и, поправив на себе классический костюмный пиджак, решительно зашагал в сторону палаты, в которой лежал певец. *** Майкл аккуратно вывел на белом листе текущую дату — 28 апреля 1992 года, и чуть правее поставил свою крупную, размашистую подпись. Еще раз пробежавшись глазами по тексту, певец безрадостно хмыкнул и устремил отсутствующий взгляд в одну точку. Он уже заранее представлял ехидную ухмылку своего папаши и его победный взгляд в сторону своего «святого» сына, когда всё это дерьмо выплывет наружу. Отец вновь будет морально измываться над ним, ну и пусть, Майклу было совсем не жаль себя. Сейчас больше всего ему было жаль свою маму: ее правильный и непорочный Майкл является главным фигурантом в деле о сексуальном насилии. Такого она точно не переживет. Рука, в которой мужчина держал шариковую ручку, зависла в непосредственной близости от исписанного неровным почерком листа: Майклу нестерпимо хотелось нарисовать что-нибудь ниже своей подписи или на оборотной стороне бумаги. Но он понимал, что нельзя, что это официальный документ, который будет впоследствии приобщен к его уголовному делу. Майкл шумно выдохнул и, откинувшись головой на подушку, прикрыл глаза. Свою часть «сделки» он выполнил, оставалось дождаться возвращения Марка. Возможно ли принять важное, даже можно сказать судьбоносное решение, всего за каких-то пятнадцать минут? Майклу на ум пришел один случай из его концертной жизни. Это было еще во времена тура Bad. Джексон придумал один сценический трюк, идею которого высказал Майклу Бушу, на что тот, не раздумывая, ответил: «Это просто невозможно». Но каким образом Майклу всё же удавалось находиться на одном конце сцены в белых нейлоновых брюках и куртке, а через несколько секунд оказываться в другом конце сцены в черном развевающемся плаще, приготовившись убить аудиторию наповал исполнением Beat It? Весь персонал тура подписывал договор о конфиденциальности, в котором говорилось, что они не имеют права разглашать коммерческую тайну трюка. У Джексона с Бушем не всегда была возможность отрепетировать этот трюк в каждом городе — 123 шоу за шестнадцать месяцев в пятнадцати странах. Но даже если инфраструктура зала оказывалась для них сюрпризом, Майкл Буш каким-то образом ухитрялся сохранить концентрацию внимания, и Джексон в очередной раз убеждался, что не прогадал с выбором костюмера. А что касается Буша… У него попросту не было иного выхода. Он четко знал, что к конкретному удару барабанов Майкл должен стоять в конкретном месте под сценой. Если Буш не успевал довести его туда, все летело в тартарары. Магия Майкла должна была быть безупречной. Если зажигался свет, и они пропускали то самое «Та-дам!» — возврата уже не было. Это сразу же уничтожало всю иллюзию волшебства Майкла. А секрет трюка был очень прост. Майкл спускался под сцену по лестнице. Едва оказавшись внизу, он бросался в темноте к другому концу сцены, а Майкл Буш несся следом, увиливая от торчащих со всех сторон труб и металлических решеток и пытаясь поймать Майкла за воротник, чтобы стащить с него комбинезон. Оказавшись на другом конце, они вместе расправляли подвернутые брюки Billie Jean, которые заранее были надеты под комбинезон, Буш набрасывал на плечи певца куртку Beat It и черный плащ и ставил его на подъемник, который поднимал Майкла обратно на сцену с противоположной стороны… и всё это за одиннадцать секунд.* Всего каких-то одиннадцать секунд, чтобы провернуть такое, а Марк дал ему целых пятнадцать минут на размышления! Возможно и не самое удачное сравнение — концертный трюк и признание в совершенном преступлении. Просто, всё возможно в этом мире, если четко знаешь, что и как ты должен сделать, и самые сложные на первый взгляд проблемы порою требуют очень простых решений. Поток размышлений певца прервал тихий скрип двери, а вместе с ним вернулся отступивший было страх. Майкл почувствовал, как противный холодок пробежал по коже, вызывая озноб в его теле, пальцы рук мелко задрожали от волнения, а сердце, по ощущениям, гулко забилось где-то в горле. Певец был настолько занят своими внутренними переживаниями, что даже не заметил разительной перемены в Марке, который теперь смотрел на него не с ненавистью, а с огромным сочувствием и сожалением. *** Изящные женские пальцы плавно легли на спусковой крючок. Наташа привычно прищурила один глаз, изучая сквозь оптический прицел снайперской винтовки место перед самым выходом из главного делового центра Лос-Анджелеса. Лазерным прицелом она не стала пользоваться принципиально, так как яркая красная точка, «пляшущая» на теле жертвы, могла выдать ее присутствие с головой, а она этого хотела меньше всего. Безусловно, лазер очень удобная штука и мог автоматически совместить перекрестие прицела с направлением ствола снайперской винтовки, а это именно то, что требуется для точности ее военного ремесла. Современная лазерная система прицеливания позволяла почти полностью устранить влияние на качество стрельбы так называемого человеческого фактора, но у Наташи был огромный опыт в этой области, на который она и полагалась в данный момент. Девушка была способна с завязанными глазами точно поражать движущиеся цели с расстояния двухсот метров, ориентируясь по звуку, чем неизменно вызывала восхищение и уважение со стороны коллег-снайперов мужского пола. Наташа еще раз пробежалась по местности глазами и опустилась на пол рядом с огромным окном, в котором полностью отсутствовало стекло. Облокотившись спиной о бетонную стену, девушка положила винтовку на колени и принялась ждать. То, что Хариф прибыл на деловые переговоры именно в этот офисный комплекс, было поистине щедрым подарком свыше. Небоскреб, в котором расположился снайпер, по внешнему виду ничем не отличался от других ему подобных. Но девушка знала, что в здании есть целый пустующий этаж, не занятый под офисы в связи с какими-то там проектными проблемами у застройщика. То ли что-то с канализационной сетью, то ли с системой вентилирования, да в общем-то это было и не важно. Еще одна удача заключалась в том, что на верхних этажах высотки располагались фитнес-залы, а значит, можно было спокойно войти в здание в удобной спортивной форме, с большой спортивной сумкой и пронести в ней в разобранном виде снайперскую винтовку. Наташа знала, что небоскреб охраняется из рук вон плохо, а металлоискатели на входе стоят лишь для вида и давным-давно не работают. Изменить свою внешность Романовой также не составило особого труда. Контактные линзы поменяли цвет глаз девушки с ярко-зеленого на пронзительно-синий. Длинный парик превратил ее в платиновую блондинку, а фальшивая родинка справа над верхней губой привлекала к себе внимание, отвлекая от всего остального. Даже если кто-то и вспомнит внешность девушки с большой спортивной сумкой, что он станет описывать в первую очередь? Правильно, эту самую родинку и большие голубые глаза. Наташа довольно хмыкнула про себя, не спуская своих внимательных глаз с улицы. Спустя еще двадцать минут из здания вышел Зафар Хариф в окружении своих телохранителей, и Наташа молниеносно сменила позицию, приготовившись стрелять. Но гребаные бодигарды прикрывали тело своего босса настолько профессионально, что Наташа никак не могла выбрать подходящий момент для выстрела. Только девушка не отчаивалась и продолжала терпеливо ждать. В какой-то момент она почувствовала, как предательски дрогнула рука, сжимавшая ствол снайперской винтовки. «Черт, только этого мне не хватало…» — недовольно подумала Наташа, после чего пару раз быстро моргнула глазами и прицелилась снова. На самом деле она прекрасно понимала природу своей нервозности. Когда стреляешь в террориста, всё предельно понятно: есть плохой парень, который угрожает кровавой расправой десяткам, сотням, тысячам людей, и твоя задача — как можно быстрее ликвидировать его, тем самым спасая невинные жизни. Но быть киллером это совсем другое дело. Киллер работает за деньги, и ему абсолютно без разницы, кого убивать: плохого человека или хорошего человека, примерного семьянина или бессовестного прожигателя жизни, главу крупной корпорации или поп-звезду мирового масштаба, популярного политика или самого президента США. Разница лишь в величине вознаграждения, которое ему заплатят за работу. Наташа не была киллером, она была военнослужащим, матерым специалистом в области террора и маниакального поведения людей, и ей было далеко не всё равно, в кого стрелять. Убить человека очень трудно на самом деле, особенно, если есть хоть грамм сомнения в своей правоте… А если она ошибается насчет Зафара? А если это не он подсунул Майклу гребаный F5? А вдруг это какой-нибудь злопыхатель из мира шоу-бизнеса решил расправиться с поп-королем подобным образом? «Нет, слишком сложно для голливудской братии, — убеждала себя Романова, — они нашли бы выход попроще: заказное убийство, очень похожее на суицид или несчастный случай. Или бы подсыпали чего-нибудь ему в питье на одной из вечеринок». Но Майкл не пил на тусовках. «А почему? — хмыкнула Наташа про себя. — А потому что боялся, что какая-нибудь «Мадонна», отправит его досрочно к праотцам с помощью хитроумного, смертельного яда». Нет, это определенно Зафар. Только у него мог быть доступ к секретным разработкам Пентагона и именно он накануне прямым текстом угрожал Джексону в ее же присутствии. Пешка уже сделала свой ход. Теперь пришла очередь Романовой сделать свой. Девушка решительно сжала рукой ствол винтовки, продолжая следить за своей жертвой в оптический прицел снайперки. Наконец удобный момент настал. Почти возле самой машины телохранители расступились чуть в стороны, и затылок Зафара попала точно в ее прицел. Дальше медлить было нельзя. «Сейчас или никогда», — решила про себя Наташа и нажала на спусковой крючок. Она увидела со своего места как в панике заметались на улице люди. Ей не слышно было их криков, но она была абсолютно уверена, что они громко и истерично вопят от ужаса и сильного страха за свои жизни. Окровавленный мужчина ничком рухнул на асфальт, но это был не Зафар. В самый последний момент сомнения вновь взяли над Наташей верх, и она выстрелила в спину одному из охранников Харифа, точно поразив цель. «Fuck…» — вполголоса выругалась Наташа, быстро вскакивая на ноги. Ей надо было убираться отсюда, причем, срочно. *** Наташа быстрым шагом добралась до своего простенького, неприметного автомобиля, который был припаркован у черного входа в здание, с десятого этажа которого она стреляла в Зафара. Снайперскую винтовку она успела скинула по дороге: ни на сумке, ни на самом оружии не было ее отпечатков, а маркировка пуль и серийный номер ствола отправят полицейских и ФБР по заведомо ложному следу. Она всё заранее продумала и предусмотрела. Ухмыльнувшись своим мыслям, девушка повернула ключ в замке зажигания, как вдруг услышала тихий щелчок со стороны заднего сиденья, и в основание ее шеи уперся небольшой круглый предмет из холодного металла. Наташа мгновенно поняла, что именно так неприятно давит в основание ее черепа. Пистолет. — Прекрасный день, чтобы умереть, неправда ли, Романова? — В красивом мужском голосе так и сквозило чувство бесспорного превосходства над ней, и девушке этот голос был хорошо знаком. Это был Зафар. А вот такого поворота она точно не предусмотрела.