«Свободен лишь тот, кто потерял всё, ради чего жил.»
Ночь в Сеуле — это время, когда голова идёт кругом от осознания того, сколько удовольствий находятся под запретом. Впрочем, закон снимает этот запрет, если ты совершеннолетний. Ночные клубы с толпами пьяной и полураздетой молодёжи манят к себе неоновыми вывесками и оглушающей музыкой. Не важно, парень ты или девушка. Пошлость мыслей и вульгарность действий присущи каждому второму в таких местах. Раз уж пришёл — оторвись по полной — негласное правило любого человека, переступившего порог ночного клуба. Закон местных: подчиняйся, если не успел подчинить. Но даже это далеко не последняя точка насыщения адреналином. Есть ещё одна вещь, от переизбытка которой действительно можно достичь нирваны. И не о наркотиках речь. Ночные мотогонки никогда не потеряют свою популярность. И плевать все хотели, что это игра с огнём. Хосоку тоже плевать. Было бы неплохо хоть раз прислушаться к совету матери и не попадать под влияние дурной компании. Но он уже давно не пай-мальчик. Сейчас Чон жадно хватается за каждый грамм свободы, желая насладиться моментом сполна. Съехать было отличным решением. Жизнь в серой однокомнатной квартире стала отличным дополнением к его мрачному образу. Раньше Хосок не позволял себе разбрасывать мусор по комнате или копить грязное бельё в корзине. Раньше квартира светилась изнутри. Безусловно, у всего есть своё хорошее начало, но не у всего есть хороший конец. Жизнь Хосока пестрила яркими красками и искренними улыбками людей вокруг него. А сейчас темноволосый отвергает любой контакт с прошлым, прогоняя все воспоминания прочь. Но его можно понять. Опустошённое сердце и обманутый разум больше не захотят прикоснуться к тому, что заставило их так измениться. Лучше залечь на самое дно, помахать светлым возможностям рукой и обратиться к тому, чего раньше боялся. В прошлом неуклюжий староста-очкарик тушит третью сигарету за последние двадцать минут, медленно выдыхает дым, крепко цепляется за перила балкона и пытается навести порядок в мыслях. Холодный ветер покалывает оголённые плечи и играет с непослушной чёлкой. Вокруг темно, пусто и ужасно тихо. Не пора ли ему? Брюнет натягивает узкие чёрные джинсы, порванные на коленях, надевает чёрную футболку, оголяющую его ключицы, накидывает кожаную куртку и подмигивает своему отражению в зеркале. Он красив. Глупо спорить — умён. Но гнать на мотоцикле, наслаждаясь диким рёвом мотора, в два часа ночи — слишком. Слишком дерзко и чертовски горячо. Если ты не красавчик на крутом мотоцикле или не красотка в мини-юбке, то тебе здесь нет места. Хосок останавливается в нескольких метрах от линии старта. Он презирает каждого, кто здесь находится. Даже девушку в короткой юбке, которая то и дело трётся вокруг и поправляет футболку, чтобы открыть декольте ещё сильнее. С виду не скажешь, но Чону смешно. — Ты давно гоняешь с ними? — незнакомая девушка опирается на мотоцикл, — Может, познакомимся? — ухмылка на её лице вызывает лишь отвращение у брюнета. — Два года. — Хосок надевает шлем, — Ты мне совершенно не интересна, детка, — он опускает стекло и уезжает в сторону старта. — Дарк Хорс, — парень в капюшоне подходит к девушке и встаёт рядом, провожая взглядом участников гонки. — Прости, что? — Он козырь в этой игре. — Малыш, что ты тут забыл? Где твои родители? — попытка съязвить провалилась, парень лишь фыркает, разворачивается и быстро скрывается в темноте переулков.***
Встречный ветер, соперники по обе стороны и рёв мотора. Это возбуждает, вызывает самую настоящую зависимость. Хосок пытается сбежать как можно дальше от самого себя. Гоночная трасса — лучший помощник. Он просто садится на мотоцикл и мчит с бешенной скоростью. Этот адреналин не описать словами. Ты забываешь обо всём, что волновало тебя до этой секунды, потому что сейчас в голове лишь скорость, рывок и стремление одержать победу. Хосок молод, ему бы готовиться к зачётам и сдавать нормативы, как говорят знакомые байкеры. А что делать, если он нуждается в железном коне больше, чем в биологических потребностях? « Учёба подождёт », — так думает Хосок. Последний круг, последний поворот, и вот она — финишная прямая. И не важно, что где-то в округе патрулирует полиция, которая уже не раз ловила с поличным; не важно, что одно неверное касание, и авария неизбежна; не важно, что сейчас уже раннее утро. Важно, что кровь бурлит, снося крышу из-за переизбытка адреналина. Важно, что Хосок сейчас счастлив. И от этого счастья дыхание перехватывает. Результат предсказуем: выигрывает Дарк Хорс. Нужно ли объяснять, почему данное прозвище досталось именно ему? Никто не замечает его во время гонки. Хосок словно невидимка, он не привлекает внимания. Но не всё так просто. Банальная стратегия, появившаяся много веков назад, работает до сих пор: поначалу бить надо в полсилы, измучивать противника частотой ударов, а в последний нужно вложить максимальную силу, иначе говоря — последний рывок решающий. Точно так же жизнь наносит сильнейший удар в конце определённого этапа. Самое тёмное время перед рассветом. Переломный момент, как пишут в заумных психологических статьях, вещь, которая обязательно произойдёт с каждым. Но никто и не думал, что этот переломный момент начнётся с перелома в прямом смысле. Можно ли предсказать, что именно сегодня, именно на этом повороте может произойти несчастный случай? Конечно, нет. И Хосок о таких вещах даже не задумывался, самоуверенность била через край. Но сейчас он лежит под грудой металла и не может пошевелиться. Чон невольно срывается на протяжный стон, переходящий в хриплый крик. Последнее, что помнит попавший в аварию, — это девушка, выбежавшая на трассу. Гонщик свернул слишком резко, пришлось дрифтовать. Когда мотоцикл начало крутить, Чон потерял управление и вылетел навстречу огромному контейнеру, вероятно, мусорному. Мотоцикл полетел за ним. Мотоциклист потерял сознание, не успев понять ровным счётом ничего. Время словно остановилось и замолчало в эту страшную минуту. Без сознания не чувствуешь физической боли, но, зная Хосока, можно совершенно точно сказать, что он чувствует разочарование в самом себе. Ему обидно и неловко перед своими же убеждениями. Для уверенного в себе человека самое ужасное — осознать, что ты облажался. Проиграл всё, что имел, опустился на дно и задохнулся, утратил самого себя. А упасть в собственных глазах — конечная станция, дальше лишь пустота. Всё, что окружает нас, что следует с нами по жизненному пути, что когда-либо мимолётно появлялось и исчезало — лишь иллюзия. Мы рождаемся в одиночестве и умираем тоже в одиночестве. Это простая действительность известна абсолютно каждому. Для кого же тогда всё это? Может, для меня? Хосок делал то, что хотел делать, не обращал внимания на посторонние вещи и окружающих. Он наслаждался. Эгоистично — скажете вы. Но мы все имеем право летать в этом небе. Просто некоторые отказываются расправлять свои крылья из-за страха перед неизвестностью; другим эти крылья обрывают, едва появятся пёрышки. Но обиднее всего, когда ты сам ломаешь себе крылья. Резко, больно. И осуждению здесь не место, это только твоё личное дело. Небо тёмное из-за густых и массивных туч. Переулок, в котором без сознания, под грудой металла, по-другому мотоцикл уже не назвать, лежит молодой брюнет, слишком незаметный и тихий, чтобы кто-нибудь случайно прошёл мимо и позвал на помощь. И никого не волнует, что к финишу пришло на одного человека меньше. Если ты не в первой тройке, на тебя даже не взглянут. Мотоцикл несильно дымится, потоки мутного воздуха разбиваются о стены кирпичного дома. Неподалёку слышится испуганный визг кошки и быстрые шаги: кто-то бежит, ищет кого-то. Хосок без сознания и, поверьте, ему всё равно. Но парню в капюшоне — нет. Ситуация странная априори. Кому вообще может быть дело? Кто смог заметить пропажу и броситься на поиски? Неужели на земле существуют ангелы-хранители? Полный бред, но как объяснить то, что незнакомец осторожно убирает обломки с пострадавшего, осматривает его, ищет пульс и облегченно вздыхает — жив. Чимин, находясь в шоковом состоянии, садится на корточки рядом с Хосоком, прикладывает к уху трубку телефона, кусает губы и бегает глазами по телу парня, думая, что говорить врачам скорой помощи. — Да, на вид лет двадцать пять, — быстро и волнительно отвечает Чимин, — Нет, мы не знакомы, я прохожий, — он зачем-то взял брюнета за руку, — Пак Чимин. Нет, я согласен быть опекуном. — Разговор казался таким долгим, приглушённым и монотонным, хотя продлился около тридцати секунд. — Потерпи, скорая обещала приехать через семь минут. Семь минут. На кону, возможно, жизнь человека. Паника начинает охватывать каждый атом в теле пришедшего на помощь, дышать становится тяжело, ноги не держат. Хочется плакать или кричать. Пак не понимает, отчего переживания овладевают им полностью, накрывают, словно цунами. Паршиво. Скорая прибыла вовремя вместе с полицией. Пока Чимин давал показания, врачи осмотрели пострадавшего, зафиксировав два перелома, множество ушибов, ссадин и лёгкое сотрясение мозга. Чимин выдохнул: сколько всего в считанные минуты. Залезая в карету скорой помощи, Чимин с вопросами и тревогой в глазах глядел на всё вокруг. Ему предложили полотенце, успокоительное, воды и тёплый плед. Он согласился.