МАРМЕЛАД

Я едина в трех ипостасях. Это святое, нерушимое триединство. Я – дочь, я – мать, я – Дух. Я просыпаюсь. Я – дочь. Я нежная принцесса. Меня беззастенчиво любят и бесстыдно балуют. Меня окружают щедрой роскошью ласк и любви. Меня душат в лепестках роз наинежнейшим образом, меня медленно растлевают комфортом золотой клетки и хоронят как можно глубже в неприступном мавзолее родительской опеки. Любое мое действие – повод для искреннего восхищения: ну надо же! Ну как же так!? Вот диво-дивное! Да как же ты смогла хоть вообще что-то сделать, ты же такая хрупкая-нежная-домашняя! Как же я тобой горжусь. Стук закрывшейся двери гулко отдается в подъезде. Он резок и окончателен, как нож гильотины. Он разрубает тонкую шейку принцессы оканчивая ее существование. Автобус на работу – это чистилище, которое собирает во мне совершенно другую личность. Это ладья некроманта, в которой варятся останки принцессы и из которой восстает прекрасная и ужасная. Я – мать. Я хранительница и властительница. Я королева. У меня есть свое королевство. Есть свой король и свои подданные – мои дети. Я люблю их и властвую над ними. Я могу утолить их жажду, их боль, их смятение. Я мудра как сфинкс и знаю ответ на каждый вопрос, который они еще не придумали. Я ненавижу их. Я могу раздавить, уничтожить любого из них, не просто словом, а лишь взглядом. Я караю, и лучше бы на смерть. В полдень мои силы тают под дождем дел. На лице прекрасной и сильной королевы появляются морщинки усталости. С каждым часом, с каждой минутой они расползаются по всему моему существу как зловещие трещины по дивной красоты фреске. Я старею, истончаюсь, теряю силу. От меня остается лишь оболочка. Должная выполнить единственное предназначение матери – родить. Из кокона уставшего тела рвется наружу свободное и дикое. Я – дух. Дух терний, которые разрывают тело матери-королевы. Я вылупляюсь длинными и гибкими лозами из уродливого здания и устремляюсь навстречу таинственному вечеру. Мои побеги безудержны и хаотичны. Они могут протянуться в любых направлениях, они прорастают через все измерения. Они нервы пронизывающие пространство. Я прорастаю наружу. Я становлюсь самой сутью мира. Сама суть мира течет сквозь меня. Я иду под холодным осенним дождем и вдыхаю летний зной напоенный запахом липового цвета. Я холодный осенний дождь, я летний зной, я аромат. Иногда я прорастаю цветами в самых диких и диковинных местах. В тесной квартирке, на холодной мокрой лавочке в парке, под индустриальной аркой железнодорожного моста теплой весенней ночью, в темном парке, дышащем опасностью или над обрывом, зачарованно глядя на огни ночного города. Иногда рядом со мной распускаются цветы других растений, иногда принцессы вдыхают мой аромат, или королевы срывают мои цветы. Чувство единения с миром, безграничности жизни захватывает и одновременно утомляет меня. Меня становится все меньше. Мир вокруг уменьшается, сжимается до комфортного салона такси или последнего автобуса на маршруте, иногда – неосвещенного рабочего троллейбуса, полного мистических силуэтов и плывущего через город глупой ночью. Я возвращаюсь. Я сжимаюсь в точку. Я вселенная, расширившаяся до максимума и теперь, как капля воды ударившаяся и распластавшаяся на масляной поверхности, стремлюсь к собственному центру, тщусь свернуться в шарик. Я съеживаюсь в семя. И семя падает в почву сна. Семя – это конец. Семя – это начало. Семя вне времени, потому что время в нем. Время спит внутри него. Я просыпаюсь.