Cause I'm yours

      Ёнмин признаётся ему в ледяной январь, когда снег хрустит под тяжелыми ботинками, а щёки краснющие от морозного ветра. Донхён неловко переминается с ноги на ногу и впервые в жизни боится взглянуть лучшему другу в глаза. У него сердце стучит так, что, того и гляди, проломит грудную клетку и вырвется наружу. Донхёну хорошо от чужих слов до слёз, он упрямо смаргивает их, уверяя себя, что это всё от ветра (и некоторые альпаки тут совершенно не при чём). Ёнмин смотрит на него не отрываясь, и Ким чувствует исходящее от него тепло каким-то шестым чувством. На душе легко и хочется петь, Донхён сдерживается из последних сил, но когда сильные руки хватают его собственные, порядком окоченевшие (перчатки для слабаков, да) на холодном воздухе, и тянут спрятаться в широкие карманы зимнего пуховика - внутри звонко лопается натянутая серебряная нить, отчего слова сами срываются с обветренных губ.       Первая любовь так и висит между ними, нежная, свербящая на языке вкусом падающих снежинок и цитрусового бальзама.       А когда губы находят губы, Донхён радуется, что стоят они возле скамейки и падать, по крайней мере, недалеко. Петь всё ещё хочется, но теперь есть занятия поважнее и намного приятнее.       Руки в чужих карманах отогреваются быстро, но вынимать их Донхён пока не собирается.