Два соулмейта.

Было приятно вернуться в родную академию. Ребята шутливо болтали, делясь впечатлениями с практики. Ей даже удалось увидеть прилизанные волосы Бакуго, правда ненадолго. Ему шла его колючая причёска. Мидория резко осознала, что хотела бы потрогать его волосы и смутилась от этой мысли. Когда в класс зашёл Тодороки, сердце пропустило удар, а щёки обожгло жаром. Изуку тут же повернулась к окну, подперев щёку рукой. Сердце взволнованно забилось в груди. Всё то время, что она провела дома, восстанавливаясь, её мысли были о Тодороки, его поцелуе и предложении. И не смотря на то, что у них были номера друг друга, никто так и не написал сообщение, и даже не соизволил позвонить. Она почувствовала, как атмосфера возле Бакуго резко меняется и подняла на него глаза. Теперь она действительно начинала жалеть о том, что он сидит прямо перед ней. — Как это мило, — презрительно фыркнул Катсуки, стремясь прожечь в ней дыру. Неужели он знает о её поцелуе с Шото? Краска тут же схлынула с лица. Нет, откуда Каччану об этом узнать? И он, наверное, взбесится, если она согласится встречаться с Тодороки. Хотя, она ведь ему не нравится, так что Бакуго просто не может её ревновать! Катсуки ещё хотел что-то добавить, но вместо этого замолчал, отвернувшись, потому что в класс зашёл Айзава-сенсей. Учитель обвёл своих учеников недовольным взглядом, но ни слова не сказал об инциденте с убийцей героев, пока эту тему не затронул сам класс и то, как-то быстро поспешил Сотриголова замять эту тему. Айзава объявил Бакуго и Токоями наказанными на весь месяц и назначил им дополнительные занятия после школы. Мидория с недоумением заметила, каким прожигающим взглядом Каччан посмотрел на Фумикаге. Это было странно, что такого эти двое могли не поделить? Мидория решила первым делом выяснить это. Но конечно же, не к Каччану ведь идти с вопросами, тот пошлёт сразу же. И хорошо, если просто словесно. Именно поэтому, когда прозвенел звонок с урока, и учитель покинул класс, девушка направилась к однокласснику. — Токоями-кун, мы можем поговорить? — тихо спросила Изуку и удивилась, когда все в классе замолчали, уставившись на них. Что вообще тут происходит? Даже Каччан выглядит более диким, чем обычно. От его прожигающего взгляда у неё по спине бегут мурашки. Да и случайно глянув на Шото, она заметила, как тот напрягся. Они что, все поссорились с Фумикаге? Но ведь это не тот человек, который будет устраивать конфликты. — Да, Мидория, — Токоями поднялся, и они молча, под пристальными взглядами одноклассников, покинули классную комнату. У Изуку отлегло от сердца, и она смогла свободно выдохнуть, когда за ними закрылась дверь. Они молча прошлись по коридору, совсем немного, пока Фумикаге не остановился и выжидающе на неё не посмотрел. — Что-то ведь случилось, да? — неуверенно спросила Мидория, смотря себе под ноги. — Ты подрался с Каччаном. Я, конечно, понимаю, что он конфликтный, но я всегда считала тебя самым сдержанным в классе, Токоями-кун. Фумикаге не ответил. — Просто... я как-то... — Волнуешься за Бакуго? — перебил Токоями. — Что? — Мидория вмиг покраснела, тут же запротестовала, замахав руками, а потом замерла, устало выдохнула и вновь опустила голову. — Я всегда волновалась за Каччана, сколько себя помню. Да и мне неприятно, что вы подрались. Ведь я считаю тебя хорошим другом, Токоями-кун. Фумикаге кивнул. Всё было так, как он и думал. Мидория была хорошим человеком и общаться с ней было приятно. К тому же, его интересовали исключительно её способность и собранность во время боя, чёткий анализ. Она интересовала его как будущий герой, а не как девчонка, в которую можно влюбиться. — Это моё мнение, и ты можешь быть не согласна с ним, — всё же заговорил Токоями. — Но я думаю, что ты нравишься Бакуго. Изуку дёргается, как от резкого удара током. Она нравится... Каччану? Что за глупости, они ведь знают друг друга всю жизнь, и он ни разу не посмотрел на неё, как на девушку. Тем временем Катсуки просто кипел внутри. Он сидел на стуле, скрестив руки на груди и зажмурившись. Ещё утром, когда этот ублюдок зашёл в класс, она покраснела и отвернулась. Он бы мог подумать, что она так среагировала на шрамированного, но она прямиком на перемене направилась к нему. Какого хрена? О чём им говорить? — Ками-сама, неужели она решила ему признаться? — долетел до его ушей женский писк. — Точно, помните, как она не хотела говорить нам о том, кто ей нравится? — вступил в разговор второй женский голос. — Неужели они соулмейты? — Даже не знаю, но если и не соулмейты, неужели это должно помешать им начать встречаться? Это. Было. Последней. Каплей. Он был готов взорваться, но все вдруг задрожали, почувствовав, как в классе стало слишком холодно. Только одно это заставило Бакуго самодовольно ухмыльнуться. Получи, шрамированный ублюдок! Когда дверь снова открылась, и вошёл один Фумикаге, все удивлённо вытаращились на него. Даже Бакуго ожидал, что птицеголовый вернётся с дурочкой Деку. — Он ей отказал? — Как жестоко! — Наверное, они не соулмейты... — А может, Токоями уже с кем-нибудь встречается? Этот тихий шёпот начинал выводить его из себя. Если дуру Деку бросили, то так ей и надо! В следующий раз будет думать, прежде чем влюбляться в каких-то уродов. Мидория вернулась чуть позже, какая-то задумчивая и молчаливая. Уселась на своё место и словно отключилась. А Изуку не могла теперь избавиться от мысли, что может нравиться Каччану. И если это правда, и она согласится встречаться с Тодороки, то причинит боль Бакуго. Она тихо застонала, схватившись за голову. Шото, по крайней мере, прямо ей сказал о своих чувствах... Стоп! Он ведь так и не сказал, что именно к ней чувствует! Лишь просил принять его чувства, а чувства могут быть разные, и начать с ним встречаться. То есть, мог бы он предложить ей встречаться исходя из того, что узнал имя её соулмейта? То есть, желая насолить Каччану... Блин и как ей теперь быть уверенной? Спросить об этом напрямую у Тодороки? Но только при мысли о том, что ей придётся смотреть ему в глаза, тело становилось слабым, а лицо отчаянно краснело. Он ведь поцеловал её! Катсуки хмуро наблюдал за метаниями Изуку, ловя пристальный взгляд Тодороки. Этот ублюдок явно заинтересован в Мидории. Бакуго просто не позволит ему быть в этом плане первым. Нет уж, эта бесящая Деку, полжизни выносящая ему мозг просто не может так легко никому достаться! Не после того, как она хорошенько попортила ему жизнь! Предпринимать что-либо сейчас опасно, но шанс, что его поставят в спарринг с птицеголовым или шрамированным, явно был. И уж тогда он точно не будет сдерживаться. А Деку... пусть пострадает, ей полезно будет, зато головой в следующий раз думать начнёт! — Не переживай, Мидория, быть отвергнутой не так уж и страшно, — громкий голос Каминари заставил её вздрогнуть. — А? — Изуку удивлённо посмотрела на блондина. О чём это он вообще? — Такая уж судьба не очень привлекательных девушек, — словно сведущий в любовных делах, заговорил Аояма. Бакуго и Тодороки резко нахмурились. Оба захотели разъяснить Юги, в чём заключается скрытая красота Изуку. Чтобы тот на всю жизнь запомнил и потомкам своим рассказывал. — Заткнись, Аояма, — прикрикнул на него Киришима. — По-моему, это вообще не ваше дело. — Знай, Мидория, если что я свободен для отношений, — поднял палец вверх Денки, подмигнув. Уголок рта Мидории нервно дёрнулся. В классе резко накалилась атмосфера, и Изуку даже не нужно было гадать, кто приложил к этому свою причуду. — Спасибо, конечно, Каминари, но я пас, — нервно выдохнула девушка. — Не понимаю вообще, с чего ты об этом заговорил. — Если Токоями отверг тебя в слишком жестокой форме, то мы его накажем, — заговорил неожиданно серьёзный Минэта. — Что? — Мидория даже дёрнулась, отчаянно краснея. — С чего вы взяли? Я ведь просто с ним поговорить выходила! Никто никому не признавался! Да я ведь... — Не стоит переживать, Мидория, — продолжал Минору. — Мужчина в любой ситуации должен быть мужчиной! — Но я ведь просто хотела у него спросить... — И в первую очередь, он должен быть джентльменом с девушкой, — продолжал Минэта, игнорируя Изуку. — ...почему он подрался с Каччаном! — закончила Мидория и поняв, что в классе опять стало тихо, покраснела и опустила голову. — У Каччана всё равно бессмысленно спрашивать, он не ответит. Я просто даже причину не могу придумать, чтобы Каччан и Токоями-кун могли подраться. — Ну это ж и ежу понятно, — тонким голосом засмеялся Аояма. — Из-за того, что тебе нравится Токоями. Хотя я честно не разделяю твоего вкуса. Вот если бы ты влюбилась в меня и мою прекрасную внешность, то можно было бы понять... Мидория вытаращилась на Югу. — С чего вы это взяли? Я ведь только... мы ведь подобное обсуждали в женской раздевалке, когда Мина-чан вынудила нас назвать хотя бы по одному имени... Больше я никому ничего подобного не говорила. — И вот мне теперь интересно, — видеть такую вмиг серьёзную и грозную Очако было всем не по себе, — как вы об этом узнали? И что ещё вы узнали? — Ну... — самодовольно улыбнулся Киришима, развалившись на стуле, — я очень популярный парень в классе. — Это не честно! — возмутилась Тору. — Как вы вообще могли об этом узнать? Мидория покраснела, спрятав лицо в ладони. Как хорошо, что Мина не выпытала у неё про Каччана и Шото. Ведь если бы она созналась, то это было бы концом всему! — Знаете ребят, я тут выучила пару полезных приёмчиков, — Урарака хрустнула пальцами. — Давно уже хочу опробовать хотя бы один. — Да, — Яойорозу тоже поднялась, щёки её полыхали от гнева и смущения. Она сказала, что ей нравится Тодороки и все теперь могут подумать, что он её соулмейт! Вот только этого ей не хватало! — А если вы хотите загладить перед нами вину, — Ашидо встала за учительский стол, устремив свой пристальный взгляд на мальчишек, — то обязаны сознаться, кто из девушек в нашем классе вам нравится! Все застыли, парни отчаянно покраснели. — Это слишком нечестно, — запыхтел Киришима. — А иначе я пойду к учителю Айзаве и расскажу, что вы каким-то образом проникали в женскую душевую, — пригрозила Мина. Даже было поразительно видеть её такой собранной и серьёзной. — Хорошо, — Иида поднялся, чувствуя вину. — Как староста я начну первым. Мне нравится Урарака, потому что она жизнерадостная и весёлая, а так же Мидория, потому что она всегда готова прийти на помощь и выручить. Тенья, красный как рак, сел на место. Мидория тоже чувствовала смущение. Это действительно не честно, они делились только между девочками такими секретами, а мальчики вынужденны говорить подобное при них. Это смущало куда больше. — Тсую, — улыбнулся Оджиро. — Так не честно, вы соулмейты! — воскликнул негодующий Денки, но тут же потупился и пробурчал: — Яойорозу, Тору и Мина-чан. Ашидо покраснела, смущённо отвернувшись. Это нужно было прекращать. — Урарака и Джиро, — хмыкнул Сэро, закинув руки за голову. — Тору и Мина, — Киришима тоже покраснел. Коджи сказал, что ему нравятся все девочки в классе, потому что они хорошие и добрые. Аояма заявил, что ни одна и близко не стояла с ним по красоте. Остались только трое парней. — Мидория и Асуи, — спокойно сказал Токоями. Он не имел ввиду влюблённость, но в общении ему нравились именно эти одноклассницы. — Ну что, Бакуго? Тодороки? — Мина внимательно посмотрела на парней. Оба ухмыльнулись, произнося одновременно: — Изуку...