Два соулмейта.

Мидория сочувственно посмотрела на Тсую. Это был третий день, когда они прибыли в лагерь и начался сущий ад. Тренировки, которые были подобраны для каждого лично, помогали развить причуду и улучшить контроль над ней. Но сочувствие Изуку было по другому поводу. Айзава-сенсей ясным языком объяснил, что здесь не потерпит любовным глупостям происходить, а Оджиро и Асуи, после отбоя тайком прокрались в лес, желая побыть наедине. И в последствие были пойманы учителем. Поэтому вынужденны были дополнительно отрабатывать, вместе с теми, кто завалил годовой тест. По сонному лицу Тсую было понятно, что она всё же встречается с Оджиро украдкой, но Мидория не желала знать, когда они находят для этого время, ведь она полностью уставала на тренировках. Да так, что даже как-то сил хватило только до кровати доползти и вырубиться без сил. Сердце в груди взволнованно трепетало при мысли о том, что сегодня у них с Тодороки будет свидание! Все эти три дня они украдкой виделись наедине и от этого внутри словно расцветал новый мир. Ровно до той поры, пока она не пересекалась с Каччаном, и уныние охватывало её. Бакуго очень злился, но Изуку с удивлением заметила, что он стал лучше себя контролировать. Сегодня у них был вечер отдыха, и Айзава разрешил развести большой костёр, чтобы рассказывать всевозможные страшилки. Девочки принарядились. Урарака просто не отставала от Изуку, пока та не надела нежно-голубое платье до колен с вырезом-лодочкой, открывающем плечи, но сверху накинула белоснежную кофту с длинными рукавами, пряча бинты. У Тодороки до сих пор не проступили инициалы, и это немного печалило. Они вместе пытались придумать способ, как бы им сделать так, чтобы символы, наконец, проступили. К примеру у Мины и Фумикагаке тоже не была скреплена связь. Возможно, внутреннее приятие соулмейта тоже было важно? Но разве она уже не была готова принять Шото? Возле костра Мидория села между Очако и Тсую. Солнце уже скрылось за горизонтом. Изуку оглядела присутствующих, не хватало только Тодороки и Яойорозу. Момо подоспела минут пять спустя и села между Минору и Каминари. Бакуго сидел между Киришимой и Тору. Взгляд его был хмурым и устремлённым на огонь. Он сидел практически напротив неё. Мидория старалась не смотреть на Каччана. — О, я к Ииде сяду, — вдруг подскочила Урарака и направилась к Тенье. Изуку не успела ничего понять, как рядом уже опустился Тодороки. Она просто посмотрела на него удивлённо, краем сознания понимая, что ужасно покраснела, но отвести взгляд не могла. — Это так мерзко, что с нами есть соулмейты, — обиженно проговорил Минэта, с надеждой посмотрев на Момо. Яойорозу только неопределённо хмыкнула. — Не вижу в этом ничего противного! — тут же оживилась Мина. — Неприятно только от того, что кое-кто не понимает важности некоторых вещей... И её обиженный взгляд был направлен на Токоями. Но тот словно и не замечал его. Мидория удивлялась. Неужели Фумикаге не хочет принимать своего соулмейта? Но почему, Мина ведь милая и добрая. Он уже кого-то любит? — Ну что ж, детишки, можете начинать, — Айзава уже завернулся в свой спальный мешок. — Мне в общем-то пофиг, что вы там будете друг другу рассказывать. — А вы, разве, не будете делиться страшилками с нами, сенсей? — возмутился Каминари. — От моих историй ты в миг полысеешь, — нахмурился преподаватель. — Так что берегу вашу психику. Некоторые ребята от такого заявления сникли. Но тут же начали понемногу рассказывать страшные истории. Мидория вздрогнула, когда Шото незаметно взял её за руку. И в ответ сжала его ладонь не сильно. Он был близко, хотелось опереться на его плечо и закрыть глаза. Но Изуку смотрела на то, как танцуют языки пламени, и не смогла стереть со своего лица глупую улыбку. Она действительно была счастлива. Изуку не чувствовала на себе пристального взгляда Бакуго, не видела, что порой Шото и Катсуки прожигают друг друга ненавистными взглядами. Но оба не предприняли ничего. Ни одной попытки, чтобы подраться или, по крайне мере, поругаться. Когда свой рассказ начал Токоями, Изуку почувствовала, что её клонит в сон. Веки её лениво смыкались, и она, всё же, прижалась к Тодороки, закрыв глаза. Голос Фумикаге убаюкивал её, а тепло, исходящее от костра, и Шото, согревало изнутри. Разбудил её Тодороки, когда уже половина ребят разбрелись спать, кто-то ушёл погулять, сегодня Айзава позволил им делать всё, что они хотят, но в разумных пределах, ибо он всё же присматривает за всеми. Так же он сказал, что если кто-то потеряется, то никто не пойдёт на его поиски. — Пройдёмся? — предложение Шото было неожиданным, но Мидория согласно кивнула. Было около двенадцати, хотя Изуку думала, что уже глубокая ночь. Завтрашнюю тренировку никто не отменял, так что задерживаться долго не стоило. Они неспешно двинулись в сторону речки, Тодороки заприметил её ещё вчера. Яркая луна возвышалась над лесом, а пение сов приносило какую-то таинственность. Они шли державшись за руки, сохраняя молчание. Мидория всё же была сонная, но понемногу просыпалась. Возле извилистой речки кончился их путь, и Шото заключил Мидорию в объятия, даря нежный поцелуй. Изуку встрепенулась, обнимая своего соулмейта и отвечая на поцелуй. Стоило им отстраниться друг от друга, и Тодороки мог разглядеть яркий румянец на щеках своей девушки и слегка припухшие губы. — Мы редко бываем вдвоём, — Тодороки казалось, что он тоже начинает краснеть, потому что сейчас Мидория выглядела просто невероятно сказочно в мягком свете луны. — Это всё ещё смущает, — Изуку стала рассматривать водную поверхность. — Я имею в виду, для меня это слишком неловко... Шото всё прекрасно понимал. Мидория многого стеснялась. Она хотела быть с ним, это Тодороки уже успел узнать точно. Она радовалась, когда проводила с ним время, училась понемногу доверять. На неё не следовало давить. И держать Бакуго подальше от неё. Всеми возможными способами. — Мне всё кажется, что мы с тобой какая-то неправильная парочка, — Изуку присела, опуская пальцы в прохладную воду. — Что я приношу тебе много неприятностей. — Не говори глупостей, — тут же оборвал её Тодороки. — Я понимаю, что тебе тяжело от того, что у тебя два соулмейта. Но ты выбрала меня и сейчас ты со мной. Мидория поджимает губы, закрывая глаза. Она не чувствует этого. Не чувствует, что принадлежит только Шото. Был ещё Бакуго, который имел на неё столько же прав. Но хуже всего было даже не это, а то, что она не чувствовала Тодороки своим. Он был рядом, дарил тепло и спокойствие, но словно выскальзывал из пальцев, как песок. Чем было вызвано это ощущение, Изуку не знала, но точно хотела от него избавиться. Возможно, именно поэтому, она так и не могла понять своих истинных чувств. Мидория выпрямилась, повернувшись лицом к Тодороки. — Это и вправду красивое место, я рада, что ты мне его показал, — улыбнулась Изуку, делая шаг к Шото, но тут же её нога соскользнула и, громко вскрикнув, Мидория поскользнулась, падая в воду. — Ты как? — Тодороки тут же кинулся к ней, помогая вылезти из воды. Вот только Изуку не была бы Изуку, если б не испачкалась, пока Шото вытаскивал её из речки. — Не скажу, что вода холодная, но точно не предназначена для купания, — сказала Мидория стуча зубами и обнимая себя за плечи. — Ты всегда такая неуклюжая? — усмехнулся Шото, накидывая на Мидорию свою курточку и повышая температуру вокруг них, чтобы ей было теплее. — Если я предложу тебе обняться и согреться в моих объятиях, ты согласишься? — Тебе незачем мокнуть, — нахмурилась Изуку, но уже не дрожала от холода. — Не хватало, чтобы ты заболел. Так жаль, что я испачкала платье. Надеюсь, его ещё можно отстирать. Проводишь меня к лагерю? — Наверное, летний лагерь не лучшее место для свиданий, — улыбнулся ей Шото, протягивая руку. — Да, лучше сходим в кино или кафе, когда вернёмся домой, — Изуку взяла его за руку. Они направились обратно, Мидория смеялась и пыталась шутить. Тодороки было просто достаточно слышать её смех. Когда они вернулись, возле костра ещё сидели их одноклассники. Какую-то страшилку рассказывал Киришима, и его интонация удачно передавала мрачную атмосферу. — Иди к ребятам, — Мидория подтолкнула его в нужную сторону. — А ты? — внимательно посмотрел на неё Шото. Изуку покраснела, отвела взгляд, но тут же повернулась к нему лицом и пробубнила: — Я сперва приму душ, а потом отправлюсь спать. Тодороки несколько минут рассматривал её смущённое лицо, потом нежно улыбнулся и, быстро поцеловав в губы на прощание, отправился к костру. Мидория пару минут смотрела ему в спину, а потом направилась за домики, в которых они спали. Душевые находились отдельно, но почему-то мужская и женская были рядом друг с другом. Пыль, которую Мидория подняла, вылезая из реки, каким-то образом попала под платье и прилипла к коже. Надо было отмыть её и идти спать. Завтрашний день будет тяжёлым, Айзава обещал адски-усиленную тренировку. Наверное для того, чтобы его ученики слишком долго не засиживались возле костра. В раздевалке Изуку сняла мокрую одежду. К счастью, полотенца всегда здесь лежали стопкой. Сменное бельё тоже имелось, вчера Изуку захватила два комплекта, так что один, к счастью, дожидался своего часа. Но вот на что она действительно сетовала, так это на то, что не сходила за халатом или же не взяла сменную одежду. А ведь действительно можно было сперва заглянуть в комнату. Но вдруг кто-нибудь из девочек спит? Ну, к примеру, Урарака. Тсую, скорее всего, сейчас на свидании. Но не страшно, что-нибудь придумает. Душевая не имела отдельных кабинок, это была довольно просторная комната, выложенная кафелем и имеющая несколько леек. Бакуго был зол. Контроль над эмоциями постепенно ослабевал. Он старался сделаться прочнее, чтобы не реагировать на их взгляды, тупые улыбочки и прочую хрень. Его откровенно бесило то, что эти двое, уже не пытаются скрываться. Какого хрена они о себе возомнили?! Сегодняшний вечер был просто отвратительным! Настолько, что его тошнило просто от вида того, как они держатся за ручки! Словно детсадовцы! Катсуки терпел и подавлял в себе гнев, а ещё дикое желание сломать шею шрамированному ублюдку. Тодороки смотрел на него с таким превосходством, словно сам напрашивался лишить его глаз. Он не выдержал и ушёл, а когда вернулся, голубков уже не было. С одной стороны Бакуго был этому рад, но с другой… в голову лезли просто мерзкие мыслишки. Чем они вдвоём могут заниматься в лесу? С каждой минутой воображение разыгрывалось сильнее, и у Катсуки всё больше возгоралось желание найти эту парочку и проломить кому-то черепушку. Но когда он увидел их, вздох облегчения получился сам собой. Мидория была мокрая, платье её было вымазано, и они, чёрт их подери, продолжали держаться за ручки! Последней каплей был их невинный поцелуй. Да кто же так целует? И кто этому ублюдку вообще позволял её целовать?! И они разделились, Изуку пошла в сторону душевых, и ноги Бакуго понесли его в ту же сторону. И вот теперь он стоял под этими чёртовыми дверями, сдерживая ярость и слушая, как льётся вода из душа. Он должен поговорить с идиоткой Деку! Она обязана ответить ему! Но… что он собрался спрашивать? Почему не может уйти и, как какой-то побитый пёс, стоит возле этих проклятых дверей? Но он не сможет уйти, пока не поговорит с ней... Тёплые капли скользили по телу. Мидория смотрела на обнажённые запястья глубоко задумавшись. Мысли её перетекали от Тодороки к Бакуго. Она пыталась понять, что чувствует каждый из них. Волосы тяжестью опадали на плечи, влажные тёмные кудри прилипали к коже. Изуку уже смыла грязь, но почему-то не спешила вернуться в раздевалку. Она хотела понять, какое решение правильное. Как она должна поступить со своими соулмейтами? Изуку не поняла, что именно привлекло её внимание и почему вообще она обернулась. Её глаза испуганно распахнулись, и Мидория не успела ни вскрикнуть ни прикрыться, как её рот накрыла широкая ладонь, её тут же прижали к стене. Девушка дёрнулась, но её перехваченные руки уже словно пригвоздили чуть выше головы. Тело её дрожало от страха. И стыда… Она ведь абсолютно нагая. Катсуки сам не понимал, почему сорвался, как вообще осмелился войти. Она была там слишком долго, а он устал ждать. Поэтому он ещё несколько минут рассматривал её узкую талию, округлые ягодицы и бёдра. Бакуго впервые видел Деку голой, и приятная волна жара начала подниматься в нём. Он уже собирался выйти, проклиная себя, когда эта идиотка обернулась! Он не мог позволить ей закричать или использовать силу. Единственно верным решением в данной ситуации было заставить её грубо заткнуться, прижать к стене и обездвижить. Катсуки нервно сглотнул, промокая вместе с ней. Но Изуку была совершенно обнажена, тёмные пряди почти прятали её груди, но он мог видеть проглядывающие розовые соски. Он не мог отрицать того, что возбудился, что жар, охвативший его, был вызван этим хрупким стройным телом. Бакуго продолжал держать руку на её рте, боясь, что если уберёт, то непременно поцелует. А там уже потеряет голову… Он видел в её глазах страх, обиду и непонимание. Катсуки сам не понимал, что делает и что собирается делать. Все слова застряли в горле, он сильнее надавил на запястья, заставляя её вздрогнуть. Он пытался смотреть в её большие глаза и не опускать взгляд вниз. Её тело дрожало. — Я ведь всегда был рядом... — собственный голос показался низким, хриплым, совершенно чужим, каким-то надломанным и лишённым жизни. — Почему же ты никогда не смотрела на меня так, как смотришь на него? Он идиот. Конченный. Но сейчас они только вдвоём, и он поймёт, если Деку попытается соврать. — Даже если он твой соулмейт... — Катсуки задыхался, ему казалось, что слёзы текут по щекам, но это ведь всего лишь вода. — Неужели ты никогда ничего не чувствовала ко мне? Она плачет. Почему она плачет? — Ты всегда меня обманывала, не правда ли, Деку? — обида словно острый нож колет его изнутри. — Сначала с силой... Его имя на твоей руке... Бакуго поднимает взгляд вверх, на запястья, смотря на золотые нити на её коже. И не с первого раза до него доходит, что на обоих запястьях позолота. Он забывает обо всём, отводя левую руку в сторону, чтобы её не достигала вода и смотрит... смотрит на золотые буквы. Это его инициалы, он уверен полностью, даже сомнения не возникло. Мидория прикрывает грудь правой рукой, желая высвободить левую, но Бакуго держит крепко. — Каччан, это сложно объяснить... — ей не хватает воздуха. Изуку кажется, что она куда-то падает. Пустота наполняет её. Как отреагирует Кацуки? Обвинит её? — Как давно? — один вопрос. Всего лишь один вопрос, и, не дожидаясь ответа, он сильнее сдавливает её руку. — В пять лет, — всхлипывает Мидория, но руку всё так же не удаётся вырвать. Бакуго повторяет за ней одними губами. Это полнейший шок. А потом его захватывает такая ярость, что ему просто хочется сломать ей руку. Десять лет держать от него в тайне такое?! — Этот ублюдок заставил тебя ничего мне не говорить? — его губы растягиваются в кровожадном оскале. — Я убью его... Бакуго отпускает её резко, и Мидория, в этот момент пытающаяся вырваться, шлёпается на задницу. Катсуки уже нет в душевой и страшное предчувствие чего-то ужасного охватывает её. Нет, он ведь не так понял! — Каччан! — Изуку выскакивает в женскую раздевалку, но там пусто. Мидория наспех вытирается, надевая нижнее бельё. Она тянется к платью, с досадой понимая, что оно мокрое, но всё же это лучше, чем предстать перед ними в таком виде. Она должна остановить Бакуго, пока он не совершил ничего страшного! — Я могу подождать, пока ты оденешься, — спокойный мужской голос вызывает дрожь в теле. Изуку оборачивается, испуганно уставившись на неизвестного мужчину. Высокий брюнет выглядит устрашающе, красная сморщенная кожа, словно пришитая полностью закрывает горло, подбородок и верхнюю часть грудной клетки, а так же мешками находится под веками. Кто это? Она ведь никогда не видела его раньше! Но в голове тут же звучит голос телепата, принадлежащий герою, что присматривает за ними в летнем лагере: «Вторжение! Внимание, произошло вторжение на территорию летнего лагеря! Всем ученикам, находящимся за пределами лагеря, срочно вернуться в свои комнаты! В сражения не вступать, с незнакомцами не контактировать! Цель нарушителей неизвестна, поэтому повторюсь: всем вернуться в свои комнаты!» И теперь Мидория хотя бы понимала, что стоящий перед ней человек — нарушитель. И единственная возможность покинуть раздевалку, это вступить с ним в бой! Без лишних слов Изуку замахнулась, ринувшись вперёд, пытаясь сосредоточиться на силе и не позволить причуде навредить телу. Неизвестный не стал уворачиваться, лишь как-то разочарованно выдохнул, прежде чем Мидория попала по нему, сделав его мокрой лужей на стенах и полу. — А я ведь предлагал тебе возможность одеться, — прозвучал над ухом тот же голос. Мидория вздрогнула, оборачиваясь. Но было уже слишком поздно...