Два соулмейта.

Изуку переоделась. Она надела штаны, кофту и вообще, готова была натянуть на себя гору одежды и спрятаться под одеялом. Ей было жутко стыдно. Никогда в жизни она не чувствовала такую вину перед матерью. Изуку сама ещё не привыкла и не успела осознать их странные отношения с соулмейтами. Что же теперь мама будет думать о ней? Когда она вошла в гостиную, Бакуго и Тодороки тоже были полностью одетые и сидели на диване, смотря куда угодно, лишь бы не на Инко, что стояла в центре, спрятав лицо в ладони и тихо причитая. Изуку двинулась к парням, собираясь сесть между ними и почувствовать себя хоть немного в безопасности. Она терялась и робела перед родительницей. — Куда? — строгим взглядом обожгла её мать и указала рукой в другую сторону. — В кресло. Изуку нервно сглотнула и послушно села подальше от своих соулмейтов и с тихим выдохом пряча лицо, просто полыхающее от стыда, в ладонях. Инко недовольно посмотрела на будущих героев. — Чувствовало моё сердце, что вы, негодники, что-то затеяли, — она обратилась к парням. — Позволила же вам быть рядом со своей дочерью и во что это вылилось? Позор, какой же это позор! — Мама, — слабым голосом обратилась к ней Изуку. — О, как же хорошо, что отец этого не видит! — воскликнула Мидория-старшая. — Его бы удар схватил, если бы он узнал, какой развратной стала его дочь. — Мидория-сан, — осторожно обратился к ней Шото. — Молчите, я даже не желаю вас слушать! — женщина всплеснула руками. — Что скажут ваши родители? О, какой же это позор! И это будущие герои! — Мама, ты не понимаешь, — у Изуку по щекам текли слёзы. — Всё совсем не так, как ты думаешь! — Не так? — Инко обратилась к дочери. — Что же я вижу, вернувшись чуть раньше домой? Как моя полуголая дочь на кухне с двумя мальчиками развлекается? И это я не так поняла? Вы тут, ночевали, я правильно понимаю? Из того, что я видела, не трудно догадаться, чем вы были заняты этой ночью! — Мидория-сан, — Шото обеспокоенно посмотрел на Изуку, видя, какой подавленной она была. — Изуку не виновата… — Виновата, раз позволила такому произойти у себя дома! Боже мой, — Инко схватилась за голову. — Что же мне с этим делать? Изуку всхлипнула. Это было невыносимо. Они не виноваты, что оказались соулмейтами. Её мать точно этого не примет. Никто никогда не примет их отношений! Не стоило вообще этого начинать. Тодороки привстал, собираясь успокоить Изуку. Она не заслуживала того, чтобы её обвиняли в этом. — Нет, не подходи даже близко к ней, — Инко встала между дочерью и Шото. — И сядь обратно. Вы больше не увидитесь, это понятно? Я не позволю развращать свою дочь! — Мы ведь учимся в одном классе, — Тодороки смотрел женщине прямо в глаза. Мидория-старшая поджала губы, отводя взгляд. Изуку мечтала стать героем, она не хотела лишать её этой светлой мечты. Но то, какой она стала благодаря этой геройской академии, ей не нравилось. — Значит Изуку больше не будет учиться в ЮЭй, — отрезала Инко. Изуку вздрогнула, шокировано посмотрев на мать. Как это она не будет учиться в ЮЭй? Она ведь так хочет стать героем. Она мечтала об этом с самого детства. Мама не может быть настолько жестокой! Это же смысл её жизни... что будет с Изуку, если лишить её мечты? — Это наши отношения, и вас они не касаются, — слишком резко отрезал Бакуго. Инко удивлённо посмотрела на Катсуки, явно не ожидая подобного нахальства. Изуку тоже испуганно посмотрела на своего соулмейта. Что он вообще такое говорит? Мама ведь может разозлиться ещё сильнее. Катсуки был зол. После предыдущего неудачного разговора с матерью Изуку он пытался держаться и не быть резким. Но не сейчас. Никто не имел права ему указывать. Никто не имел права забирать у него Деку. Никто не имел права заставлять её плакать. Даже её собственная мать. — Это моя дочь и… — Я её соулмейт, — Бакуго закатал рукав, демонстрируя метку. — И Изуку связана со мной. Инко широко раскрытыми глазами смотрела на чёрную метку. Скреплённая связь. Затем она растерянно посмотрела на дочь. Изуку тоже таращилась на Каччана. Зачем он раскрыл метку? Зачем рассказал матери? И... он назвал её по имени, это такое редкое явление. — Катсуки твой соулмейт? — неуверенно спросила Инко, но тут же посмотрела на блондина. — Если ты её соулмейт, то во что ты её втягиваешь? — Тодороки тоже её соулмейт, — Бакуго надоело всё это терпеть. Почему они должны скрываться, если являются соумейтами? Деку сама ведь хотела скрепления связи, а значит, была готова к тому, чтобы заявить общественности об их дебильных отношениях. Да, Бакуго всё это бесило. Но ещё больше его бесило то, что его отчитывали за то, что природа или ещё что-то свыше над ними так посмеялись. У Изуку два соулмейта. Поэтому только он или только Тодороки могут распоряжаться судьбой Деку. Шото не стал скрывать, тоже закатал рукав, демонстрируя символы Изуку. Инко нервно выдохнула, прижала руку ко рту и устремила взгляд на дочь. Изуку всхлипнула, наклоняясь вперёд и хватаясь за голову. Какого чёрта они сделали? Зачем раскрылись матери? — Это правда? Изуку, скажи мне, это правда? Она расплакалась, покачав головой. Сердце болезненно сжималось. Её мама возненавидит её? А как ко всему отнесутся родители её соулмейтов? Одноклассники? Люди? Это было невыносимо! Инко сама подошла к дочери, хватая её за руки и закатывая рукава, в ужасе смотря на чёрные инициалы. Она не могла поверить. Такое ведь просто невозможно… Два соулмейта. У её дочери было два соулмейта! Изуку вырвала руки и бросилась в комнату, где и разрыдалась. Это было выше её сил. Сидеть там и ждать… Недоумение, непонимание, отрицание, презрение, отвращение, ненависть. Как теперь к ней будет относиться мать? — Вам пора, — сухо сказала Инко, посмотрев на мальчишек. — Мы можем поговорить с Изуку? — взволнованно спросил Шото. — Оставьте её, — устало выдохнула Инко, опускаясь в кресло. — И просто идите. Катсуки молча поднялся и направился к выходу. Всё в нём клокотало от гнева. — Не вините Изуку, пожалуйста, — обратился Тодороки к Мидории. — Ей и так было очень тяжело с того момента, как проступила моя метка. Она и без этого чувствует себя виноватой. Инко просто кивнула, смотря каким-то потерянным взглядом в пустоту. Следующим утром Изуку не хотела идти в академию, вообще покидать свою комнату. С матерью она больше не разговаривала. Её грызла совесть и вина перед Инко. Было жутко стыдно за своё поведение. А ещё была злость на своих соулмейтов. За то, что они продемонстрировали свои метки её матери. Утром Изуку так и не увидела мать, она даже ничего не ела, прямиком из комнаты направившись тихо по коридору к входной двери. Всю дорогу до академии Мидория думала о том, как поведёт себя с соулмейтами. Их случай не имеет прецедентов. И им ещё нет семнадцати, чтобы решать что-то самостоятельно. Нет, Катсуки уже есть семнадцать, и он единственный совершеннолетний, по меркам соулмейтов. Скоро и семнадцатилетие Изуку, а вот ждать дня рождения Шото очень долго. Изуку и не хотела рисковать до дня рождения Тодороки. А что теперь предпримет её мать? Не дойдя до классной комнаты, Изуку столкнулась с Бакуго. Она захотела пройти мимо, сделав вид, что не заметила его, но Катсуки схватил её за локоть, поворачивая лицом к себе. — Что тебе нужно, Каччан? — хмуро посмотрела на него Изуку. Она была зла на него. Катсуки всегда действовал так, как считал нужным и не считался с её мнением. Сейчас он возвышался над ней, смотрел хмурым взглядом, выражая всё своё недовольство. — Сегодня ты мне уже не рада? — осклабился блондин. — Ты не должен был говорить моей матери о нас, — Изуку вырвалась, смотря ему прямо в глаза. — Ты не имел права… — Теперь я имею право, — резко оборвал её Бакуго. — Я имею все права на тебя, Изуку, наша связь скреплена. Ты этого хотела. — Какой же ты придурок, — обиженно сказала Мидория и направилась в класс, не желая говорить со своим соулмейтом. В классе были некоторые одноклассники. И там был Шото. Изуку прямым шагом направилась ко второму соулмейту. Тодороки сидел за партой, и Мидории пришлось склониться, чтобы обиженно зашептать. — Ты вчера пообещал мне, что никто не будет меня принуждать, а что вы устроили с Каччаном на кухне? — в её глазах были слёзы. Шото спокойно выдержал взгляд Мидории и только заметил: — Ты не была против, Изуку. Она отстранилась резко, в глазах её были обида и обвинение. Больше она не заговорила ни с одним из них. Её переполняли смешанные чувства, и Изуку не знала, кто в этой ситуации виноват больше всех? Ну конечно же она сама… не стоило ей вообще начинать встречаться с Шото, не стоило соглашаться на их свидания. Была бы одна и никто бы от этого не мучился. В раздевалке Шото задержался, дожидаясь, пока все уйдут. Как и Катсуки. Они всё ещё прятали инициалы Изуку. Им нужно было отправляться на геройскую тренировку, но перед этим должен состояться важный разговор. — Значит, она игнорит и тебя, — хмыкнул Бакуго, пристально смотря на Тодороки. — Изуку слишком расстроена и подавлена, — просто сказал Шото. — А тебя это не бесит? — скрипнул зубами Бакуго. — Её истерики и капризы! То сначала хочет скрепления связи, а теперь ведёт себя так, словно её изнасиловали и силой скрепили чёртову связь, которая, по сути, была нужна только ей. — Ей нужно принять случившееся, Бакуго, — Шото нахмурился. — Просто оставь её на время в покое. — Да с хера ли! — рыкнул блондин, чувствуя, как потеют ладони. — Мы теперь соулмейты и в покое она уж точно не останется. — Изуку очень эмоциональная. — Я больше не намерен мириться с этой хернёй, — Катсуки содрал с руки напульсник. — Что ты собрался делать? — Шото это определённо не нравилось. — То что эта идиотка и хотела. Изуку разговаривала с Ураракой, когда её соулмейты, самыми последними, вошли в спортзал. Айзавы ещё не было. Изуку не смотрела на них, не хотела. Очако о чём-то трещала без умолку, крутя на запястье браслет, подаренный Момо. Она до сих пор скрывала своего соулмейта и в классе кто-то даже предполагал, что это может быть Бакуго. Мидория уже никак не реагировала на подобные слухи. Минэта первым заметил, что Катсуки не скрывает запястье. — Оу, Бакуго, ты больше не прячешь руки? — чуть ли не зайчиком запрыгал вокруг него Минору, желая рассмотреть инициалы. — Неужели слухи о том, что у тебя есть соулмейт — не правда? Катсуки только хмыкнул и как бы невзначай повернул руку так, чтобы была видна метка. Минэта так и замер, поражённо хлопая глазами и смотря в спину уходящего Бакуго. Он тут же подскочил к Шото. — Эй, Тодороки, Мидория ведь твоя соулмейт, разве нет? — слегка заикаясь и немного потрясённо спросил Минору. — Моя, — согласился Шото, демонстрируя свою метку. Минэта потрясённо замотал головой. У Тодороки и Бакуго были одинаковые метки, но на разных руках. А у Изуку... оба запястья забинтованы. — Мидория! — чуть ли не панически закричал Минору, оказавшись возле Изуку и потрясённо указывая на неё пальцем. — У тебя два соулмейта? Изуку так и застыла, поймав на себе взгляды одноклассников. Краска схлынула с её лица, и она, наконец, посмотрела на своих соулмейтов, с ужасом понимая, что они больше не прячут их чёрные метки.