Кастинг — подбор актёров для кино, театральной постановки, рекламного ролика и т.д. Может осуществляться как вживую, так и с просмотром подходящих актёров на видеозаписи.
Во второй комнате для ожидания перед кастингом для новичков собралось много красивых девушек и парней. Все они желали попасть в LME Pop Production, которое станет их гарантированным билетом в индустрию развлечения. Девушки поправляли макияж, что-то повторяли, общались между собой, лебезя в глаза, а в душе рьяно желая провала. Неожиданно дверь открылась и пропустила в свое нутро ещё одну претендентку кастинга. Невольно девушка притянула на себя всё внимание окружающих. Красивые и плавные черты лица, невероятно яркие и выразительные янтарные глаза. Рыжие короткие волосы были по-модному уложены. Да и надето на ней было явно дорогое гипюровое нежно-розовое платье чуть выше колен и с рукавами три четверти. На ноги надеты бежевые босоножки без каблуков, в руках небольшая сумочка в тон обуви. Бижутерия на ней была не громоздкая и достаточно простая: позолоченные сережки, состоящие из двух бусин, соединенных между собой цепочкой, и браслет тонким плотным ободком охватывал левое запястье. Но не наряд и даже не внешность, умело подчеркнутая минимумом косметики, привлекли на себя внимание, скорее выражение лица, показывающее полное безразличие и каплю надменности, а также аура, незаметная, но ощущаемая другими. Её аура власти окутывала всех находящихся вокруг и заставляла склонить голову. Холодные янтарные глаза прошлись по всем, впрочем, ни на ком не задержались и скосились на единственное свободное кресло в углу помещения, к которому она и направилась. Её движения были плавными и скользящими, осанка идеальная, мимика неподвижная и отстранённая. — Кто это? — тихо на ухо спросила свою соседку одна из конкурсанток, когда Кёко, а это была именно она, элегантно устроилась в кресле. — Не знаю, — так же тихо откликнулась та и замолчала, чувствуя на себе холодный оценивающий взгляд. — Кто привел сюда ребенка?! — вдруг раздался громкий вопрос, отчего все вздрогнули и перевели взгляд на говорившую, которая держала за руку маленькую девочку лет восьми-десяти. — Для меня это серьезное соревнование! Я должна выложиться на полную! Либо съешь ты, либо тебя! Нечего превращать это в детсадовскую вечеринку! Да где носит её мамашу?! Долой с глаз моих! И почему-то эта разозленная девушка не нашла ничего лучшего, как кинуть ребенка в сторону «Ледышки», как мысленно конкурсантки прозвали последнюю прибывшую. — Она кинула ребенка! — зашептали сердобольные девушки. — Чудовище! Толкнула девочку! Девочка плакала, орошая соплями и слезами одежду Кёко, отчего та смотрела на это с брезгливостью и облегченно вспоминая, что взяла с собой сменную одежду. Наконец ей надоело наблюдать, как её одежду методично портят, а другие девушки столпились вокруг неё и жалеют соплячку. — Малышка, — голос Могами приобрел ласковые и нежные нотки, взгляд же напротив приобрел ещё большую брезгливость, — ты действительно веришь в то, что когда плачет женщина или ребенок, обязательно кто-то придет их утешить? Не будь наивной, девочка, если кто увидит твою слабость, набегут только шакалы, готовые растерзать твою плоть до костей, а иногда и их не оставят. В конце же ещё и плюнут в оставшиеся ошметки, — под конец речи её добрая и подбадривающая улыбка перетекла в издевательскую ухмылку, а голос стал холодным и подавляющим. — Демон, — зашептались окружающие.***
— Наконец-то, перерыв! — потянулся глава музыкального отделения. — Мы закончили с номерами с первого по тридцатый… — Ещё рано расслабляться. Нас ждет следующая тридцатка, — охладил пыл коллеги руководитель актеров. — Знаю-знаю… — Кстати, куда президент под конец ушел? — Наверное, как обычно пошел свой выход перед новичками готовить. — Да, сложно сказать, что мы нашли кого-то действительно талантливого, — с сожалением вздохнул Мацусима. — Думаешь? Я несколько интересных отобрал, — не согласился Накадзава. — Нет, я не об этом. Я о тех, кто, не являясь профессионалом, всё равно может стать звездой за счет присущей ему от природы фактурности, понимаешь? — спросил глава актеров у Савары. — А, да, — не сразу ответил мужчина, к которому обратились, ведь он как раз рассматривал бланк. — Кто у тебя там? — нагнулся музыкант. — О, симпатичная, да ещё и на скрипке с фортепиано играет, — уловил главное для себя из бланка глава отделения музыки. — Она ко мне? — Нет, она на актерский, — качнул головой глава талантов. — Жаль… очень жаль, — расстроился Накадзава. — На актерский? — услышал интересное для себя Мацусима, поднимаясь со своего места и заходя за спину усатика, и тоже нагнулся посмотреть на ту, что обсуждают его коллеги. — Внешность достаточно привлекательная, даже пластику не придется делать. Девушка на фото действительно была прекрасна и нежна как весенний цветок: рыжие короткие волосы развевались на ветру; янтарные глаза лучились лаской и юностью, наивностью, и при этом какой-то загадочностью; не пухлые губы, чуть подкрашенные блеском, складывались в легкую, нежную улыбку, готовую принять и простить всех и вся; тонкие пальцы с бесцветным маникюром аккуратно придерживали веточку распустившейся вишни; кофта цвета морской волны с бежевой завязочкой на вороте только придавала этому видению молодости и непорочности. — Да, очень красивая и молодая, только не знаю, сможет ли она выжить в шоу-бизнесе, ведь она настолько юна и невинна, — произнес глава певцов и музыкантов. — Вы её просто не видели вживую, я, если честно, её сначала и не узнал. — Теряешь хватку? — подтрунил актер. — Нет, когда она пришла ко мне, я подумал, что передо мною Снежная Королева, а не человек: ни единой эмоции. Я вообще сомневался, что она способна на чувства, и тут такой контраст, только по номеру и имени узнал. — Ты нас заинтриговал, уже хочется побольше узнать, тем более она достаточно талантлива: скрипка, пианино, бальный танец, три языка, не считая японского, не каждый может похвастаться такими достижениями в столь юном возрасте. — И я о том же. — Ладно, пойдемте хоть кофе попьем, до начала осталось всего минут двадцать.***
Съемочная площадка. Весь съемочный персонал носился по залу, перенося свет, какие-то предметы мебели, раскручивал шнуры и делал ещё что-то с первого взгляда не опознаваемое. Цуруга сидел рядом с площадкой и думал, ожидая своей сцены. — Уже началось, да? — задумчиво спросил сам у себя Цуруга Рен. — Что? — не понял стоящий рядом менеджер звезды номер один. — Уже началось прослушивание новичков? — Я в шоке! С каких это пор тебя интересуют кастинги? Обычно ты не замечаешь новичков, пока они сами с тобой не заговорят. Неужели там есть кто-то интересующий тебя? — Яширо был удивлен. — Хм… в некоторой степени… — задумчиво произнес актер. — Интересно, чем это тебя смогли заинтересовать? — взгляд очкарика стал ещё более заинтересованным. Однако несмотря на все надежды менеджера, Рен ничего не ответил на этот вопрос. Сам же Цуруга раздумывал о том, почему он так странно отреагировал на девчонку, она же вроде ничего такого не сделала. Может быть всё дело в том, что она была слишком похожа на него. Та же лживая маска высокомерия и превосходства. То же стремление скрыть истинное лицо под маской. Он сам носил свою маску «идеального актера», может в этом и есть причина его неприязни. Всё же неприятно смотреть на другого человека и видеть в нем свое отражение. — Подготовка к сцене двадцать один завершена! — вывел Рена из размышлений голос помощника режиссёра. — Рен, пора.