Кадуцей

Нелтарион резко отдернул голову, Маласса с облегчением вздохнула. Нелтарион повернулся к ней спиной. — Даже не думай… тронешь его хоть пальцем, пеняй на себя… «Как… как он посмел поднять на меня руку? Поверить не могу, мой собственный ученик…» Маласса прокашлялась после удушения, сжав руку в кулак, она слегка привстала. Своими пылающим взглядом она уставилась на Нелтариона. В ее глазах горело пламя, злость и ненависть. В одно мгновенье, Маласса схватила Нелтариона за горло и приставила его к стене, вдавливая во внутрь. Из ее губ слегка показались клыки, ее глаза пылали фиолетовым пламенем. Несмотря на то, что Нелтарион был куда стройней и с виду сильней чем Маласса, он ничего не мог противопоставить ее превосходящей физической силе. — Нелтарион… хоть ты и главный, но не забывай, что я самая старшая из выскорожденных. Я не потерплю такого отношения к себе! — Со злостью проговорила Маласса. Нелтарион приложил руку к щеке Малассы: — Маласса, ты воспитала и вырастила многих из нас… Разумеется, я глубоко уважаю тебя, но это не дает тебе право действовать независимо от Орай. Ты подобна ночному цветку, что украшает наши мрачные ряды, ты богиня наших сладких снов. По щеке Малассы скатилась скупая слеза, не долго думая она отпустила Нелтариона. — Прости, я слегка погорячилась, признаю я виновата перед тобой. — И ты меня прости, за столь жестокий жест. — Так значит этот парнишка и есть Солнцекрылый? — Да, это так. Пока он мне не интересен, когда ты освободишь нас, он нам понадобится. Азгарды пока ничего не подозревают и не предпримут ответных мер. — Какая ирония, великий лидер наших предков, возродился в качестве низшего существа… *** « Как же я хочу отомстить Азгардам, они на пороге окончания цикла, вонзили нож в спину Орай… Чертовы предатели заточили нас в этой дыре, надеясь оградить нас от этого мира. Но к любой темнице найдется свой ключик. Я уже представляю лицо Адрии, когда она услышат новость о нашем возвращении. Хотя меня больше всего волнует ночная фурия, у меня не осталось сомнений что это образец 06. Проект Химера, был осуществлен 20 лет назад, это была последняя попытка Сапфирона создать новый организм в условиях заточения. Плоды данного проекта, принесли 12 подопытных образцов, каждый из них включал свою уникальную схему эволюции. Однако все образцы погибли на стадии эмбриона, все кроме одного… Образец 06 выжил и преодолел стадию эмбриона. Именно тогда Сапфирон полностью изолировал его от лишних глаз, даже от меня. Спустя год он объявил что образец 06 погиб, подробно указав в отчете. Проект признан полным провалом… Но увиденное мной на поверхности… Он соврал всем нам, соврал мне. Я не стала рассказывать Нелтариону об моем открытии, я хочу разобраться с этим лично, понять почему он скрыл это от наших глаз. Мне предстоит серьезный разговор с моим братом…» Маласса стеналась по темным коридором в поисках лаборатории Сапфирона. Наконец, черные обсидиановые стены окрасились в неестественный серый цвет. Стены напоминали осиный улей, полностью покрытый воском. Различные узоры украшали темные коридоры. Сапфирон имел специфичные вкусы насчёт окружающей его архитектуры. Многие Орай украшали свою комнаты различными украшениями и золотом, но тематика Сапфирона была уникальна, она напоминала космический и таинственный изрешечённый множеством тоннелей улей. Он предпочитал смесь органических и биомеханических деталей, напоминавших механическое очертание внутренностей. Его предпочтения можно понять, он Орай — архивариус, тот кто отвечает за научную ветвь фракции Орай. Маласса услышала тихую мелодию флейты, найдя источник, она вышла к механической двери. Звук шел из помещения внутри, Маласса набрала специальный код на дисплее панели, дверь со скрежетом медленно отворилась. Перед Малассой предстал небольшой зал, усеянный разными приборами и картами. Многие биомеханические сплетения в коридорах соединялись в этом зале. В центре зала мирно сидел Сапфирон, играя на флейте. Вокруг него было множество мелких вещей, в том числе детские игрушки. — И снова эта грустная мелодия, каждые 100 лет ты играешь одну и туже мелодию, братец. Сапфирон отложил флейту и улыбнулся гостье: — Разве я могу забыть тех, кто подарил мне жизнь? — Прошло уже столько веков, а ты все ещё скорбишь об их потере. Ты же знаешь, что другого выбора у них не было. — Не будем ворошить прошлое… Ты по делу? — Да, у меня к тебе очень серьезный разговор — Ну тогда давай присядем, — Сапфирон убрал прочие безделушки и уселся вместе с Малассой в механические кресла. — Я слышал как вы с Феликсом пытались подрожать людям Маласса усмехнулась: —И что с этого? У человеческих самок ценится грудь и формы, кстати, а для чего она? — Маласса указала себе на грудь. — Ты как маленький детёныш, после того как мы утратили способность размножатся, для нас эти органы утратили значение, они не более чем рудименты. Но если тебе интересно, то она играет роль кормёжки для потомства. Маласса смутилась: — Чувствую себя животным… Но в нашей культуре ценятся совсем другие особенности. Что ж мы отошли от темы. Я хотела поговорить с тобой о проекте Химера. Сапфирон слегка приподнял бровь: — Зачем? Проект полностью признан провальным, а начать новый я не могу, так как запасы Кадуцея истощились. — Мне не интересен проект, меня интересуют подопытные, а именно образец 06. Сапфирон перевел взгляд на стену затем снова на Малассу. — Я все указал в отчете, ты можешь прочитать его в картотеке. — Я читала, но хочу услышать это из твоих уст. Сапфирон вздохнул. — Образец 06 единственный кто выжил и преодолел стадию эмбриона, однако, на стадии эмбриона случайно облучился радиацией. Моя оплошность… произошла мутация и его нервная система была разрушена, я лишь избавил его от страданий. — Красиво сказано, но я знаю что ты мне лжёшь! Я встретила его на поверхности. — Что за бред Маласса? Ты уверена? — Высокий интеллект, он может говорить на нашем языке. Вместо огня использует разогретую плазму. Ничего не напоминает? — Это мог быть Азгард, что касается плазмы, ты могла обознаться. Чем можешь доказать? — Этим — Маласса слегка скидывает свой нагрудник, виднеется черная обугленная рана. — Как известно, плазма единственный вид оружия, способный нанести серьезные повреждения нашим тканям. Наша регенерация не позволяет самостоятельно залечить такие повреждения. Азгарды и прочие примитивные драконы не обладают таким уникальным огнем, кроме тебя и твоего подопытного. Сапфирон, ты соврал всем нам? Сапфирон резко встал. — Он мертв… Ясно! —  Голубые зрачки Сапфирона сузились, его дыхание участилось. Маласса вздохнула и, положив руки на плечи Сапфирона, сказала: — Сапфирон, я твоя сестра, пускай и сводная, но я никогда ничего не скрывала от тебя. Именно по-этому я ничего не рассказала остальным. Я просто хочу знать, зачем? Зачем ты так поступил? — Это трудно объяснить… Я не могу рассказать тебе, прости. — Неужели в твоей холодной душе поселилась искра… искра родительской любви? — Не напоминай мне! Я… — Сапфирон задумался,— придет время и ты узнаешь. Но сейчас я не готов… — Ладно, не бойся я никому не расскажу. Сапфирон приложил руку к ране Малассы на груди. Его ладонь воспламенилась синим пламенем. Маласса издала стон облегчения, рана обуглилась, из нее шел густой дым. Медленно, но верно, рана оставленная ударом плазмой, постепенно затягивалась. — Постарайся больше не попадать под удар плазмой, я архивариус, а не целитель. — Произнес Сапфирон и снова уселся в кресло. — Не волнуйся, у меня полно работы на поверхности, перед тем как уйти я захвачу с собой моих питомцев. — А, эти зверские церберы… Я ухаживал за ними как мог, надеюсь им понравится свежее мясо. Маласса обернулась к статуям, что стояли позади них. Статуи представляли из себя небольших каменных драконов. Маласса достала обе иглы из своего амулета и раскинула руки в стороны. — Просыпайтесь мои милые, ваша госпожа вновь нуждается в вас! Статуи зашевелились, их каменные веки открылись. Фигуры полностью рассыпались, вместо камня виднелась чешуя. — Ко мне! Драконы очнулись и преобразились в собак, породы ротвейлера. Оба питомца радостно пристроились у ног своей хозяйки. — Ну не скучай братец, скоро я вызволю вас из этой дыры. Маласса и ее питомцы растворились в воздухе. *** «Как же здесь много деревьев и мерзких насекомых!» — С ворчанием в мыслях Маласса пробиралась сквозь густые заросли острова. Наконец среди зарослей показался храм. Как и с печатью Малассы, вокруг были колонны и одинокий монолит. Солнце уже закатилось за горизонт и небо окрасило тысячи звезд. Питомцы принялись обнюхивать и осматривать храм, Маласса же уставилась на звездное небо. — После стольких веков заточения, я только сейчас стала замечать какой же красивый вид, множество звезд и планет, черт, я даже могу видеть отсюда нашу родину… Ну хватит дивится небом, пора начинать! Маласса вплотную подошла к монолиту. Перед тем как начать, среди рун она заметила знакомую эмблему. — Наша символика уже затёрлась… нас стёрли из истории этого мира, но мы вновь напомним о себе!— Маласса достала одну из игл своего амулета. Недолго подумав, она сделала порез на руке и приложила её к монолиту. Темные капельки крови растеклись по рунам монолита. Все руны зажглись ярким светом, монолит рушился и из него просачивались оранжевые огненные лучи. Наконец пошла ударная волна, и монолит взорвался, Маласса смогла устоять на ногах. В центре образовался кратер, она подошла по ближе, чтобы рассмотреть узника. — О нет… нет! Из всех высокорожденных Орай, я не ожидала тебя! Я была готова даже к Люциферу, но к тебе… — Маласса приложила руку ко лбу.— Похоже удача отвернулась от меня… — В чем дело дорогуша? Я тебя расстроил? — дон донёсся голос из кратера. — Феликс… — Маласса вздохнула.— Прости за такой подход, я должна радоваться, что нашла сородича. — Не волнуйся милая, я не буду доставлять тебе проблем,— с пафосом ответил Феликс. — Вот, оденься.— Маласса кинула одежду в лицо Феликса. — А что, неужели я тебя смущаю? — У людей не принято ходить в таком виде. И кстати, для общения они используют это — Маласса указала себе на рот. — Что? Они не общаются телепатией? — Верно, они используют этот примитивный орган, рот. — Феликс попытался что-то выговорить своим ртом, но на деле получилась не разборчивая речь. Маласса рассмеялась. — Похоже тебя как детёныша нужно учить да учить. — Я не против, чтобы меня учила такая привлекательная самка. Маласса не обратила внимания и проигнорировала Феликса: — Маласса? Ты меня слушаешь? — Ты чувствуешь этот запах? Феликс принюхался: — Да, я чувствую его… у нас гости? Маласса закрыла глаза и вдохнула своим носом. — Этот запах я никогда не забуду… вонь наших тюремщиков… Это запах Азгардов!