***
Раздался стук в дверь, и Сора поспешил открыть. На пороге стоял высокий мужчина с очень светлой кожей, ярко выраженными аристократичными чертами и длинными прямыми черными волосами, украшенными замысловатым белым аксессуаром. Сора узнал в нем кенсейкан, который носили члены благородных домов в Японии, хотя одет мужчина был в элегантный — и очень дорогой — западный деловой костюм. Он поклонился гостю и провел его в кабинет. Хоть ему и было известно имя клиента, тот прекрасно дал понять, что хотел бы сохранить анонимность, поэтому Сора решил подыграть. — Прошу, мсье, — произнес он, указывая на кресло перед письменным столом. — Не желаете чаю? — Нет, благодарю, — ответил мужчина равнодушным тоном. — Я пришел для того, чтобы услышать ваш отчет, не более. — Что ж, хорошо, — Сора присел напротив гостя. — Боюсь, мсье, что ваши подозрения были оправданы, — он выложил на стол утренние снимки. Эти двое так погрузились в беседу, что вовсе не заметили пару любопытных серых глаз, следящих за ними из соседней комнаты через небольшое окошко. Клиент, сохраняя бесстрастное выражение лица, наклонился изучить фотографии. Мгновение спустя лицо его омрачилось. — Так это правда, — проговорил он. — Хотя не все так плохо, как могло бы быть. По моим источникам, мою жену, Хисану, видели с этим типом, — столько презрения было вложено в такое коротенькое слово, что Сора мысленно содрогнулся, — однако это моя сестра, — его глаза сузились. — И тем не менее это пятно позора на родовом имени, которое я должен немедленно смыть. Никакие американские мужланы не смеют вертеться вокруг члена нашей семьи. Исключено. Он встал и вынул револьвер из потайного кармана пиджака. Никто не обратил внимания на пару изумленно распахнутых серых глаз. — Где, вы говорите, остановился этот Куросаки? — спросил аристократ. Сора прочистил горло. — Э-э, в отеле «Риц». И все же, мсье, я настоятельно советую вам не рубить с плеча. Гость посмотрел куда-то сквозь него. — Пришлите счет в наше родовое поместье. Благодарю за ваши услуги, — с этими словами он покинул квартиру. Сора пару секунд смотрел мужчине вслед, после чего пожал плечами. Так или иначе, ничего больше он сделать не мог. Было предельно ясно, что клиент привык действовать по-своему. — Сора, Сора, ты обязан что-нибудь сделать! — вылетела из кухни Орихиме и вцепилась в лацканы его пиджака, лицо ее было искажено волнением. — О чем ты толкуешь, Орихиме? — уточнил он, аккуратно отцепив ее пальчики и вернувшись за стол. — Тот мужчина! — воскликнула Орихиме. — Он собирается пристрелить Куросаки! Ты разве не видел револьвер? Сора нахмурился. — Ты подглядывала за нами? — Конечно нет… — сестра опустила взгляд. — То есть да. Но это только во благо, — запротестовала она. — Мы должны остановить его, предупредить преступление! — Орихиме, — проговорил Сора, — никто не совершал преступления. А тебе не стоит шпионить за мной. Лишь к лучшему, если ты будешь держаться подальше от моих дел. Они не для такой невинной девушки, как ты. — Но, Сора, — взмолилась Орихиме, широко распахнув глаза, — он убьет его. — Я более чем уверен, что это всего-навсего образное выражение. Кроме того, Куросаки явно в состоянии сам за себя постоять. — Но не против револьвера, Сора, нет. Ты обязан что-нибудь сделать! — вновь надавила она. — Если я обращусь в полицию, там мне ответят, что никто еще не преступил закон. А пойдя к Куросаки — нарушу политику конфиденциальности. И было бы ради чего! Нет, Орихиме, — заявил Сора, предупреждающе покачивая головой, — тебе стоит просто-напросто забыть обо всем и вернуться к игре на виолончели. Нет, я не желаю больше говорить на эту тему, — грозно повторил он, заметив, что сестра снова собралась возразить.***
Орихиме у себя в комнате лежала в постели на животе, лоб ее пересекала глубокая морщинка. Покосившись на дверь, девушка скользнула рукой в пространство между стеной и кроватью. Вытащив оттуда толстый альбом, она положила его на подушку и открыла. Внутри оказалась куча газетных вырезок из статей светской хроники о похождениях Ичиго Куросаки. Пресса, казалось, была очарована его статной внешностью, богатством и непаханым полем для сплетен. Орихиме задержала взгляд на красивом лице и вздохнула. Наверное, это довольно странно — так увлечься человеком, которого никогда не встречала лично, но с тех самых пор, как ей на глаза попалось его фото по случаю прошлогоднего скандала в Париже, она была им словно одержима. Он был очень привлекательным: полные губы, великолепные густые волосы и такая гладкая кожа. Руки — сильные и мускулистые… От одного взгляда на его фотографию сердце билось в груди, голова шла кругом, а по телу бежала приятная дрожь. Пусть все и твердили, насколько он ужасен, Орихиме казалось, что у него добрая душа. Словно в нем жили два человека: тот, в котором не наблюдалось ничего хорошего, который гонялся за женщинами, не испытывая к ним никаких чувств, и бесстыже наслаждался бессмысленными корпоративными войнами, и… и другой, который всплывал в менее громких статьях, описывающих, как он пожертвовал деньги в фонд помощи нуждающимся, который заботился о младших сестрах и вызвался на добровольных началах работать с детьми. Она видела фотографию, где он держит на руках и крепко обнимает маленькую девочку, подвергшуюся нападению бандитов, и даже в некачественном снимке сумела разглядеть скрытые в глазах доброту и печаль. Сора, разумеется, назвал бы ее наивной, но отчего-то Орихиме ощущала связь с этим рыжеволосым мужчиной. Странным образом ей казалось, будто они уже были знакомы — то ли во сне, то ли в туманном прошлом. По непонятным причинам никак не удавалось избавиться от мысли, что прежде она уже клялась ему в любви, что он защищал ее и она сама, в свою очередь, тоже обещала защищать его. Орихиме качнула головой. Сора счел бы это глупыми девичьими фантазиями. Она перевела взгляд на фотографию, сделанную совсем недавно. Сейчас здесь, в реальном мире, он в опасности. Наверняка же должно быть что-то в ее силах, что можно сделать ради его спасения! Положа руку на сердце она не могла позволить всему идти своим чередом, хоть брат и полон был решимости ничего не предпринимать. Невзирая на чувства, это ее человеческий долг — предотвратить убийство. Просто обязан быть какой-то выход… Губы сжались в одну линию. Внезапно в голову пришла идея, и Орихиме резко села. Она вернула альбом в укромное местечко и выскочила в коридор. — Сора, — позвала она, — я пошла на занятия. Через пару часов вернусь. Брат сидел за столом, погруженный в работу, поэтому только лишь пробурчал что-то и махнул рукой на прощание. Орихиме накинула пальто и шляпу, схватила футляр от виолончели, после чего выскользнула за дверь и побежала вниз по лестнице.