Очарование

      Орихиме снизу вверх оглядела гранд-отель «Риц» и сглотнула. А стоит ли ей во все это ввязываться? Но затем ее решимость укрепилась. На кону жизнь другого человека. Она обязательно поборет свои страхи и стеснительность и примет все необходимые меры, когда столь многое поставлено под удар, когда кто-то нуждается в ее защите.       Безо всяких колебаний она вцепилась в футляр от виолончели и безбоязненно, как к себе домой, вошла в здание отеля. Номер, в котором остановился Куросаки, девушка подглядела в документах брата. Оказавшись напротив нужной комнаты, Орихиме застопорилась, вновь одолеваемая сомнениями. Тайком оглянувшись по сторонам, она спрятала футляр за стойкой с чемоданами. Вокруг не было ни души. Сделав глубокий вдох, она подняла руку и резко постучала в дверь с номером «15».       Повисла долгая пауза. Когда ожидание затянулось и Орихиме уже собиралась было постучать еще раз, решив, что ее просто не услышали, дверь неожиданно распахнулась, явив взору того самого красавца, которого она прежде видела только на фотографиях.       На нем был черный банный халат, рыжие волосы беспорядочно торчали в разные стороны, отбрасывая тень на недоуменные карие глаза и искривленные недовольством полные губы.       — Слушаю? — произнес он, и во взгляде его отобразилось некое удивление при виде замершей на пороге молодой девушки со сцепленными в замочек для пущей убедительности руками.       Оторопев, Орихиме так и стояла молча, не в силах что-либо сказать, и Ичиго нахмурил брови. Тогда-то голос наконец и прорезался.       — О, мсье Куросаки, я пришла сообщить, что вам угрожает смертельная опасность, — выпалила она.       Он нахмурился еще больше.       — Что? Кто вы такая и с чего вы так решили?       — Вам знаком Бьякуя Кучики? — спросила она, сохраняя на лице самое искреннее выражение.       Услыхав это имя, Ичиго округлил глаза и выглянул в холл, оглядываясь по сторонам, после чего пригласил ее пройти внутрь и закрыл дверь. Он замер на месте и посмотрел на Орихиме. На ней было надето простое голубое платье, тем не менее ничуть не скрывающее статные формы, а волосы золотистым водопадом ниспадали по спине. На лице Ичиго невольно расползлась одобрительная улыбка.       — Прошу, присаживайтесь, — сказал он, указывая на диван. — Могу я предложить вам выпить?       Орихиме, все еще взволнованная, покачала головой.       — Нет-нет, сейчас не время для этого, — настоятельно заявила она. — Вам необходимо принять меры предосторожности. Вы сумеете защититься от револьвера?       Его губы изогнулись в полуулыбке.       — И кто же будет в меня из него стрелять?       — Я же вам сказала: Бьякуя Кучики. Он считает, что вы спите с его сестрой. У него есть оружие, я видела, и он знает, в каком номере вы остановились, — подалась вперед Орихиме. Как ей объяснить ему всю серьезность сложившейся ситуации?       — С чего ему вообще должно прийти в голову, что я…       В этот самый момент дверь в спальню открылась, и в комнату вошла стройная, красивая темноволосая девушка. Орихиме ахнула. Именно эту девушку она видела на фотографиях.       — Ичиго, что здесь происходит? — стоило вошедшей заметить гостью, лоб ее пересекла морщинка.       — Вы Рукия Кучики! — воскликнула Орихиме. — У вашего брата револьвер, и он вот-вот явится сюда, чтобы пристрелить вас и мсье Куросаки!       — Что за вздор! Брат никогда не сделает ничего подобного! — тут губы Рукии дрогнули, и она задумалась. — Хотя, с другой стороны, очень даже может.       Глаза ее сузились, и она посмотрела на гостью.       — У вас есть доказательства?       Орихиме покачала головой, заламывая руки.       — Будь у меня доказательства, я бы пошла в полицию, — заметила она.       Ичиго нахмурился.       — Это легко проверить.       Он подошел к черному телефону на приставном столике и набрал номер.       — Стойка регистрации? Прошу, не могли бы вы сообщить, если меня будет искать высокий светлокожий мужчина с длинными черными волосами, собранными причудливыми… заколками?       Рукия обозлилась, подняла маленькую изящную ручку и изо всех сил зарядила ему кулаком в грудь.       — Идиот, это головной убор, а не заколки. И называется он кенсейкан, дубина ты стоеросовая.       Шокированная, Орихиме попятилась, но Ичиго, похоже, не обратил на это внимания. Украдкой разглядев в вырезе банного халата часть мускулистой груди, она поняла, почему он даже не шелохнулся — фигура у него была что надо. Густо покраснев, она отвела взгляд.       Ичиго раздраженно отмахнулся от Рукии, фокусируясь на разговоре.       — Да? Да? Говорите, только что вышел из вестибюля и поднимается наверх?       Чуть прищурившись, он опять посмотрел на Орихиме. Она в ответ округлила глаза.       — Большое спасибо, — и повесил трубку. — Рукия, он идет сюда.       — Я слышала, — сказала та и повернулась к тяжелым шторам от пола до потолка. — Есть! Я спрячусь вон там. Ни на что другое все равно нет времени, — она метнулась за занавески и вжалась в стену.       В следующий миг раздался громкий стук в дверь. Орихиме испуганно уставилась на Ичиго. Сделав глубокий вдох, он произнес:       — Вы были правы. Мне жаль, что я сразу вам не поверил. А теперь могу я попросить вас об одолжении?       Орихиме сделала шаг назад.       — Эм, разумеется, — заверила она. — Просите о чем угодно.       Он указал на тележку официанта с двумя порциями еды, букетом цветов и открыткой в форме сердца.       — Довольно очевидно, что у меня здесь встреча с дамой, романтическое свидание. Не согласитесь ли вы притвориться этой дамой, чтобы Бьякуя меня не убил?       Чувствуя, как сердце забилось быстрее, она кивнула.       — Конечно. Буду рада помочь.       Ичиго подхватил Орихиме на руки и понес к дивану, на который сам же и сел, устроив ее у себя на коленях. Она поразилась тому, сколько же в нем скрывалось силы, как комфортно и как тепло ей было в его объятиях. Затем он крикнул: «Входите, открыто!» — и без предупреждения впился в нее жадным поцелуем.       Губы его были мягкими и нежными, он прижался ими к ней и чуть прикусил. От неожиданности ее рот распахнулся, и Ичиго тотчас углубил поцелуй и завел ладонь ей за голову, притягивая ближе к себе. Орихиме прежде ни разу не целовалась и даже представить себе не могла, насколько потрясающе это будет. Губы словно горели огнем, а тело трепетало. Сама того не осознавая, она прижалась к Ичиго, начисто забыв о том, где они находятся и что от нее требуется.       Прошла едва ли не целая вечность, прежде чем до нее постепенно дошло, что рядом кто-то громко что-то говорит и неустанно прочищает горло.       — Прошу прощения. Прошу прощения! — голос продолжал набирать обороты, и Ичиго с Орихиме отстранились друг от друга, сохраняя на лицах ошеломленное и одновременно смущенное выражение. Затем Ичиго поднял взгляд на вошедшего.       — О, эм… извините, — проговорил он, расцветая очаровательнейшей из улыбок. — Чем могу помочь?       В дверях стоял тот самый изысканно одетый темноволосый мужчина, которого Орихиме видела этим утром. Он буквально кипел от гнева, сжимая револьвер в руках, но постепенно взгляд его становился все более озадаченным.       — Ичиго Куросаки, верно? — поинтересовался он, опуская оружие.       — Да. Верно, да, это я, — Ичиго встал, аккуратно пересадив Орихиме на диван, и загородил ее собой. — И что с того?       Бьякуя свободной ладонью потер лицо.       — Меня уверили, что вы в этом отеле занимаетесь… неподобающими вещами с моей сестрой.       Ичиго непонимающе осмотрелся.       — С вашей сестрой? Ох… — Он оглянулся на Орихиме и, изогнув бровь, уточнил: — Это ваша сестра?       — Нет. Никогда прежде с ней не встречался, — проследил за его взглядом Бьякуя, после чего вновь вернулся к Ичиго. — Моя сестра — Рукия Кучики.       Тот небрежно пожал плечами.       — Рукия порвала со мной, — покосился он на Бьякую, голос его был спокойным и непринужденным. — Заявила, что американский мужлан вроде меня не достоин ее внимания, что я позорю честь ее семьи и нам не следует продолжать встречаться.       Поначалу Бьякуя оторопел, но вскоре лицо его просветлело, и он принялся кивать по мере того, как Ичиго продолжал расписывать, чем же так не подходит его сестре.       — Что ж, — произнес он, пряча револьвер в карман, — разумеется, она совершенно права.       Бьякуя окинул взором помещение, задержавшись на тележке с романтическим набором, и вновь остановился на Орихиме. Его глаза сузились.       — Что ж, — повторил он, — похоже, до меня дошла неверная или же устаревшая, информация. — Он приосанился. — Всего хорошего, — и с этими словами покинул комнату.       Ичиго смотрел ему вслед, покачивая головой.       — И даже не извинился за то, что ворвался сюда с оружием наперевес… Ай, бог с ним.       Из-за занавески вышла Рукия.       — Все чисто? — по всей видимости, ей так и не удалось прийти в себя.       — Да, — ответил Ичиго. — Послушай, Рукия, думаю, тебе лучше уйти через задний ход. Он может вернуться.       Она кивнула.       — Схожу за пальто.       Ичиго выглянул в холл и воровато огляделся по сторонам.       — Никого нет.       — Хорошо, — отозвалась Рукия. Без лишних разговоров она надела шляпку и опустила вуаль, после чего выскользнула за дверь и направилась к служебному выходу в конце коридора.       Когда они остались одни, Ичиго, сверкнув посветлевшими глазами, обратил свой взор на Орихиме, заострив внимание на ее фигурке.       — Судя по всему, вы спасли мне жизнь, и я теперь перед вами в долгу, — обворожительно улыбнулся он. — Могу я в качестве благодарности пригласить вас на ужин?       Орихиме широко распахнула глаза. К ужину ей обязательно нужно быть дома, иначе Сора очень расстроится.       — О, нет-нет, спасибо, но все же нет. Я должна… то есть у меня на пять часов назначена встреча. Моя задача выполнена, и более я вас не побеспокою, — она двинулась к выходу, но Ичиго перехватил ее и уперся ладонью в стену, преграждая дорогу.       Он улыбнулся, глаза его сияли.       — Ну же, вы не можете так быстро уйти. Я даже не знаю вашего имени. — Он махнул рукой на тележку с едой: — Кроме того, что будет со всеми этими вкуснейшими блюдами? Я не могу себе позволить, чтобы они просто пропали. Давайте позавтракаем.       Орихиме нырнула под его руку.       — Ха-ха, нет, — засмеялась она, взглядом бросаясь к двери, — вам не захочется завтракать с кем-то вроде меня.       — Почему нет? — пробормотал Ичиго, вывернувшись так, что вновь оказался у нее на пути.       — А как же вот она? — спросила Орихиме, кивнув в том направлении, где скрылась Рукия.       Он рассмеялся.       — О, не переживайте по поводу Рукии. С ней было весело, но после того, как Бьякуя все узнал, она будет ходить по струнке и уже не вернется, — голос его сочился довольством.       Орихиме посмотрела на него.       — Вас это не расстраивает?       — Что именно? То, что она не вернется? Нет. Я не имею привычки ни к кому привязываться. Мы с ней друзья, не больше. Мы понимаем друг друга, — пожал он плечами. — Хвала небесам, она не такая, как та девушка, которую я не так давно повстречал в Венеции.       — О, вы имеете в виду ту, что пыталась покончить с собой? — не подумав, выпалила Орихиме.       — Как вы узнали об этом? — опешил Ичиго и снова пожал плечами. — Да, мне следовало быть умнее. Оказалось, что я был у нее первым. Можете себе представить? — беззаботно улыбнулся он. Орихиме отметила, что его глаза с того самого момента, как она пришла, успели несколько раз сменить цвет и сейчас опять были светлыми и пустыми. — Никогда не стоит с такими связываться. Женщины придают слишком большое значение своей первой любви. Ничего хорошего из этого не выйдет.       Он потянулся, сохраняя равнодушие, и, подойдя к тележке, наполнил два бокала вином.       — Мой девиз: всегда веди себя как в аэропорту — прилет, пересадка, отлет, — усмехнулся Ичиго, сияя безразличными глазами. — Разве не здорово? Никаких сложностей, никаких проблем.       Орихиме, все это время слушавшая с открытым ртом, смахнула волосы с лица, захлопнула рот и скопировала его улыбку.       — Да, — дерзко солгала она, — абсолютно согласна.       — В самом деле? — переспросил Ичиго, машинально предложив ей бокал вина и осушив свой до дна. — Это хорошо. Ну так вот, если вы отказываетесь со мной ужинать и завтракать, то как насчет обеда? У вас в пять встреча, так что вы вполне успеете сюда к двум, — вновь улыбнулся он. — У нас будет предостаточно времени, чтобы узнать друг друга получше.       — Как в аэропорту… — задумчиво повторила Орихиме, пригубив вино. — Никаких сложностей…       Она одарила его улыбкой, прикидывая, что обычным способом ей и правда не суждено познакомиться поближе с таким привлекательным и интересным молодым человеком, как Куросаки… Никто же не пострадает, если они проведут вместе пару часов? Ей хватит времени вернуться домой к ужину, и Соре будет не о чем волноваться. Однако если уж она собралась на свидание со скандально известным бонвиваном Ичиго Куросаки, то и вести себя стоит иначе. Воображение услужливо подбросило примерный тип женщин, с которыми он привык встречаться. Весьма утонченные, опытные, искушенные в житейских вопросах… Вроде тех, что мелькают в архиве брата.       — Ладно, — в конце концов, улыбнулась Орихиме, — я вернусь в два часа. Нам придется поторопиться, чтобы я не опоздала на встречу, — в ее взгляде заплясали искорки. — Дайте подумать, сегодня вторник, так что это, должно быть, Винс.       Ичиго заметно оторопел.       — Вы встречаетесь с несколькими одновременно?       — Да, — смеясь, ответила Орихиме. — Зачем усложнять, сами понимаете. Так жить намного проще. — Она припомнила фразу, сказанную одной из женщин в делах брата, и небрежно бросила, встречаясь с его бледными, почти безжизненными глазами: — Мой девиз: та, кто любит и бросает, сможет любить еще не раз.       Ичиго в который раз удивленно уставился на нее. На долю секунды его радужка словно бы потемнела, но затем он усмехнулся, и глаза вновь стали светлыми и бездонными.       — О да, прекрасно понимаю. Так жить куда как интереснее.       Он открыл для нее дверь.       — До встречи в два часа!

***

      Позже тем же днем, когда Орихиме постучала в дверь с номером «15», одета она была совсем иначе. В процессе работы Сора умудрился собрать целый гардероб элегантной женской одежды, и Орихиме одолжила парочку вещей, спрятав их в футляр для виолончели, чтобы спокойно покинуть квартиру и переодеться в уборной отеля «Риц».       Ичиго снова порядком опешил, увидев ее у себя на пороге и пригласив пройти внутрь. Прежде, когда явилась предупредить его об опасности, она выглядела столь юной. Теперь же золотисто-каштановые волосы были собраны в высокую стильную прическу, лишь две выпущенных закрученных прядки обрамляли прекрасное лицо с большими серыми глазами, милым носиком-пуговкой и пухлыми сочными губами, вкус которых он помнил еще с утреннего поцелуя. Кожа была гладкой и бледной, без единого изъяна. Пышные формы и точеную талию подчеркивало элегантное черное платье с глубоким вырезом. Ичиго едва заставил себя не пялиться на декольте и удерживать взгляд на лице, но и тут все его внимание было приковано к губам. Пусть он и перецеловал многих женщин, но она была такой сладкой на вкус, такой невинной… Понятное дело, эта невинность — лишь притворство, пришлось ему напомнить себе, поскольку, по ее же словам, она была более чем подкована в данном вопросе. Что не может не радовать, ведь невинные девушки склонны быть излишне навязчивыми.       Орихиме оглядела комнату из-за широкого плеча Ичиго. Сегодня на нем был очень дорогой, идеально сшитый серый костюм, демонстрирующий подтянутую фигуру и стройные крепкие ноги. Кроме всего прочего, цвет оттенял поразительную копну насыщенно рыжих волос, до сих пор в беспорядке торчащих, несмотря на очевидные попытки причесать их влажной расческой. У Ичиго были теплые карие глаза и красиво очерченный рот. Орихиме залилась румянцем, вспомнив утренний поцелуй — первый в ее жизни. Лишь много позже ей стало ясно, отчего первый поцелуй считается таким особенным. Она оценивающим взглядом прошлась по огромному, первоклассному номеру, и губы ее тронула едва заметная улыбка.       Все помещение было украшено цветами, на большом столе — сервирован широкий спектр роскошных блюд, а в углу пристроились несколько музыкантов из цыганского ансамбля. Ичиго взял у нее пальто и придвинул стул, пока Орихиме продолжала осматриваться, пытаясь казаться при этом безразличной и утонченной.       — Боже, — протянула она, поглядывая на цветы и музыкантов, — да у вас тут все продумано. Вы устраиваете это для всех девушек?       — Конечно, — нахмурился Ичиго. — Найдя выигрышную комбинацию, зачем менять ее? — Он указал на одно из блюд: — Вот, отведайте утки в апельсинах. Очень вкусно, — и налил ей соуса в тарелку. — Ну так что же, мадемуазель… эм, вы и впрямь не скажите мне свое имя?       — Нет, — озорно улыбнулась Орихиме.       — Этак вы ставите меня в довольно невыгодное положение. Мое имя вам известно.       — Вне всяких сомнений, это не проблема для такого человека, как вы. В прошлом месяце вам без лишних трудностей удалось провернуть дело в Тунисе. А в начале переговоров ваше положение едва ли можно было назвать выгодным, — слегка помахав перед ним ложечкой, ответила она.       — Откуда вы столько обо мне знаете? — отложил он вилку.       — Что тут сложного, — парировала Орихиме, — вы во всех газетах. Все страницы светской хроники… дайте-ка подумать… процентов семьдесят пять — все про вас.       Ичиго принял сердитый вид.       — Что творится с французской прессой? Такой спрос на… как вы их зовете?.. дела сердечные.       — Только не говорите мне, что американские газеты не питают к ним никакого интереса, — произнесла Орихиме, склонив голову набок и искоса поглядывая на него.       Тут Ичиго понял, что никак не может отвести взгляд от ее больших серых глаз. Она излучала неподдельную чистоту, которую он находил абсолютно обезоруживающей. Большинство женщин, стараясь выглядеть невинными и наивными, остаются при этом искусственными, она же даже под маской изощренности и совершенства не могла скрыть легкой натуры и врожденного, какого-то неземного обаяния. По мере того как они продолжали беседовать, добродушно подшучивая друг над другом — что всегда ему казалось утомительным и крайне раздражало, — Ичиго ловил себя на том, что питает к ней искренний интерес. Все попытки выведать у нее подробности личной жизни сводились к тому, что она ловко и хитроумно уходила от ответов, каким-то образом всегда умудряясь перевести разговор на него самого.       Еще даже с основным блюдом не было покончено, а он уже успел подробно изложить все тонкости получения прав на бурение нефти в Тунисе, поведать о том, где найти высококачественные запчасти для газотурбинных двигателей и как отобрать для большой корпорации менеджеров среднего звена с лучшими характеристиками. Эта же рыжеволосая незнакомка так и осталась для него загадкой.       Через некоторое время он подал знак музыкантам. Всякий раз, нанимая ансамбль, чтобы развлечь себя и даму, он велел им играть одну и ту же мелодию — легко запоминающийся старый сентиментальный венский вальс, «Очарование». Этот вальс был частью его беспроигрышной формулы. Стоило цыганам взяться за инструменты, у Ичиго пронеслась мысль, что сегодня данная мелодия особенно уместна. Впрочем, вздохнул он, вскоре эти чары развеются. Как и всегда.       Едва они покончили с десертом, Ичиго подал руку даме и вовлек в танец. Когда она прислонилась своей щекой к его, он отметил, что на ней совершенно нет парфюма, и это его чрезвычайно обрадовало, поскольку обильно надушенные женщины успели ему порядком поднадоесть. Напротив, пока они танцевали, он ощущал ее легкий аромат — букет ветра, гуляющего над вересковой пустошью, свежий и с дикой ноткой.       Ичиго покачал головой. О чем он только думает — размышляет о запахе женщины. Очередной женщины. Ему не присущи полеты воображения. Он прожженный делец.       Все это Ичиго и высказал вслух. В отношениях с прекрасным полом он всегда оставался прямолинейным. Всегда предостерегал, чтобы не ждали от него никакого постоянства. В конце концов, ему не хотелось, чтобы они надеялись на что-либо, чего он не сможет им дать.       — Видите ли, романтика — та же бизнес-сделка, просто иного рода. — Орихиме живо кивнула. — Дела сердечные мало чем отличаются от экономики и торговли, всего-то необходимо знать тонкости, — отсалютовал он винным бокалом, после чего вернул его на стол.       Они кружились в танце, и Ичиго низко отклонил ее назад. Большие, невероятно красивые глаза оказались в каких-то сантиметрах от его, грудь вздымалась. Сладкий, душистый аромат расцвел новой нотой, и Ичиго слегка потянул его носом. Во взгляде его пробежала искорка, и он закусил губу, пытаясь определиться с выражением лица и останавливаясь в итоге на самом нейтральном.       — О, вы совершенно правы, — согласилась Орихиме, явно не догадываясь о внутренних метаниях своего партнера.       Ичиго задумался в попытке донести свою последующую мысль кратко, четко и ясно.       — Элементарно, — произнес он, — определяетесь с желаемым, включаете все свое обаяние — и получаете взаимное удовольствие.       — Крайне разумно, — отозвалась Орихиме, вложив свою облаченную в белую перчатку ладошку в его, — полностью разделяю ваше мнение. Нет смысла доводить дело до абсурда или излишней эмоциональности. Все это лишь приведет к ненужным сложностям.       — Именно! Как же приятно встретить женщину, умеющую рассуждать столь здраво, — сказал Ичиго, но в душе, несмотря на такую гармонию, ощутил легкий укол от того, что из всех дам, с которыми у него завязывался роман, именно эта оказалась такой… практичной. Он мысленно встряхнулся. Что только в голову не полезет!       — Повидайте столько, сколько видела я, и поймете, что нет способа эффективнее, — заявила она, улыбнувшись очередной своей заманчивой улыбкой.       Ансамбль плавно перешел к более быстрому, более громкому репертуару, и Орихиме, замолкнув, положила голову Ичиго на плечо. Он почувствовал, как ее волосы защекотали подбородок, и отметил, насколько же хорошо она смотрится в его объятиях.       С этим они оборвали разговоры и продолжили танцевать. Льющиеся мелодичные звуки обволакивали их, унося на своих волнах далеко-далеко и помогая полностью раствориться в музыке и танце.