Я так давно пыталась найти себя в этом чертовом мире, так сильно ухватилась за мечту стать кем-то нормальным, помимо несносной и чокнутой девушки, которая совершила слишком много ошибок, что окончательно потеряла себя.
Harry Styles — Ever Since New York
Приоткрыв заспанные глаза, я окончательно проснулась от писка приходящих уведомлений. Зевнув, я на ощупь нашла горячий телефон и открыла один глаз, чтобы взглянуть на самоубийцу, который начал лайкать мои посты в фейсбуке, в девять, мать его, часов утра. В субботу. Некая «Вильде Хэлеруд» просто завалила меня своими лайками. Мне пришлось перейти на её профиль, чтобы понять спросонья, что эта та самая белокурая девушка с красивыми глазами, с которой я познакомилась вчера. Следующим её шагом было то, что она отправила мне запрос в друзья. Глубоко вздохнув, я заблокировала телефон и кинула его на вторую половину постели, переворачиваясь в противоположную сторону от окна, в попытках снова заснуть. Но, увы, единственное мое пожелание выспаться хоть на выходных не сбылось. Поэтому я сладко потянулась и нехотя сползла с теплой постели. Потерев глаза кулачками, я подошла к окну и еле заметно улыбнулась. Над Осло нависли громоздкие свинцовые тучи, ветер терроризировал бедные деревья, оставляя их без пушистой защитной кроны. А легкое серое покрывало накрыло город с головой, создавая плохую видимость. Вот он — конец сентября. Плетусь в ванную и принимаю горячий душ, а также мою голову своим любимым шампунем с миндалем. Завязываю полотенце на теле и иду на кухню, чтобы поставить чайник. Насыпаю корма в миску Ричи, потрепав его по холке, зеваю и наливаю себе зеленого чая, размещаясь напротив телевизора в гостиной. Бездумно листаю скучные телешоу о готовке, декору и новостные каналы, натыкаясь на Дисней, по которому только-только началась Рапунцель. Вот, то, что нужно раним субботним утром. Порой, меня пробирает, и я часами могу пялиться в одну точку, вспоминая свою прошлую, счастливую и беззаботную жизнь. Когда мама и папа были рядом, были здесь. Знаете, я ведь и по сей день порой забываюсь и по привычке просыпаюсь в выходные с мыслью «Сегодня важный день. У папы игра», но потом, я осознаю, что уже как пять лет нет никакой игры, нет того волнения за папу, да и вообще, его нет. Нет части моей души. Мама и Папа забрали её, когда погибли. Не стало веселых поездок в школу под Бруно Марс с папой, я больше никогда не почувствую дурманящий запах мёда и ванили по всему дому, когда мама готовила на мои дни рождения мой любимый торт. Я больше никогда не смогу услышать её волшебный голос, когда она напевала мне «Корабль уходит за горизонт, завтра будет новый день, завтра взойдет солнце» на ночь, чтобы я поскорее уснула. Я больше никогда не увижу, как они танцуют поздно вечером, под медленную мелодию из старенького проигрывателя. Прошло уже достаточно времени, чтобы отпустить это, но сердце продолжает скулить так, словно это случилось вчера. Я не смогу отпустить это, не смогу жить дальше, потому что после смерти родителей моя жизнь не может стать прежней. Ничего не вернуть. Продолжать жить, несмотря на всё это? Возможно, это неплохие слова для утешения других, но не меня. Я четко знаю, что эта боль будет преследовать меня, являться в самых ужасных кошмарах и мельтешить под глазами до конца моих дней. Она будет мешать мне жить, и заставлять прокручивать миллионный раз все то, что я переживала в тот день, а затем другой день, когда я полностью погрязла в своей тьме. Я — это живое доказательства огромной ошибки. Мне нет оправдания, никакая боль утраты не оправдает то, что я натворила. Ничто не заставит меня чувствовать себя лучше после того, что я сделала собственными руками. Просто взяла и сделала. А главное, я осознавала, что делаю и какое наказание получу. За все ошибки приходиться платить, а какую цену — разница невелика. Гнила бы я физически, где-нибудь под землей, или гнию изнутри, сейчас. Разлагаюсь на атомы, ломаю кости, сдираю заживо бледную кожу. Я вздрагиваю, ощущая мурашки по спине от резкого звонка своего же мобильника. Убираю непослушные волосы с лица и нажимаю кнопку «ответить». — Ева! — запыхавшимся голосом буквально кричит девушка мне в трубку, — Мне срочно нужна твоя помощь! — Что случилось? — приподнимаюсь я на диване и хмурюсь. — Как можно скорее приходи в Кофейню, я тебе все расскажу. Мун, быстрее, ибо я не справляюсь одна! — тараторит она и бросает трубку. Тяжко вздыхаю и поднимаюсь с места, быстро направляясь в свою комнату, собираться.***
— Я тут! — забегаю я в Кофейню и направляюсь к Лисе, — Что случилось? Объясни нормально! — бросаю рюкзак под витрину и вопросительно смотрю на блондинку. — Прости, но мне нужна твоя помощь. Лара устроила скандал и посреди рабочей смены ушла. Похоже, она уволилась. Начальство зверствует и дали мне полчаса на то, чтобы я позвонила кому-то и вызвала на работу. Еще раз прости меня, но тут полный хаос. Сегодня проходит детский праздник, и я зашиваюсь, — говорит она, параллельно ставя на поднос тарелки, а затем бросает мне мою форму. — Успокойся, Лис, я помогу тебе, — усмехаюсь я и ловлю почти упавшую ложку, кладя обратно на поднос. — Спасибо, я у тебя в долгу, — говорит Амстронг, смотря на меня благодарным взглядом, и идет к большому столу, где дети наслаждаются сладким и шумно общаются. В общем, Лиса была права и сегодня у нас в Кофейне (которая никогда даже не заполнена на ¾) просто переполнена. Помимо банкета, большой поток людей заходит каждые десять минут, и я еле как успеваю обслуживать всех и параллельно стоять на кассе. Мои наручные часы начинают пищать, и я понимаю, что сейчас 17:30. Нона заходит в помещение ни секундой раньше, ни позже. Я обслуживаю мужчину, а затем встречаю женщину теплой улыбкой. — Здравствуй, птичка. Боже, столько посетителей я здесь никогда не видела. Справляешься? — спрашивает она, а я начинаю складывать её заказ. — Трудный вопрос, вроде как. Но людей и правда очень много, даже непривычно, — быстро провожу ладонями под глазами и заворачиваю конец бумажного пакетика, протягивая его женщине. — Ева, я поражаюсь тебе. Суббота, все подростки во всю веселятся, а ты работаешь. Удивительная, — протягивает она купюру, восхищенно смотря на меня, а я закусываю губу и сконфужено улыбаюсь, убирая деньги в кассу. — Нона, вы не первая, кто говорит мне подобное. И простите меня, пожалуйста, сегодня, кажется, не получится поболтать, — протягиваю я ей сдачу, а она отмахивается. — Это чаевые, милая. Ничего страшного, я приду в следующий раз, и ты расскажешь мне как твои дела. Пока, птичка, — машет она мне рукой на прощание, и я делаю тоже самое, а затем здороваюсь с новым посетителем и принимаю у него заказ.***
Garden — Halsey
— Ева, спасибо. Я бы не справилась без тебя, — устало валится рядом со мной на стул Лиса, запрокидывая голову назад, а затем поправляет волосы, которые выбились из хвоста. — Конечно же не справилась, — вяло усмехаюсь, а блондинка легко ударяет меня по плечу, но всё же с согласием кивает. — Ой, я совсем забыла, тебе звонили, а ты была занята, ну, я и решила ответить. Тебе звонила какая-то девчонка и спрашивала, заехать ли за тобой, чтобы поехать на вечеринку, — я моментально кидаю на неё недовольный взгляд, а она пожимает плечами, — Я ответила, что ты заканчиваешь в девять и сказала адрес нашей Кофейни, — осторожно продолжает она, а я цокнула языком. — Лис, я же просила тебя, никогда не трогай мой телефон, — на ссору у меня сил уже не было, и это было все, что я смогла выдавить из себя, хотя я была крайне возмущена. Нельзя трогать мои вещи, никому. — Ну что я могла сделать ещё? Он звонил и раздражал меня. Чего ты так бесишься? — фыркнула она, убирая волосы в высокий хвост. — На данный момент ты являешься моим главным раздражителем, Амстронг. Я тебе не раз повторяла, что мои ЛИЧНЫЕ вещи не смей трогать, — выдохнула я, сжав губы в прямую линию, глядя на девушку, — Почему ты так усердно подтверждаешь свой статус глупой девицы? — Лис возмущенно насупилась и открыла рот, чтобы ответить мне, но я приложила указательный палец к ее пухлым губам, что привело её в ступор, — Замолчи и послушай. Я знаю все, что ты сейчас хочешь мне сказать, поэтому сэкономлю себе и тебе заодно время. Не пытайся мне помочь, милая, перестань. Прекрати думать, что меня можно контролировать, что я маленькая запутавшаяся девочка. Это не так, поверь. Я знаю чего хочу, я осознаю цену своим поступков и я ненавижу, когда ко мне лезут со своей заботой, — выдохнула я, осознавая, что последние силы я потрачу на разъяснения элементарных вещей блондинки, а не на танцполе, как предполагалось, — Я такая, какая есть. Найди себе нормального мужика, Амстронг, чтобы заботиться о ком-то, ибо мне это не нужно, — закончив, я убрала палец с её губ и снисходительно улыбнулась уголками губ, — Мне правда все равно на всех, это моя сущность, и я не изменюсь. Я встаю со своего места и молча толкаю входную дверь, выходя на свежий воздух. Прикрываю глаза и натягиваю на плечи ветровку, чувствую неприятное покалывание в носу и звон в ушах. Я ненавижу то, что меня считают лучше, чем я являюсь на самом деле. Я ненавижу, когда меня считают бедной девочкой, за который вечно нужен присмотр. Я ненавижу каждый миг, который проживаю на протяжении пяти лет. — Ева, — раздается мелодичный женский голос, и я медленно открываю глаза, — Всё хорошо? — передо мной, в нескольких метрах, стоит стройная блондинка, в красивом легком платье. Я положительно киваю ей на вопрос и подхожу ближе, рассматривая её кожу, подрагивающие черные ресницы и идеально накрашенные губы помадой бордового цвета. — Твоя? — перевожу взгляд ей за спину, а она поворачивается, понимая, что речь идет о машине. — Да, думаю, нам стоит уже выдвигаться, потому что вечеринка началась час назад, — она тепло улыбается, и я обхожу машину, садясь на переднее сиденье. В авто пахло лавандой и ванилью, совсем не навязчиво. Салон был в бежевых оттенках, а на водительском месте лежало пушистое покрывало. Нура села за руль, и мы тронулись по еле освещенным улочкам Осло. Сатре вела машину плавно и аккуратно, вжимая пальцы пианистки в кожаный руль. Ее спина была ровной, а взгляд направлен прямо на дорогу, изредка перемещая его на боковые стекла. По радио играла медленная и ненавязчивая песня, которая успокаивала меня и с каждой минутой я чувствовала себя всё более комфортно. Единственный, с кем я вообще когда-либо ездила в машине, был Доминик. И скажу я вам, что ездит он очень невнимательно и опасно как для полицейского, поэтому довольно плавное и спокойное вождение от Нуры было предсказуемо, но всё же непривычно для меня. — Как далеко находится это место? — спросила я, а Нура вздрогнула, видно не ожидая, что я вообще когда-нибудь решусь заговорить с ней. — На окраине, но не волнуйся, я отвезу тебя обратно, — поняв подтекст моего вопроса, ответила она. — Ты не пьешь? — вскинула я брови, будто ожидала, что Нура самый заядлый человек, который любит выпить. Естественно, я так не считала. — Очень редко. Я не считаю, что на вечеринках — алкоголь, ключевое звено, — остановившись на светофоре, сказала она, а я одобрительно кивнула, приоткрыв боковое стекло шире, — А ты? — Что «я»? — высунув руку в окно, повернула я голову в сторону зеленоглазой. — Ну, ты пьешь? Или, не знаю, часто ходишь на вечеринки? — в её голосе я чувствовала дикое любопытство. — Не пью, — пожала я плечами, — Да и вечеринки не люблю. — Ого, — сказала себе под нос Сатре и нажала на газ, как только светофор зажегся зеленым, — А если не секрет, почему согласилась пойти на эту? — Мой дядя считает, что я асоциальна, — закрываю окно и облизываю губы. Машина останавливается около шлагбаума, и Нура открывает окно, протягивая охраннику пропуск. — Проезжайте, мисс Сатре, — кивает он и шлагбаум поднимается. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что мы находимся в каком-то коттеджном поселке, о котором я в помине не знала. — Если честно, ты и правда не похожа на человека, который стремится стать душой компании, — осторожно произносит Нура и паркует машину рядом с огромным забором. За ним слышится громкая музыка и виднеется крыша дома, которая украшена разноцветными огоньками. — Я этого и не скрывала, — ухмыляюсь и открываю дверь машины, но притормаживаю, и снова оборачиваюсь к девушке. — И впредь, не бойся показаться грубой или бестактной. Ты — это ты. Кто не принимает тебя пусть идёт куда подальше, — подмигнула я ей, а ее щеки вспыхнули багровым цветом, и она улыбнулась, одновременно со мной выходя из миниатюрной машины. А я и не знала, что вечеринки в Осло проходят с таким размахом. Огромный трехэтажный дом был чёрного цвета с зелёной, весьма необычной, крышей. Она была ребристой и шла полукругом, с белыми навесными вставками над небольшими балконом на каждом этаже. Высокий забор, на котором разрастался дикий виноград, ограждал большую территорию дома. Огромная зеленая лужайка была усеяна красными стаканчиками из-под выпивки и окурками, ближе к дому размещался круглый бассейн, возле которого танцевали девушки в купальниках, а небольшая компания парней шумно спорила о том, кто изощреннее прыгнет в бассейн. И, похоже, только немногие понимали, что удачно приземлиться (не о дно головой) с разбегу невозможно. — Возьми мою руку, а то потеряешься ещё, — протягивает мне ладонь Нура и с улыбкой оборачивается. Будто она тут не заблудится…Imagine Dragons — Believer
Все-таки беру теплую руку девушки и чувствую, как она содрагается от моей, ледяной. Следую за её стройной фигурой, которая умело маневрирует сквозь горячие и пьяные тела людей в доме. Моя задача была проста. Просто успевать за ней. Но это скучно. Здесь собралось не менее трёхсот человек, и все они были настолько непохожими, что я залюбовалась. Я видела девушек с шелковистыми волосами, которые как в замедленной съемке парили в воздухе. Солнечные веснушки, горящие глаза, безумные взгляды в толпе, лёгкие движения кистей в воздухе, нежные касания, громкие басы в ушах и многое другое, что я смогла уловить за столь короткий срок. Единственное, что объединяет всех этих людей — это свобода. Именно поэтому я не могу отвести взгляд от всего этого. Я чувствую нечто непонятное, странное, чуждое для меня. Но оно определенно мне нравится. Нравится, как все тело подчиняется чарам музыки, как в грудной клетке теплится мелкая дрожь из-за громких басов, которые сотрясают огромный дом. Я останавливаюсь, когда больше не чувствую руку Нуры и перевожу рассеянный взгляд вперед, видя, что девушка бросилась в объятия своего парня. Оу. — Привет, Ева, — обращается ко мне Вильям, когда они перестают тереться об друг друга, и парень просто кладет свою руку на талию Нуры. — Привет, — делаю жест рукой и поправляю волосы на одну сторону. Внимательно заглядываюсь в карие глаза Магнуссона и он невесомо кивает мне головой в сторону. Да что же ты хочешь от меня? — Вам принести что-нибудь? — склоняет голову шатен к блондинке, отводя свой проницательный взгляд от меня. — Я на машине, так, что мне сок или пунш. Ева, что ты будешь? — спрашивает у меня Сатре, а я очередной раз пожимаю плечами. Иногда, когда мне скучно, я чисто для интереса подсчитываю сколько раз в день я пожимаю плечами. Порой эта цифра переваливает за три десятка. — Сок, — на отьебись говорю я и заостряю взгляд на широкой спине какого-то парня, а затем он, будто чувствуя мой взгляд, разворачивается, и я моментально понимаю, что это Кристофер собственной персоной. Он ловит мой взгляд и подмигивает, выгибая губы в ухмылке, направляясь в нашу сторону, оставляя сексуальную блондинку около стены.G-Eazy — I Mean It (feat. Remo)
— Привет, Крис, — громко говорит Нура, почти перекрикивая музыку, а он засовывает руки в карманы, бросая на неё небрежный взгляд. — Разве малышка Мун посещает такие события? — с явным сарказмом говорит он, а я выгибаю бровь и отклоняюсь немного назад, тем самым прогибаясь в спине. — Зато ты, я вижу, никогда не пропускаешь их, — я буквально разбиваюсь о его острые скулы, цепляясь взглядом на выпирающие вены у него на руках, — Уже нашел себе жертву на этот вечер? — делаю уверенный шаг к нему и чувствую этот дурманящий запах, исходящий от него. Приторно-сладкий, вперемешку с ненавязчивым шлейфом тяжелых сигарет и фруктовой жвачки. Слишком сладко. У меня сводит челюсть от одного его вида, и я готова подавиться слюной и прикусить язык, лишь бы не взвыть от эстетического оргазма. — Вполне возможно, что это будешь ты, — хитро, словно лис, улыбнулся он и за считанные секунды оказался рядом со мной, соприкасаясь горячей грудью об мою, — Но не обещаю, что тебе это придется по вкусу, — он коснулся пальцами моей щеки и провел мягкими подушечками пальцев вдоль нее, до подбородка. Ухватившись мертвой хваткой за его плечо, я затаила дыхание, чувствуя обжигающий и всепоглощающий огонь, который исходил от него через тонкую ткань белой кофты. Моя грудь плотно упиралась ему в торс, и я втянула живот до треска ребер, сопротивляясь с диким желанием прижаться еще сильнее к нему. Именно поэтому мне захотелось отлететь на другой конец этого дома, а иначе его бешеная энергия снесет меня с ног раньше, чем я смогу вымолвить хоть слово. — Держи, — все нити вдруг обрываются, и я резко обернулась на голос Вильяма, который протягивает мне красный стаканчик с прозрачной жидкостью. — Это единственное, что осталось безалкогольное в моем доме, — ухмыльнулся он, а я, поблагодарив его, убрала руку от Кристофера и взяла стаканчик из рук шатена. — Где Нура? — спросил он, а Крис безмолвно указал на синий диванчик неподалеку. Найдя белокурую в толпе, я заметила её в окружении двух девушек. Вильде была одета в короткое нежное розовое платье, которое задиралось при каждом движении девушки. Обладательница лазурных глаз энергично размахивала руками и пыталась донести что-то до смеющейся Нуры, которая прикрыв рот ладонью, с неподдельным весельем наблюдала за уже пьяной подругой. Сана же, размерено сидела на подлокотнике и периодически ухмылялась чему-то. Через пару минут, на синий диванчик плюхнулась довольная Крис, попутно открывая бутылку пива. Они казались настолько беззаботными, что я ненароком улыбнулась. Так искренне, насколько мне позволяла моя скупость на выражения эмоций. Я никогда не отличалась эмоциональностью и всегда старалась оставаться холодной и отстраненной на публике. Но вот внутри меня крылось нечто, что так настойчиво хотело выбраться наружу и накрыть всех в радиусе ста километров убийственной бурей, что я так упорно подавляла. — Ева, — приказным тоном позвал меня мужской голос, и я снова посмотрела на Кристофера, который все время терпеливо ждал, пока я мысленно была где-то не здесь. — Кристофер, — слетело с моих губ, и парень сладко облизнулся, явно оставаясь довольным тем, с какой интонацией я произношу его имя. — Пойдем, — он берет мою руку и сплетает пальцы, неожиданно поворачивается на сто восемьдесят градусов и стремительно тянет меня за собой. Я молчу. Сжимаю его ладонь крепче и держусь как можно ближе, чтобы кареглазый вывел меня отсюда. Мы выходим на свежий воздух и трусцой огибаем большой дом, останавливаясь около гаража. Шистад нажимает красную кнопку, и дверь гаража отъезжает, заставляя меня приоткрыть рот от удивления. Тот самый серебристый мотоцикл стоит напротив меня, и я ахаю, отпуская руку парня. Двигаюсь вперед, садясь на корточки и с восхищением провожу подушечками пальцев по крылу, где выгравирована черная надпись на незнакомом мне языке, окутанная языками пламени. — Так это был ты, — скорее утвердительно произнесла я, не отрываясь от идеально написанных букв. — Поехали, — он берет шлем и надевает его, закидывая одну ногу через сиденье, и хлопает по месту рядом с собой. Я подрываюсь с места и сажусь позади него, запуская руки под его кожаную куртку, закрепляя руки на каменном торсе парня. Мотоцикл срывается с места, и я расплываюсь в улыбке. Я не знаю, в каком направлении мы мчимся, но я ловлю себя на мысли, что мне абсолютно все равно. Сейчас, я чувствую лишь прохладный ветер, который развивает мои волосы и тепло, которое исходит от парня, выжимающего из своего мотоцикла 150 км/ч. И я чувствую свободу, эту изоляцию от внешнего мира и любуюсь пустым шоссе. Мимо нас пролетают такие маленькие огоньки, а где-то в низине виднеются высокие здания, которые кажутся такими маленькими и неважными на данный момент. Всё в этот момент становится таким неважным. Доминик был прав, я, возможно, упускаю что-то очень важное в своей жизни. Например, тотальный контроль над самой собой не дает поддаться искушениям и просто жить моментами, а ведь это так важно — жить, а не существовать. Я давно поняла, что меня никто не ограничивает и не вгоняет в рамки. Я сама это делаю и, наверное, в глубине души, страдаю от этого. Ужасно страдаю. Мазохистка Ева Мун научит вас жизни. Не заметив, как мотоцикл остановился, я ещё минут пять прижималась к телу Криса, пока не вышла из какого-то магического транса и встала на ноги, опираясь бедрами о мотоцикл. Точно также сделал Кристофер, повесил шлем на ручку и скрестил руки на груди.Selena Gomez — Stained
— Здесь красиво, — прошептала я, смотря на огромный каньон, где в самом низу расположилась кристально чистое и прозрачное озеро. Здесь было умиротворенно. Лунный свет отражался в воде, освещая полукругом каньон. Ветер ели слышно раскачивал деревья, а кузнечики приглушенно стрекочут в пожелтевших кустах. — Вся прелесть заключается в том, что это дикая и нетронутая человеком красота. Это место будет оставаться красивым до того момента, пока будет неприкосновенным, — глубокий голос с хрипотцой раздался совсем рядом со мной и я повернула голову в сторону Криса, который проницательно смотрел вдаль, — Точно также и с людьми. Мы остаемся глупы и несмышлены до того промежутка времени, когда все резко идет по пизде. Я убежден, что у каждого человека есть своя горькая история за плечами, которую он скрывает. И чем больше мы начинаем погружаться в себя, тем чернее становится наша душа, — он переводит взгляд на меня, и я понимаю все, что он хотел донести до меня в одном взгляде. — Кристофер Шистад, ты ломаешь моё представление о клишированном мальчике, — он усмехается, а я опускаю голову и отпечатываю его улыбку на своих губах, — Но мне все-таки кажется, что не мы сами создаем тьму в себе, а другие люди. Те, кто предают, лгут, вынуждают нас на ужасные вещи и слова, — заправляю волосы за уши, чтобы они не лезли мне в рот. — А может, ты просто так оправдываешься, — прикрываю глаза и качаю головой, осознавая, что где-то там, в крошечной комнате, где заключены все воспоминания, он прав. — В любом случае, это не имеет значение. — Ева, поверь мне, прошлое всегда дает знать о себе. Пока ты не поставишь точку, ты будешь страдать из-за того, что совершила ранее, — господи, да замолчи ты уже. Я поняла, поняла, что ты что-то знаешь, но я не собираюсь тебе ничего говорить. Ты плохо знаешь меня, если считаешь, что я вот так просто расколюсь. Ты теряешь ключи от замочков. — Наверное, ты до сих пор разбираешь говно за собой? — едко усмехаюсь, а Шистад напрягается и начинает играть желваками. О, да ты такой же псих как и я. Поздравляю, красавчик. — Стоило все-таки позволить машине сбить твоё бледное тельце, — проводит он рукой по шелковистым волосам, а я выдавливаю смешок из себя. — Стоило бы, но ты все-таки помог мне. Даже не хочу знать, зачем, — поднимаю руки вверх и ступаю по мокрой земле, ближе к краю каньона. — Я подумал, что будет забавно наблюдать за тобой. Хочу узнать конец твоей истории, — он сравнялся со мной и засунул руки в карманы, наклонив голову чуть в бок. Мне не хотелось ему язвить, придумывать саркастический ответ. Даже не хотелось задавать вопросы и сканировать этого человека. Просто, в один миг, во мне образовалась пустота и я молча наблюдала за лунным отражением в озере. Вот так мы и простояли N-ое количество времени, пока мой телефон не зазвонил, и на дисплее не высветилось «Доминик». Он лишь спросил меня, все ли со мной в порядке и не забрать ли меня. Ответив, что скоро буду дома, я сбросила. — Я подвезу тебя, — сказал Кристофер и мы пошли к мотоциклу. — Конечно, подвезешь, — без единой эмоции на лице оповестила я его и встретилась с почерневшей парой глаз. — Твоя самоуверенность… — начал он. — Моя самоуверенность…? — оборвала я его, повторив за ним, садясь на сиденье. — Заводит, — закончил он, поворачиваясь боком ко мне. Я почувствовала небольшую судорогу в районе живота и приложила щеку к холодной куртке парня, чувствуя спокойствие. Я вляпалась во что-то очень нехорошее, но не собираюсь отступать.