Гори огнем наш новый мир

      Ласковый средиземноморский воздух, что хранил в себе благоухание Посейдона и солено-приторный воздух. Знойное солнце Магриба палило и выжигало серую футболку Пророка. Песчинки, но не из песочных часов, а из пустыни-свидетельницы триумфов Сципионов, носимые ветром, скрипели под подошвой.       Люди здесь шагали торопливо, оглядываясь. Машин было много, порой по дороге проезжал пикап с солдатами и пулеметом в багажнике. Еще одна гражданская война, обхватившая еще одну страну.       Солнце еще высоко -- мечети молчали. Через несколько часов они позовут благоверных на магриб и город в очередной раз переменит свое обличье.       Можно было пойти на базар. Если задуматься, отбросить злободневные темы, то именно с базаром будет ассоциироваться весь этот арабский мир. Переменчивость, гибкость, постоянная игра как основа для диалога.       Можно было бы, но Пророк не желал: у него совсем не было денег. Возможно это была лишь отговорка и, на самом деле, у него не было никакого желания.       Гость шел по городу и курил сухой табак в сигаретах. На него оглядывались хозяева, сидевшие дома и курившие влажный табак в кальянах.       Затем произошла ожидаемая трагедия: кто-то взорвался, желая приблизить триумф на земле того рая, в который он отправился. Что можно было сказать? Даже если что-то и приходило в голову, все равно собеседник не услышит и уж точно не ответит. Собеседник мертв.       Стояли крики и плачь. Скоро сюда приедет полиция и доктора.       И посреди этого безумия оставался юноша лет шестнадцати. Он смотрел на происходящее, не выражая никаких эмоций. Пророк подошел к нему и положил руку на плечо.       - Тьма сотрет наши лица и память о нас поруганью предаст и разбою. Не печалься, мы гибнем, кончается бой. Навсегда уходящему Солнцу, Солнцу героев – Помаши на прощанье рукой. *       Гамлеты порой свергают своих Максимов, которые, казалось им, были слишком жестокими. А затем не знают что делать.