***
— О, привет, Лаванда, — Гермиона подняла взгляд на подошедшую подругу. Её тело вернулось в должный вид только вчера, но она уже вновь взялась за книжки. И хоть её освободили от выполнения всех домашних работ, она решила хотя бы изучить материалы. Пока девочка лежала в больничном крыле, к ней кто только ни приходил — здесь были и слизеринцы, и гриффиндорцы, и представители других двух факультетов. Однако Лаванда Браун, с которой до этого момента у Гермионы были весьма натянутые отношения, захаживала к ней аж по несколько раз в день. «Могу ли я тебе чем-то помочь? Может, тебе принести что-нибудь?» Это было первое, что Гермиона услышала от неё, лежа на больничной койке. В общем, последние 3 дня девочки стали часто видеться. Лаванда рассказывала обо всем, что видела в замке. О том, кого и на каком предмете отчитали, кто нарвался на отработки, что подозрительного она видела в коридорах, и какие старшекурсники с кем подрались или поцеловались. В общем-то, Гермионе все это интересно не было, но она слушала. Наверное, ей просто нравилось, что кто-то проводит с ней время по собственной воле, что кому-то с ней интересно…***
Лестницы. Лестницы. Как же много лестниц в этой школе! Гарри не мог понять этот замок: вот зачем, спрашивается, столько тайных проходов; зачем всякие ступеньки и ниши с подвохом; почему лестницы двигаются, как им заблагорассудится? — Эй, Поттер, — окликнул его кто-то. Гари поднял голову, увидел Рона Уизли, кивнул в знак приветствия, и хотел было идти дальше, но гриффиндорец продолжил, — Тебя искал профессор Квирелл. — Квирелл? — Гарри удивился, но, поблагодарив Рональда, развернулся на 180 градусов и пошел к профессору. Оказалось, что Гарри не сдал уже третье эссе подряд по Защите от Темных Искусств. И, хотя Гарри настаивал, что всё делал и сдавал в сроки, ему назначили отработки на неделю с профессором. Гарри это разозлило немного, немного огорчило, но он прекрасно понимал, что спорить смысла нет. Все взрослые одинаковые — что Дурсли, что не Дурсли, хоть маги, хоть магглы, все они забывают о том, что дети тоже люди. Они просто всегда все валят на детей. Это и злило. Через два дня на уроке трансфигурации профессор МакГонагалл сообщила, что если он снова не сдаст эссе, она назначит ему отработки. — Но профессор! Я же все сдал! — Гарри аж вскочил из-за парты. — Мистер Поттер, сядьте, пожалуйста. Если вы все сдали, то где же ваши работы? — Профессор развела руками, — У всех присутствующих работы были проверены, ваших же нет. Ладно, останетесь после урока, обсудим этот вопрос. После урока декан факультета Гриффиндор поведала ему, что он не сдавал последние три работы. Гарри задумался. А потом вспомнил… — То есть, вы все сдали, но профессор Квирелл сказал, что вы ничего не сдали? И тоже три… Но тогда куда ваши работы делись? — Я не знаю, профессор, эти работы не настолько хороши, чтобы кто-то мог их украсть для списывания. Но вы можете спросить у Невилла или Дафны, эти двое видели, как я писал свои эссе. Дафна их лично проверяла. — А по остальным предметам Ваши работы на месте? — Не знаю, мэм. МакГонагалл лично выяснила, что работы по всем предметам пропали. Даже по Гербологии высаженные пять дней назад саженцы волшебной капусты тоже пропали. Преподаватели попросили Гарри какое-то время сдавать все свои работы лично в руки профессорам. Что же произошло, никто так и не узнал. Через неделю об этом уже забыли.***
— Ты гребаный псих! Как тебя вообще земля-то носит?! — это первая фраза, которую услышал Виктор, когда проснулся. — Я? Забавно с чего это я псих? Кажется, психом является тот, кто сделал ЭТО, а не тот, кто это устранил. Ты так не считаешь? — спокойный голос Александра, кажется, разозлил оппонента ещё сильней. — Да ты… Ты… Ты хоть знаешь, как долго я это делал? — казалось, Родион вот-вот заплачет. — Ай, черть ползучий. Возьми, и почини, раз так ценно. Но я буду уничтожать подобную пакость каждый раз, как увижу, — скрипнула входная дверь. Кажется, Алекс вышел. — Что случилось, Родион? — спросил Виктор, выходя в общую комнату. На полу лежало что-то розовое и яркое. Просмотревшись, Виктор понял, что это проект для Индивьёр Малхусовны, над которым бедняга Родя горбатился целую неделю. — Репаро? — с надеждой спросил болгарин. — Макет из трансфигурированных частей. Черт дети этого Сашку. Лять, одни проблемы от него, — Родион со злости пнул свой макет, который не замедлил механически квакнуть. — А, так это была жаба? А я-то думал, лошадь… — Виктор почесал затылок и пошел догонять Алекса, чтобы выяснить, зачем он так с бедным Родей. — Это был пёс! Эй, слышишь? Пёс! — крикнул Родион на захлопнувшуюся дверь. — Черти! — Да нет уж, Виктор, я это не со зла, что ты. Просто я вышел на пробежку, а тут этот квакающий розовый цербер… Ну я его с ноги в полет и отправил. Рефлекс, понимаешь? — Алекс мог и починить эту тварь, но не стал. Зачем, если потом вместо «спасибо» услышит «как ты это сделал»? — Да уж. С тобой шутки плохи. А чего меня-то не разбудил? — нахмурился внезапно болгарин. — Так у тебя же матч завтра. Тебе нужно отдохнуть от физнагрузок, — почему-то в последнее время взгляд и слова Алекса друг другу не соответствуют. Вот и сейчас: интонация говории, что он весьма озабочен здоровьем друга, а взгляд выражает абсолютное безразличие. — Так бег — это одно, а Квидич — это совсем другое… Ой, смотри! — Виктор внезапно замер, глядя на пустую стену. — Что? — Взгляд Алекса проскользил по пустой стене. — Что я должен увидеть? — Знак Геллерта… Ты видишь его? — Виктор был так потрясён, что не сразу заметил абсолютное безразличие на лице друга. — Сам же говорил, как ненавидишь этот символ. Просто порадуйся его отсутствию и давай бегать. Мерлин ошибся. Нет, не так. Мерлин облажался. Теперь по всему Дурмстрангу поползли слухи о новом Тёмном: — Метка, которую не мог снять никто. Как же так вышло?! — Я слышал, что стереть её мог только сам Гриндевальд. — Не обязательно. Её мог стереть также кто-то, кто сильнее Гриндевальда. — Да ты что? Говорят, даже Дамблдор не смог! — Так это что это? Так это как это? Так это что ж это такое?! Недоумение и хаос. Вряд ли об этом инценденте забудут хотя бы через год. «Залягу-ка я на дно, что ли? Не высовывайся, Мерлин, бога ради. Ну вот что с тобой не так? Друга подбодрить хотел. Идиот! Друга…» И каждый хотел узнать, кто этот новый Тёмный Властелин. Ни один человек не подозревал, что им может оказаться кто-то из учащихся. Ни один, кроме Виктора. И он сильно боялся, что опасения могут оправдаться. Он хотел спросить у Алекса напрямую, но побоялся. И даже через месяц так и не спросил. Но чем больше он наблюдал за, как он считал, другом, тем больше утверждался. Он стал замечать, как Алекс легко выполняет все заклинания, как он «исправляет» свои эссе по вечерам. Украдкой вчитывался в первоначальные тексты и не понимал, зачем тот их специально портит. И вот до него наконец дошло: он знал это с самого начала. Знал, просто верить не хотел. Знал с того самого момента, как увидел его парящим в воздухе. И теперь понимал: оценки всегда между «средне» и «Отлично» — это лишь конспирация, и эссе, и то, что иногда он притворяется, будто не может чего-то. Он молчал. Просто находился рядом и наблюдал. — Спрашивай, — повернулся к нему Александр. Они стояли у озера. Погода поднялась аж до плюс одного градуса по Цельсию. Конец марта всё же… Виктор пристально взглянул на Александра. Он знал, что глупо спрашивать что-то вроде «ты о чём?». Да, Алекс, ты не дурак. Ты определенно не дурак. — Кто ты? — кажется, жизнь никогда не вернется в прежнее русло.