Все идет по плану
***
В школе чародейства и волшебства существовал свод законов и правил, о большинстве которых мало кто из нынеживущих знал. Так, например, никто, кроме директора не знал, что за помощь тварям, охраняющим замок и обитающим на его территориях, студентам полагаются особые поощрения по усмотрению нынешнего директора. Директор о таком не говорил никому, поэтому нередко люди возмущались, что с некоторыми студентами тот слишком мягок. — Вы, молодые люди, спасли жизнь Единорогу. Это светлое создание ходит под защитой самой Магии, так что, в качестве поощрения я начаслияю вам… скажем… пятьсот баллов. Однако вы находились ночью вне стен своих гостиных, за что я снимаю с вашей компании двести баллов. Помимо прочего вы избавили лес (да и замок) от нависаашей угрозы, от которой, по некоторым причинам я сам избавиться не мог. Но в убийстве, пусть и тёмного мага, нет ничего хорошего, поэтому… Пусть будет минус пятьдесят баллов, а вот за умение применить нужные знания в экстренной ситуации, вам, мисс Гринграсс, я начисляю ещё пятьдесят баллов и даю право на посещение запретной секции, начиная со второго курса. Директор Дамблдор сидел на табурете в больничном крыле и поощрял юных нарушителей порядка, на что Снейп и Макгонагалл смотрели несколько неодобрительно. До конца учебного года оставалось около двух месяцев. Профессор ЗоТИ куда-то пропал, Слизерин за ночь заметно вырвался в межфакультетских соревнованиях вперёд. Пропажу профессора Квирелла объяснили серьезными проблемами со здоровьем. Никто точно не знал, что случилось, но по школе ходили самые разные слухи, которые сходились в одном — эти два события явно связаны. Слизеринцев стали бояться, но в лицо им никто ничего не говорил. Защиту от Тёмных Искусств временно преподавал сам Дамблдор. Постепенно слухи утихли, экзамены заметно приблизились, а за стенами замка наступило совсем уж лето. Дафна лежала на берегу Чёрного озера, что располагалось недалеко от замка, и смотрела в голубое небо. Редкие пушистенькие клочки облаков медленно плыли по небосводу, постепенно тая, становясь все меньше, меньше, меньше… Вон то облако было похоже на плюшевого пса, а то, что левее — на кораблик… С тех самых пор, как она вышла из своего сознания, с ней было что-то не так. Она могла не есть и не спать, но потом тело покрывалось синяками и, дня через три, она падала в обморок, после которого восстанавливалась очень долго. Периодически шла носом кровь, пару раз вытекала даже из ушей. Боли не было — был только звон в ушах. Поначалу это пугало, а потом Дафна привыкла, начала есть, пыталась спать, и все стало хорошо. Она смотрела на голубой небосвод и думала, что ей делать дальше — письма из дома тревожили её неимоверно: мама была, оказывается, не просто смертельно больна, но ещё и беременна. Если не выходило спасти Алису Гринграсс, то нужно попыться хоть жизнь ей продлить, чтобы ребенок смог выжить. Отец говорил, что случай безнадёжный, но он делает, что может. Он писал, что мать поразило какое-то проклятье, потому что та неосторожно взяла какой-то древний артефакт, что усилило и без того прогрессирующую болезнь. Магия рода, завязанная на камне не справлялась и тянула энергию из всех здоровых обитателей, перенааравляя её на исцеление больной носительницы Наследника. Дафна знала, отец делал все, что было в его силах. Наверняка, и жертвы приносил на камень рода, но из-за специфичности болезни все было бесполезно. Она думала, что же может помочь спасти наследника. Что-то, что продлит жизнь матери, что-то со свойствами животворения, как кровь единорога… Она резко встала и практически помчалась в Запретный Лес (аристократы не бегают — они очень быстро ходят). Она лишь примерно знала, где находится поляна Единорогов, поэтому шла наугад в нужном, как она она надеялась, направлении. Днём в этом лесу было совсем не страшно, особенно на его опушке, где деревья были не слишком густо засажены. Конец мая — листья ещё не распустились, так что солнце беспрепятственно поглядывало сквозь ветви на торчащие из-под земли корни, не скрытые ни травой, ни прошлогодними листьями. Дафна уже пришла к искомой поляне, когда вдруг поняла, что без понятия, какой из единорогов — тот самый, но, как оказалось, зря переживала. Всего их тут было около десятка. Двое золотых малышей скакали вокруг матери, которая щипала траву, как и ещё парочка белых рогастых коняшек; ещё двое обнимались шеями на углу полянки, а остальные просто лежали, грея спыны и бока на солнышке. Дафна остановилась, Единороги повернулись к названной гостье. Та самая мать, что поедала траву, медленно подошла почти вплотную к Дафне и остановилась, будто ждала чего-то. Дафна не знала, чего та ждет, так что просто протянула руку и погладила ту по голове (которая, к слову, была очень высоко). Прошло с десяток секунд, когда белое создание показало головой куда-то под собственное брюхо. Дафна не сразу поняла, поэтому обошла самку Единорога с боку и наклонилась — там было небольшое вымя. — Ты предлагаешь мне взять твое молоко? — тихо спросила Дафна. Кобыла отвернулась, Дафна трансфигурировала из ближайшего камушка банку и подставила её под вымя. Пару раз она наблюдала, как домовушка сцеживает кобылье молоко в конюшне Гринграссов, но никогда не делала этого сама. Только она протянула руку, как молоко само потекло в банку. Оно было бледно-серебристым, на свету переливающимся всеми цветами радуги, что выглядело просто неестественно-красиво. Как только банка наполнилась, молоко перестало течь. Кобыла поклонилась Дафне, явно благодаря за спасение своей жизни, развернулась и пошла к своим детям. — Спасибо, — поблагодарила Дафна. Поклонившись зачем-то всем единорогам, она пошла обратно, к замку. На полпути она вдруг подумала, что посылать такой ценный груз с совой — не вполне разумно, да и нести до замка — тоже, поэтому просто позвала домового эльфа и велела отдать молоко главе семейства. Домовик принял банку и с каким-то благоговением посмотрел на Дафну, поклонился и исчез. — На какое-то время это поможет, — тихо вздохнула Дафна. Это была та самая Дафна, что по праву рождения являлась Гринграсс. С тех пор, как та, другая Дафна, перешла тот обрыв в её сознании. Об этом девочка пока тоже не особо думала — она чувствовала, что все хорошо, поэтому не переживала, тем более, что были проблемы поважнее. Кубок школы выиграл Слизерин с небольшим отрывом, экзамены были сданы на высшие баллы, так что теперь Дафна, сидевшая в одном купе со своими друзьями, обсуждала с ними их наработки. Ещё в школе, за день до отъезда, они обменялись данными, которые каждый так усердно искал. Дафна размножила каждый пергамент и раздала по экземпляру, и теперь они обсуждали, кто что успел изучить. изучить не успели почти ничего, так что обсуждение быстро перетекло в обсуждение планов на лето. Пейзажи за окном менялись со стремительной скоростью. Красоты Шотландских гор и равнин плавно перетекли в среднеанглийский пейзаж с видом на города и селения. — Кстати, как думаете, кого поставят преподавать ЗоТИ на следующий год? — спросил вдруг Забини, повернувшись, почему-то именно к Дафне, на что та лишь неопределённо пожала плечами, мол, «кто знает». — Не знаю, но надеюсь, что этот не будет убивать Единорогов, — поежился Невилл. — А я надеюсь, что он нас будет учить разным заклинаниям, — сказал Малфой. — Просто надеюсь, что он будет адекватным, — как-то мрачно буркнул Гарри. Квирелл ему не понравился аж с пира в Большом зале на первое сентября. Так они доехали до Лондона, точнее будет сказать, до вокзала Кингс-Кросс.* Распрощались друг с другом, пообещав писать на каникулах и договориться о встрече. Дома пахло… Не как дома. Раньше дома всегда пахло… А чем, кстати? Гринграссами. Дафна не могла сказать, чем конкретно, но это был запах Дома. А сейчас в особняке пахло… Смертью? Какой-то прохладный застоявшийся воздух. Было душно и прохладно одновременно. В этом поместье умирали и раньше, прежние обитатели, но сейчас… Здесь будто сама Магия умирала. — Хозяйка, — появилась перед ней домовушка. Поклонившись, продолжила, — Как переоденетесь, спускайтесь на ужин. — Я сначала зайду к матери. Как она? — Плохо, госпожа Дафна, — ушки домовушки совсем повисли, — хотя ей, говорят, лучше, чем раньше, но все равно… Все чувствуют… — Ясно. Спасибо. Домовик исчез, а Дафна отправилась к себе. Вот она и дома. Все было таким знакомо-незнакомым. По сути, она здесь с ранних лет живёт, но это же не совсем она была. От той Дафны остались все нужные воспоминания, но не было в них эмоциональных составляющих. Так, например, Дафна знала, что Алиса Гринграсс — её мать, она растила Дафну, заботилась о ней, но все это было как-то… Алиса спала, когда Дафна заглянула в её покои. Та выглядела постаревшей лет на десять и… Умирающей. Щеки тонкие, как страницы Библии, чуть впалые, руки такие худые, будто кости, обтянутые кожей. Было страшно даже дышать рядом с этой женщиной, поэтому Дафна даже не зашла в комнату — посмотрела из-за двери и ушла. Это была уже не та Алиса Гринграсс. Астория и Генри уже сидели за столом, когда Дафна вошла в столовую. Кивнув им, она подошла к своему стулу, который ей тут же отодвинул домовик, зашла за него и, когда домовик придвинул его обратно, села. — Ну что, Дафна, расскажешь нам о своих школьных приключениях? — после пятиминутного молчания спросил Генри. Дафна рассказывала о своих друзьях, об особо интересных предметах, об устройстве замка, высказала свои наблюдения по поводу разных нюансов вроде различий в поведении на разных факультетов или предвзятости некоторых преподавателей. Она рассказывала то, что не писала в письмах. Все, кроме приключений в запретом лесу. Но наводящий на эту тему вопрос задал сам Генри: — А откуда то молоко, что ты передала маме? Да ещё и с примесью крови, да к тому же добровольно отданное. И Дафна рассказала. Про дракона, про решение встретиться на опушке, про сам поход, про невозможность бросить товарища в беде… В общем, все рассказала. — Я знаю, дочь, что ты не глупа, не безрассудна, но… А, впрочем, это дало жизнь наследнику. Астория весь ужин сидела молча. Она внимательно слушала Дафну, отца, думала о чем-то своём, А потом, когда ужин закончился, просто ушла к себе. Дафна же отправилась с Генри в его кабинет. — Астория — она какая-то тихая в последнее время. Оно и понятно, конечно, но мне кажется, ей слишком тяжело. Ты с ней поговори потом. Отвлечься ей нужно, — сказал Генри, когда они уже подходили к его кабинету. Тяжелая дубовая дверь открылась перед ними, они зашли в просторную комнату с тёмно-зелёными обоями, украшенными белыми мраморными вставками. Вдоль одной стены стоял тёмно-зелёный же диван и книжный стеллаж, перпендикулярно которому разместился стол из дерева цвета тёмного шоколада. — Дафна, Я знаю, ты уже взрослая, — тон мистера Гринграсса, севшего на диван и приглашавшего дочь туда же, был очень серьёзен. Когда Дафна села, он продолжил, — Все мы прекрасно знаем, что Алиса скоро умрет. Это неизбежно. Если тебе будет интересно, Я дам тебе все карты и предписания врачей для изучения, но ты сама лишь убедишься, что сделать уже ничего нельзя. Но это сейчас не самая большая проблема. Генри медлил. Дафне стало страшно. Она почему-то чувствовала, что он сейчас скажет. Чувствовала, но не хотела это слышать. — Я уйду за ней. По прикидкам целителей, мне, в лучшем случае, осталось полгода. Я пытался её спасти и единственное, что смог сделать — продлить ей жизнь на месяц, укоротив свою. Наш источник Магии умирает, поэтому толку от всех этих ритуалов… — Отец, — осторожно произнесла Дафна, взяв его за руку, когда молчание стало давить. — Я привожу все дела Рода в порядок, чтобы ближайшие лет пять вы ни о чем не беспокоились. У меня ещё есть время, но его так мало! Дафна, наследник родится буквально через месяц, ты станешь его крëстной по магии. — Но ведь крëстными могут стать только совершеннолетние! — изумилась Дафна. — Или дееспособные. А дееспособными могут стать не только маги, достигшие семнадцати, но и маги, достигшие уровня мастера. Ты уже сейчас можешь стать мастером в чарах или трансфигурации, если улучшишь свой контроль. Как только он станет достаточным для твоего становления мастером, я передам тебе все права Рода. Дафна была в шоке. Ей всего одиннадцать, А он хочет, чтобы она стала Главой рода, защищала и воспитывала Наследника, защитив мастера… «Соглашайся. Ему все равно деваться некуда, А отбрыкиваться бесполезно. Не Асторию же ему делать Главой Рода» — прозвучал голос У неё в голове. Голос был её, но тон был не её. Это была Дафна. Та самая Дафна. — Да, отец, — покорно кивнула она. — Послезавтра приедет шаман из Сибири. Он будет тебя обучать контролю и всему необходимому. А сейчас, думаю, нам всем нужен здоровый сон. До этого дня она не могла попасть в своё собственное сознание, чтобы попытаться найти Дафну или связаться с ней. Теперь, лежа на диване, она упорно медитировала, пытаясь связаться с Дафной. «Ну чего ты корячишься? Я и так здесь. В общем, Я разобрала все свои воспоминания. Это был такой ужас! Хотя зачем Я вру? Далеко не все. Их слишком много! Представь: там воспоминания всей Вселенной. Я тут чуть с ума не сошла. Так закопалась в них, что даже не заметила, как прошло полгода. Так о чем, бишь, Я? У меня есть хорошие и не очень новости.» — слова сыпались в голову Дафны, как снег в метель. «Ты изменилась. Раньше ты была не такой разговорчивой. Но да впрочем, что за новости?» «Изменишься тут — чуть от одиночества с ума не сошла в этом ацтекском храме (и откуда он здесь взялся?)» — пробурчала Дафна, — «Я знаю, что произойдёт дальше, так что есть шансы избежать целой кучи неприятных для нас моментов. Считаю, что это несомненный плюс. А вот что насчет плохих новостей — ты умерла.» «Здорово, если это Рай такой, то я разочарована, а если Ад — тем более.» «Да нет же. Я имею в виду, что ты умерла. Ещё тогда, молния. НАС хоронили. Помнишь? Так вот, с тех пор ты не растешь ведь? И в еде и сне особо не нуждаешься. Но… Как бы это сказать? Душа привязана к телу. Ты не можешь умереть насовсем. Ты бессмертная! Мы бессмертные.» «Это хорошо том плохо?» «А без понятия. Поживем — увидим. Ладно, мне нужно все же подремать хоть немного. Разуму отдых нужен.» «Наверное. Но мы же теперь бессмертные — зачем нам отдых?» «Потому что о теле нужно заботиться.» * Вокзал находится в сердце Британии. Получается, что не заметить его обычные люди не могут. Из канона мы знаем, что правительство о магии прекрасно знает, так что можно предположить, что ездит он вполне законно. Тем более, что рельсы, по которым они едут около восьми часов должны быть отнюдь не короткими, вероятно, пересекаются с другими ветками, так что должно быть четкое расписание в диспетчерской службе.