За час до рассвета

Ему было холодно. Блядски, до желания содрать собственную кожу и завернуться в нее, как в одеяло, холодно. Казалось, стены вокруг были выточены изо льда. Казалось, они – и есть лед. Вырывавшееся изо рта дыхание полупрозрачным облаком на долю секунды повисало в воздухе, чтобы обрушится вниз снопом острых мелких осколков. Палочки не было. Невербальные заклинания не работали. Магия не отзывалась. Страх медленно, со смаком прогрызал внутренности. Но хуже всего были голоса. Они заползали под кожу, сверлили черепную коробку, с током стынущей крови разносились по угасающему телу. Шаг, один лишь шаг в непроглядную колышущуюся тьму – решение всех проблем, обещание покоя. И он шагнул бы, видит Мерлин, шагнул бы. Слишком давно он был готов к этому. Вот только в какофонии настойчиво подталкивающих к краю звуков ему слышался еще один голос. Далекий, едва различимый. Знакомый, но так и не узнанный. И в этом голосе было все. Комната тошнотворно кружилась перед глазами, впрочем, потолок был весьма узнаваем. «Похоже, подобные пробуждения уверенно становятся доброй традицией», - вяло подумал Драко и попытался сесть. Однако кровать неожиданно качнулась, и его резко без предупреждения повело в сторону. Руки, не удержав вес тела, подломились. Падение вышибло остатки воздуха, от чего его скрутило в приступе лающего кашля. - Не советую этого делать, - раздался из кресла рядом с камином сухой надломленный голос. – Понятию, не имею, как такое вообще возможно, но у тебя магическое истощение и воспаление легких одновременно. Сердце, пропустив херову череду ударов, сорвалось в аритмию. Слизеринец стиснул зубы и мысленно выругался. - Что сказать, Грейнджер? Я полон сюрпризов, - слизнув с треснувших губ выступившую кровь, просипел Драко. - И хоть бы один из них был приятным, - раздраженно, но, как с немалой толикой изумления отметил он про себя, совершенно беззлобно, пробормотала девушка, выбираясь из кресла. Подхватив со столика бокал с водой, она, пошатываясь, подошла к кровати и, присев на край, протянула ему. И в этом незнакомом, никогда не предназначавшемся ему жесте было столько усталой заботы, что давным-давно зазубренная колкость о ее природном изяществе мелким щебнем осела в гортани. Робкой волной толкнулось в межреберье позабытое тепло. Но реальность не позволила забыться: брошенный поверх бокала взгляд зацепился за глубокие тени под опухшими глазами и дорожки недавних слез на ее щеках. - Какой…какой сейчас час? – осторожно, словно бы пробуя под ногами болотистую почву, спросил он. - Полночь. С воскресенья на понедельник. Сдержав разочарованный стон, Драко откинул голову на подушки, силясь собрать события последних дней в единую картину. Тогда в Тупике Прядильщиков, уже теряя сознание, он успел призвать домовика. Перед матерью, если он рассчитывал получить ответы на свои вопросы, в таком состоянии появляться было нельзя. Путь в Хогвартс, памятуя об обострившихся отношениях с мадам Помфри, тоже был заказан. Пожилая медсестра, конечно, не оставила бы его умирать на пороге больничного крыла, но цена ее помощи была бы слишком высока. Колдомедики в Мунго обязаны были отчитываться по всем оправданным Пожирателям Смерти в Министерство, а он пока не горел желанием общаться с доблестными сотрудниками Аврората. Поэтому Кабанья Голова с имеющимся в прейскуранте подпольным целителем оставалась единственным подходящим вариантом. Казалось бы, что могло пойти не так? Но посмотрите-ка. - И все это время… - Да. Его накрыло острой до раскроенных вен нежностью, щедро приправленной глумящейся над семейной гордостью благодарностью и жгучей злостью на собственную позорную слабость. Рвущиеся с губ слова неповоротливыми булыжниками застревали на языке, дробя до судорог стиснутые зубы. Пред внутренним взором возглавляемые отцом мелькали поколения Малфоев. Негодующих, осуждающих, требующих вспомнить о чести. И он вспомнил. - Спасибо. Грейнджер, будто бы спасение жизней было ее воскресным хобби, пожала плечами. - Не за что. В комнате повисло густое могильной землей брошенное на грудную клетку молчание. Оно ныло в каждой клетке кожи, жгло ссохшиеся вены, плавило едва толкаемую сердцем кровь. Но в этой медленно удушающей тяжести было что-то правильное, что-то важное. Словно бы в глубине пропитанной многолетней жестокостью тьмы зарождалась хрупкая, готовая в любой момент рассыпаться пеплом меж пальцев, надежда. Вот только в этот раз, и плевать, что на зеро его собственная жизнь, ему не хотелось гнать ее прочь. - Мне казалось, магическое истощение – сказки для детей, - фальшивость его нарочитой небрежности была очевидной даже для ребенка. Однако Грейнджер встрепенулась, в уставших глазах зажглось слабое подобие азарта. - Это явление настолько редкое, что за давностью лет его отнесли к легендам. В открытых источниках нет никакой информации. Но Гринки удалось узнать, что во времена основателей существовали заклинания и ритуалы, требующие слияния сил. Рискнувший колдовать самостоятельно мог не выжить. - Грейнджер, мне, конечно, льстит твоя вера в мой потенциал, но должен тебя разочаровать: настолько затратных ритуалов я не проводил. - И это самое интересное! – взбудоражено воскликнула гриффиндорка, заправляя за ухо скользнувшую по щеке прядь волос. – Когда домовик доставил тебя, ты был без сознания. Чтобы хоть что-то понять, мне пришлось использовать диагностирующее заклинание. И облако вместо того, чтобы рассеяться втянулось в тебя! Я использовала его как маркер, и за последние сутки процент поглощения уменьшился примерно на треть. Но восстановление идет неравномерно. Как будто бы кто-то использует… - Мою магию, - закончил за нее Драко. Девушка кивнула и, даже не пытаясь скрыть рвущееся наружу любопытство, выжидательно уставилась на него. И в этом требовательном, взволнованном близкой отгадкой взгляде он со слепящей ясностью, словно бы кто-то наконец-то оттер от многовековой пыли не пропускавшее солнечные лучи окно, увидел маленькую вечно растрепанную девчонку с торчащими вперед зубами. Чужую, чуждую, будоражащую своей непохожестью. Увидел и принял. Со всей той ненавистью, что с пленок внушалась ему отцом, с той болью, что намеренно и с наслаждением причинялась ей годами, с тем тошнотворно-болезненным желанием отогреться в тепле излучаемого ей света, что сводило его с ума с первых дней их встречи. Зверь внутри судорожно рвался с цепи, подвывая от накатившего ужаса. Но Драко не обращал внимания – несмотря на воспаление, ему было легко дышать. Нет, это не было любовью... Да и был ли он, неправильный, сломанный, отравляющий все, к чему прикасается, на нее способен? Это было чем-то большим – первым шагом на пути к прощению. Сможет ли она сделать тоже самое? - Нет, Грейнджер, я понятия не имею, кто бы это мог быть, и для чего ему или ей это нужно, - демонстративно закатив глаза, ответил Драко. Разочарование, промелькнувшее в ее глазах, быстро сменилось сосредоточенным просчитыванием оставшихся вариантов. - Но если… - Опять мимо, - покачал он головой. – В последнее время я практически не покидал Хогвартс. На тех же встречах, что состоялись, все мои собеседники были безоружны…и, скажем так, абсолютно открыты в своих намерениях. - А о нападении в стенах школы, стало бы известно Макгонагалл, - пробормотала гриффиндорка, скрывая в беспорядке растрепавшихся волос заалевшие подстать факультетскому цвету щеки. – Значит, обливейт отпадает. Драко развел руками. Клубок явно распутывался не с этой стороны. Что-то подсказывало ему, что в имении найдется ответ и на это вопрос. Но делиться с Грейнджер своими догадками он не собирался. Не сейчас, по крайней мере. - Полагаю, с моей стороны будет крайне наивным рассчитывать на то, что ты оставишь эту загадку нерешенной, - протянул слизеринец. – Но уже поздно, и я устал. - Ох, - смутившись, воскликнула девушка и с нехарактерной расторопностью подскочила с кровати.– Бодроперцовое зелье на столике. Его нужно будет еще раз принять с утра. Как только доберешься до школы, обязательно обратись к мадам Пофри. - Грейнджер, - попытался он прервать ее поток на одном дыхании льющихся слов. - При воспалении легких бодроперцовое все равно, что лопух при открытом переломе. Кровь может и остановит, но кость не срастит, - не обращая на него внимания, продолжала тарахтеть она, пятясь к выходу. - Грейнджер… - Я посмотрю в книгах что-нибудь о магическом истощении. Может у Макгоногал найдется какая-нибудь информация. - Грейнджер, соплоховст тебя подери! – выругался Драко. - На улице ночь. У тебя нет метлы, а в Хогвартс нельзя аппарировать. Куда ты собралась? Девушка, уже успевшая взяться за дверную ручку, испуганно замерла. - Оставайся.