За час до рассвета

Переулок за «Кабаньей головой» по-прежнему не отличался чистотой. Смесь не сочетаемых запахов била по рецепторам, дезориентируя в пространстве не хуже конфундуса. Гермиона привычно задержала дыхание, намереваясь скорее покинуть зловонный закоулок, как тишину за ее спиной разорвал резкий леденящий кровь хлопок аппарации. Девушка выхватила волшебную палочку и стремительно развернулась – у ее ног в нескольких дюймах над землей парил явно находящийся без сознания Драко Малфой. - Мисс, простите мисс, - тонкий скрипучий голос, раздавшийся откуда-то снизу, заставил гриффиндорку подпрыгнуть от неожиданности. – Хозяин приказал доставить его к вам. - Ко мне?! – с нотками сквозящей в голосе паники переспросила Гермиона, переводя взгляд с мертвенно бледного слизеринца на выглянувшего из-за его тела домового эльфа. - Гринки не ошибся, - взволнованно затрепетал ушами домовик. – Гринки четко увидел молодую мисс. - Увидел?! - Хозяин сказал: «Безопасно. Не имение». А потом потерял сознание. Гринки не знал, что такое безопасно. Гринки пришлось заглянуть в голову хозяина. Гринки увидел молодую мисс. Гермиона с силой сжала виски пальцами и … засмеялась. Это. Было. Слишком. Истощенный переживаниями мозг отказывался понимать мотивы малфоевских поступков, истерзанное неправильными, недозволенными эмоциями сердце отчаянно искало им объяснение. Зачем он провоцировал ее там, на поле? Зачем соврал утром Рону? И почему, Мерлина ради, подумал о ней, как о самом безопасном месте? Да в какой вселенной это вообще было бы возможно? Темные, душащие мысли острыми обломками вонзались в обнаженную душу. Цепляясь одна за другую, они вытягивали на поверхность уже давно, казалось бы, прожитую боль. Неожиданно резкий ломаный смех прервался, не успев пролиться клокотавшими в горле слезами. Буря не утихла, она словно бы отпрянула к горизонту, позволив рациональной части взять контроль в свои руки. Поймав взволнованный взгляд огромных глаз, девушка кивком поблагодарила за помощь. - Поставишь его на ноги? – тихо спросила она эльфа. Гринки щелкнул пальцами, и Малфой, не приходя в себя, принял вертикальное положение. Гермиона опасливо подошла к нему и осторожно закинула себе на плечи плетью висящую руку. Голова Драко безвольно качнулась в ее сторону, опалив кожу щеки и шеи лихорадочным жаром. Жуткий животный страх за его жизнь острыми когтями ласково вонзился в ребра. - Гринки, ты же можешь стать невидимым? – уточнила она у сосредоточенно наблюдавшего за ней домовика. Эльф кивнул и, молча, растворился в воздухе. - Хорошо, - приободрила саму себя девушка, - хорошо. Это не сложно. Мы справимся. Следуй за мной. Переулок давно потонул в спустившихся на деревню сумерках. Но сам Хогсмид, включая даже отдаленные его части, был хорошо освещен. По мнению Гермионы, даже слишком хорошо. Оставалось надеяться, что никто из случайных прохожих не признает в двух сгорбленных фигурах героиню войны и Пожирателя Смерти. Она низко опустила голову, спрятав лицо за растрепавшимися волосами, и, крепко ухватив Малфоя за талию, вынырнула из подворотни. Слизеринец, ведомый эльфийской магией, легко скользнул следом. Улица, хвала Мерлину, оказалась пуста, и за несколько оставшихся до «Кабаньей головы» шагов им не встретилось ни единой души. Но все же настоящее облегчение девушка испытала, оказавшись внутри трактира. Бармен, протиравший замусоленной тряпкой грязные стаканы, окинул их хмурым взглядом и, молча, выложил на покрытую толстым слоем жира и грязи стойку ключ от гостевых комнат. Единственный посетитель, методично опустошающий в темном углу один бокал огневиски за другим, даже не повернулся в их сторону. Гермиона оторвала прилипший ключ и чуть ли не бегом направилась к лестнице. Нужный ей номер нашелся сразу же – он буквально бросался в глаза единственным на весь коридор ковриком и блестящей от регулярной полировки дверной ручкой. - Позер, - раздраженно пробормотала девушка, пытаясь одной рукой справиться с неподатливым замком. Наконец дверь поддалась и гриффиндорка, стараясь быть аккуратнее, затянула парня в комнату. Уложив его на кровать, она вытащила палочку и произнесла выученное во время поиска крестражей диагностирующее заклинание. Рябящим переливающимся одеялом на слизеринца опустился полупрозрачный сиреневый туман. Он очертил контур его тела и ярко засветился в районе грудной клетки. С тяжелым вздохом, Гермиона развеяла заклинание, но вместо того, чтобы просто растворится в воздухе, марево… втянулось в Малфоя. - Какого черта? – ошарашено прошептала гриффиндорка. - У хозяина магическое истощение, - громко проскрипело слева. Гермиона, успевшая позабыть о домовике, вскрикнула от испуга. Эльф, виновато подергивая ушами, появился рядом с кроватью. - Гринки не хотел напугать. Гринки должен себя наказать? - Мерлин, нет! – предотвращая самобичевание, воскликнула она. – Все в порядке. Просто это было немного… неожиданно. Ты уже сталкивался с подобным? Домовик печально покачал морщинистой головой. - Гринки не видел. Но Гринки слышал от старших. Гермиона разочарованно закусила губу. Магическое истощение считалось крайне редким явлением – чем-то на уровне легенд. За последние столетия не было ни зарегистрировано, ни описано ни единого случая. Заклинаний, способных растратить резерв, попросту не существовало. Следовательно, не было известно и о способах исцеления. - Они еще живы? – с теплящейся надеждой спросила она. - Старшие ушли к предкам. Гринки может спросить тех, кто остался после. Домовик аппарировал, а Гермиона принялась осматривать номер в поисках полезных зелий или сколько-нибудь пригодных ингредиентов. Она ничего не могла сделать с истощением, но ведь оставалось еще, и сейчас это было куда как страшнее, явно обозначенное заклинанием воспалением легких. Девушка судорожно перебирала известные ей варианты лечения, но информации катастрофически не хватало: она не знала, как давно он болен, принимал ли что-нибудь в последние часы и есть ли у него аллергия. Грамотный колдомедик выяснил бы это за считанные минуты. Но Малфой, черт бы его побрал, по какой-то ему одному известной причине не хотел привлекать к себе внимание. В ванной в шкафчике над раковиной наравне с антипохмельными и, что совсем не удивительно, противозачаточными обнаружился небольшой запас бодроперцового с приличным сроком годности. С чем-то серьезнее рядовой простуды он справлялось паршиво, вот только выбирать ей не приходилось. Схватив флаконы, Гермиона чуть ли не бегом вернулась в комнату, но у постели ее решительность куда-то испарилась. Малфой сливался с простынями. Под тонкой кожей вырисовывались переплетения вен и сосудов. Всегда идеально уложенные волосы растрепались, смягчив резкие от постоянного напряжения черты лица. В огромной, рассчитанной совсем не на одного человека кровати, лежал хрупкий и беззащитный мальчишка. У нее засосало под ложечкой. Такого Малфоя невозможно было ненавидеть. О таком Малфое хотелось заботиться. Тряхнув головой, в попытке прогнать еще месяц назад похороненные мысли, Гермиона присела рядом. Приподняв одной рукой голову слизеринца, другой она поднесла к его губам флакон. Но, несмотря на все усилия и раз за разом предпринятые попытки, все, чего она смогла добиться – это испорченная рубашка. Время неумолимо утекало: с каждым мгновением его дыхание становилось все тяжелее, а нового вдоха приходилось ждать все дольше. Гермионе было страшно, чудовищно до ледяных осколков в межреберье страшно. Впервые, с тех пор как Беллатриса вырезала на ее руке «грязнокровка», она чувствовала себя беспомощной. Глухое отчаяние забивало легкие, царапало гортань, рвалось наружу рваными всхлипами. - Ну же, ну же, - давясь слезами, прошептала она, - помоги мне. Я не справлюсь без тебя. Пожалуйста, прошу тебя…Драко. И словно бы в ответ на ее мольбу веки слизеринца слабо дрогнули, а губы чуть приоткрылись. Боясь поверить в происходящее, Гермиона наклонила бутылек и осторожно капля за каплей влила в него оставшееся зелье. Опустив голову юноши на подушку, она второй раз за этот чертовски долгий день разрыдалась.