***
Утро Тэхёна началось ровно в девять утра. Не было никакой причины просыпаться так рано, да и организм был не рад столь раннему подъёму, но Тэхён просто резко открыл глаза, а закрыть больше не смог. Впрочем, не было причин и для того, чтобы эту самую постель покидать. Подтянув ноги к груди, свернувшись в позу эмбриона, Ким принялся пилить взглядом припухших покрасневших от недосыпа глаз стену напротив. Вроде бы утро, должны крутиться в голове какие-то мысли, планы, но в его голове тишина. Морозная, снежная. Тэхёну кажется, что он лежит на полу ледяного куба, где со всех сторон лишь холод и размытое отражение, смотрящее пустыми глазами. Чувство это не мимолётное, мужчина чувствует себя так постоянно, но после того, как очередной сборник жутких историй закончен и выпущен в продажу, лёд воображаемых стен вокруг становится толще, плотнее, а ещё начинает давить. Рассказы Тэхёну не нравятся. Страх, загнанность, безнадёжность, осознание скорой кончины и ложная надежда, тающая с каждой новой буквой. Всё это вгоняет в депрессию, заставляя желать лечь и не проснуться, но... Всегда есть это «но». Тэхён боится. Боится слишком громких звуков, боится людных мест, боится чёртовых машин, боится даже просто до магазина дойти. И умереть тоже боится. Наверное, поэтому он всё ещё продолжает писать, выплёскивая собственные страхи и понятия о жизни и смерти на бумагу. Наверное, именно поэтому Тэхён раз за разом пытается пересилить себя. В этих историях он всегда на месте жертвы, которая погибает в конце, и чёрт знает, пытается ли он так успокоить себя и заставить считать, что смерть неизбежна, что и его рано или поздно ждёт такой конец, или же просто находит в этом своё мрачное успокоение. Ведь героиня в конце истории погибает, всегда погибает, и смерть её ужасна, а Тэхён в реальности закрывает крышку ноутбука и идёт на кухню, чтобы сделать себе кофе и распахнуть дверь балкона, вдыхая полной грудью свежий прохладный воздух, врывающийся в комнату. Телефон на тумбочке подаёт признаки жизни, нарушая тишину негромким звуком бьющего колокола, и Тэхён нехотя вытаскивает одну руку из-под тёплого одеяла, чтобы взять его. Кожа тут же покрывается мурашками, в спальне очень холодно, наверное, Тэхён снова забыл на ночь закрыть окно. Так и простыть можно, но какая теперь разница, если дело сделано, а полы ледяные настолько, что ноги будет будто настоящим льдом обжигать.«Тэхённи, ты свободен сегодня, я точно знаю, мне Бэкхён сказал. У нас намечается небольшой домашний праздник, отец наконец-то ушёл на пенсию. Давно пора, совсем ведь здоровье не берёг. Приезжай домой, хорошо? Мы по тебе очень соскучились».
Сообщение от матери, которая в памяти Тэхёна тепло улыбается, отчего вокруг глаз и уголков рта собираются лучики-морщинки. На ней лёгкое домашнее платье и цветастый фартук, перепачканный в муке. От мамы пахнет кремом, домашней едой и чем-то сладким, родным. Волосы забраны в пучок, из которого не выбивается и единая волосинка, а в ушах неизменные яркие серёжки, которые Тэхён, будучи ребёнком, любил забирать из шкатулки, чтобы ловить гранёными вставленными камнями лучи солнца и с восторгом рассматривать получившиеся маленькие радуги на ладонях. От воспоминаний в душу закралась тоска. Так хотелось бы вновь стать маленьким, чтобы семейные ужины, чтобы мама всегда рядом, чтобы любящий отец, который всегда поддержит, вечерами сажал к себе на колени и рассказывал приукрашенные истории о своей работе. Чтобы Бэкхён, который старше всего на три года, вновь был рядом, помогал с уроками и покрывал мелкие шалости, угощал конфетами и водил в парк аттракционов. Но детство не вернуть, как не вернуть и всеобщее обожание. Пока Тэхён был ребёнком, его любили. Теперь, когда Тэхён вырос, его жалеют. Сам Тэхён завидует немного, потому что из всей семьи только у него одного вся жизнь вдруг покатилась к чёрту. Мать здорова, слава богу, открыла какие-то курсы, касающиеся кулинарии. Отец, как оказалось, наконец-то ушёл на заслуженный отдых, перестав гробить себя в цехах огромного инженерного предприятия. Бэкхён женился и уже обзавёлся двумя детьми, которые, к тайной мелкой радости Тэхёна, любят его куда больше, чем родного отца. В этом нет ничего странного, Тэхёна всегда дети любили, словно чувствуя в нём что-то родное, светлое и беззаботное. Сам Тэхён тоже детишек обожал, они казались ему лучиками солнца, посланными с небес, чтобы раскрасить жизнь унылых взрослых яркими красками, принести весну и лето в дом, помочь расцвести улыбкам и любви в закаменевших сердцах. Так что нет ничего удивительного во взаимной трепетной любви к племяшкам. Вот только после аварии свет в душе Тэхёна начал гаснуть, а сам мужчина по велению заскоков в мозгу добровольно изолировал себя от привычного уютного мира, наполненного любовью, счастьем и беззаботностью.«Люблю тебя, мам. Передавай отцу привет. И прости, прости, но сегодня у меня на самом деле есть планы, так что я не смогу приехать».
Отправив сообщение и отложив телефон, Тэхён перевернулся на спину, смотря на потолок. Обычный, ничем не примечательный, как и та стена напротив постели. Но это только сейчас. Телефон снова звонит негромко, но на этот раз Тэхён не проверяет, кто и что ему пишет. Полежав ещё несколько минут, мужчина поднялся и направился в ванную. Привычная цепочка из душа, чистки зубов и сушки волос, а после тёплая одежда и курс на кухню. Закрыв распахнутое окно, ветер из которого бил порывами и заставлял тюль взлетать до потолка, Тэхён включил телевизор, чтобы разбавить тишину, и поставил кипятиться чайник. Пока грелась вода, были сготовлены три бутерброда, разогретые после в микроволновке. - … следствие только начинается, но по предварительным данным это целая серия. Нашим репортёрам удалось получить немного информации, однако факты ещё неточны, мы будем следить за происходящим. Возможно, в пригороде орудует маньяк, потому будьте осторожны, выбираясь на отдых за город. Впрочем, по данным гидрометцентра, на выходные ожидаются дожди, порывистый ветер. Солнечных дней не предвидится до конца недели. Перейдём… Чайник давно вскипел, но Тэхён не обращает на него внимания. Взгляд прикован к экрану телевизора, где ведущая сообщает что-то об изменениях курса, о статистике и прочем, но Ким не видит диаграмм и графиков. Перед глазами отпечатались смазанные фотографии с места расследования. Заброшенный полусгнивший дом, куча полицейских машин вокруг, густой лес. Вокруг толпа народа в разной форме, колышется на ветру жёлтая лента, опоясывающая место преступления. По спине мурашки от этих кадров, а в горле встаёт ком. Тэхёну знакома эта картина, очень знакома.***
Юнги медленно вдыхает и выдыхает. Снова вдыхает и негромко шипит сквозь стиснутые зубы. Впрочем, это только ему так кажется, потому что местные копы тут же шарахаются в стороны. И правильно делают, Мин хочет достать скальпель и повскрывать этих идиотов. Разумеется, они не в фантастичном сериале про гения-детектива, который даже по пыли может что-то сказать об убийце, но это не значит, что можно затаптывать все следы, оставленные преступником и жертвой. Мин смотрит на фотографию в руке, где запечатлён покрытый толстым слоем пыли пол, на котором только следы жертвы и несколько следов убийцы, а после на этот же пол, только вживую. - А у вас в участке, должно быть, всегда царит чистота, да? - спрашивает он у одного из местных, крутящегося рядом. - С чего вы взяли? - недоумённо интересуется тот, на что слышит раздражённое хмыканье. - От привычек сложно избавиться, а здесь разве что пылесосом по диванам не прошлись. А чего зеркала не помыли? На них грязь совершенно точно без надобности. Полисмен растерянно хлопает глазами, не понимая, о чём идёт речь, и Юнги уже готов выдать длинную гневную тираду, капельки яда давно скопились на кончике языка, но тут появляется Сокджин. - Вы идиоты или да? Какого хрена вы тут шлялись, как у себя дома? Думаете, фотографии сделали, так больше ничего не надо? Вы материал собрали для анализа? Вы эту блядскую кровь, которую совершенно затоптали землёй с ботинок, соскребли для экспертизы? Вы замерили отпечатки ног, запомнили наизусть их положение, сможете сейчас мне мелом это всё нарисовать? Что вы глазами хлопаете? Как таких идиотов вообще на службу берут? Коп багровеет с каждым словом то ли от стыда, то ли от злости, то ли от всего вместе, но Сокджин не ждёт ответа. Распыляясь о том, какие местные пустоголовые идиоты, мужчина схватил Юнги за запястье и потащил за собой в подвал. На подходе к хлипкой лестнице Юнги руку вырвал и раздражённо заглянул в чужие глаза. - Какого хрена? Я бы и без тебя мог… - Да знаю я, как ты мог, - прервал его Сокджин, передёргивая плечами. - На тебя и так уже катали жалобы, что ты унижаешь всех направо и налево. Нам сейчас много работы на голову упадёт, некогда по кабинетам начальников шляться и вымаливать прощение. Так что давай, вперёд. Всё, что ты хотел сказать, ему сказал я. - В слишком мягкой форме, - рыкнул Юнги и начал спускаться в подвал. В подвале уже не было так темно, как тогда, когда в дом пробралась компания подростков. Местные установили несколько ламп, чтобы осветить всё помещение, хотя смотреть особо было не на что. Подвал был не очень большим. Такой же бардак, как и в доме, тонны грязи, шныряющие ползучие твари, некоторые из которых замирали на полуобвалившихся гнилых полках стеллажей, чтобы поглазеть на новых гостей. По углам валялся разный хлам, где-то блестели осколки разбитых банок и бутылок. Краем глаза Юнги заметил валяющийся у стены шприц, явно старый, но не оставляющий простора для фантазий. Дом пустовал очень давно, кто здесь только чем ни занимался. Кто-то вот вурдалаков искал, а кто-то пытался поймать за хвост радужного единорога. - Тут отдельный вход в подвал, - сообщил Хосок, маячивший в другом конце помещения возле короткой лестницы, ведущей к распахнутым дверцам на улицу. - Если верить фотографиям и словам ребятни, в доме цепочка следов была одна и вела как раз до лестницы в подвал изнутри. Думаю, жертва хотела спрятаться, а маньяк подобрался со спины. - Хотел удостовериться, что нет другого выхода, или знал о его наличии? - поинтересовался Сокджин, на что Хосок лишь плечами пожал. - Кто же тебе скажет. Хозяев дома так и не установили, так что узнать, чокнутый это наследничек или чокнутый посторонний, пока что невозможно. В дом маньяк заходил, на входе были его следы. Сам понимаешь, он прекрасно видел следы, оставленные жертвой, и точно знал, что та укрылась в подвале. Думаю, он хотел попугать её подольше своим бездействием. Предполагая, что девушка затаится на какое-то время, он мог решить осмотреться, чтобы потом труп припрятать, а нашёл в итоге вход в подвал с другой стороны дома. Впрочем, у него вряд ли кто-то был на хвосте, чтобы бросать тело в подвале и бежать. Скорее всего, он специально искал второй вход. Дом однотипный, два этажа, чердак, одна лестница, один подвал, два входа в дом, два входа в подвал. Такие в пригородных сёлах строят постоянно. Думаю, он просто пораскинул мозгами и пошёл искать этот самый второй ход. - К тому же, - негромко продолжил за него Намджун, спустившийся во время разговора в подвал, - он, скорее всего, хотел поиграть. - Да уж, поиграл, - заявил Юнги, который давно натянул на лицо маску и сидел на корточках перед привязанным за руки к деревянной опоре дома трупом. - От души так, с явным удовольствием и растягиванием процесса. - Что это значит? - уточнил Сокджин, принявшись собирать по пробиркам всё, что, по его мнению, могло относиться к делу. - Дверь была заколочена, - отозвался Намджун, неторопливо проходясь по подвалу и пристально всё осматривая. - Девушка, скорее всего, вряд ли смогла бы голыми руками оторвать эти доски, да ещё и в такой ситуации, когда психопат дышит в затылок. Думаю, она пролезла в дом через одно из разбитых окон. Но доски с двери сорваны, есть следы убийцы, который дальше порога не пошёл. Он специально оставил дверь открытой и ушёл, даря тем самым призрачную надежду на побег. Девушка какое-то время сидела бы в подвале тихо, а после прокралась бы обратно в дом. Тут бы сработал психологический момент. Если вы видите открытую дверь, то машинально пойдёте к ней. Это была банальная ловушка. Она бы не стала красться через дом, чтобы выйти через чёрный ход. Она бы не стала вновь пролезать через окно, пестрящее застрявшими в оконной раме острыми осколками стекла, чтобы тихо скрыться в зарослях леса. Она бы вышла через дверь и тут же попала бы к нему в руки. - Но он всё-таки не дождался её у выхода из дома, а потому решил проверить, нет ли другого хода. Он мог решить, что она сбежала как-то иначе, и пойти проверять, - добавил Хосок. - Не знаю, что там было в её голове, может, она просто решила подольше выждать, чтобы наверняка не попасться, но у неё серьёзно порезана нога. Не настолько глубоко, чтобы были проблемы с передвижением, но приятного мало. Кровь должна была лить как из ведра. От потери крови и нервного напряжения она могла просто отключиться прямо здесь, а маньяк нашёл её бессознательную тушку и сцапал, - негромко сказал Юнги, рассматривая длинный рваный порез на ноге жертвы, которую придерживал руками, наскоро упакованными в медицинские одноразовые перчатки. - В общем и целом тут всё ясно. Тело забираем к нам, - заявил Сокджин, убирая многочисленные баночки и пробирки в кейс. - Может, оно мне нашепчет что-нибудь интересное. Юнги займётся анализами. С бумажками возиться вам, господа. - Я сделал свежие фотографии на всякий случай, - оповестил Хосок, помахав камерой в руке. - Чонгук у местных забирает показания молодёжи. На самом деле хорошо бы их к нам на допрос вызвать, чтобы заново услышать вживую историю каждого, а то не люблю я эти чужие записульки, вечно упускают что-нибудь важное. - Вызовем, - кивнул Намджун. Разговоры вскоре затихли, каждый занялся своим делом. Из местных остались только двое полицейских, собачками следующие за Намджуном, попутно отвечая на вопросы и помогая обследовать дом. Сокджин и Юнги занимались трупом и самим местом преступления, ещё раз тщательно всё осматривая и исследуя, а после следя за тем, как труп пакуют и устраивают в служебной машине, которая вскоре отбыла, увозя тело в морг их участка. Хосок устроил обход территории, высматривая хоть какие-нибудь улики, но так ничего и не нашёл, кроме притаившегося возле одного из деревьев Чонгука. Сначала в голове Хоупа вспыхнула шальная мысль младшего напугать, но после Чон заметил, с каким хмурым выражением Чонгук рассматривает ствол дерева, как переходит к следующему дереву и тоже его осматривает. Тут уже взыграло любопытство, заставляющее окликнуть и подойти ближе. - Нашёл что-то интересное? - Кровь въевшаяся, дождём до сих пор не размыло, - отозвался Чонгук, ножом срезая кору с дерева, окрашенную багровым, и запихивая в небольшой пакетик. - Думаю, девушки, но надежда умирает последней. Вдруг убийца поранился обо что-то или жертва его ранила, вот и остались следы. Кстати, что у нас в той стороне? Хосок посмотрел в сторону леса, куда кивнул младший, и пожал плечами. Ничего в той стороне не было, сплошной лес на несколько километров, а дальше трасса, ведущая в город. Никаких селений рядом, никаких баз отдыха или искусственных водоёмов для рыбалки. Об этом Хосок и сообщил, на что Чонгук нахмурился, пристально вглядываясь в сумрак чащи. - Тогда что она здесь делала? Здесь поблизости нет никаких мест, откуда она могла бы быть. Одно дело, если бы рядом была база отдыха. Девушка выпила в компании друзей, решила перед сном прогуляться, тут за ней погнались, пугая, вот она и побежала. Слишком лёгкая одежда для прогулки в лесу. Сейчас-то из-за дождей до костей промерзаешь, а если прикинуть, сколько труп тут лежит, то стоит откинуть прошедшие деньки в сторону, а там, сам знаешь, жары под тридцать градусов тоже не было, чтобы в лёгком платье щеголять. Если бы она намеренно сюда приехала, то оделась бы намного теплее. - В нескольких километрах к северу есть небольшая деревенька, - заметил Хосок, скрещивая руки на груди и ёжась от налетевшего ветра. - Она могла быть и оттуда. Вышла в лёгкой одежде до соседнего дома добежать, а тут маньяк случился, ну и понеслось. - Нет, не могла. Точнее, такое возможно, нужно будет съездить, поспрашивать, проверить, но бежала она с этой стороны. Сам знаешь, жертва не бежит кругами, ломаными линиями или зигзагами. Страх гонит вперёд, просто вперёд. Она бежала, цеплялась за деревья ободранными от падений ладонями, если кровь на коре её, а после выбежала прямо к крыльцу дома, в который ломанулась через разбитое окно. Там на стекле и раме кровь, я уже вынул пару стекляшек, отдал Юнги-хёну. - То есть она прибежала с той стороны, откуда по логике не должна была. Думаешь, её могли привезти на машине в лес, выпустить, а после погнаться следом? На лице Хосока читалось явное отвращение к подобному варианту, ведь это подразумевало и то, что жертва предварительно находилась в заточении, где над ней издевались и, возможно, насиловали, после чего завезли в чащу, давая мнимую надежду на спасение. Игра в кошки-мышки, где жертва убегает, стирая ноги в кровь, а маньяк спокойно и неторопливо идёт следом, поигрывая ножом и насвистывая весёленькую мелодию, потому что знает, что всё равно догонит и убьёт. Да масса вариантов может быть на тему того, что приключилось с девушкой до того, как началась гонка по лесу, ставкой в которой была её жизнь. - Больной ублюдок, - припечатывает Хосок. Чонгук лишь согласно кивает. Вскоре дело сделано, формальности соблюдены, и все собираются на улице, обмениваясь тяжёлыми взглядами, полными невысказанных вопросов, предположений, доводов и домыслов. Юнги прикуривает, игнорируя раздражённые вздохи, и пристальным взглядом ещё раз сканирует дом. Намджун рядом с ним занимается тем же самым, но не просто любуется видом мрачного заброшенного жилища, а размышляет о том, с какого бока лучше подойти к этому делу. А потом у Сокджина громко урчит живот, слышится смешок Хосока, и оцепенение спадает. - По машинам, - командует Намджун. В его машине с комфортом размещаются Сокджин и Хосок. Чонгук забирается в машину Юнги, им вместе ехать на следующую точку, где поджидает вытащенная на берег утопленница, которая вообще-то хотела жить, очень хотела, но никто её мнением не поинтересовался. Маньяк уж точно. Поездка проходит в тишине. Юнги витает в своих мыслях, радио выключено, а сам Чонгук не настроен на разговоры. Парень пустым взглядом смотрит в окно и размышляет о том, что ему делать. Рука, спрятанная в кармане куртки, нервно сжимает пакетик для улик, в котором негромко позвякивает цепочкой найденный Чонгуком на земле возле измазанного кровью дерева кулон.to be continued...