Не выдавай меня

      Один американский психолог писал, что вести записи своих мыслей для человека крайне полезно. Это такой, знаете ли, прием психологической самопомощи для нищих, который, по заверениям этого самого доктора, оказывает настоящее терапевтическое действие. Как по мне, так чушь несусветная. Помню, как в старшей школе одноклассница Дафна вела дневник, а потом он ненароком попал в руки мальчишек. Это, прямо скажем, был кладезь для унижений на целый семестр вперед. В этом случае вместо терапии получилось наоборот — травма подростковой психики. К слову, жаль мне Дафну не было — она была той еще ведьмой.       Моя же писанина вряд ли кого могла бы заинтересовать — горячих подробностей богатой интимной жизни от меня ждать не приходилось. Да и кому придет в голову вникать в спутанные мысли съехавшей с катушек провинциалки?       Наверное с этого стоило начать — меня зовут Лиа Медиссон, мне двадцать девять, и я алкоголичка. Ладно, до этого пока не дошло. Впрочем, осталось, вероятно, недолго. Я — одинокое замкнутое собрание комплексов. Родилась и большую часть жизни провела на Туманном Альбионе, часто переезжая по стране вместе с родителями — они у меня были географы. После их гибели, которая, несомненно, явилась для меня крайне травмирующим событием, решила сменить хмурую и полную связанных с семьей воспоминаний Англию, на многообещающие и гораздо более солнечные штаты. Нет, конечно, это не было моим волевым решением. Моя решительность заканчивается где-то между выбором готовых консервов на ужин и обзором мелодрам в прокате в пятницу вечером. Здесь, в США, живет наша дальняя родственница — тетя Хидден. Она и предложила мне рабочую визу и средненькую должность преподавателя ботаники в местном коллеже. Хидден производит впечатление городской сумасшедшей, кроме преподавания увлекается оккультизмом и даже проводит спиритические сеансы для местной публики. Она, конечно, странная, но мне нравится. Не лезет лишний раз в душу и на этом спасибо.       Итак, после неожиданного для меня самой переезда сюда, в Миннесоту (эк меня забросило!), я обосновалась в пригороде Рочестера, этом округе, полном классических американских домохозяек, замкнутых тихих пьянчуг и пожилых семейных пар.       Я снимаю небольшую комнату у Хидден в доме. Вещей у меня немного, так что места хватает. Я мало что перевезла сюда из Лондона. Самое необходимое — чемодан шмотья и пару памятных для меня семейных вещиц. Часами могу разглядывать амулет — единственную безделушку, оставшуюся мне от родителей. Внутри большого алого камня — змейка-трещинка, такая же одинокая, как и я теперь. Раньше я думала, он принесет мне счастье, а теперь поняла, что все это ерунда. Глупо верить в волшебство. Мне же уже не одиннадцать.       Ну и, конечно, прабабушкина брошь — обожаю ее. По ней сразу видно — вещь старинная. Овальный камень, обрамлённый аккуратной резной виньеткой. Зеленая, на вес тяжелая — похоже, из малахита. А инициалы мои — у нас с бабулей были одинаковые — Л.М.       Знаете, я стараюсь не быть рохлей. Понимаю, давно пора было бы остепениться в мои двадцать девять. Найти занятие посерьезней, погрузиться во что-то стоящее. Но я как будто всё жду чего-то, что должно со мной произойти. Не знаю, как можно объяснить это — какое-то предчувствие.       И может, всему виной та трагедия, которая, разумеется, наложила серьезный отпечаток на мою психику, но в последнее время память начала играть со мной в жутковатые игры. Я много слышала о том, что мозг человека, чтобы отгородиться от травмирующих факторов, способен затереть часть неприятных событий в памяти или даже подменить их чем-либо. Но совсем другое, когда сталкиваешься с этим сама.       Мне бывает сложно восстановить в памяти произошедшие год назад события. Будто я и вовсе не участвовала в них, а так — вычитала из заголовков газет. Я пытаюсь шаг за шагом пройти путь назад до тех ужасных дней, но не могу уловить подробностей и деталей. Хотя, безусловно, все факты указывают на произошедшее, я со странной упрямостью, словно католик, отвергающий доказательства эволюции, ищу в случившемся несостыковки. Было бы нелепо открещиваться от реальных документов или слов спасших меня людей, но что-то не дает мне покоя. Воспоминания о родных мелькают в памяти, но я не могу сложить картинку воедино, будто бы суть дела вложена в мой мозг подобно чужому воспоминанию из баночки. Странновато, правда?       Мне довелось испытать это чувство впервые около месяца назад. По телеку крутили «Иствикских ведьм» с неподражаемым Николсоном, я уплетала мороженное. Вдруг во мне как-будто что-то перещелкнуло. Меня пробил озноб — тревожное чувство, знаете, когда вдруг понимаешь, что забыл что-то очень важное — выключить утюг в квартире, например, только во много крат сильнее. В памяти будто что-то всколыхнулось — короткой вспышкой поднялось из глубины и рассеялось вновь, не успев сформироваться в отчётливую картинку, взамен оставив горькое чувство тоски.       С тех пор я начала подмечать рядом с собой удивительные вещи. Ей-богу, готова поверить, что Хидден ввела меня в какой-то транс или напоила своей хвалёной отравой с грибами. Но серьезно, я видела мужчину, появившегося буквально из ниоткуда на заднем дворе, футах в семидесяти от нашего дома. На нем был длинный черный плащ и капюшон, а, может, это просто были длинные волосы черного цвета — издали я не разглядела. Я обернулась, чтобы позвать тетю, но через мгновение, этот маньяк будто растворился в воздухе. Хидден сказала тогда, что у меня какая-то фаза луны в Стрельце и что в ночь на пятницу мне как раз должен привидеться суженный.       В другой день, вечером, на крыльце зажегся свет. Надо сказать, очень вовремя — я как раз вернулась из супермаркета. Хидден была в гостях, и я, громко чертыхаясь у входной двери в полной темноте и с пакетами наперевес, не могла вставить ключ в замочную скважину. Я тогда сгоряча подумала, что запущу в этот бесполезный икеевский «люмус» туфлей. И он тут же зажегся.       Наверное я и правда свихнулась, раз думаю о такой ерунде. От одиночества мне впору заводить кошку. Ну, или сову на крайний случай. Одна пернатая постоянно прилетает из соседнего парка к моему окну. Я назвала Нокс эту черную как ночь нахалку. Подкармливаю ее беконом.       Это конечно странно, но я не могу избавиться от чувства, будто нахожусь совсем не там, где должна находиться теперь. Да, скажете, такое бывает, когда не за горами четвертый десяток, а все чего ты добилась — коллекция фигурок из пакетов с хлопьями и ручная сова. Но, может, стоит просто по-новому взглянуть на вещи?