Умереть, чтобы воскреснуть

             Через полчаса Ерёмин уехал, пообещав появиться с утра пораньше. Ира мирно посапывала в комнате Эрика, а они с Ренатом уединились в кабинете. Хозяин вольготно устроился за своим столом, где и потягивал коньяк, а Эрик занял небольшой диван. У него в голове кружилась тысяча вопросов из тех, которые он хотел задать Ренату.        ‒ Ты так поглядываешь на меня, что становится страшно, ‒ раздался в тишине голос Рената.        ‒ Почему? ‒ улыбнулся Эрик.        ‒ Ну… Напоминаешь мне экзаменатора, который собирается завалить студента на сессии и не знает с какого каверзного вопроса начать.        ‒ Какой догадливый студент. Да, ты прав. Вопросов у меня накопилось много, так что начну я с самого простого. Отчего это Павлу Константиновичу взбрело в голову изменить мне форму носа, и заодно и убрать родинку над губой? Не подскажешь?        ‒ Сдаюсь, идея была моя, ‒ Ренат чуть приподнял руки вверх. ‒ Я решил, что так будет намного лучше и не только в плане внешности. Ты ‒ официальный труп. Эрика Гавриловича Шадровского больше нет. И есть у меня догадка, что с новым лицом тебя мало кто узнает. Изменения уже видны и они разительны, знаешь ли. Хотя изменили-то всего ничего.        ‒ Хорошо, я согласен. Резон в таком решении был.        ‒ Конечно, был. Гриша пообещал помощь с новыми документами, как только твоё лицо полностью придёт в норму.        ‒ Не надо. Документы у меня есть. Единственно, что необходимо будет сделать, сменить фотографии. С помощью медицинского заключения Павла Константиновича всё можно будет уладить вполне официально.        ‒ Как ты не понимаешь, Эрик Шад…        ‒ Абсолютно чистые новые документы на другое имя, ‒ перебил Агатова Эрик. ‒ Причём, подлинные, а не липовые. Последние пять лет я жил двойной жизнью.        ‒ Это как так? ‒ опешил Ренат.        ‒ Мой покойный дед постарался. Дело в том, что мой отец гражданин Германии и моё свидетельство о рождении было выдано в их посольстве. Но в связи с некоторыми семейными обстоятельствами потом я был, скажем так, перерегистрирован как Шадровский. Перед смертью дед успел сделать мне новые документы. Так что у меня на руках есть весь пакет документов, начиная со свидетельства о рождении и заканчивая документами об образовании.        ‒ А с чего ему вообще пришла в голову такая нестандартная идея?        ‒ Дед у меня неординарной личностью был, умел удивить. Он оставил письмо, где написал, что таким образом он решил попробовать кое-что исправить относительно меня. А так же обезопасить от возможных поступков Ивана.        ‒ Дед чего-то опасался со стороны подростка? Сколько ему тогда было? Четырнадцать?        ‒ Дед разбирался в людях получше некоторых дипломированных психологов. Ивана он по-своему любил, но видел его нутро без прикрас. Он не отказывал моему брату в определённой доле ума, но при этом упомянул, что Иван собрал в себе самое худшее из семейного генофонда: безмерное честолюбие, эгоизм и спесь, лень и любовь к развлечениям, жадность и пристрастие к лёгким деньгам. Дед предупреждал, что при случае Иван продаст любого. Я тогда не поверил и сейчас поплатился. Моя главная ошибка состояла в том, что до последнего считал его просто избалованным ребёнком.        ‒ Н-да. Значит, с документами всё в порядке. А как с финансами? Я, знаешь ли, голову сломал, но так и не придумал, как тебе помочь, чтобы не обидеть. Ты же гордый, блин. И что с работой теперь?        ‒ Я не только гордый, но, к счастью, ещё и умный. От помощи я бы не отказался. В долг взял бы. Но в этом нет необходимости. Я достаточно обеспеченный человек. И с работой, думаю, тоже всё будет в норме. К лету получу диплом дизайнера и открою с другом свою фирму.        ‒ Дизайнер? Неожиданно. Я всегда считал тебя прирождённым юристом, даже хотел пригласить к себе на работу.        ‒ Хватит с меня юриспруденции, ‒ поморщился Эрик. ‒ Это дед хотел видеть во мне своё продолжение, а я всегда мечтал творить.        ‒ И кто-то не так давно назвал Ерёмина шкатулкой с секретами. У тебя собственных тайн не меньше, ‒ хмыкнул Ренат, одним глотком допивая коньяк.        ‒ Намного меньше, Ренат, намного. И мои тайны более безобидны, чем его секреты, ‒ улыбнувшись, ответил Эрик. ‒ А теперь поведайте мне, уважаемый Ренат Вадимович, чего хотел от вас господин Малахов?        ‒ Часть моего мебельного бизнеса он хотел. Даже подсылал ко мне Киврина. Причём, хотел приличную его часть ‒ сорок процентов. Это семейный бизнес, основанный моим отцом, и я им делиться не собирался и не собираюсь.        ‒ О твоей ориентации известно многим, ты особой тайны из этого не делаешь. Скандал по поводу твоих БДСМ-экспериментов был бы, но небольшой. Особо твою репутацию это не подпортило бы. Так на что они рассчитывали?        ‒ У меня в этом году неожиданно возникла проблема с продлением выгодного контракта. Я несколько лет успешно работал с одним известным европейским производителем. Брендовая марка, дорогая. В нашей стране очень популярная. Срок контракта истекает в этом году, а человек, отвечающий за продление, изводит меня и тянет резину. Отказать, не отказывает. Но есть у меня уверенность, что подписывать не хочет, а идти через его голову к вышестоящему начальству там не принято. Я задрался уже лично в Кёльн летать и уговаривать его, ‒ сердито закончил Ренат.        ‒ Офис компании, значит, находится в Кёльне, ‒ пробормотал себе под нос Эрик и вдруг вскинулся. ‒ А как зовут твоего вредного немца?        ‒ Гюнтер Кройц, ‒ бросил имя Ренат и тут же заметил, как побледнел и замер Эрик. ‒ Твою… Это был он?        ‒ Думаю, да. ‒ Эрик потёр глаза, пытаясь успокоиться. Слишком остро он среагировал на имя. Нервы. ‒ Вероятность того, что в нашей с тобой истории совершенно случайно может оказаться два разных Гюнтера Кройца, равна почти нулю. Полтора года назад Киврин вместе с дядей летал в Кёльн. Необходимо было подписать договор о перевозках и я, как опытный юрист и знаток немецкого языка, полетел тогда с ними. День мы потратили на подготовку и подписание, а остальные два эта парочка потратила на забег по злачным местам. Возможно, где-то там они и познакомились с Кройцем. Пристрастия, как оказалось, у них схожи.        ‒ А ты? Тоже пробежался по гей-клубам? ‒ вкрадчиво спросил Ренат, вызвав смущённую улыбку у Эрика.        ‒ Я встретился с отцом, которого не видел с рождения. Он живёт и работает в Кёльне. Кстати, о совпадениях. Как называется компания, на которую трудится герр Кройц?        ‒ «VKD-company», а что?        ‒ Вайсберг-Кауфман-Дрюгге, ‒ засмеялся Эрик. ‒ Это старинное и полностью семейное предприятие. Они дорожат своей репутацией.        ‒ И что в этом смешного? ‒ насторожился Ренат, удивлённый реакцией парня.        ‒ Моё новое-старое имя Эрик Петер Вайсберг. Мой родной отец, Петер Йоган Вайсберг, является главным дизайнером этой компании и одним из крупных акционеров. Я урою Кройца, ‒ широко и хищно улыбнулся Эрик. ‒ С помощью отца я его достану даже в Германии.        ‒ Мы его достанем, ‒ поправил его Агатов.        ‒ Мы, ‒ согласился Эрик. ‒ Как там Вадик? Что-то рассказал?        ‒ Поёт как соловей летом. Тошно слушать, даже Гриша плюётся. Этот мудила, оказывается, сам в игрищах не участвовал, рылом не вышел. Зато помогал готовить жертв и закапывать на пару с покойным Чежиным. Так что указать место захоронений он сможет. А ещё у Малахова есть пунктик, выгодный для нас. Он просто обожает пересматривать видео своих забав. В «игровой» установлена очень чувствительная и дорогая аппаратура. Так обнаглел от безнаказанности, что хранит записи в собственном сейфе там же, на даче.        ‒ А что ему переживать-то? В случае интереса полиции к нему Маркелов предупредит, если что, ‒ кивнул Эрик. ‒ Это в любом случае опрометчиво, но, как ты сказал, выгодно для нас. Малахов дал Питбулю и Вадику отпуск на две недели, которые скоро истекут. Если они не вернутся, а они не вернутся, Михаил Сергеевич занервничает. Время уходит и нам пора звонить генералу Громову.        ‒ Пора, ‒ согласился с ним Ренат.              Эрик, закрыв глаза, наслаждался бьющей в лицо, струящейся по спине горячей водой. Генерал Громов выслушал его просьбу, слегка поругался на непослушную дочь и обещал быть на следующий день. Подробностями, естественно, по телефону Эрик делиться не стал, лишь предупредил, что у него крупные неприятности. Ещё было хорошо то, что Ира, пребывая в печали от известия о его смерти, как-то не додумалась позвонить отцу. Есть вероятность, что пребывающий довольно далеко от Гатчины генерал ещё не в курсе того, что Эрик числится в покойниках. А может, страдая таким же неуёмным любопытством, как и родная дочь, Громов пробьёт по сводкам происшествий, и узнает сей интересный факт.              Сквозь шум воды Эрик услышал тихий скрип открываемой двери. Ренат отправил его в собственную ванную, находящуюся при спальне. Тихо, чтобы не разбудить Иру, он забрал из своей комнаты необходимые вещи и решил воспользоваться предложением. Шорох одежды, и рядом возник обнажённый Ренат. Эрик испуганно замер.        ‒ Разрешишь составить тебе компанию? ‒ осторожно спросил Агатов, стоя очень близко, но, не касаясь тела.        ‒ В твоей большой квартире дефицит ванных комнат? ‒ борясь с подступающей паникой, спросил Эрик.        ‒ Нет, но я скучал по тебе, ‒ тихо ответил Ренат. Он стоял и не делал лишних движений, словно боялся спугнуть.        ‒ Как можно скучать по человеку, с которым переспал лишь однажды?        ‒ Если бы я знал. Для меня это чувство ново, поверишь?        ‒ Поверю. Хорошо, Ренат. Только я… не готов к чему-то другому, кроме совместного мытья, ‒ немного криво усмехнулся Эрик.        ‒ А можно я хотя бы спинку тебе потру?‒ попросил Ренат, скорчив забавную гримаску. В этот раз Эрик рассмеялся уже по-настоящему, уж больно умилительная была физиономия.        ‒ Ну, потри.              Ренат взял мочалку, налил немного геля со свежим мятным запахом и лёгкими движениями начал водить по спине Эрика. Аккуратно прошёлся по едва видимым желто-синим следам и по ещё красным тонким швам, украшавшим страшной росписью спину человека, так неожиданно и сильно запавшего ему в душу. Всю глубину своей привязанности он понял в тот момент, когда парни Гриши внесли полубесчувственное тело в холл клиники, где Ренат поджидал их. Куда делась вся его доминантность самца, когда он увидел это притягательное тело в крови? Пропала, сметённая заботой и нежностью к этому парню. Дядя Паша посмотрел на него тогда странным взглядом, усмехнулся и отправил ждать в свой кабинет. А потом, после операции, пришёл уставший, налил обоим коньяка и сказал, что всё будет хорошо. И в тот момент Ренат почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Странное было чувство. Он много раз выигрывал всякие тендеры, споры, прокручивал удачно крупные сделки, но такого счастья он не чувствовал никогда.              Ренат любовно оглаживал мягкими круговыми движениями тело Эрика, поворачивая его, словно маленького ребёнка и наслаждался тем, что может подарить ему свою заботу, нерастраченную ласку. Он привык получать удовольствие другим путём, более простым и понятным. Секс и ничего более. А сейчас он намыливал тело любовника и радовался, как мальчишка, который получил желанный подарок. Эрик расслабился в его руках, доверчиво подставлялся и наслаждался воцарившейся интимной атмосферой. Ренату очень хотелось приласкать его иначе, но он понимал, что попросту рано ещё. Слишком рано. Но он дождётся своего часа, своего Эрика. Он старался не касаться его бёдрами, чтобы не задеть стоящим колом членом, хотя для этого приходилось изворачиваться.              Эрик чувствовал себя испуганным кроликом перед сильным хищником. Ему не нравилось подобное состояние. Оно было непривычным и до дрожи противным. Эрик знал, что если бы попросил Рената уйти, то остался бы в ванной один. Никто не возразил бы. Но… ему необходимо было попытаться перебороть свой страх. Да и кому ещё можно было довериться безоговорочно, как не Ренату? Благодаря его заботе он остался в мире живых. Он был его защитой и его лекарством от страха.              Ренат, закончив их общее омовение, потянулся к крану. Эрик замер, почувствовал скользнувший по бедру член. Он опустил взгляд и понял, что для Рената процесс их общего купания не прошёл даром. Эрик осторожно выдохнул и положил руку на пах любовника.        ‒ Прости, ‒ извинился Агатов, ‒ мне не всегда удаётся контролировать своё тело.        ‒ Ренат, ‒ остановил его Эрик, положив тонкий палец на губы, ‒ помолчи.              Он убрал палец, и заменил его собственными влажными от воды губами. Поцеловал осторожно, прислушиваясь к себе, пытаясь понять, насколько далеко он сможет зайти. Его рука легла на вздыбленное хозяйство Рената. Тонкие пальцы покружили вокруг головки, поласкали большим пальцем дырочку. Скользнули ниже и приголубили мошонку, покатав яички. Ренат боялся дышать, млея от неожиданной ласки. Эрик начал действовать более интенсивно, доводя любовника до финала. Он не хотел любовной игры, сейчас в его планы входила только благодарность. И Ренат понимал это, воспринимая происходящее как маленький, почти крошечный шажок навстречу. Он простонал и излился в ласкающую ладонь, нежно поцеловал Эрика в шею и выключил, наконец, воду. Выбравшись из душевой кабины, Агатов протянул ему мягкое полотенце. Пока тот промокал грудь, Ренат другим полотенцем промокнул его спину и только тогда занялся уже собой.        ‒ Останешься со мной сегодня? ‒ попросил Ренат. ‒ Обещаю прикинуться бревном.        ‒ Ты и бревном? ‒ скептически окинул его привлекательную спортивную фигуру Эрик. ‒ Сомнительно.        ‒ Хорошо, гостевая спальня в твоём распоряжении, ‒ вздохнул Ренат, выходя из ванной.        ‒ Ренат, ‒ тихо прошептал Эрик, глядя ему вслед.              Несколько минут спустя он вышел и остановился, разглядывая в полумраке спальне лежавшего на постели Рената. Его широкие плечи, стройную линию спины, бёдра, едва прикрытые одеялом. Так и не уверившись полностью в том, чего именно хочет, Эрик одним плавным движением скользнул под одеяло. Он повернулся спиной к замершему Ренату и тихо попросил:        ‒ Обними меня, ‒ и тут же попал в плен рук, ставших надёжной защитой от темноты ночи и призраков, поселившихся в ней. Похоже, неожиданная терапия прошла более успешно, чем Эрик надеялся. А может, дело было именно в Ренате? В том доверии, что неожиданно возникло между ними ещё во время той единственной сессии? Эрик всегда считал себя очень уравновешенным и умеющим держать себя в руках человеком. И нынешнее нервное состояние его бесило. В крепких объятиях Рената он смог расслабиться, что было ещё более странно. Похоже, его психика выбрала этого человека своим якорем в бушующем океане нестабильных эмоций. Эрик не был неврастеником и он отдавал себе отчёт, что его страх связан с определёнными людьми и обстоятельствами. При воспоминании о них на него накатывали волны паники, с которыми он упорно боролся. К счастью, у него не появилось боязни других людей, их мимолётных прикосновений. Да, он не был готов сразу же начать жизнь с чистого листа, но после сегодняшнего поступка Рената, надежда появилась. И пусть это будет даже один единственный человек на Земле, но большего и не нужно. Эрик был совсем не против, чтобы таким человеком для него стал Ренат Агатов.