***
Работа с самого утра в пекарне так и кипела. Сабин и Том, совсем не жалея себя, носились по кухне, словно пчелы в улье, дружно принявшись готовить выпечку. Маринетт не смогла сдержать улыбки, глядя на своих счастливых и, как это обычно бывает, занятых родителей. Видеть их было для неё самым большим счастьем, а долгожданные объятия продлились, кажется, часа два. Вопросов девушке, конечно, было не избежать, однако каждый миг, проведенный с семьей, был ценнее любого сокровища мира. Маринетт впервые не опаздывала в коллеж и могла нормально насладиться завтраком. За разговорами быстро пролетел час, и Сабин и Том обязаны были приступить к своей работе в пекарне, да и занятия вот-вот должны были начаться. — Удачи, милая! — пропела мадам Чен, когда девушка вдруг встала из-за стола и, прихватив с собой рюкзак и маленькую сумочку, скрылась за дверьми пекарни. Как и предполагалось, коллеж за это время совсем не изменился. Те же учителя, те же ученики, увлеченные своими делами, однако атмосфера непринужденности и радости для Маринетт куда-то испарилась. Если честно, то боялась она встретить одного определенного человека, после знакомства с которым почти два года назад весь её привычный мир изменился до неузнаваемости. Много воды утекло с тех пор, но полностью признать его стало практически невозможно. Алья одиноко стояла в сторонке, уткнувшись в свой смартфон. Вид её был печальным, слишком задумчивым для неугомонной девчонки, и Маринетт всей душой хотелось верить, что подруга уже успела соскучиться. Кротко улыбнувшись своим мыслям, Дюпен-Чен быстро преодолела лестницу и стиснула Алью в крепких объятиях. Та выглядела довольно растерянной, однако позже, осознав всё происходящее, обняла в ответ, осыпая подругу многочисленными вопросами: — Моя девочка, ты хорошо отдохнула? Тот старикашка сказал, что ты уехала с родителями, но до тебя невозможно было дозвониться. Ты так похорошела, прямо светишься от радости, а новая прическа тебе очень идёт. И я не помню, чтобы мы ходили покупать тебе именно это платье. Алья искренне улыбнулась, про себя ещё раз оценив внешний вид Маринетт. По её искрящим глазам можно было понять, что Сезер безумно соскучилась и горела желанием рассказать всё, что произошло во время отсутствия подруги. Телефон благополучно занял своё место в рюкзаке блогерши, а две девушки пошли по направлению в класс, не стесняясь радостно хохотать на всю школу. Одноклассники встретили Маринетт с радушием, как она и предполагала. Радостные голоса всё не стихали, а многочисленные вопросы о внезапном отдыхе так и остались без ответов. Неожиданно кабинет так оживился, наполнился теплом и искренностью, что Дюпен-Чен поначалу казалась, что они ошиблись дверью. Но нет, всё это было реально, все эти люди действительно по ней скучали и искренне радовались её возвращению. Разве в тот момент можно было вспомнить о чём-то другом? Именно они, родители, друзья, одноклассники, и делали жизнь Маринетт такой яркой, значимой, уникальной. Можно было отправиться хоть на край вселенной и назвать то место своим домом, но без этих важных людей невозможно представить существование, невозможно вообще быть счастливой. Маринетт в тот день счастливо всем улыбалась, радуясь каждому моменту с друзьями. И даже Хлоя, так не вовремя разрушившая веселую атмосферу, выглядела вполне забавно. — Ты чудесно выглядишь, Хлоя, — шепнула она Буржуа, кротко улыбнувшись. Однако сама блондинка, видимо, сочла это за откровенное издевательство. — Что?! Я выгляжу просто идеально! А ты, я вижу, решила полностью измениться? Платье из коллекции мсье Агреста и эта деревенская прическа ещё ни одного гадкого утёнка не превратили в принцессу. Мой совет: завязывай, потому что это моя сказка, только я буду счастлива здесь с Адрианом! Хлоя не прокричала это на весь кабинет, как обычно делала. Её слова звучали как угроза, голос был четким с легкими нотками раздражения и презрения, глаза, казалось, вот-вот испепелят свою жертву напротив. Если бы Дюпен-Чен услышала такое в свой адрес недели четыре назад, то просто рассердилась бы, обвиняя Хлою во всех своих бедах. Но сейчас, когда был проделан такой большой путь, Маринетт была уверена, что по-другому Буржуа говорить просто не может. Она всегда была и будет такой, однако никогда не воплотит свои угрозы в жизнь, не пожелает другим зла. Дюпен-Чен знала, что Хлоя лишь маленькая девочка, которую в своё время никто не поддержал, и находила её слова очень забавными. — Знаешь, в нашем классе есть тот, кто по-настоящему влюблён в тебя… — Все меня любят! — самодовольно перебила блондинка Маринетт, скрестив руки на груди. Дюпен-Чен вздохнула: — И это не Ким. Просто тайком загляни в тетрадь Натаниэля, убедишься во всём сама. Маринетт ещё долго будет помнить удивленные взгляды одноклассников, не сразу понявших, что случилось с их милым представителем класса, и странный вопрос Хлои, растворившийся в толпе других: «Как ты догадалась об этом?» К сожалению, как бы Буржуа не пыталась, но получить все ответы не смогла. Маринетт постоянно убегала, намереваясь проводить больше времени с Альей, и тщательно скрывала от Адриана разговор с Кошкой после акумизации Хьюберта. Признаться честно, она никогда не поверила, если бы не Мартин, удивленно рассказывающий о том столкновении с Натой. Оставалось надеяться, что Хлоя всё же примет чувства бедного Натаниэля, переступив через свою гордость.***
Этот день оставил массу впечатлений. Неожиданная потеря памяти, быстрое её возвращение, счастливые отдохнувшие родители, довольно шумные одноклассники, повторяющие, что ей несказанно везёт, неугомонная и сыплющая вопросами Алья, молчаливый, но такой общительный в обществе своего лучшего друга Нино, и Адриан, ни разу не подошедший за всё время занятий. На самом деле Маринетт никогда не везло. Она вечно спотыкалась о какие-то невидимые предметы, рушила свои планы, умудрялась сделать всё наоборот, заикалась и краснела при виде любви всей своей жизни, однако всё это уже в прошлом. Адриану и Мартина, пытающихся доказать, что нет ничего невозможного, Дюпен-Чен не забудет никогда, время от времени вспоминая о былых днях. Агрест никогда не изменяла себе и своим принципам, была всегда уверенной в своих силах, не сдавалась, слыша очередное «нет», пыталась найти хоть что-то хорошее даже в самых трудных ситуациях. Мартин же был спокойным, рассудительным, а время от времени веселился, забывая обо всей этой ответственности, и смог всем сердцем полюбить обе личности своей напарницы. Маринетт же никогда так не сможет. Адриан был для неё всем, но она даже представить не могла, как много о нём ещё не знает. Не знает ничего и о верном напарнике, ошибочно строит себе идеалы, не понимая, что потом это может плохо обернуться для неё. Всё в точности было так. С такими довольно мрачными мыслями Маринетт, задержанная по просьбе учителя, уже собиралась бежать домой. Сидевший на ступеньке перед зданием школы Адриан тут же привлек её внимание; ученики давно разошлись по домам, поэтому девушка явно не ожидала встретить его здесь. Он выглядел поникшим, грустным; вздыхал, взъерошив золотистые волосы, и, казалось, полностью погрузился в свои мысли, не замечая ничего вокруг. Агрест и вправду довольно изменился за эту неделю, однако Маринетт и представить себе не могла, что её реакция повлечёт за собой уйму страданий бедного парня. Возможно, он переживал больше, чем она могла себе представить, и искренне любил её, принимая обе её личности. Маринетт вздохнула, медленно покачав головой. Нет, это ей всё так кажется. Реальность намного суровее сказочных мечт. Дюпен-Чен спускалась по лестнице, приближаясь к объекту своих раздумий. Зажмурилась, стараясь двигаться бесшумно, и надеялась, что он слишком занят, чтобы отвлекаться на неё. Трудно признать, но Маринетт действительно было страшно начать разговор, хоть на этот раз он и пройдёт без заиканий и глупостей. Вдруг внимание её привлекла фотография, которую рассматривал задумавшийся Адриан, и она была уверена, что потом пожалеет об этом, но не смогла сделать дальше ни шага, так и оставшись сидеть рядом. — Нравится? — неожиданно подал голос Адриан, заставив её вздрогнуть. Маринетт сглотнула, поражаясь внезапной смене его тона, однако всё же медленно закивала. — На ней изображены мы с моей Леди, — усмехнулся, протягивая фотографию девушке. — Я помню, как в тот день просил её сфотографироваться хотя бы один раз, она согласилась. Я был поражен, но своего шанса терять не стал. С тех пор, — Адриан спрятал снимок во внутренний карман пиджака, — она всегда со мной. Эта фотография напоминает мне о том чудесном дне, проведенным с моей Леди. Мы веселились, совсем не думая о той ответственности, позволяли себе дурачиться… Казалось, тогда я влюбился ещё сильнее, узнав эту черту её характера. Именно тогда я понял, что моя Леди носит больше масок, чем я. Для каждой ситуации подобрана индивидуальная и немного странная маска, скрывающая её истинные чувства, её истинное лицо. Видимо, она просто боится чей-то реакции на тот или иной случай, а потому постоянно врёт, в итоге сама запутываясь в этом. Моя Леди действительно чудесна, однако Принцесса без всех этих масок нравится мне больше. Просто… у меня было время об этом подумать и как следует разобраться в себе, и я пришёл к выводу, что хотел бы узнать именно настоящий характер моей Леди… или, быть может, лучше сказать Маринетт? Эта речь, трогательная до глубины души, немного поразила девушку. Она и подумать не могла, что Адриан так об этом печется, переживает, заставляя себя углубляться в изучение всех их встреч. И эти маски… так правдоподобно, что ещё несколько недель назад Маринетт точно соврала бы, защищая свои многочисленные личности. Однако теперь поздно пытаться сбежать, прятаться от этой правды. Он мог читать её, словно открытую книгу, и точно распознает ложь в словах. Пора бы уже признаться хоть себе. Маринетт вздыхает, поднимаясь со ступеньки, и отряхивает платье от пыли. Кротко улыбается своим мыслям, бросая взгляд на пекарню, а после смотрит лишь на Адриана, наблюдающего за каждым её действием. — Что ж, — тихо молвит Дюпен-Чен, перекидывая маленькую сумочку через плечо, — меня зовут Маринетт Дюпен-Чен. В моей жизни полнейшая неразбериха, я слегка неуклюжая, а ещё жутко невезучая. Меня поддерживает любимая семья, близкие друзья, под боком имеется верный кот, который спасет в любую минуту. Неделю назад случилось то, что заставило меня кардинально измениться не только внешне. Однако на душе всё ещё неспокойно и это меня сильно беспокоит. Вот она, настоящая я. Со своими проблемами, легким сумасшествием и суперсилой всё портить. Приятно познакомиться! Адриан встаёт, ухмылкой отвечая на её улыбку, и пожимает протянутую руку. Он не выглядит удивленным, как предполагала сначала Маринетт, скорее спокойным, сдержанным. И с легким сумасшествием в глазах. Ещё одна черта, которую нужно будет изучить Дюпен-Чен. — Взаимно. Если мы начинаем всё с начала, то и мне не помешает представиться? — девушка лишь кивает. — Я Адриан. Адриан Агрест. Не совсем обычный подросток, но уже встретившийся со всеми последствиями невзаимной любви. В семье не всё гладко, но это не мешает мне ежедневно сбегать к дорогим мне друзьям и спасать город вместе с любимой девушкой. Кота нет, однако котоподобный квами, пожирающий весь сыр на своём пути, имеется. И да, как однажды сказала одна особа, я чокнутый на всю голову. Всё ещё хочешь продолжать общаться? Маринетт лишь тихо смеется, заставляя Адриана застыть на месте. Слышать её голос, получать удовольствие от одного разговора, больше не видеть эту детскую обиду в прекрасных глазах и никогда не отводить взгляда от чувства вины в её присутствии — разве не это считается счастьем? Быть с любимым тебе человеком, несмотря ни на что, радоваться каждому такому мгновению… Адриан прошёл достаточно, чтобы считать себя самым счастливым человеком на земле. Агрест не смеет зайти дальше, боясь, что это окончательно может всё испортить. Он может лишь искренне улыбаться, глядя на неё в тот момент, и надеяться, что однажды у них всё наладится. Остается только ждать. Он слышит скрип колёс и громкий сигнал, оповещающий, что уже пора начать жить по плотному графику. Вздыхает, кротко улыбаясь Маринетт, и подхватывает свою сумку, напоследок бросая через плечо: — У меня сейчас фотосессия. Не хочешь присоединиться, Маринетт Дюпен-Чен? Она крепко сжимает в своих руках маленькую сумочку, переминаясь с ноги на ногу, а после уже догоняет Адриана, ожидающего ответ. — Прости, Адриан Агрест, но это время я хочу провести с родителями. Парень понимающе кивает, подходя к машине, и лишь успевает заметить, как Маринетт машет ему на прощанье рукой, скрываясь за дверьми пекарни. Удивляется её скорости, устраиваясь в машине, и приветствует всегда молчаливого водителя. Тот в ответ кивает, после чего его долгая и очень «увлекательная» поездка по строгому графику Натали начинается. — В следующий раз, моя Принцесса, — бормочет он, улыбаясь и крепко сжимая в руках ту самую фотографию. — В следующий раз, Котёнок, — в то же время растворяется голос Маринетт в людском гомоне в пекарне, а чуть позже в её комнате появляется фотография двух обнимающихся счастливых супергероев.