она не верит в эти круги,
но почему бы не начертить один вокруг себя —
вдруг сработает, вдруг поможет?
на войне любые средства хороши.
и она берет краску, и чертит круг, закручивает спираль,
обнимает колени — и засыпает внутри.
♫ Alai Oli — Глава 4
Не должна была этого делать, а сделала. Губы Иккаку были такими горячими, он бережно приобнял Исане, целовал тоже аккуратно, а она хотела отстраниться и не хотела одновременно. Что же с ней происходит? Он ее друг детства, она любит Укитаке, она хочет быть его женой — так почему целует другого под первым снегом? Положила ладошку на грудь парня, отстраняя. Он послушно оторвался от ее губ, посмотрел вверх: — Снег идет. И правда, снег… Исане подставила ладонь, глядя, как на руку опускается снежинка. Вот и зима пришла, Новый год скоро. — Быстро в автобус, скоро холодно станет! — Иккаку схватил ее за руку и потащил за собой. Не вырывалась, побежала следом, оставив руку в его теплой ладони.***
По дороге домой со школы ее догнал Укитаке. Мадараме задержался на тренировке футбольной команды, девочки разошлись со своими парнями, Исане было одиноко, но, увидев учителя — и обрадовалась, и испугалась. Больше обрадовалась — завтра уже каникулы, увидеть его лишний раз просто счастье. — Здравствуйте, Укитаке-сенсей, — смутилась. Он стал еще красивее как будто. — Исане-чан, — начал Укитаке, — Я не хотел говорить с тобой об этом, но… Я не такой сильный, как думал. Скажи, ты ведь встречаешься с Иккаку? Он побледнел, кусая губы. Не думал следить за ученицей, случайно увидел, как она целуется с Мадараме возле караоке. Ощущал себя тогда глупым мальчишкой — как всегда с ней. Угораздило же влюбиться в ученицу, а думал, что с ним такого произойти не может… Но Исане была особенной. — Я? Встречаюсь с Иккаку? — опешила, думая, как Укитаке узнал. — Не подумай, это не ревность! — поспешно заверил учитель. — Я желаю тебе добра, но просто хочу… знать. Вы целовались, — объяснил он. Какая она идиотка, на улице мог увидеть кто угодно! — Я не… — залилась густым румянцем. — Все не так! Это не тот поцелуй! — Не нужно оправдываться… — застонал Укитаке. Как же он жалко выглядит, ревнуя столь юную девушку. — Я встречаюсь с ним для прикрытия! — выпалила Исане. — Чтобы никто не заподозрил вас! Вас же могут… могут даже арестовать! Укитаке застыл. Исане тоже замерла, не веря, что сказала это. Сзади они услышали топот. Вот же Иккаку, сейчас прибежит, все испортит! Обернулась — он бежал не к ней. Он убегал от нее. Он все слышал.***
Не помчалась догонять Мадараме, не осталась с Укитаке — в другую сторону кинулась. Вскоре стояла у дома, украшенного розами, кричащего о богатстве хозяев. Звонок сыграл мелодию популярной песни — чуть не вздрогнула, но не Unfaithful, только немного похожее. Исане была дома. Уже переоделась в домашнюю одежду, и с распущенными волосами вместо вечного пучка выглядела непривычно мило и уютно. — Дядя Кьёраку дома, — предупредила Исе. — О, у нас гости! Дядя Нанао был абсолютно на нее не похож, ни внешне, ни по характеру — полная противоположность, фамилии и то разные. Но других родственников у Исе не было — ее родители погибли в аварии, когда она была еще ребенком, а дядя Кьёраку взял над ней опекунство. Фамилию Нанао оставила материнскую. Кьёраку Шунсуй был высоким мужчиной с длинными каштановыми волосами и эксцентричной манерой одеваться — например, в розовый хаори или соломенную шляпу. Он пил саке вместо завтрака, обеда и ужина, но умудрялся оставаться трезвым и не попадать в наркологию. Он часто шутил, почти никогда не бывал серьезным, и Нанао отчитывала его так, будто она старше — но все равно бесконечно его уважала. — Здравствуйте, Кьёраку-сан, — Исане улыбнулась в ответ на его улыбку. — Все хорошеешь, Исане-чан! — подмигнул Кьёраку. — Почему Нанао-чан редко приводит тебя в гости? Ты такая красавица… — Поэтому и не привожу, — отрезала Нанао. — Прекрати флиртовать с моими подругами! Как тебя еще не посадили за домогательства? — Так ведь флирт — не домогательства, — надулся Кьёраку. — Какая ты жестокая, Нанао-чан… — Идем, — Исе потянула Исане в свою комнату. — И не смей к нам заглядывать даже с бутербродами! — крикнула она дяде, хлопнув дверью. Повернулась к Исане и показала на кровать. — Садись. Рассказывай, — просто так, в гости, без приглашения вежливая Котецу к подругам приходила редко. Обычно только если у нее что-то случалось. Выплакала горе в плечо Нанао, не могла остановиться, рассказывая. Нанао слушала — она умела слушать намного лучше Рангику, та бы начала перебивать, задавая наводящие (но намного больше сбивающие с толку) вопросы. — Теперь я лишусь их обоих, да? — спросила, выплакавшись. Нанао ненадолго задумалась. — Да. Исане успела забыть, что еще одно достоинство или недостаток Исе — в ее прямолинейности. Щадить чужие чувства Нанао не умела. Или не хотела. — А может, и нет, — добавила она. — Смотря как повезет. Тебе самой-то с кем хочется быть? — Конечно, с Укитаке-сенсеем! — как же можно решить иначе? Даже предположить — как? — Тогда поговори с ним, если нужно — извинись, и не встречайся с Мадараме, а жди, когда закончишь школу, — рассудила Нанао. — Я бы сказала, что с самого начала следовало так поступать… но что уж поделаешь. Всхлипнула: — Но Иккаку мой друг и тоже дорог мне! — Тогда извинись перед ним, — у Нанао все было предельно просто. — Но я думаю, ты его потеряешь. Столько раз парню отказывала, и ладно бы дальше отказывала, а ты встречалась с ним ради другого. Ужасный удар по самооценке. — Я знаю! — Исане закрыла лицо руками. Нанао вдруг затихла и громко сказала: — Дядя, я тебя слышу! Хватит шастать вокруг! Или ты с бутербродами? Кьёраку открыл дверь — без улыбки, абсолютно трезвый и в деловом костюме вместо розового халата. В руке он держал телефон. Нанао побледнела. Серьезный вид дяди всегда значил, что что-то случилось. — Исане-чан, — сказал Кьёраку, — тебя вызывают в полицию как свидетеля по совращению несовершеннолетних.