Ain't it funny?

Hedley - Perfect.mp3

«У вас 1 непрочитанное сообщение». Между Лос-Анджелесом и Сеулом, кажется, настоящая временная пропасть. Шестнадцать часов и девять тысяч пятьсот девяносто семь километров. И что бы там не говорили про «ходим под одним небом», небо тут совсем другое, не такое, как дома. Звёзды тоже другие. Их просто не видно, но если за город выбраться ночью - сразу понятно, это тебе не Корея. Намджун с замирающим в ожидании сердцем жмёт enter и разочаровано выдыхает. Не то чтобы он не рад видеть письмо от Чимина. Младший пишет ему исправно, сообщает, как дела на родине, как он сам и как Джин. Имя горчит на языке, так давно непроизносимое. Такое любимое. Намджун не знает, как ему дальше жить, и не важно, какое над ним небо и какие улицы вокруг. Всё одинаково бессмысленное без Джина. Именно потому, что так сильно зависим, Намджун сейчас пожинает плоды своей эгоистичности. Намджун уже два месяца не говорил с Джином, не получал ни строчки. Электронный ящик ломится от отправленных. Длинных, умоляющих, искренних, которые даже не прочитаны. Намджун знает, он ставил галочку «сообщить о прочтении». Сокджин упорно на связь не выходит. Сокджину всё равно, ему не нужен думающий только о себе мудак, который даже не удосужился правильно подобрать слова, когда того требовала ситуация. - Да нахер тебе сдался твой магазин?! - вот что сорвалось в тот день перед отъездом с языка. Сокджин тогда просто ушёл. И с тех пор Намджун не находит себе места. «Поедем со мной, ты мне нужен там. Я без тебя не справлюсь», - вот что он должен был сказать Сокджину тогда. «Прикроем на время магазин, Чимин присмотрит, а потом я тебе сам помогу с ним», - так должно было звучать и звучало в его голове. А вот сказано было иначе. Намджун без Сокджина, правда, не очень справляется. Он почти не спит, большую часть ночи буравит взглядом потолок, будто тот ему готов поведать все тайны. Лучше бы этот потолок объяснил, почему Намджун такой долбоёб и феерично проебал своё счастье. Но потолок, увы, не гадалка, не ясновидящая и не экстрасенс. Это просто выбеленная поверхность всего лишь. Её разрисовывает пятнами свет фонарей из окна, полосует светом фар от проезжающих машин. Намджун хочет делать музыку. У него тут контракт. И дыра в груди размером со штат Калифорния как раз. У Намджуна всё получается с таким трудом, что он готов плюнуть, заплатить неустойку и вернуться домой, чтобы ползать на коленях за Сокджином, пока тот не простит. «Он обо мне не спрашивает даже?», - интересуется у Чимина. «Нет, хён», - виновато прилетает в какао в ответ, будто это вина лично Чимина, что один старший у него такой обиженный, а второй еблан конченый. Намджун стонет тихо, переворачивается на живот и носом утыкается в подушку. Невыносимо. От такой зависимости лечит хоть что-нибудь? Таблетки? Инъекции? Иглоукалывание или какой-нибудь массаж специальный? Намджуну и смешно и тошно, он совсем не знает, как себя вести, что делать и как заставить Джина хотя бы выслушать его, ладно уж простить. Расстояние между ними усложняет всё. И делает ещё дальше не только физически. Намджун свою ошибку понимает и очень хочет её исправить. «У вас 45 непрочитанных сообщений». Намджун замирает с зависшим над клавиатурой пальцем. Это что, спамеры активизировались? Чимин написал поэму? О нём вспомнили все знакомые? Вроде до дня рождения ещё далековато. Намджун открывает ящик и проглатывает облегчённый стон, выдыхая и опускаясь на стул, словно подкошенный. От Чимина ни одного письма, зато почти все письма для Сокджина прочитаны. И это куда радостнее, не в обиду его младшему... «Привет, полуночник», - мигает окошечко скайпа в правом нижнем углу монитора. Джин. «Привет», - пишет Намджун, делая сначала десять ошибок в одном слове, словно забыл корейский напрочь. «Как ты?» Я соскучился. Я хочу сдохнуть без тебя. Я так нуждаюсь в тебе. Я тебя люблю. «Бывало и лучше, но в общем так... ровно» «Дела идут?» «Да... только неизвестно куда». Джин присылает смеющийся смайлик. Намджун хочет уебаться об стену, потому что ему страшно хочется этот смех услышать. Хочется нажать кнопку вызова, дождаться ответа и залипнуть на растрёпанных волосах, пухлых губах и влажно блестящих глазах. Потому что Намджун чертовски хорошо знает Джина. Если тот написал первым - есть надежда на прощение, главное не накосячить снова. «Джун?» «Я тут» «Когда ты вернёшься?» Намджун чуть не пишет «хоть завтра», потому что исполнить этого не сможет. «Ещё четыре месяца, если моя гениальность не зашкалит и я не выполню требуемую работу быстрее» Соскучился? Намджун очень хочет спросить, но только кусает губы и ждёт ответа. Сокджин не торопится. Будто снова обиделся, расстроился, разозлился. «Жаль», - приходит через минут десять. «Долго очень» «Ты меня простил?» «Я не уверен. Это не то, о чём нужно говорить так, Намджун» «Ты читал мои письма?» «Читал...» «И?» «Давай познакомимся заново?» Что? «Что?» «Хочу снова узнать тебя. Не уверен, что смогу просто так снова начать тебе доверять. Дело ведь не только в магазине, ты понимаешь? Дело в том, как ты отнёсся к тому, что мне так важно» «Хорошо... я понял». Вообще-то Намджун ждёт какой-то каверзы. Но Джин в самом деле только лишь хочет будто заново узнать его. Узнать лучше, понять что-то, чего не понимал в нём раньше, и Намджун вдруг понимает, сколько у них новых тем для разговоров. И как снова становится комфортно вместе, пусть даже буквами, пусть даже так далеко друг от друга. Они сейчас не столько друг для друга любимые люди, сколько друзья. Такие, какими никогда не были даже в самом начале. И это новое и непривычное чувство ему очень нравится. В таком режиме проходит ещё два месяца, в которые случаются и звонки в скайпе, когда Джин после работы, а у Намджуна город за окном тонет в наступающем утре. Такие разговоры сопровождаются чашками крепкого кофе. Иногда Сокджин ловит его ещё в студии, собирающимся домой, но не успевшим отключить ноутбук, а иногда в круглосуточном кафе недалеко от дома, пытающимся позавтракать. Сокджин неизменно в комнате на кровати в растянутом домашнем пуловере, от которого у Намджуна случается каждый раз микроинфаркт. Он слишком хорошо помнит, каково это - целовать открытые ключицы, а руками пробираться под него, поясницу оглаживая. Сокджин будто каждый раз издевается, он улыбается открыто и расслабленно, смотрит мягко и иногда прикусывает губы, сдерживая смех, если Намджун рассказывает что-то смешное. Он всё так же безумно красив. И не то что бы от него ожидалось что-то иное, просто Намджун никогда не устанет сходить с ума от осознания этого каждый чёртов раз. - Скучаю по тебе, - однажды говорит Сокджин и отводит взгляд. - Очень скучаю, Джун. У Намджуна поперёк горла застревает нежность, распухает ватой, заставляя задыхаться. Он хрипит «я тоже», а потом стыдливо прячется лицом в сложенных на столе руках. Потому что готов разреветься, как ребёнок, от понимания, что его всё же простили. - Эй... - Подожди. - Ты плачешь?! - Ещё чего, - выдыхает совсем уже дрожащим голосом Намджун и поднимает голову. Сокджин во все глаза смотрит на него, будто впервые видит. Конечно, Намджун мало кому позволял видеть себя в слезах, но Джин - исключение во всём. - Джун... - Я тебя люблю, - говорит он то, что уже давно просится привычно на язык. - Я был неправ, и все мои извинения ты знаешь наизусть. Но я хочу, чтобы ты ещё раз услышал это - я не могу и не умею без тебя, Джин. И не хочу учиться, потому что тогда зачем вообще всё остальное в моей жизни, если без тебя? Джин судорожно вдыхает. Потому что читать всё это - одно, а слышать голосом, да ещё Джуна при этом видеть - совершенно другое. - Я повёл себя как урод, не имел права заставлять тебя выбирать. Я хотел сделать иначе, но в итоге сломал всё, что между нами было. Мне жаль. Я никогда, хочу, чтобы ты знал, не ставил твои интересы ниже моих... просто в тот момент был в отчаянии. Боялся остаться один. И гарантированно себя к этому подтолкнул, ага... победитель по жизни. Сокджин нервно посмеивается и краснеет очаровательно так, что Намджун ненавидит эти девять с половиной тысяч километров лютобешено. Ему хочется зацеловать Джина до тихих умоляющих всхлипов. - Я давно тебя простил. И тоже... тоже люблю. Очень. Намджун впервые за всё время после отъезда, кажется, понимает, что всё ещё жив. Спустя ещё месяц он роняет свою дорожную сумку у двери их с Джином квартиры. Руки и ноги дрожат так, словно он впервые к любимому человеку приехал, а не жил с ним до этого под одной крышей. Всего пять месяцев прошло, а ощущение, что пять лет. Целая жизнь. Намджун звонит, не пользуясь ключами намеренно. Джин не знает, что он вернулся, и это должен быть сюрприз. Сегодня суббота и ещё раннее утро, так что Сокджин должен быть дома. Сам Намджун после перелёта себе напоминает живой труп, но выспаться он успеет. У него тут заслуженный отдых наметился, он на месяц раньше выполнил условия контракта и получил кругленькую сумму. - Кто? - ворчит недовольно Джин с той стороны двери. - Муж, - хрипло шутит Намджун и тут же ловит в объятия Джина, который оказывается повисшим у него на шее, будто сквозь стену к нему просочился, настолько быстро это произошло. - Соскучился? - спрашивает вертевшееся на языке много дней. - Соскучился, Джун, - шепчет Сокджин и прижимается теснее. - Ужасно соскучился. С возвращением. - Я дома, - тихо вздыхает Намджун и прижимает к себе Джина теснее, короткими поцелуями касаясь губ и щёк. - Я, наконец-то, дома. И этот дом вовсе не город. И даже не их квартира. Джин, судя по сияющим глазам, прекрасно об этом знает.