Глава 1
13 июня 2017 г. в 17:24
Рик морщится, выпрямляясь и ощущая последствия утреннего физического труда на своих ноющих плечах и ладонях, полных заноз. Он даже не осознавал, насколько ему этого не хватало, пока не начал свой маленький фермерский проект. Боль в мышцах от драк никогда не приносила чувства удовлетворения, в отличие от приятной усталости после тяжёлой физической работы. Возможно, в другой жизни он вполне мог бы стать счастливым фермером. Хоть он и никогда не был «я-могу-всё-сделать-своими-руками» человеком — в отличие от своего отца — но в своё время с удовольствием проводил выходные за стрижкой газона, мойкой машины или прибиванием какой-нибудь полки. В то время Карл всегда находился рядом с ним со всем этим стремлением пятилетнего мальчишки быть частью всего, что делает отец. Если напрячь память, он всё ещё мог увидеть образ Карла, смотрящего на него широко раскрытыми и полными восторга глазами, какие у него были всегда, когда он наблюдал за Риком. Сейчас, когда Карл смотрит на него — если смотрит вообще — он делает это со странной смесью скуки и разочарования во взгляде. Если честно, Рик не уверен, что ранит больше — знать, как разочарован в нём Карл, или представлять, как была бы разочарована в них обоих Лори, будь она до сих пор жива.
Она видела опасность для Карла задолго до того, как Хершел указал на это Рику. Рик тогда проигнорировал её опасения, убеждённый, что её материнская любовь к сыну делает её слепой к тому, в какой ситуации они находятся. Он считал — и до сих пор считает — что Карлу необходимо научиться самому заботиться о себе, чтобы у него был хоть какой-то шанс выжить в этом новом мире. Рик был готов сделать всё возможное, чтобы защитить своего сына, но ситуация с Отисом показала, что Карл всё равно может пострадать, даже если Рик приклеится к нему на всю оставшуюся жизнь. Этого просто было недостаточно. Карл должен был взять на себя часть ответственности за свою безопасность. Научиться защищаться и стать более осторожным со всеми, кто его окружает, вместо того, чтобы постоянно рассчитывать на то, что другие люди позаботятся о его безопасности.
И, по крайней мере, в этом Рик не потерпел неудачу. Карл стал очень хорош в том, чтобы самостоятельно заботиться о себе. Он уверенный меткий стрелок. Он не паникует при первом признаке опасности. У него достаточно мужества, чтобы принимать трудные решения и следовать им, когда это необходимо. Рик гордится им, несмотря ни на что. Они так во многом похожи друг на друга, хотя Карл, несомненно, утверждал бы обратное. Но где-то по пути Карл потерял что-то важное. Рик не совсем уверен, как описать, что именно — возможно, это было сопереживание или сострадание — но он понимает, что эта потеря превратила его мягкого, слегка неловкого мальчика в кого-то равнодушного и безжалостного. И когда Рик наконец открыл глаза и признал проблему, то стал задаваться вопросом — что если это он был тем, кто первым потерял это, а Карл просто последовал его примеру. Но тогда он вспоминал о том, что Хершел рассказал ему о случае с мальчиком в лесу, и чувствовал смутное облегчение. Рик, может, и отвернулся от Саши, Тайриса и других, когда им нужна была помощь, но он всё равно никогда всерьёз не рассматривал их убийство. И он бы не сделал того, что сделал Карл.
В наиболее мрачные моменты он говорит себе, что это длительное влияние Шейна побудило Карла в тот день нажать спусковой крючок. Было легко поверить в то, что решимость Шейна любой ценой сохранить Лори и Карла в безопасности могла повлиять на Карла и сделать и его готовым пожертвовать чем и кем угодно, чтобы обеспечить свою безопасность. Если бы Шейн был поставлен перед выбором: спасти себя, Лори и Карла за счёт других — он сделал бы это, Рик в этом не сомневался.
В такие моменты он действительно чувствует себя преданным своим бывшим другом. Он может понять, почему Шейн влюбился в Лори. Он может понять, почему Лори ответила Шейну взаимностью, учитывая обстоятельства. Чёрт, он даже может понять, почему Шейн не хотел сдаваться по отношению к Лори после того, как Рик нашёл их в Атланте. Единственное, чего он не может ни понять, ни простить — это то, насколько мало уважения к Рику было у каждого из них, что они с готовностью развернули войну за его сына. Он ненавидит их обоих за это куда сильнее, чем Лори за то, что она стала встречаться с Шейном, или Шейна за то, что он пытался украсть у него Лори и Карла. А теперь они оба мертвы, и остался только Рик, которому надо иметь дело с сыном, считающим его слабым из-за того, что он хотел спасти столько людей, сколько было возможно. С сыном, который не верит в то, что Рик сможет обеспечить их безопасность.
— Отличная работа, — отмечает Рик, вытирая пот со лба рукавом рубашки. Он дотягивается до одной из бутылок с водой, которые они принесли с собой, и, прищурившись от яркого солнца Джорджии, долго пьёт.
Единственный ответ Карла — это мрачный взгляд. Рик хмурится и отводит плечи назад, пытаясь размять уставшие мышцы. Свинарник, над которым они работают, получается не особо симпатичным, но зато он избавит их от необходимости организовывать патрулирование и за свиньями тоже в дополнение к их сменам на вышке. Прошёл почти месяц с тех пор, как Гленн и Дэрил вернулись с вылазки с беременной свиньёй в багажнике своего грузовика. Рик был уверен, что она не продержится и неделю, но под руководством Хершеля им удалось сделать из неё сытое и довольное животное. Ещё немного — и они смогут пожинать плоды. Впервые за долгое время Рик начинает верить в то, что у них здесь всё может получиться.
Он уже было открывает рот, чтобы сделать ещё одну попытку заинтересовать Карла в своём проекте, но тут же его закрывает, когда видит Дэрила, направляющегося к ним. Хершел был тем, кто предложил Рику сложить оружие ради Карла, но тем, чьего согласия он искал, прежде чем что-то решить — был Дэрил. В тот раз Дэрил не особо много сказал — это было не в его стиле — но с тех пор он нашёл множество способов показать свою поддержку. Он организовал дополнительные вылазки, чтобы гарантировать, что они не будут нуждаться в еде, пока Рик будет заниматься обустройством небольшого огорода. Он отстаивал его решение перед людьми из Вудбери, которые никак не могли понять, почему человек, причинивший такие неприятности Губернатору, теперь превратился в фермера. И что самое важное, он каждый день находил время, чтобы прийти и посмотреть на то, какого прогресса они уже достигли.
Безмолвная поддержка Дэрила значила очень много для Рика, даже если это и была поддержка только от него одного. Но Карл, похоже, перенёс уважение, которое когда-то испытывал к Рику, на охотника. В результате Рик подозревает, что единственное, что заставляет Карла принимать участие в работе в некоторые дни — это перспектива прихода Дэрила.
— Как дела? — говорит Дэрил в качестве приветствия. Рик быстро кивает ему, прежде чем вернуться к своей работе, давая Карлу возможность вовлечь Дэрила в разговор.
— Привет, Дэрил, — живо откликается Карл. — Ты собираешься сегодня на охоту?
— Может быть, — Дэрил пожимает плечами. — Как идут дела с загоном?
Рик должен доверить это ему. Для того, кто так плохо ладит с людьми, как всегда утверждал сам Дэрил, у него есть какое-то сверхъестественное влияние на них. И по какой-то причине — Рик ещё не разобрался по какой — Дэрил, похоже, решил использовать это влияние, чтобы уладить его проблему с Карлом. Он постоянно спрашивает мнение Рика, когда убеждён, что Карл находится в пределах слышимости. Он приводит каждый разговор с Карлом к подчёркиванию вклада Рика в выживание тюремной группы и преуменьшению своего собственного. И он делает это так тонко, так неуловимо, что Рик тратит ошеломляюще долгое время, негодуя на неожиданный подъём оценки Карла Дэрилом, прежде чем замечает подтекст в его словах. Он пока не может сказать, приводят ли усилия Дэрила к хоть какому-то влиянию на Карла, но он благодарен ему за попытку.
Дэрил сумел разговорить Карла на тему того, какой они планируют сделать крышу загона, что Рик решает принять за хороший знак. Он улавливает обрывки разговора, пока измеряет ещё один кусок дерева, предпочитая быть молчаливым наблюдателем, а не активным участником беседы. Единственный раз, когда один из них обращается к нему напрямую — это когда Карл говорит, что ему надо идти, чтобы встретиться с Патриком за завтраком. Его уход даёт Рику возможность нормально поприветствовать Дэрила. По крайней мере, это то, что он собирался сделать. Но вместо этого он поднимает взгляд на Дэрила, и пару мгновений он ослеплён тем, какое золотистое сияние лучи солнца придают его коже. И в этот момент он чувствует внезапную вспышку нежности внутри и с полной искренностью произносит:
— Доброе утро, солнце.
Реакция Дэрила мгновенная и безудержная. Каждый видимый сантиметр его кожи становится ярко-красным, и он так сильно закусывает губу, что Рик практически уверен, что сейчас на ней появится кровь. С лица Рика, напротив, уходит весь цвет, и он судорожно пытается придумать, что сказать, чтобы не сделать ситуацию ещё хуже. Он едва ли сможет оправдаться тем, что это слово просто выскользнуло из-за того, что он был неожиданно поражён тем, как красиво выглядел Дэрил.
А затем губы Дэрила дрогнули. Не в гневе, которого ожидал Рик, а так, будто он пытается сдержать улыбку. Словно то, что Рик назвал его «солнцем», вообще его не беспокоит. И, возможно, румянец, который Рик принял за вспышку злости, мог быть вызван чем-то абсолютно другим. Рик не рискует задуматься над тем, что это могло быть. Гораздо безопасней посчитать это за недоразумение, которым оно и являлось, и забыть об этом.
Если бы ещё не оказалось, что забыть об этом не так-то просто, как представлял себе Рик. Весь остаток дня покрасневшее лицо Дэрила неоднократно возникает в его голове. Он говорит себе, что совершенно не представляет, почему это произошло. До этого момента Рик думал, что довольно неплохо понимает Дэрила, но это было чем-то, чего он совершенно точно не ожидал. И вполне можно понять, почему он был так заинтригован теперь. Конечно, он мог просто спросить Дэрила об этом, но он не может представить, что получит на это честный ответ. Кроме всего прочего, Рик всегда получал удовольствие от самостоятельного разгадывания непонятных вещей — это было одной из причин, по которым он в первую очередь стал полицейским.
Рик всегда был человеком, который думает наперёд и быстро соображает. Одной из причин, почему он был так хорош в своей работе, было то, что он мог придумать множество решений проблемы за то время, которое требовалось некоторым людям, чтобы осознать, что проблема вообще существует. Это был первый навык, который вернулся к нему, когда он проснулся на холодной больничной койке в компании вазы с засохшими цветами. К тому времени, как Рик покинул палату, у него было с полдюжины возможных объяснений ситуации. Правда ни одно из них и близко не подготовило его к зрелищу, представшему перед ним, когда он вышел в коридор. Он дал себе пару минут, чтобы переварить весь окружающий его ужас, а затем просто закрыл свой разум для восприятия этого. Он перестал видеть кишки и кровь и начал продумывать пути эвакуации и возможные препятствия. Он вытащил себя оттуда. И он никогда не переставал думать наперёд. До того момента, пока не указал жестом Дэрилу Диксону в темноте универмага на возможную опасность, а тот без колебаний среагировал. В этот миг его мозг на мгновение сделал паузу, чтобы сообщить ему, что Дэрил может быть тем человеком, которого стоит узнать ближе. Сказать, что он был прав — было бы сильным преуменьшением.
Первым впечатлением Рика от Дэрила было то, что он из того типа людей, которые могут пережить всё, с чем бы ни столкнула их жизнь. Вторым — что он не кажется тем, кто сойдёт со своего пути, чтобы помочь выжить другим. Но переброшенные за спину белки, с которыми он вернулся в лагерь, и тот факт, что он вообще был в этом лагере, давали понять, что помощь была именно тем, чем он занимался. Он помнил, какое сожаление ощутил, когда понял, что человек, который его сначала почти взбесил, был тем же человеком, который не давал голодать его жене и ребёнку. Он помнил своё потрясение и облегчение, когда Дэрил перестал бороться в захвате Шейна и позволил Рику объяснить, что он сделал с Мерлом. Он помнил своё удивление от того, как охотно — по большему счёту — Дэрил следовал за ним.
Это было первым из многих противоречий Дэрила, которые открыл для себя Рик: Дэрил не любил, когда ему говорят, что делать, но в то же время предпочитал следовать за кем-то, вместо того, чтобы убеждать кого-либо довериться его суждениям. Сначала Рик думал, что это трусость. Но вскоре он понял, что это результат того, что Дэрил провёл кучу времени рядом с людьми, которые заставляли его чувствовать, что его мнение не имеет значения. Что он сам не имеет значения. Он надеется, что Дэрил больше не ощущает этого. Ведь Рик не единственный человек, который пытается сделать так, чтобы Дэрил чувствовал, что его уважают и ценят. Ему нравится думать, что факт того, что Дэрил принял место в совете, означает, что это работает.
То немногое, что Рик точно знает о Дэриле — и это действительно очень немногое — он узнал только тогда, когда Дэрил добровольно поделился с ним этой информацией. Он догадывается и о других вещах, но никогда не осмеливался искать подтверждение своим предположениям. Дэрил всегда плохо реагировал на людей, расспрашивающих его о прошлом. Рик до сих пор не знает, как Дэрил и Мерл вообще оказались в том лагере, в карьере. Но каждый раз, когда они выходили на вылазку вместе, Дэрил всегда внезапно рассказывал Рику о чём-нибудь. О том, как в первый раз убил белку — ему было семь, и он плакал после — или о том, как он множество раз садился в свой грузовик с намерением свалить из Джорджии, но в итоге только находил какие-то дерьмовые причины остаться. Каждый новый кусочек информации был драгоценным для Рика. Он эгоистично сохранял их, не делясь ни с кем.
И теперь у него есть шанс добавить ещё один кусочек в свою сокровищницу. Возможность слишком хороша, чтобы упустить её. Плюс ко всему, будет неплохо подумать о чём-то ещё, кроме Карла, хотя бы некоторое время.