«Шмель»

Наши дни. Рогозина с тоской в глазах и каменем на сердце наблюдала, как в ее подъезд заселяется молодая семья с ребенком. Она помогла придержать дверь, чтобы мать, довольно красивая, молодая светловолосая женщина смогла завести коляску в подъезд с чудесным, голубоглазым, темноволосым малышом, сидевшим в ней. У нее все это тоже могло бы быть… Если бы не чертова война. — Спасибо, — весело отозвалась незнакомка, и тут же, чуть смутившись, спросила: — С вами все в порядке? — Все нормально, — с трудом сохранив на своем лице нейтральное выражение, проговорила начальник ФЭС. — У вас чудесный сын… — Знаю, — легко рассмеялась та, — спасибо еще раз вам за помощь! Молодая мама с ребенком скрылась в недрах подъезда. Рогозина, секунду постояв и посмотрев им вслед, двинулась на работу. *** Был чудесный, летний денек, который будто бы специально шептал о том, что надо меньше работать. Сотрудники, курившие на крыльце, стыдливо и рефлекторно при виде начальнцы спрятали зажженые сигареты за спины, так как та не одобряла курение, и вообще была за исключительно здоровый образ жизни. Одиним из них оказался капитан Котов Константин Сергеевич, вышедший сегодня взамен сломавшего ногу сразу в двух местах Сергея Майского, решившего блеснуть и поразить очередную свою пассию быстрой ездой на мотоцикле, но при этом попавшему в ДТП с легковушкой. Вообще ситуация с кадрами в ФЭС в этом году этого лета была какая-то аховая. Одна из оперативниц неожиданно ушла в декрет, кто-то был поневоле отправлен на стажировку, курсы повышения квалификации и силой выпихнут в отпуск. Майскому гарантировали еще минимум полтора-два месяца гипса, а если он встанет раньше срока и нарушит все предписания, то все четыре… Тихонова «временно» забрала ФСБ, и это тянулось уже три с лишним недели, и назад «конкурентка» ФЭС возвращать гениального программиста-хакера явно не торопилась. По сути, в ФЭС остались лаборанты, бухгалтерия, кадры, патологоанатом Валентина Антонова и ее два сантитара, начальство, и трое оперативников. А дел-то не уменьшалось… Рогозина решила, что ей нужно еще кого-то срочно взять в ФЭС. Ясное дело, они не справляются… Она уже третий день лично беседовала с претендентами на место оперативника, но, к сожалению, ни один из них полностью не удовлетворял строгую, сдержанную и исполнительную женщину-начальника, привыкшую к четкости, аккуратности и слаженности всех действий… *** — Коль, я больше не могу, — практически с отчаянием проговорила женщина, сжимая в руках кружку с кофе. — Никто, никто не может просто нам помочь! Присылают каких-то мужланов, неучей или вообще, желторотую молодежь, которую нужно еще обучать! И то не факт, что она останется работать у нас! А мне нужен готовый сотрудник, который бы начал прямо сейчас работать… — пожаловалась она своему заместителю. — Я не могу брать на такую ответственную работу первого встречного! — Просто сейчас лето, все в отпусках… Может, еще найдешь, Галь… — попытался приободрить упавшую духом начальницу ФЭС. — Я тоже… Один не справляюсь… — честно признался он. — Без Майского, к которому я привык, мне не так легко… — Надеюсь, что хоть Петр нам поможет… Это мой бывший однокурсник, с университета, он сейчас известный адвокат. Обещал помочь… — вздохнула женщина. — Его советы обычно мне помогали… И тут у нее, в этот миг, зазвонил телефон. Удовлетворено взглянув на дисплей, она приняла вызов, жестом показывая Николаю Петровичу, что звонил именно тот, кто ей был нужен. — Галя, здравствуй, — раздался знакомый голос бывшего однокурсника, — как дела? — Да так, Петь… Работы невпроворот. — Тогда к делу. Я нашел тебе подходящую кандидатуру… Но тебе придется лично за ним ехать… Начальник отделения полиции его так просто тебе не отдаст… — Что такой хороший сотрудник? — с интересом проговорила Рогозина. — Просто на нем держится все отделение… Кто захочет отпускать такого сотрудника добровольно? — вопросом на вопрос ответил тот. — Хорошо… А почему он не может прийти сюда лично? — Если его начальство узнает, то ему не миновать проблем… А он очень хочет уйти оттуда без скандала… — Хорошо… Я готова ехать… Только куда?.. — Я объясню… — и мужчина пустился в долгую речь по поводу того, как добраться до нужного ей места… *** Рогозина приехала к отделению полиции на «фирменной» машине за полчаса до предполагаемой встречи, и скинула смс-сообщение на номер неизвестного — пока ей, будущего, как она надеялась, оперативника. Из машины не выходила, так как тот попросил ее не светиться перед дверьми. Буквально через минуту в салон вежливо постучали. На ее смотрел молодой человек, красивый, черноволосый, с ослепительно зелеными глазами и в форме с погонами лейтенанта. В руках он сжимал папку со своим личным делом. Рогозина открыла дверцу машины, и он сел рядом с ней на сиденье. — Здравствуйте, — приятным, спокойным голосом, ласкающим слух, проговорил парень. — Я тот, кому пришла от вас смс… Я лейтенант полиции, Александр Шмелев. Будем знакомы. — Я, полковник полиции, начальник ФЭС, Рогозина Галина Николаевна… Давайте сразу к делу. Мне вас посоветовали… — Да-да, — отозвался тот, — я сегодня еще раз подал заявление об увольнение, и при мне же подполковник Федоров его аннулировал, то есть разорвал… Я хочу уйти из отделения. — А причина? — поинтересовалась женщина. Шмелев показался ей очень умным, вежливым и сдержанным. Он умел располагать к себе. Идеальный кандидат. А еще эта красота — этого от парня тоже не отнимешь… — Личные. Он ко мне… к-хм, неровно дышит. Да и на мне держится все отделение. — Честно проговорил мужчина, чуть содрогнувшись. — Из двадцати дел, что сейчас на нашем отделении, двенадцать — только у меня одного… — Ладно. Оставим это, — проговорила быстро полковник, подсознательно чувствуя, что тот не лжет. — Что вы расскажите мне о себе? — Это… странная история. — Начал говорить мужчина со вздохом. — Мою точную дату рождения никто не знает… Я отсчитываю ее от попадания в детский дом. Это было летом, июне, седьмого числа. В детдом я попал приблизительно в семилетнем возрасте, со стертой памятью… Меня обнаружили на дороге без сознания… Память о том, где был я до семи лет, так ко мне и не вернулась, как я не помню ни семью, ни мать, ни отца, ни вообще ничего… За мной так и не пришли, не говоря о том, что меня вообще не искали… — Значит, ты из детдома? — Да. Я там находился до возраста четырнадцати лет. В четырнадцать меня усыновил майор полиции Вячеслав Георгиевич Шмелев, который работал в этом же самом отделении. Он меня задержал за мелкую кражу… В девяностые годы всем жилось не сладко, не говоря о том, что про детские дома государство просто забыло… Ну, и приходилось как-то выживать… — рука сама собой сжалась в кулак, а лицо помрачнело. Рогозина, внимательно слушая его рассказ, понимала, что жизнь этого парня тоже пошла под откос с самого начала… Потеря памяти, конечно, казалась страной, но… Вполне объяснимой. Параллельно она листала его личное дело. — Мой отец, я не могу просто назвать его иначе, проявил ко мне сочувствие, не стал составлять протокол и наказывать далее. Более чем, я сумел ему тогда понравится… — Чем же? — спросила она сразу же. — Товарищ полковник, вы просто пока не знаете, что я на самом деле могу… — приятно улыбнулся лейтенант, намекая на последнее слово в фразе. Улыбка у Шмелева была какая-то особенная, не лишенная тепла, юношеского задора и веселости. — Про это во второй части в досье, в папке «секретно». Рогозина развязала еще одну папку, и погрузилась в чтение. Через пятнадцать минут она с изумлением перечитывала то, что прочитала, поднимая глаза на такого по-настоящему особенного человека… *** — Серьезно? — спросила она, кивая на досье. — Да. Меня нечасто, но бывает, забирает ФСБ по этому поводу. — Проговорил Александр. — Мои… особенности — это доказанный факт. Тем более, я такой по Москве не один… — Я знаю, что некоторые могут обладать такими… силами, но в реальности… — удивленно проговорила Рогозина, не предполагая, что в ее руки попало настоящее сокровище. -… я почти таких не видела… не встречала… Значит… — Я могу видеть будущее и прошлое… Могу почувствовать эмоции людей, «видеть» мысли… — Шмелев грустно улыбался. — Телекинезом воровал кошельки, когда был в детском доме… Вот и все… — И тебя взяли на этом… — Да, — кивнул лейтенант. — Именно… Он меня пожалел… Пригрел… Откормил… А я ему, взамен, помогал с делами… Считай, с четырнадцати лет, я таскался по моргам-местам преступления-свидетелям… В итоге, он усыновил меня, и помог мне стать нормальным человеком… Но взял с меня слово, что я моими способностями буду помогать людям… До сих пор я его наказ и выполняю… Он тяжело вздыхает, и его глаза грустнеют. — Нам было сначала легко… Первые… четыре года… А потом пришла беда… Ему диагностировали болезнь «рассеянный склероз»… — Страшное и коварное заболевание, — проговорила Рогозина с сочувствием. — Да… И, разумеется, понадобились деньги на лечение. Большие деньги… Я тогда только-только школу окончил, в институт поступил… Я досрочно все закончил, с отличием… Со службы его уволили, сократили по состоянию здоровья… Назначили нищенскую пенсию по инвалидности… Пришлось мне искать денег… А как быстро получить большие деньги? Есть два пути… И мне пришлось пойти на панель… Ну почти, — полковник тут вздрогнула и посмотрела на молодого человека другими глазами, полными шока. — Я танцевал в ночном клубе… Платили хорошо… Меня дома, считай, не было… Универ — клуб… Я в обмороки падал от нервного напряжения и голода… Тогда ценились красивые мальчики… С остальным я старался, по возможности, не связываться. В короткие сроки я смог набрать нужную сумму, и положить папу в хорошую клинику, где наступила ремиссия… — глаза из зеленых от нахлынувших воспоминаний сделались непроглядно черными. — Он до сих пор в клинике? — спросила женщина. — Да… И, боюсь, ему отпустили только еще один год… Болезнь прогрессирует… Но сейчас я не столь нуждаюсь в деньгах — я смог тогда заработать приличную сумму и оплатить лечение на несколько лет вперед. Плюс мне помогли… Из-за моей, так сказать, «работы», я завел множество полезных связей… — развел руками Саша. — В общем, я с четырнадцати лет знаком с криминалом… — Покажите мне применение своих способностей… — попросила начальница. — Хорошо… Так… — подумал с минуту Саша. — Оп! В руке у Шмелева неожиданно оказался ее кошелек, который выскользнул из-под замка ее сумочки. Он безмолвно отдал ей его обратно. — Знаете… Я вас беру. Идемте, познакомите меня с вашим непосредственным руководством… Я поговорю с ним на предмет вашего перевода в ФЭС. Шмелев изменился в лице. Он был реально рад, взвизгнул совершенно по-детски, и тут же обнял начальницу ФЭС. Женщина, уже раскусившая его темперамент и характер, просто приняла его объятия… — Спасибо! Ой! — слегка смутился Саша, отпуская ее, — я-я-я… — Я уже поняла, что ты очень рад… — засмеялась женщина, поправляя форменный пиджак. — Пошли к руководству и все решим…