«Шмель»

— Что-то не так, — проговорил Шмелев, глядя на молоденькую, дрожащую девушку, сидящую в кресле перед Рогозиной. Серая мышка — Александр взглянул, и не заметил бы в толпе. Полковник оперативников не пустила, оставила ждать за порогом. Только что они задержали маньяка изнасиловавшего и убившего одиннадцать женщин. И перед ними была двенадцатая несостоявшаяся жертва маньяка. И женщине нужно было дать против него показания… Но дело осложнялось тем, что жертва ранее уже подвергалась насилию. И второй раз, пусть и не состоявшийся, едва не довел ее до психбольницы. — Ты о чем? — спросил Тихонов. — Я чую беду. Эта девица принесет нам много сюрпризов… Помяни мое слово… — Я тебе поверю на слово, Саша… *** Шмелев не знал, что творилось в кабинете полковника, но судя по картинке, начальница все же уговорила дать единственную выжившую показания против него. Он закрыл глаза и мысленно отодвинул стекленную перегородку. У него еще с малолетства получалось подслушивать сквозь стены, и сейчас его фокус удался. Галина Николаевна впервые позволила себе человеческие эмоции. Взяла ее за руку и проговорила: — Не поддавайся страху. Он делает тебя уязвимой. Нужно просто перестать быть «жертвой»… «Хорошие слова», — мысленно сказал сам себе мужчина. — «Правильные…» — Я… готова дать показания… *** Но, буквально на следующей неделе после суда над маньяком, эта Дина прибежала в ФЭС. Снова. Белая, как полотно, ее трясло от страха и от ужаса, сжимая в руках конверт. И снова направилась к начальнице. Поговорив с ней, Рогозина явно пришла в ярость. Похоже, не судьба была оперативникам отдохнуть после поимки маньяка… Сотрудники сейчас старались проходить на цыпочках мимо кабинета «товарища полковника». Знали, что на них обрушиться, если нарушить уединение двоих… Холодов занялся конвертом. Шмелев не знал — привлекут ли его, или нет, но молча ждал приказания Рогозиной, сидя на стульчике в лаборатории. — Вот мразь, — проговорил Андрей, — мало было этой девушке ее прошлого… А сейчас — и еще маньяк… И это вот… — он брезгливо взялся за край конверт. — Согласен, — проговорил Александр. Встал и скинул халат с плеч. Пошел к тому углу, где был виден кабинет начальства, мысленно обозванный им как «аквариум». Девочка что-то с жаром говорила сидящей рядом Рогозиной, и та, в итоге, обняла ее, как маленького ребенка. Явно успокаивала. Шмелев закрыл глаза и снова оказался бесплотной тенью в кабинете у Рогозиной. Прослушал все, он поглядел в глаза девушки. В них была пустота… «Выйдя» из кабинета, он снова рывком оказался в своем теле и затаился за углом, тяжело переводя дух, так как если ты отсутствуешь дольше «положенного», то и в тело вернуться будет труднее. Он снова пошел обратно в лабораторию. *** — Дина Морозова, — осторожно начал говорить Андрей, когда начальница вошла в лабораторию. Даже поостерегся предупредить ее, что без халата в лабораторию входить нельзя, — действительно когда-то носила это платье… Галина Николаевна, с вами все в порядке?.. Шмелев в этот миг постарался забиться в самый угол и не отсвечивать. Он-то прекрасно знал, что твориться в душе у полковника сейчас. Даже так — ситуация выходила мерзкая… Вроде бы Рогозина поступила честно — нужно было посадить маньяка, и обязательно получить показания Дины, но вместе с тем она подставила девчонку под удар. И теперь она как бы виновата перед ней. — Да-да, — слегка замешкалась начальница, явно находящаяся целиком и полностью в своих мыслях. Она с трудом вынырнула из них. — Да мне покоя не дает то, что я уговорила ее дать показания и из-за этого она попала в новости… — Но какой у нас был выбор? — спросил Андрей. — Да я понимаю, — на женщине не было лица, — но… *** Рогозина не привлекла оперативника, по-видимому посчитала вероятным, что лучше лично займется делом Дины Морозовой, и сейчас Александр прохлаждался в буфете. Саша знал, что начальница сейчас невольно «наступила на грабли» — раскрылась несчастной девочке, доверилась ей. И сам затеял этот разговор с Тихоновым, который бы невольно привлек ее внимание. Так и произошло. Она остановилась у самых дверей чтобы послушать… Иван уже давно интересовался такими как Саша. Тот сейчас коротко объяснял, чем отличаются они от обычных людей: — Понимаешь… Мы не только имеем в подчинение наши способности. Думаешь, мы только этим от вас отличаемся? Нет. Еще мы вам завидуем… И поэтому ненавидим. Не верим вам. Открою страшную тайну: «Ни один из нас никогда не поверит человеку…» — За что? Почему? — За то, что вы нормальные, а мы — нет… С точки зрения нас — вы слабые, безвольные существа, полагающиеся на эмоции. Вы не заслуживаете доверия… Мы же эмоций не проявляем… Что мы хотим — то и получаем… Люди слишком… хитры, иногда чрезмерно доверчивы, и могут нас предать… Они слишком часто передавали нас, едва услыша о наших способностях… Пользовались нами как хотели… Веры в людей после у нас не осталось… Да и нас на курсах учат — не доверяй людям… Иначе они всадят в тебя или в твое сердце заготовленный заранее нож… Рогозина содрогнулась от его спокойного тона. Будто бы он знал, о ком говорит… *** –…вы сами научили меня бороться со своими страхами, а теперь осуждаете меня?! — бросила Морозова, уходя из ФЭС. Рогозина даже не нашлась, что сейчас ей ответить. Просто молча и промрачневшая, с мутными от боли глазами смотрела вслед Дине, которая просто воспользовалась ею. Можно было бы все описать по-другому, сказать правду, просто попросить, в конце-концов! Губы Рогозиной чуть дрогнули, когда девушка договорила последнюю фразу… Рядом будто бы из-под земли вырос Шмелев. Молча протянул ей кофе. Женщина, все еще чувствуя себя как облитая помоями, автоматически взяла его в руки, чтобы они только были не пустыми. — Люди — самые черствые и безжалостные существа, — грустно сказал Александр смотря вслед уходящей паре. — Им плевать на всех, кроме себя… Но я, на месте вон того паренька, все же вышвырнул бы такую вот «невесту» за порог… Предала раз — предаст не единожды… Пойдемте, Галина Николаевна. Пойдемте домой. Пора… Рабочий день окончился… Тут полковник словно очнулась, вернулась в реальность. Действительно — никого, кроме дежурного, Шмелева и администратора, доделывающего свою работу, в ФЭС не наблюдалось. — А ты почему… — Я вызывался за Оксану подежурить, — просто сказал Александр. — Дома так… тоскливо… Вы кофе попейте, вкусный… Рогозина, с трудом выдавливая из себя улыбку, пошла следом за Шмелевым. А кофе действительно оказался вкусным…