Иногда они сбываются...

***

POV Михаил       Я видел, чувствовал, что что-то не так, но Настасья молчала как партизан. Я так и эдак пытался раскрутить её на откровенность, но она держалась на удивление стойко.       Ничем — ни хитростью, ни лаской — я не мог у неё выведать, что случилось. Она отводила взгляд, улыбалась тихонько и очень светло, как будто к чему-то прислушиваясь, и отшучивалась, что всё абсолютно в порядке, всё как всегда, а у меня от смены климата и часовых поясов разыгралась паранойя.       Я бы, может, и поверил… Да не было никогда такого, чтобы Настёна о чём-то умалчивала, а тут вдруг так упорно шифровалась. Сначала думал — вдруг с мамой не поладили, даже у мамы спросил, не обидела ли чем. Хоть и спелись они за эти несколько недель, ну да мало ли, вдруг из-за чего-нибудь поругались в моё отсутствие.       Мама искренне изумилась, напомнив, что моя женщина и отношения с ней — это исключительно мои проблемы, а ей абсолютно без разницы, сколько моей избраннице лет. И повторила, что как раз-таки Настя ей в этом смысле наиболее симпатична.       Я терялся в догадках, а Настюшка, как будто решив добить меня, стала убегать, разговаривая по телефону, да и вообще, как-то ушла в себя, перестала делиться своими мыслями, будто опасалась сказать лишнее. Вот и что я должен был думать?! Не в моём характере было мириться с неизвестностью, поэтому, дождавшись следующего маминого выхода на работу на сутки, решил выяснить всё раз и навсегда.       Зашёл домой, закрыл двери на все замки, пока Настюшка не успела увидеть, спрятал все комплекты ключей. Чтобы не сбежала, да. Занёс на кухню пакеты с продуктами и готовым ужином из «Перекрёстка». Чтобы не придумала повод спрятать от меня глаза — типа, ей ужин надо готовить. Разобрал диван… Прислушался — в ванной шумела вода. Отлично! Успею накрыть на стол.       Компьютер был включен, я проверил историю — чисто. Вот просто ни единой вкладки. Залез в настройки — история запросов не сохранялась уже с неделю. Настюхина страница в соцсети была открыта — но в переписке ничего, просто ничего, что могло бы меня насторожить — и это-то как раз и было подозрительным. Чёрт, может и правда — у меня паранойя?       Настюшка вышла из душа и, не ожидая увидеть меня дома, замерла на пороге, завернувшись в огромное полотенце. Я непроизвольно окинул её взглядом, понял, что вряд ли смогу долго сдерживаться, но… Но мне обязательно нужно было понять, что с ней происходит! — Насть, ты ничего не хочешь мне сказать?       Она непонимающе захлопала ресницами: — Миш, ты о чём? — и тут меня просто накрыло. — Я о чём? Да о том, что ты вот уже с неделю сама не своя. На все мои вопросы отшучиваешься, по телефону при мне разговаривать перестала, отвечаешь невпопад… Насть, у тебя кто-то появился? Или на работе проблемы? — я крайне редко в общении с ней срывался на крик, но это был как раз тот редкий случай. Настя сначала испугалась, а потом снова стала отводить взгляд. Невыносимо! Неужели я прав? И дело в том, что есть кто-то, кого она любит? В один большой шаг преодолев разделяющее нас пространство, я схватил её за плечи, прижал к двери ванной. — Настя!!! Не молчи! — встряхнул её, от чего полотенце упало на пол, но сейчас меня больше волновало, что она мне ответит. А Настя молчала, закусив нижнюю губу. Я никак не мог понять, что происходит, заметил только, что её начало колотить. Блин! Не хватало ещё, чтобы она простыла! Я поднял полотенце с пола, отступив на шаг, снова скользнул по ней взглядом, почему-то остановившись на животе. Потом поднялся выше, к груди. Снова глянул на живот. А Настя следила за мной очень внимательно, потом выхватила полотенце из моих рук, снова закуталась в него. — Слышишь? Не молчи! Неизвестность хуже всего, понимание, что ты от меня что-то скрываешь — тоже не радует. Что бы ни было, скажи! — я опять рванулся к ней, прижал её к стене всем телом, взяв в ладони её лицо, чтобы она не смогла отвести глаза. Крепко зажмурившись, она покачала головой, потом сама сбросила полотенце, обняла меня ещё крепче, поцеловала в губы, да так, что я почти забыл, что хотел всё у неё выяснить. — Я тебя люблю, — первое, что я услышал от неё, как только мы смогли прервать поцелуй, чтобы перевести дыхание. — Я поймал её сияющий взгляд, попутно ещё раз отметив, что она словно прислушивается к чему-то, поцеловал её уже сам, поддавшись нарастающему возбуждению, но какая-то невнятная мысль не давала покоя, поэтому я чуть отстранил Настёну, снова вгляделся в её лицо. — Насть? — она выдохнула, как будто решившись на что-то и уже не прятала глаз. — Миша… я… у меня будет ребёнок. Твой ребёнок, Миша… — вроде сказала тихонько, а меня будто оглушило. — Что?! — звуки изменили характер, долетая как сквозь вату, а стук сердца был запредельно громким. — Миш, я не буду делать аборт. Если сделаю… это приговор материнству. — Какой, нахрен, аборт??? Кто тебя туда пустит, вообще?! Господи, Настя!! Я чёрт знает что за эту неделю уже передумал!!! Так, погоди… — я снова отстранил её, внимательно присмотрелся. Да, вот они, чуть заметные изменения её тела, за которые я неосознанно зацепился взглядом чуть раньше. — Давно ты узнала? — Две недели назад. Миш, я не понимаю, почему так. Мы же предохранялись…. — А срок? Знаешь уже? — Не больше шести недель. Примерно так.       Шесть недель. Шесть недель назад я приехал за ней в Омск. И встреча… встреча была очень жаркой. Мы оба потеряли голову тогда. Впрочем, это уже несущественные детали. Моя любимая женщина станет матерью моего ребёнка — эта мысль окончательно снесла мне крышу.       Я взял её за руку, потянул за собой в комнату, попутно избавляясь от одежды. Опустил на диван, накрыл своим телом. — Я тебя люблю. Слышишь? Не скрывай от меня ничего больше. — Говорить становилось всё труднее, возбуждение зашкаливало, на полноценную прелюдию уже не хватало терпения, страсть захватывала, не отпускала, и снова стало неважным всё остальное. Только то, что она со мной, сейчас и имело значение.