Укрощение строптивого

             Когда ты спустя столько лет неожиданно чувствуешь холод морских стен, что прокладывают дорогу на многие мили, дикую жажду и голод - ты рискуешь сойти с ума. А первый рваный вздох, раздувающий легкие, и ритм тока крови в теле, оглушающе отдавающийся в висках, заставляет трястись, будто в лихорадке.              Но неверие, перемешанное с каким-то извращенным счастьем, быстро отходит на второй план, уступая поглощающей ненависти. И чувство, что совсем скоро он сломает собственными руками шею знаменитому пирату, совсем затуманивает рассудок.              Армандо бросает свою команду, но даже не задумывается об этом. Он одержим смертью Воробья, и пока этого не добьется - не успокоится.              Для него лезть по скользким цепям якоря, как идти по дороге в рай. И чем ближе Джек, тем быстрее бьется его живое сердце. Пальцы на руках сводит судорогой не от нагрузки, а от фантомного ощущения горячей кожи и ломающегося кадыка.              Но его кровавой мечте чуть не настал конец, когда он еле-еле успел увернуться от шпаги, что все же распорола его левую ногу от колена до самой стопы. Жертва Барбоссы оказалась почти напрасной...              Ему не удалось убить Морского Мясника, но благодаря ране он не смог добраться до его дочери...              Армандо оказался практически полностью обездвиженным даже не смотря на свою ненависть, которая не дала сдохнуть ему в Дьявольском треугольнике, поэтому когда пираты наконец подняли якорь, он даже не смог устоять на ногах, а палуба под ним быстро окрашивалась кровавыми пятнами.              Адская боль приносила извращенное удовольствие, давая понять, что он из крови и плоти, а не гнили. Салазар принял эту боль, как старую подругу.              Но вот рваная рана все же беспокоила его... Не столько от того, что он теряет столько крови, сколько из-за неспособности свести счеты с Воробьем.              Два пирата хватают его под локти, резко поднимая, и Армандо, крепко сцепив зубы и не обращая внимания на свое плачевное положение, все равно гордо выпрямляет спину и расправляет плечи, вздергивая чуть вверх подбородок.              Девка, что привела их всех к трезубцу Посейдона, буквально пронзала его взглядом, полным колкой ненависти, а парнишка, который обещал найти ему Воробья, с ужасом смотрел на растекающуюся лужу крови. Но испанскому капитану откровенно плевать на все взгляды, которые буквально прикованы к нему, он смотрит на Воробья. И пират отвечает не менее серьезным взглядом. Мокрый, с чуть потекшей сурьмой, помятый после схватки с, фактически, своей смертью, он все равно смотрит с превосходством и надменностью.              И от этого взгляда перед глазами Армандо все багровеет - настолько его переполняет ненависть к этой грязной пиратской крысе.              Он попытался вырваться, но пираты настолько сильно заломили ему руки, заставив сгорбиться, что, казалось, вся команда смогла услышать, как затрещали кости капитана "Немой Марии".              Но Армандо все равно смотрел на то, как в излюбленной манере, округлив глаза и приложив костяшки пальцев к приоткрывшемуся рту, Джек покачнулся, всем своим видом выражая страх.              Капитан Черной жемчужины боялся его даже при полном корабле своей команды. И это льстило живому ужасу пиратов. Самодовольная улыбка тронула бледные губы.              - Боишься, Воробей? - хрипло, с отвратительными звуками, будто говорить ему до сих пор мешала гниль, буквально выплюнул мститель.              На удивление всей команды, Джек сделал несколько шагов в сторону Салазара, а потом и вовсе целенаправленно пошел к капитану. Толпа расступалась, молча пропуская своего уже единственного капитана.              - Тебе бы стоило бояться меня, ведь это ты на моем корабле, тебя окружили мои пираты и твоя жизнь в моих руках, - наклонившись, чтобы быть на одном уровне с лицом пиратоненавистника, с надменным прищуром победителя, говорил пират так, чтобы все его слышали.              - Бояться тебя? - легкий смешок. - Зачем мне трястись перед тем, кто сам дрожит от страха ко мне? - Армандо отвечает не менее самодовольным взглядом.              Неожиданно Джек выхватывает нож у рядом стоящего подчиненного и приставляет тупое лезвие к чужому горлу. Армандо даже не вздрогнул, - И сейчас тебе тоже не страшно? - пират давит чуть выше кадыка. - Несмотря на то, что лезвие затупилось, я все равно легко перережу тебе горло, смекаешь?              - А духу хватит? - Салазар чувствует, как пираты еще сильнее выворачивают ему руки, чтобы тот не смог даже дернуться.              - Последнее слово обреченного? - в глазах Джека плещется решимость, ведь он прекрасно понимает, что стоит сделать одно правильное движение - и почти все его проблемы иссякнут вместе с последним вздохом проклятого Салазара.              - Я жалею, что со мной нет моей верной рапиры... - брови Воробья медленно поползли вверх, - потому что с ней я бы легко вырезал все это гнездо смрада!              Несмотря на легкое онемение во всем теле из-за потери крови, стальную хватку пиратов и приставленный к горлу нож, Армандо рванулся, норовя на прощанье хотя бы разбить мальчишке нос лбом.              В плече отвратительно хрустнуло, посылая по телу волны адской боли, а в горло впилась сталь, явно распоров кожу... Армандо так и не понял, что в итоге случилось, отключившись при соприкосновении с холодными и мокрыми досками палубы...