Разрывая легкие камелией

      Он прокручивает между пальцами цветок, рассматривая нежный голубой оттенок лепестков уже давно заученного растения. С лица не сходит мучительная улыбка, а зеленые глаза снова проводят круг по лепесткам. Адриан не чувствует боли, которая жестоко разъедает легкие и сердце, дело даже не в том, что он просто не обращает внимания на очень не приятное ощущение, все совсем по-другому.       Десятки таблеток в день — решение всех проблем больных на ханахаки.       Агрест уже не помнит, когда впервые увидел лепестки на своей подушке, в тот день он убежал с урока пианино, потому что по горлу пробирались бутоны, но блондин точно знает, что перед приступами боли видел свою Леди. Через два месяца мучений герой все же решился узнать больше о надоедливой болезни, но почему-то найденная информация не радовала ни его, ни Плагга, который давно догадался, о чем идет речь.       Телефон едва не упал с рабочего стола, когда звонкая мелодия разорвала тишину комнаты. — Да, Аль, — Адриан говорил тихо, чтобы не разбудить квами, все же за окном давно не вечер. — Уже сделали? Ну и как она себя чувствует? — парень сорвался с места, когда услышал ответ подруги.       Маринетт приняла решение сделать операцию и навеки вырезать камелии из своих легких. Агрест не мог поверить своим глазам, когда месяц назад вместе с одноклассниками застал окровавленную Дюпен-Чен в туалете коллежа, не хотел верить ее словам о боли, которой нет, потому что хорошо знал, как жить с не взаимными чувствами. — Сидит и смотрит в стену, — раздался дрожащий голос с другой стороны трубки. Сезер провела ночь в слезах, раздирая горло криком. Алья переносила решение подруги хуже, потому что знала, что должно было случиться после операции. — Она не говорила, какие чувства наполняют ее после операции? — О каких чувства может идти речь, Адриан? — вопросом на вопрос ответила рыжеволосая, удерживая крик боли. — Мари ничего не чувствует. Ничего! Я просто процитирую тебе ее фразу, когда прошел наркоз: «Знаешь, я никогда не чувствовала себя такой… пустой? Нет ничего и это я сейчас не о боли, а о чувствах. Ничего не осталось. Ни любви к родителям, ни к тебе, Аль… »             Герой, вздрогнув от слов одноклассницы. Да, он знал, что после вырезания цветов так же вырезаются все чувства, но чтобы буквально все. — Аль, к ней можно? — дрожащим голосом вырвалась фраза. — Я не думаю, что ты тот, кого она сейчас хочет видеть, — холодно и сухо, будто Алья говорит не с лучшим другом, а с Хлоей. — Почему? Что я не так сделал, что Маринетт не хочет меня видеть? — Не смог ее полюбить! — девушка кричала и ей абсолютно все равно, что после этого у нее снова пропадет голос. — Ты хочешь сказать, что это… Не может быть… — Может, может. Ты даже не представляешь, насколько сильно она тебя любила…       Связь прервалась, позволяя Адриану отбросить телефон как можно дальше. Пальцы машинально зарылись в золотые локоны, а из ярких изумрудов медленно начали стекать слезы. Он не хотел верить, что та веселая, добрая и жизнерадостная Маринетт умирала из-за него. И если бы Агрест мог, то сразу обратил внимание на скромную красавицу позади, но его ум и сердце воспринимали только одну девушку — Леди Баг. Скрытая, гордая, добрая, идеальная — образ никак не выходил из головы, пока в один день не зародил в легких васильки.       Адриан почувствовал гнусное ощущение в горле и хлынул к столику за еще одной таблеткой. Он был благодарен Натали, которая ничего не рассказала Габриэлю, когда застала сына модельера в комнате окровавленным, она с помощью хитрости и доверия получила несколько банок обезболивающего, и это смогло унять ужасную боль. Да, он еще выкашливает цветы и кровь, но не испытывает при этом адских ощущений. — Плагг, — герой тихо позвал квами, но этого было мало, и кот показал свою мордочку только после вынутого камамбера. — Плагг, выпускай когти…

***

      Кот Нуар шел тихо, перескакивал через улицы не замечено, чтобы только как можно скорее добраться к пекарни «Дюпен-Чен». Сейчас его мысли полностью охватило волнение, а сердце щемила боль раскаяния. Он хотел, всем сердцем желал извиниться, попытаться объяснить свое состояние. Да, таблетки не будут долго сдерживать болезнь, их действие не превышает года, но операция… Он считает, что достоин своей напарницы, но решиться на такой шаг трудно. — Мы пришли, — герой, вздохнув, подходя ближе к люку. — Адриан, ты слышал, что тебе говорила та сумасшедшая? — раздался голос где-то в глубине мыслей Нуара. — Маринетт сейчас в больнице. — Алья солгала. Я слышал, как шло эхо от ее слов, поэтому легко догадаться, что она не в больнице, а в доме Мари.       Агрест открыл люк, медленно опускаясь на землю. Тишина заполнила комнату до потолка, и только свет у рабочего стола показывал, что здесь кто-то живет. Кот подходил очень тихо в попытке не напугать одноклассницу, но споткнулся о собственной хвост и свалился с лестницы, проклиная неаккуратность. — Что ты здесь забыл? — Маринетт говорила холодно, не отрываясь от экрана компьютера. — Ты все-таки слышала. Извини, я не хотел тебя напугать, — парень виновато почесал затылок, опираясь на стену возле одноклассницы, и едва не упал, когда с покусанных губ сорвался смешок. — Что смешного? — Я ничего не чувствую. Ничего, — девушка быстро обернулась к напарнику, обводя его пустым взглядом. — Ты из-за операции пришел сюда? Неужели информация так быстро разлетелась по городу? — Ты совсем ничего не чувствуешь? Ничего, ничего, даже маленького чего-то там, внутри? — проигнорировав вопрос подруги, блондин попытался разузнать все, что происходит с людьми после такой операции. — Я не давлю, поэтому скажу прямо… — Так же хочешь себе что-то вырезать? — Маринетт резко оборвала слова зеленоглазого, прокручиваясь на кресле. — Как ты узнала?.. — Думаешь, никто не замечает, что ты безумно влюблен в Леди Баг? — голубоглазая крутилась на кресле, рассматривая пустые стены, которые буквально неделю назад были завешены плакатами и вырезками из журналов. — Я тебя понимаю, ты даже не представляешь, как я тебя понимаю… — на несколько минут в комнате воцарилась тишина, позволяя присутствующим окунуться в мысли. Адриан не мог поверить в слова подруги, но больше всего не хотел воспринимать сказанное о его чувствах, потому что старался скрывать их как можно лучше. Маринетт думала о пустоте, которая полностью охватила душу. — Тебя раздирают цветы и ты просыпаешься в крови, пробуешь забыть свои чувства, разорвать любовь, но все напрасно. Терпишь все, лишь бы жить. — Я не терплю. — Таблетки? — Да.       Дюпен-Чен ухмыльнулась, снова поворачиваясь на кресле. Она не могла представить, что когда-то будет говорить о своих чувствах с парнем, который безумно в нее влюблен, с тем, кто так же, как она умирает в боли и любви. Жестокая шутка судьбы. — А я не могла их купить, — героиня останавливается, переводя холодный взгляд на озадаченного парня. — Ты действительно ее так любишь? — Да, — Адриан замолчал, ловя взглядом пустоту в голубых глазах. Он тонул в ней, в том мраке прекрасных омутов. — А ты? — Что я? — с полным непониманием ответила героиня. — Ты настолько любила Адриана, что чуть не умерла?.. — Да. Настолько, что согласилась на эту операцию, потому что знала, что он любит другую.

***

      Нуар приходил к Маринетт каждый вечер в течение года и каждый раз по новому улыбался холодной девушке. Он поддерживал ее перед походами к психологу, а она не давала ему сделать операцию. Они стали одним целым, но не как влюбленные, а как лучшие друзья, готовые поддержать и дать по голове за дурацкую мысль.       Маринетт Дюпен-Чен медленно перерождалась, позволяя чувствам с болью, но прорываться наружу, Леди Баг впервые засмеялась во время боя. Кот Нуар ни разу не кашлял в присутствии одноклассницы, а Адриан Агрест впервые за год проснулся без крови и лепестков на подушке. — Получается, я умирала из-за тебя, но потом из-за тебя же начала жить? — Я так тебя понимаю, Маринетт…