Ошибки не найдено

Шестерёнкин очнулся от запаха гари. По ощущениям, он сказал бы, что лежит в гробу, но, как оказалось, в запертой кладовке собственной квартиры. Ему надо было выбираться. – Помогите. – прошипел Василий и зарыдал. В его тихом крике звенело отчаяние. Василий стал отчётливее понимать, что в доме начался пожар и, не надеясь на помощь, стал выбивать дверь своими силами, которые его покидали. Чудом он их выломал, оцарапав руки и занозив ноги. Благо они были больше декоративными, нежели настоящими. – Помогите. – снова обратился он к никому. Из открытого окна доносился шум голосов и машин. Шестерёнкин не знал, что именно сейчас в толпе перед домом его ищет Беловоронов… и не находит. Скелет сидел вальяжно в кресле и отдыхал от загробных дел. Студент направился в выходу, но он был закрыт снаружи. Кто-то закрыл на ключ с внешней стороны, а, значит, Василию оставалось только ждать. Прислонившись к косяку, Шестерёнкин стал царапать обшивку двери. – Помогите. – Повторял он в надежде на высшую справедливость. – Всюду двери на замке. Были други, а теперь? Мне печально и тоскливо, Где же ваша справедливость? Неожиданно звякнули ключи и студент увидел пожарных. Счастье было не долгим. Один из группы отбросил Шестерёнкина в сторону и побежал внутрь квартиры. – Уходим! – скомандовал главный, неся на своих руках Аркадия Петровича. – Нам больше здесь делать нечего. – А я, братцы? – спросил лежавший на полу студент, но его то ли не услышали, то ли проигнорировали. Ключи зазвенели. В голове Шестерёнкина зазвучал демонический мотив, от которого он пытался спрятаться. На четвереньках студент выполз на балкон и кое-как встал. – Смотрите! Смотрите! Это же мой сосед. Спасите его! – затормошил пожарного в машине Беловоронов. – У нас приказ по Аркадию Петровичу. Нам сказали его выносить из огня. Да и что я один могу сделать? – Как что?! Это же человек! Живой! Он ведь сгорит! – Николай смотрел то вверх, то на своего практичного собеседника. – Тебе надо – ты и лезь. – сухо бросил водитель. После этих слов Беловоронов бросился к подъезду, но его остановили выходившая оттуда бригада. – Вы куда, гражданин? Туда нельзя, опасно! – Сосед на балконе. Его надо вытаскивать! – Вам что ещё не сказали? Приказ поступил не замечать вашего Василия. Сами посудите, что вы один сделаете? Или я что один сделаю? –Отпустите! – Эво! Парень, кажись, сбрендил, давайте его к медикам. Его стали оттаскивать от дома, несмотря на сопротивление. Никто не хотел слушать о каком-то там Шестерёнкине и о том, что это он стоит там на балконе. Все только грустно повторяли одинаковую фразу: «Ну что я один, либо одна, могу сделать» Толпа буквально скандировала этот лозунг, наслаждалась им, оправдывала себя. В Василии, услышавшем марш миллионов перед ним, сработала самая последняя пружина, и он спрыгнул вниз.