Водяной плясун.
Когда мейстер рассказывал ему о Браавосе, он упоминал сотню островов. Но Эшер Хилл в свои юные годы не мог в точности себе это представить. Он попал в Браавос будучи без сознания, а когда открыл глаза, его окружали высокие стены незнакомой комнаты. Выглянув в узкое полукруглое окно, Эшер понял, что окружён водой. Совсем рядом с домом, в котором он находился, проплыла гондола, похожая на морскую змею, а затем скрылась в густом тумане. Так и произошло первое знакомство Эшера Хилла с Вольным Городом Браавосом. Понадобилось время, прежде чем ему позволили свободно гулять по плавучему городу. Юнец поначалу робко, а затем уже свободно и с энтузиазмом переправлялся на диковинных гондолах с одного острова на другой, увидел знаменитого Титана — исполинскую статую, охраняющую вход в залив, полюбовался Морским Дворцом, а также невероятным видом на бесчисленное количество кораблей, входящих в гавань. В детстве он мечтал стать капитаном одного из таких суден, бороздить морские просторы, торговать с другими народами пряностями или драгоценностями, а также отбивать атаки пиратов. Но это были всего лишь глупые детские мечты. В тот день, когда Эшеру было позволено посмотреть на город, он едва не попался в ловушку брави. Трое крепко сбитых мужчин в ярких нарядах загнали мальчишку в угол, решив вызвать его на бой и, тем самым, забрать его золото. Но у Эшера не было меча, тем более не было денег. Брави вызывали на бой только тех, у кого было оружие, так что, разочарованные и злые, они всё же отпустили его. Он отделался лёгким испугом и переполошенный вернулся домой. Теперь его домом была школа фехтования — место, в котором он очнулся, оказавшись в Браавосе. Место, в котором он заново родился. Уже прошло много лун с тех пор, как он начал изучать танец воды. Когда-то Эшер держал в руках меч лишь для того, чтобы начистить его до блеска и передать своему сиру. В школе фехтования ему позволялось тренироваться лишь с деревянным оружием, а чтобы получить настоящий клинок, нужно было доказать своё мастерство. Мехо Невас называл это испытанием. Если ученик может справиться с противником деревянной палкой, значит, он уже готов носить сталь. Мехо Невас был управляющим школы и первым человеком, которого встретил Эшер в Браавосе. Именно он объяснил мальчику, что происходит, почему он находится за Узким морем и что с ним случилось в Вестеросе. Потому что всё, что помнил Эшер до этого — красный камень, запах рыбы, крики людей и плач женщин. А ещё давку и желание исчезнуть, провалиться сквозь землю, что, впрочем, он и сделал. Фигурально, конечно. В Королевской Гавани провалиться можно было разве что в пекло. Теперь его мечтой и целью было стать водяным плясуном. В совершенстве овладеть смертельным танцем, получить возможность владеть настоящим оружием, но что будет после того, когда он этого добьётся, Эшер не знал. Будущее было окутано туманом, как и сотня островов Браавоса. Однако в один из обыкновенных дней в школе фехтования сразу после утренней тренировки с остальными учениками Эшер отправился в просторный зал, где их кормили. Еда не отличалась изысканностью и в основном состояла из рыбных блюд: запечённая рыба, жареная, рыбные котлеты, морские водоросли в кислом соусе да пресная каша, которую подавали каждый день. Железа в пище было столько, что Эшер за это время мог бы превратиться в одного из Кракенов. В трапезной стоял необычный ропот, юные ученики: смуглые, бледные, темноволосые, рыжие и светлые вместо того, чтобы склониться над своими тарелками, разбились на небольшие группки и что-то активно обсуждали. В их голосах слышалось возбуждение и даже страх. То тут, то там Эшер слышал одно и то же имя — Мать Драконов. Присоединившись к мальчику, с которым он делил комнату, Эшер прислушался к его разговору с другими юнцами. Делая вид, будто он полностью увлечён рыбной котлетой, Хилл ловил каждое слово, и в нём начала крепнуть решимость. Кажется, в эту минуту у Эшера Хилла появилась новая цель. Новый смысл жизни. — Она разрушает цепи рабов по всему Эссосу! — возбуждённо шептал его сосед. — Где она сейчас находится? — спросил другой мальчишка. — Говорят, Мать Драконов отправилась в Юнкай. — У неё правда есть драконы? — Целых три штуки! Котлета потеряла всякий интерес для Эшера и, бросив еду, он незаметно покинул трапезную, пытаясь выглядеть невозмутимым. Но в голове у него творилось невообразимое, и лишь боги ведали, как он мог сохранять спокойное выражение лица. Запустив дрожащие пальцы в светлые кудряшки, Эшер прислонился к холодной каменной стене, закрыв зелёные глаза и пытаясь унять бешеное сердцебиение. Мать Драконов, Дейенерис Бурерождённая, она на самом деле существует и сейчас срывает оковы в Заливе Работорговцев. Он думал, что всё это лишь сказки для особо впечатлительных юнцов, а про драконов и вообще не стоило говорить. Но слухи быстро распространялись по всему Эссосу и, возможно, уже достигли Вестероса. Нельзя было больше тратить время в Браавосе, некогда учиться танцу воды, когда вся цель его существования сейчас движется на Юнкай. Если он сможет завоевать доверие Дейенерис Таргариен, если докажет ей свою преданность, то сможет вступить в ряды её подданных и помочь ей завоевать Железный Трон, свергнуть Ланнистеров, уничтожить их всех до единого. Отомстить. Открыв глаза, в которых полыхнула тёмно-зелёная решимость, Эшер направился в покои единственного человека, который мог ему помочь. Он мягко ступал по каменному полу узкого коридора, скрытый в тени, неслышимый и невидимый. Чему-то он всё-таки успел научиться в этой школе. Тихо отворилась дверь, и Эшер скользнул внутрь, всё ещё оставаясь в тени. Он едва уловил лёгкий свист рассекаемого воздуха и с трудом успел увернуться от летящего в него деревянного меча. С глухим стуком меч упал на пол, встретившись с дверью, и Эшер бросился его поднимать, но не успел он выпрямиться, как Мехо Невас нанёс удар по спине. Охнув, мальчик перекатился по полу, группируясь и быстро становясь в позицию. Это было нормой, ему даже нравилось. Управляющий школой фехтования всегда говорил, что лишь рыцарский бой не бывает неожиданным, а настоящее сражение происходит в одну секунду. Нужно всегда быть готовым. На этот раз удар пришёл слева. Эшер даже не видел нападающего, но чувствовал его присутствие, благодаря полученным здесь навыкам. Он мог кожей ощутить, откуда придёт удар, но был слишком неопытен для того, чтобы вовремя отразить его. Деревянный меч колотил его с невообразимой скоростью по плечам, спине и коленям, и Эшеру оставалось лишь кое-как ставить блок, чтобы было не так больно. Наконец ему удалось отразить выпад сзади, пригнувшись, перекатившись в сторону и наугад ударив мечом. Послышался глухой стук дерева о дерево и тихий смех наставника. — Молодец, — из тени вышел Мехо Невас. На его губах играла довольная улыбка. — Ты тихий, быстрый, но невнимательный. Мехо Невас был летнийцем с блестящей смуглой кожей, пухлыми губами и внимательными карими глазами. Он был невысок, худощав, но довольно жилист, с сильными руками и ногами. Больше всего Эшеру в его внешности нравились веснушки. На тёмной коже лица, отливающей бронзой, будто россыпь мелких зёрен красовались эти необычные пятнышки. Они молодили его, хотя никто и не знал, сколько Мехо на самом деле лет. Эшер был склонен думать, что он стар, но достаточно хитёр, чтобы скрывать это. Летнийцы вообще никогда не выглядели на свой возраст. — Я был полностью погружён в сражение, учитель, — возразил Эшер. — Нет. У тебя были другие мысли, это так же очевидно, как и то, что ты красавчик, — хмыкнул Невас. Эшер почувствовал, как к его щекам приливает кровь. Раньше подобные комплименты ему бы только польстили, но сейчас красота не имела для него никакого значения. Красота не спасла его в Королевской Гавани, его спас лысый толстяк. И сейчас красота не помогла ему отбивать удары Мехо. — Тирек, ты пришёл попрощаться? Мальчик вздрогнул, услышав имя, которое он старался забыть. Учитель смотрел на него с улыбкой, но его взгляд оставался серьёзным и даже немного скорбным. Мехо Невас обошёл Эшера и, сложив руки в замок за спиной, уставился в узкое окно на туманный вид Браавоса. — Я тоже слышал о ней, мальчик, — тихо произнёс он. — Мать Драконов… Всё возможно. Не имеет значения, правда ли это. Важно лишь то, готов ли ты бросить своё обучение ради мести. — Готов, — пылко ответил Эшер. — Неправильный ответ, Тирек, — покачал головой Мехо. — Не называйте меня так, прошу. Мехо удивлённо повернулся, встретившись с хмурым взглядом мальчика. — Ты хочешь отказаться от имени, но твоё сердце всё равно охвачено желанием мести. Так не пойдёт. — Они бросили меня умирать, — сквозь зубы произнёс Эшер. — Во время бунта в Королевской Гавани. Будто я никто, не часть семьи, пустое место. Варис сказал, что они даже не сразу спохватились из-за моей пропажи. Все просто забыли. — Мехо молча слушал яростную речь юноши, внимательно следя за ним мягким взглядом. — Я не хочу быть частью этой семьи, и если им плевать на меня, если я недостоин любви Ланнистеров, значит имя мне — Хилл. — Ты решил стать бастардом, мальчик, и я тебя понимаю. Ты хочешь служить Матери Драконов, но цель твоя недостойна. Пообещай мне одно, — учитель в два шага сократил расстояние между ними и положил обе ладони на плечи Эшера, — ты отправишься к Дейенерис Таргариен и будешь служить ей, но не ради мести, а ради самого себя. Эшер промолчал, поджав тонкие губы. — Твой танец лёгок и смертелен, стоит только открыть глаза и отвернуться от пожирающего чувства мести, — пылко прошептал Мехо. — Если ты теперь Эшер Хилл, забудь обиды Тирека Ланнистера. Эшер неуверенно кивнул. Он не мог вслух пообещать, что забудет прошлые обиды. Сейчас это было почти так же невозможно, как и сама идея о существовании драконов. Он не мог лгать своему наставнику и единственному другу в Браавосе, но и не хотел его разочаровывать. — Мне нужно попасть в Залив Работорговцев. — Хорошо, — улыбнулся Невас. — Я могу договориться с капитаном торгового судна «Дочь Титана». Тернесио — хороший человек, и ему понадобится охрана в этом непростом путешествии. В ответ Эшер благодарно пожал руку своему учителю. В его душе не было ни капли сомнения. Браавос подарил ему новое дыхание, но теперь ему нужно двигаться дальше, оставив позади избалованного, эгоистичного и трусливого Тирека Ланнистера. В ночь накануне отплытия он никак не мог уснуть. Ему мерещились зловещие тени, ползущие по высоким стенам комнаты, а лунный свет, пробивающийся сквозь узкое окно, добавлял этим теням потустороннее сияние. Поэтому, проворочавшись несколько часов без сна, тревожимый своими демонами и храпом соседа, Эшер покинул комнату, прихватив с собой верный деревянный меч. Остаток ночи он провёл в зале для тренировок, до седьмого пота оттачивая плавные движения танца воды. Рыцари из Вестероса посмеялись бы над ним, но Эшер знал — такой стиль боя не менее смертоносный, а то и более, чем рубящие удары мечников по ту сторону Узкого моря. С первыми лучами рассвета, уставший, но взволнованный в предвкушении, Эшер Хилл добрался до Мусорной Заводи, где они договорились встретиться с Мехо Невасом. В гавани было бесчисленное количество самых разных торговых кораблей. Разноцветные паруса пестрели в алых солнечных бликах, то тут, то там были слышны крики и ругань матросов. Эшер вдохнул солоноватый морской воздух и улыбнулся. Ему предстоит проделать долгий путь на одном из этих суден, увидеть новые места, познакомиться с новыми людьми. В Вестеросе он не мог и мечтать о таком, но всё же… Именно ради возвращения домой он и идёт на это. Эшер так замечтался, что пропустил неизменно следующий вместо приветствия удар. Охнув и согнувшись пополам, мальчик поднял взгляд на учителя. Мехо Невас победно улыбался, а веснушки на его носу и щеках казались особенно яркими. — Я слышал, ты всю ночь тренировался, — заметил летниец. — Не мог уснуть. Мехо отвернулся, и Эшер заметил, что в сцепленных за спиной руках он держит какой-то длинный свёрток. Наконец справившись с шоком от удара, юноша выпрямился и подошёл к своему наставнику, который любовался Мусорной Заводью в рассветный час. — Знаешь, по утрам здесь почти даже не воняет, — ухмыльнулся Мехо. Эшер пожал плечами. Его терзало любопытство насчёт таинственного свёртка и, собственно, капитана корабля, который ему предстоит защищать. Мехо Невас потёр гладко выбритый подбородок, прищурив глаза, и, наконец, вздохнул. — Я принёс тебе подарок. Юноша в надежде бросил взгляд на свёрток, но промолчал. Мехо испытывал его даже сейчас. Если Эшер проявит нетерпение, не видать ему подарка. И учитель, и ученик прекрасно понимали, что находится в этом свёртке, поэтому Эшер молчал, спокойно выдерживая взгляд карих глаз. — Ты заслужил его, — в конце концов тихо произнёс летниец. — Я бы ещё немного подождал, но при таких обстоятельствах… Уверен, ты найдёшь ему достойное применение, Эшер Хилл. Эшер с замиранием сердца следил, как его наставник разворачивает свёрток и достаёт обычный на первый взгляд одноручный меч. Дрожащей рукой мальчик схватился за рукоять и удивлённо взвесил клинок, отмечая его необыкновенную лёгкость. Даже деревянная палка была тяжелее, чем этот меч, а ведь он из стали и, похоже… — Валирийская сталь, — улыбнулся Невас. — Но как же, — удивился Эшер, — она безумно дорогая! — Ты не можешь служить королеве с обычным мечом, — пожал плечами Мехо. — На её стороне драконы, и простое железо не поможет в борьбе с врагами Таргариенов. Эшер хотел было поблагодарить своего учителя, но слова почему-то застряли в горле, и он просто кивнул. Мехо похлопал его по плечу и отдал подходящие новому мечу ножны. Пока мальчик справлялся с подарком, привязывая ножны к поясу, к их компании присоединился ещё один человек. — Мехо Невас, старый плясун! — за спиной Эшера раздался громоподобный смех. — Тернесио, — Мехо с улыбкой обнял капитана и отстранился, чтобы представить его Эшеру. — Тернесио Терис — капитан «Дочери Титана» и твой работодатель. А это Эшер Хилл, — обратился он к Терису, — будет защищать твоё старое вонючее судно, чтобы его не разграбили по пути пираты. Тернесио снова рассмеялся, но его глаза опасно сверкнули предупреждением. — Моя красавица пахнет лучше вестеросских принцесс и уж точно получше тебя, плясун! — Любой будет пахнуть лучше старого летнийца, — мягко улыбнулся Невас. — Но когда же вы отплываете, Тернесио? — Да прямо сейчас. Хилл готов к плаванию, или по ту сторону Узкого моря боятся солёной воды? — Я не боюсь! — вспыхнул Эшер. — И я готов. Он положил руку на эфес меча, будто подтверждая свою готовность тут же броситься в бой, из-за чего и Тернесио, и Невас почему-то весело рассмеялись. — Тогда пойдём, Хилл. Познакомлю тебя со своими сыновьями, но сначала — со своей красавицей. — Он говорит о корабле, — подмигнул Эшеру Мехо. Тернесио уже отправился бодрым шагом по шаткой пристани Мусорной Заводи, но Эшер немного замешкался, бросив неуверенный взгляд на своего друга и наставника. Он вновь опустил руку на эфес нового меча и едва слышно произнёс: — Ланнистеры всегда платят свои долги. Мехо Невас задумчиво смотрел вслед удаляющейся фигуре пятнадцатилетнего мальчика с золотыми кудрями и тонким станом. Ему было одновременно и страшно, и любопытно, чем же закончится путешествие Тирека. Пусть он и отказался от своего имени, но сказанные на прощания слова говорили сами за себя. Он никогда не забудет собственное происхождение. И обязательно вернёт долг своему учителю.***
Эшер влюбился в «Дочь Титана» с первого взгляда. Это был трёхмачтовый корабль с пурпурными парусами и красивой позолоченной носовой фигурой в виде девушки, которая держала вазу с фруктами. Соль и ветер потрепали галею, но она всё ещё оставалась быстрым и искусным судном, на котором даже находиться было приятно. Матросы Тернесио хорошо относились к Эшеру. Узнав, что на борту их новый защитник, они удивились, особенно когда поняли, что он совсем ещё мальчишка. Но отнеслись к нему с уважением, потому что Эшер владел танцем воды и был выходцем из браавосийской школы фехтования. Для Вольных Городов это значило многое. У Тернесио было двое сыновей. Старший — Йорко был счетоводом на корабле и на палубе появлялся редко, почти не помогая по работе матросам. А вот младший Денио, которому было двенадцать лет, ни секунды не сидел на месте. Он пришёл в полный восторг от знакомства с Эшером. Денио был младше всего на три года, и с ним было по-настоящему интересно хотя бы потому, что у них с Эшером был общий интерес — мореплавание. Денио знал всё о кораблях: как вязать узлы, следить за килем, поднимать и опускать паруса. Целыми днями они вдвоём слонялись по палубе, лазали по шатким конструкциям, таскали мешки, смотрели за работой матросов и учились чему-нибудь новому. Денио нравился Эшеру. Он был весёлым и неунывающим, всегда готовый помочь, и делал он это совершенно бескорыстно. Эшеру казалось, что мальчик привязался к нему даже больше, чем к собственному брату: Йорко часто избегал младшего, прячась в каюте над своими бумагами и счётами. Но между ними всё равно была любовь, присущая лишь братьям. Такой любви Эшер не знал. Он вырос, воспитываемый одной лишь матерью, так как отец умер незадолго после его рождения. Кроме женской любви и заботы Эшер не знал, что могут быть и братские перебранки, драки и склоки. Со стороны это могло выглядеть как нечто ужасное и непоправимое, но в конце концов всё оказывалось по-другому. Как бы Йорко и Денио ни ругались, они любили друг друга и заботились не меньше, чем мать Эшера заботилась о нём. Просто выражалось это иначе. Эшер понял это спустя три дня после отплытия, когда, смущаясь и мешкая, к нему подошёл Йорко и позвал к себе в каюту — сыграть в браавосийские шахматы. — Я не умею, — расстроился Эшер. Йорко робко улыбнулся. У него была красивая в своём роде улыбка. Широкий рот, тонкие губы и бледный шрам, пересекающих верхнюю губу с левой стороны. Он был темноволос, как и его брат, но только экзотичные миндалевидные глаза — серые, а не карие, как у Денио и их отца, Тернесио. — Я научу, — пообещал Йорко и поманил за собой вниз по узкой лестнице, ведущей с палубы в нижние каюты. Всю ночь они провели за игрой в шахматы, смеясь над неумелостью Эшера и рассказывая друг другу истории. Йорко было интересно слушать. Пусть ему и было всего семнадцать лет, он уже многое повидал, путешествуя вместе с отцом по всему миру на «Дочери Титана». Эшер заблуждался, когда думал, что он ленив или не знает корабельного дела. — Просто болтаться на канатах — это не моё, — объяснил Йорко, переставляя слона, который представлял угрозу для Морского лорда Эшера. — Совсем недавно я открыл для себя науку счетоводства. Она так же сложна и интересна, как и всё вокруг, но для меня это больше, чем занятие. Тебе шах, кстати. Эшер задумчиво поскрёб затылок, пытаясь спасти своего несчастного Морского лорда, но было уже поздно. — А как ты получил этот шрам? — Эшер кивнул на губу Йорко, быстро отводя взгляд и смущаясь. — Именно поэтому мы уже десять лун нанимаем сопровождающих, которые в состоянии защитить наш корабль. Но никто из них не был, знаешь, моего возраста. Никто из них не мог бы считаться моим другом. — У меня есть друг, которому много-много лет, — протянул Эшер, вспоминая старика Мехо. Йорко мягко улыбнулся, растягивая тонкие губы. — А шрам от пиратов. Когда я был таким же зелёным как Денио, на «Дочь Титана» напали одни отморозки, пока мы перевозили дорогие пряности в Асшай. Помощи от меня было мало, а вот под ногами я болтался знатно. Вот и влетело. — Хорошо хоть жив остался, — округлил глаза Эшер, и Йорко весело рассмеялся. — Ещё партию? — Опять меня сделаешь, — застонал Эшер, но отказываться не стал. Ему было интересно разговаривать с Йорко, пусть он и безбожно проигрывал в шахматы. Наверху становилось всё тише, и можно было услышать тихий плеск ночных волн, да редкие разговоры парочки неспящих матросов. — Отец запрещает им пить во время плавания, — сказал Йорко, словно догадавшись, о чём думает Эшер. — Поэтому спать все расходятся рано: делать-то нечего. — Значит, ты был в Асшае, — вспомнил Эшер. — И что там интересного? — О, много чего. Ты когда-нибудь видел храмы красных жрецов? А заклинателей змей или торговцев ароматами? В Асшае чувствуется волшебство, которое будто в самом воздухе витает. Эшер восхищённо выдохнул и потерял очередную фигуру в обречённой на поражение схватке с Йорко. — Но я никогда не был в Королевской Гавани, — расстроенно протянул Йорко. — Мне всегда хотелось посмотреть на знаменитые холмы, названные в честь завоевателей Таргариенов. — Вблизи они не такие интересные, как о них говорят, — хмыкнул Эшер. — На холме Эйгона стоит Красный Замок, и это единственное место, где воняет не так сильно, как во всём городе. На холме Висеньи находится самая главная септа во всех Семи Королевствах. Там, поверь, ничего интересного, а на холме Рейнис вообще всё грустно. Ты когда-нибудь слышал о Блошином Конце? Йорко ошеломлённо покачал головой. — Я знал, что ты не из Браавоса, судя по светлой коже и вестеросскому имени, но… никогда бы не подумал, что наш защитник из самой Королевской Гавани! Может, ты и в знаменитую Гвардию входил? Эшер понял, что сболтнул лишнего, но отступать было некуда. — Я был там недолго, в Королевской Гавани. Служил оруженосцем, а потом отправился учиться настоящему мастерству. В Вестеросе никто не знает, как стать водяным плясуном. Йорко с сомнением почесал подбородок, но расспрашивать не стал. Эшеру нравилось, что старший сын Тернесио никогда не лезет не в своё дело. При этом он всегда ухитрялся казаться неравнодушным. Кто знает, возможно так оно и было. «Дочь Титана» содрогнулась от удара и покачнулась, свалив все шахматные фигуры на деревянный пол. Йорко тут же вскочил на ноги, Эшер последовал его примеру и, схватив меч трясущимися руками, бросился к лестнице. Что-то было не так: были слышны тревожные крики матросов и раздающего указания капитана, но вокруг корабля царило ночное море. Тёмные облака закрывали луну и звёзды, из-за чего на несколько миль вокруг не было видно и зги. Из-за чего содрогнулась «Дочь Титана», никто не знал. Кто был их невидимым врагом? Пока Эшер думал об этом, с беспокойством глядя в беспросветную даль, корабль вновь качнуло, и тогда юноша почувствовал, откуда шёл удар. — По левый борт! — закричал он, привлекая внимание Тернесио. Все бросились к левому борту, не разбирая дороги. И тогда они увидели его — другой корабль. Противник потушил все источники света, и если бы не вода, в которой отражалось слабое мерцание закутанных в облака звёзд, никто бы не смог заметить пиратский корабль. — Только через мой вздутый утопленный труп, — сквозь зубы прошипел Тернесио Терис и махнул рукой. — Тащите «куколку», будем отбиваться от падальщиков. Их место — на морском дне. — Куколку? — удивился Эшер. — Это наша пушка! — возбуждённо воскликнул непонятно откуда взявшийся Денио с широкой улыбкой на лице. — Одним ядром разносит судно в щепки! Пойдём, посмотрим. — Тебе лучше спуститься в каюту, — нахмурился Йорко, бросаясь за отцом. Денио закатил глаза и, конечно же, ослушался. Он не отставал от брата и Эшера, который вцепился в свой меч, как утопающий — за соломинку. Трое матросов толкали по палубе небольшую закопчённую пушку, кто-то тащил снаряды, и всем этим руководил капитан. — Шевелите огрызками, доходяги! — прорычал он. — Эш, будь наготове, если они подберутся слишком близко. Тогда придётся рубить крыс, а у нас при себе нет оружия. Эшер кивнул, чувствуя, как по виску скатывается капля холодного пота. Он ещё ни разу по-настоящему не вступал в бой. Не вонзал сталь в живую плоть, не лишал жизни человека, пусть даже и негодяя. У него сжался желудок, и тошнота подкатила к горлу, но сейчас было не время распускать сопли, поэтому Эшер, собрав волю в кулак, склонился над бортом, всматриваясь в темноту. Она будто становилась гуще, притягивая взгляд и посылая воображению чудовищные образы головорезов. Но всё ещё было темно и тихо, словно кроме «Дочери Титана» во всём море ничего и никого не существовало. И тогда прямо перед Эшером появилось лицо, искажённое кривой ухмылкой. В воздух тихо, словно шёпот, взметнулось нечто. Выглянувшая из-за туч луна осветила в кромешной тьме блеснувшую сталь. Эшер едва успел отшатнуться, когда клинок пронзил место, где ещё недавно была его грудь. Он неуверенно поднял меч, с замершим сердцем наблюдая, как человек перепрыгивает через борт. В ушах эхом раздавались крики разбегающихся людей. Они уже здесь. Но как пираты смогли так близко подойти к кораблю, что ни одна живая душа не смогла заметить? — Иди сюда, щенок, — осклабился мужчина, медленно проворачивая кинжал в руке. Сглотнув, Эшер принял позу. Наступило время доказать, что сталь ему досталась заслуженно. Он взмахнул мечом, плавно выгнувшись и избежав смертоносного выпада пирата, но по ту сторону корабля уже карабкались другие. «Наверное, они закинули верёвки с крюками», — запоздало подумал мальчишка, маневрируя и избегая удары противника. Подсознание подсказывало ему, что сомнения приведут к гибели. Не только его, но и всей команды «Дочери Титана», их капитана, Йорко и Денио. Эшера наняли охранять судно, но всё, что он мог делать — лишь уклоняться, убегать, танцевать перед ликом врага, не в силах нанести ему удар. Будь осторожен, Тирек, не поранься! Ты слишком труслив даже для того, чтобы быть оруженосцем. Да твоя жёнушка храбрее тебя, Ланнистер! А ведь она всё ещё носит пелёнки! Обеспокоенный голос матери и насмешливые крики сверстников, всплывая из памяти, эхом раздавались в мыслях Эшера. Горло сдавило комом, а к глазам подкатили слёзы, размывая и без того нечёткую из-за темноты картинку. Он был слаб, мал, хлипок. Но Мехо научил его сражаться как настоящий водяной плясун, он вложил в него время и силы, и это не могло уйти впустую. Наставник не мог поделиться с ним своей храбростью, Эшер должен был сам найти её в своём сердце. Именно сейчас! Он со злостью сжал зубы и, вместо того чтобы в очередной раз уклониться, направил остриё в скользящем ударе по направлению к раздражённому пирату. Тот не сразу понял, что произошло, потому что ещё несколько секунд пытался ранить Эшера, а потом опустил взгляд к своей груди, которая в прямом смысле была нараспашку. — Что за… — ошеломлённо выдавил мужчина. Кровь с бульканьем полилась из его рта и исполосованной груди прямо на чисто вымытую Денио палубу. Эшер мысленно извинился перед другом за это и перед врагом — за то, что отнял у него жизнь. Нужно избавляться от привычки вечно извиняться. Юноша обернулся, с удивлением обнаружив, что вокруг шла битва. Так увлёкшись своими противоречивыми мыслями и боем, он совершенно не заметил, что вся команда похватала любые предметы, хоть отдалённо напоминающие оружие, и начала сражаться за свой корабль. Денио пролетел прямо над головой Эшера, цепляясь за канат, и сбил с ног летящего на неудачливого «защитника» пирата. — Поберегись! — воскликнул мальчишка, когда увидел за спиной друга ещё одного противника. Эшер вовремя нагнулся, и худощавый мужчина, не ожидая такого поворота, перелетел через него, чуть не врезавшись в Денио. Тот даже вскрикнуть не успел, когда сверкнул клинок, но Эшер был быстрее. Не сомневаясь ни секунды и думая только о безопасности мальчика, Эшер одним чётким ударом вонзил меч в спину пирата. Труп с глухим стуком повалился на пол, и перед Эшером появились испуганные глаза мальчишки. Он с ужасом смотрел на старшего товарища, не в силах вымолвить и слова, поэтому, терзаемый чувством вины, Эшер молча оттащил его в более-менее безопасное место, избегая пролетающих мимо них врагов с мечами наперевес. Не стоило убивать человека прямо на глазах у ребёнка. Но другого выхода не было: или Денио, или тот мужчина. Неожиданный грохот сотряс палубу, и Эшер резко обернулся в поисках источника шума. Возле «куколки», воинственно держа факел, стоял Тернесио. Один из матросов закатывал в пушку следующий снаряд, и капитан поднёс пламя к фитилю. — Пора осветить эту ночь, — угрожающе протянул он, и в ту же секунду ядро вылетело из пушки во мрак. Эшер не мог поверить своим глазам: круглый снаряд горел синим пламенем. В одно мгновение он достиг цели, врезавшись в дрейфующую галею. Огонь быстро распространялся, загоняя оставшихся на борту пиратов в угол. Они кричали и звали на помощь, но их соратники сражались на другом корабле. Кто-то из гребцов вонзил кухонный нож в глотку врага, но в следующее мгновение его пронзил меч противника. Охваченный яростью Эшер бросился в бой, лавируя среди захватчиков, отражая их атаки и нанося смертельные ранения. Он перестал считать. Сначала он убил первого забравшегося на борт пирата, затем обидчика Денио, а потом тела заполнили окровавленную палубу. Враги перемешались с друзьями, пот и кровь заливали глаза. Чей-то меч оставил ему надрез над бровью, но Эшеру было всё равно. В Браавосе есть люди, поклоняющиеся смерти. Они не боятся Неведомого, боготворят его. А Эшер до жути боялся и ненавидел смерть и умирать не собирался. Не сегодня. С оглушительным треском и почти что человеческим стоном пиратский корабль поглотили чёрные воды, унося вслед адское пламя и крики умирающих. Никто не выплыл обратно, по крайней мере никто живой. На «Дочери Титана» сражение подходило к концу, Эшер чувствовал это, видел по глазам оставшихся противников. Они тоже боятся смерти, но им её не избежать. Тернесио голыми руками вышибал дух из последнего оставшегося в живых пирата, когда, прихрамывая, к нему подошёл Эшер и обессиленно опустился перед ним на колени. — Чего. Вам. Твари. Надо?! — с паузами между ударами по окровавленному месиву, которое прежде было лицом, поинтересовался Тернесио. Мужчина не ответил и быстро испустил дух. — Грязные падальщики, — устало выдохнул капитан и повалился рядом с трупом, глядя в ночное небо пустым взглядом. — Капитан, — осторожно позвал Эшер в наступившей тишине, нарушаемой лишь покряхтыванием выживших. — Мне нужно выпить. Той ночью многое в жизни пятнадцатилетнего Эшера произошло впервые. Он впервые убил человека, впервые напился до поросячьего визга и впервые блевал, наполовину свесившись за борт корабля. Денио сочувствующе придерживал его, чтобы он не свалился в холодные воды, и что-то ласково рассказывал, но Эшер не слышал слов. Он чувствовал себя отвратительно и не только потому, что перебрал лишнего. Он понял, как же легко убивать.***
Когда «Дочь Титана» была уже на подходе к Заливу Работорговцев, корабль настигла непродолжительная, но суровая буря. Галею толкало во все стороны, будто беспомощную песчинку. Матросы, Денио и Эшер скользили по мокрой палубе, пытаясь ухватиться за канаты и спустить багровые паруса, но их едва не сносило в бушующие воды. Ночь выдалась жестокой на расправу, унеся нескольких человек в морскую пучину, но Эшеру удалось пережить эту напасть. По крайней мере, он открыл для себя, что не страдает морской болезнью. Наконец они вошли в залив. Необычайно яркое солнце после шторма палило макушки вышедших на палубу людей. Денио жался к Эшеру, вглядываясь в приближающийся золотистый берег. Где-то вдали словно марево в пустыне золотились высокие ворота неприступного города Юнкай. Но перед ним громоздились палаточные шпили, будто отдельное поселение кочующего народа. — Кто это? — задал вопрос Денио, но ответа не последовало. Никто не знал наверняка, что происходит у приступа в город Гарпий. Эшер с замирающим сердцем следил, как приближается берег, и чувствовал, что всё его нутро сжимается перед неизведанным будущим, которое его ожидает. Что принесёт ему эта затея? Сможет ли он справиться с новыми напастями, повстречать Матерь Драконов и убедить её в своей верности? Этого он не знал, но ему ничего не оставалось, как пойти и проверить. Вот только за время своего морского путешествия в Юнкай он так прикипел душой к семье Тернесио Териса и к команде «Дочери Титана», что уже не представлял, как может покинуть их. Похоже, Денио думал о том же, потому что вскоре послышались его жалобные всхлипывания. — Чего ты? — ласково спросил Эшер, наклоняясь к младшему товарищу, чтобы заглянуть ему в глаза. — Мужчины не плачут. — Плачут, если очень грустно, — всхлипнув, ответил Денио. — Не покидай нас, Эш. Юноша промолчал и отвернулся, не в силах наблюдать за страданиями расстроенного мальчика. Ему тоже было больно. Он успел полюбить этих людей, и будущее на их корабле представлялось ему надёжным и даже счастливым. Но это был лёгкий путь, который не помог бы ему выполнить своё истинное предназначение. Поэтому, сжав зубы, он старался молчать, чтобы ещё больше не расстраивать Денио. Незаметно к ним подошли Йорко и Тернесио. Оба выглядели обеспокоенными, будто находились не в своей тарелке. — Как ты, малыш? — Тернесио потрепал младшего сына по макушке. Вместо ответа Денио уткнулся лицом в плечо Эшера и засопел. Йорко хмыкнул, но промолчал. Несмотря на его улыбку, Эшер видел, что что-то терзает мысли юного счетовода. — Похоже, перед Юнкаем выстроился целый город наёмников, — задумчиво протянул он. — Ты пойдёшь прямо к ним? Эшер пожал плечами. — Мне нужно попасть в город, и если придётся пройти через сборище головорезов и убийц, если другого выхода нет, то так тому и быть. При этих словах Денио вздрогнул и, бросив на Эшера перепуганный взгляд, убежал в сторону кают, не сказав ни слова. Эшер удивлённо смотрел ему вслед, когда на его плечо мягко опустилась рука Йорко. — Будь осторожен, друг, — тихо произнёс он, буравя Эшера внимательным взглядом серых глаз. — Я буду молиться за тебя. — Какому богу ты молишься? — Богу Смерти, — спокойно улыбнулся Йорко. — Если хорошо попросить, он откажется забирать тебя в ближайшее время. — Было бы неплохо, — хмыкнул Эшер и, руководствуясь внезапным порывом, резко притянул Йорко к себе в тёплом объятии, зарывшись носом в мягкие чёрные волосы. — Я буду скучать, повелитель шахмат. Йорко хихикнул рядом с его ухом, и его напряжение быстро ушло. Они постояли так ещё несколько мгновений, а потом счетовод отстранился, подмигнул Эшеру и отошёл к противоположному борту. Эшер видел его сосредоточенный профиль и внимательный глаз, обвинительно глядящий на спокойные воды залива. Ему стало совсем не по себе, а ведь ещё предстоял разговор с капитаном. Словно почувствовав, Тернесио обернулся и встретился с ним взглядом. На его губах появилась понимающая улыбка. — Подойди сюда, дитя, — Тернесио поманил его к себе, и Эшер медленно подошёл к носу корабля. Неизменная красавица всё так же держала вазу с фруктами и глядела прямо перед собой нежным девичьим взглядом. — Может, ты передумаешь и останешься с нами? Предложение капитана застало Эшера врасплох. Он никак не ожидал, что Тернесио попросит его о таком, зная, как сложно ему будет отказать. Собрав всю волю в кулак, Эшер выдавил: — Извините. Тернесио Терис понимающе кивнул. — Тогда выполняй свой долг, в чём бы он ни заключался. Мехо сказал, что тебе нужно попасть в Юнкай, что там тебя ждёт твоя судьба, и я могу лишь догадываться, что на самом деле он имел в виду. Эшер хотел было рассказать о Дейенерис Таргариен — королеве, ради которой он так стремился на юг Эссоса, всё дальше от своего истинного дома. Но вовремя остановился. Он не поймёт. Никто из них не поймёт, если они знают лишь Эшера Хилла. У браавосийского ученика танца воды нет причин стремиться к Матери Драконов, они были лишь у отпрыска Ланнистера, обозлённого на свою семью. Поэтому Эшер смолчал и в прощании сжал широкую и грубую ладонь капитана. Обменявшись рукопожатиями, они направились лодке, которая должна была доставить Эшера на берег. Гребцы уже сушили вёсла, двое матросов спускали на воду мелкое судёнышко, а на душе Эшера скребли кошки. Он будто оставлял позади свою новоприобретённую семью, и пятнадцатилетнему юноше хотелось расплакаться. — Мы никогда не забудем твоей помощи, — тихо произнёс капитан, когда Эшер скинул в лодку свои немногочисленные пожитки. — А ты не забывай о нас. Если снова окажешься в Браавосе, ищи в Мусорной Заводи самый прекрасный корабль с фигурой девушки на носу. Там всегда будут тебе рады. Эшер широко, но грустно улыбнулся. Тернесио порывисто обнял его и отступил. За его спиной показался Йорко. Он больше не улыбался. — Будь смелым, — выдохнул юноша и отвернулся. У Эшера защипало глаза. Он спустился в лодку и посмотрел на капитана и его сына снизу-вверх. Он видел, как Йорко кусает тонкие губы, чтобы подавить слёзы, и сам едва удержался. Ему хотелось забраться обратно и броситься на поиски младшего сына капитана, заграбастать его в крепкие объятия и никогда не отпускать, но Денио пришёл сам. Запыхавшийся и краснолицый, с бегущими дорожками слёз по щекам, он свесился с борта и протянул Эшеру небольшой свёрток. Эшер потянулся и схватил подарок, но вместо того, чтобы открыть его, не мог оторвать от плачущего Денио взгляда. — Что там? — хрипло спросил он. — Звезда, — сдавленно выдавил Денио. — Звезда нашего дома. Ты теперь его часть. Мы будем ждать тебя обратно. И тогда он не выдержал. Эшер почувствовал, как по щекам потекли горячие слёзы, и если бы он открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, наружу вырвались бы лишь рыдания. Поэтому он просто помахал капитану и его сыновьям, пока двое гребцов налегли на вёсла. Эшер дал себе мысленное обещание, что когда это всё закончится, он обязательно исполнит свою мечту и станет мореплавателем. Вместе с Тернесио будет ходить под парусами «Дочери Титана», вязать узлы с непоседливым Денио и играть в шахматы с умным и душевным Йорко. Эшер пообещал себе, что вернётся. Образ «Дочери Титана» казался всё меньше и меньше, становясь похожим на игрушечный кораблик, по мере того, как лодка Эшера приближалась к берегу. Юноша открыл свёрток, в котором было завёрнуто простое украшение — пятиконечная серебряная звезда дома Терисов. Они не были вестеросцами, не носили знамён, но у них тоже был знак собственного дома. К звезде прилагался потёртый короткий шнурок. Эшер медленно повязал подарок на левое запястье и вытянул вперёд руку, задумчиво разглядывая украшение. Кажется, он только что был принят в другую семью. С сегодняшнего дня льву нет места в его сердце. Лодка мягко упёрлась в песочный берег, и гребцы по очереди пожали Эшеру руки, пожелав ему счастливого пути. Спустя долгое время Эшер наконец ступил на землю, и его слегка зашатало. Не оборачиваясь, он направился прямо к золотому мареву, маячившему на востоке. Даже сейчас можно было сказать, что путь был близким, но его всё равно ожидало препятствие в виде остановившихся у подхода к городу наёмников. Судя по их количеству, здесь было несколько разных отрядов, и каждый держался немного в отдалении друг от друга. Чего они ожидают? Кого они ждут? Ноги утопали в песке, но чем ближе Эшер подходил к городу, тем пустыннее и суше становилась земля. Здесь всё мертво и уже очень давно. Город в такой местности и с таким большим населением может пропитать себя только с помощью торговли. И юнкайцы выбрали торговлю людьми. — Стой, где стоишь, юнец, — слова, брошенные Эшеру в спину, заставили его замереть на месте. Он медленно обернулся и упёрся в недобрый взгляд высокого темноволосого лучника. Чуть раскосые глаза смотрели на него с подозрением, красивый и явно дорогой лук уже был наготове — осталось только поместить стрелу. Эшер чувствовал, что лучник может сделать это в мгновение ока, и не стал играть с судьбой. Он поднял руки, словно признавая поражение, но голову опускать не стал, следя за взглядом наёмника. Неожиданно пришло решение, и Эшер знал, что оно было единственно верным. — Я пришёл, чтобы вступить в ряды вашего отряда. — Ты? — удивился наёмник. — Хочешь стать частью Ворон-Буревестников? А не слишком ли ты зелен? — Я умею обращаться с оружием, — осторожно заметил Эшер. — И мне уже приходилось убивать. — Убивать, — хмыкнул лучник. — Что ж, не мне принимать такие решения, но раз ты пришёл с добрыми намерениями, я отведу тебя к командующему. Двигай за мной. Эшер послушно отправился следом за мужчиной. Когда он просил присоединиться к их отряду, он не знал, с кем имеет дело, но эта проблема решилась сама собой. Теперь осталось только убедить главу Ворон-Буревестников, что он в состоянии сражаться и ему можно доверять. Лагерь окружал частокол, и на входе Эшера и его компаньона встретили пики с насаженными на них головами. Их обмакнули в смолу, чтобы не кружили мухи, но запах всё равно был таким сильным, что Эшера замутило. Ему стало нехорошо ещё и оттого, что он уже примерно представлял, что его ожидает, если ему не удастся перехитрить командующего наёмниками. Не зная их целей и того, на чьей они стороне, Эшеру оставалось лишь надеяться на свою сообразительность. Он незаметно сжал звезду, повязанную на левом запястье, продолжая шагать вслед за лучником. В центре лагеря происходило что-то наподобие собрания. Наёмники образовали неровный круг и что-то рьяно обсуждали. Многие из них держали в руках ржавые кружки, в которых был определённо не сок. Один смуглый мужчина с испещрённым шрамами угрюмым лицом в отдалении ото всех курил трубку. Он был первым, кто заметил лучника, сопровождающего Эшера. Мужчина даже не удивился и продолжил раскуривать трубку, не обращая на них никакого внимания. — Мы рискуем лишиться постоянного дохода, если пойдём на поводу у этой сучки, — распинался кто-то в самом центре круга. — К тому же, она срывает оковы, а рабы тоже часть нашего дохода! — Мы должны обмануть шлюху, — спокойно заметил другой наёмник. — Скажем, что хотим к ней присоединиться, усыпим её бдительность, а потом убьём и преподнесём её голову мудрым господам. — И получим столько золота, что не будем бедствовать до конца наших дней, — радостно поддержал его первый говоривший. — Если драконы Матери сами вам головы не пооткусывают. Этот голос раздался прямо за спиной Эшера. Он резко обернулся и увидел мужчину самой необычной внешности, которую только можно представить. У него были синие волосы и борода, а усы выкрашены в чистое золото. Из-под густых ресниц внимательно блеснули голубые глаза — мужчина мельком взглянул на Эшера и тут же перевёл взгляд на разводящих демагогию наёмников. Эшер начал понимать, что этот синеволосый полубог играет немаловажную роль в рядах Ворон-Буревестников, но главным он всё равно не был. Сопровождающий его лучник сделал шаг вперёд, прерывая собирающийся начаться спор. — Я привёл рекрута, — заявил он, толкнув растерявшегося Эшера вперёд. Десятки пар глаз уставились на него в недоумении, а потом лагерь огласился громоподобным смехом. Эшер удивлённо поднял брови и оглянулся на ухмыляющегося лучника. — Что смешного? — спокойно спросил он, изо всех сил стараясь не выдать своего страха. — Откуда ты такой явился? — поинтересовался мужчина, ранее предлагающий обманом избавиться от истинной королевы. Эшер быстро прикинул политику этого отряда наёмников. Здесь царил раздор. Лагерь явно был поделён на тех, кто был на стороне Дейенерис, и на тех, кто был против неё. Нужно было соображать быстро, пока его не приняли за вражеского разведчика-крысу, а шпили на частоколе не пополнились его смазливой мордашкой. Учитывая, что во главе отряда стоят противники Дейенерис, легенда о мальчишке-мечтателе подойдёт. — Я путешествую уже несколько лет, набираюсь опыта, — осторожно произнёс он, не отводя взгляда от одного из капитанов отряда. — Мне нужны деньги, поэтому и хочу присоединиться к Воронам-Буревестникам. Я могу сражаться. И снова его подняли на смех. Эшер чувствовал, как его прожигают голубые глаза Синей Бороды. Ему не было стыдно, что больше дюжины взрослых мужчин в открытую смеются над ним, потому что таков и был план. Пусть лучше потешаются, чем хотят его убить. Ох, если бы они только знали его настоящую цель, им было бы уже не до смеха. Вдоволь похохотав, второй командир с улыбкой кивнул лучнику. — Отведи его обратно и пусть не возвращается. Мы даруем ему жизнь за то, что знатно повеселил нас. Так пусть же идёт с миром. Он провалился. Внутри у Эшера всё оборвалось. Если он отступит сейчас, то у него больше не появится шанса так близко подойти к Матери Драконов, но если он хоть шевельнётся, чтобы возразить капитану Ворон-Буревестников, у того вряд ли хватит терпения пощадить его дважды. Эшер стоял, боясь шелохнуться, не в силах ни отступить, ни попытаться изменить своё положение. Лучник, что привёл его, с сочувствием положил ладонь на плечо Эшера. — Пойдём, парень, пока есть такая возможность. — Пусть останется. В лагере повисла тишина. Все взгляды были обращены на синебородого наёмника. Он поскрёб горбатый нос и кивнул на Эшера. — Будет моим помощником. Оба капитана явно хотели возразить, но тирошиец остановил их попытку холодным взглядом. Эшер с недоверием уставился на своего спасителя, не в силах понять мотивы такого поступка. Он смотрел на полубога широко открытыми глазами, когда их взгляды встретились, и на этот раз мужчина не стал отворачиваться. Лучник весело рассмеялся. — Добро пожаловать в наши ряды, юнец. Запомни имя своего спасителя — Даарио Нахарис. А тебя-то как зовут? — вдруг нахмурился наёмник. — Эшер Хилл. Пожалуй, быть оруженосцем — его судьба, но почему, во имя всех богов, синеволосый Даарио Нахарис вызывал у Эшера такое доверие? Он смотрел на тирошийца, не в силах оторвать взгляд, а его сердце сжималось в сладком предвкушении. Он стал ещё на шаг ближе к исполнению своего замысла.