Последний из Поттеров

Барти Гарольд все-таки отпустил. Договор о полном пожизненном вассалитете был заключен на алтаре Блэк и торжественно засвидетельствован Кричером и Винки. Последняя, взбудоражено попискивая, как раз закармливала слабо сопротивляющегося Крауча какими-то особыми яствами. Договор Гарольд взял стандартный, который со своими вассалами заключал и его отец. Барти очень долго его читал, кривился, вздыхал, пока, наконец, не заявил, что договор составлен более чем толково и шансов вывернуться, без тяжелых потерь, нет. Впрочем, он предавать и не собирается, благо сам вассалитет его дети или наследники не унаследуют. А если Гарольд придумает как спасти его шкуру, то он станет вернейшим союзником. Надо сказать, опасения у Крауча действительно имелись. Оказывается, с него взяли Непреложный обет о том, что он не причинит Моуди никакого вреда. Причем, судя по всему, это был интерес третьей стороны. Так сказать, чтобы наверняка. Также Краучу под страхом смерти запрещалось покидать Хогвартс более чем на сутки до окончания всех экзаменов и выносить свой сундук со всем его содержимым. Услышав это, Гарри резко засуетился, ведь терять новообретенного союзника он категорически не хотел. Однако успели вовремя. — Ты, парень, придумай, что будем директору врать о том, куда мы запропастились, — проворчал Крауч, хлебая Оборотное зелье. — О, Мерлин! Как же мне внешность этого одноногого надоела. Я уже, порой, начинаю спасаться тем, что играю роль не Аластора Моуди, а Джона Сильвера. И, хочу заметить, отчасти помогает. — Надо бы тебе у директора феникса стащить, — хихикнул Гарри, — как раз вместо попугая сойдет. А что касаемо отговорок, то я, якобы, решил прогуляться в Годрикову Впадину, чтобы поклониться родительским могилам, а вы, сэр, меня перехватили на полпути и сопроводили. Цветы с собой не брали ибо, по словам Сириуса, отец велел на свою могилу цветы не класть. Ему я немедленно об этом моменте сообщу. Почему не известили декана и директора? Потому что они, почти за четыре года, сводить меня туда так и не удосужились. Пришли мы на кладбище под дезиллюминационным заклинанием, чтобы нас никто не увидел. Потом я расчувствовался и вы меня напоили ромом. Я быстро опьянел и вы оттащили меня кое-куда, чтобы проспался. Очнулся уже на полпути к Хогвартсу. Пойдет такая версия? — Принято, — ухмыльнулся Барти. — Если к тебе Дамблдор или Снейп не станут применять активную легиллименцию, то вполне сойдет. Пришли. Врать даже не пришлось, ибо их отсутствия, похоже, никто не заметил. Или, в чем Гарольд был более чем уверен, до них, покуда, попросту не дошли руки. Не успел Поттер смешаться с толпой, как откуда-то вынырнула весьма взбудораженная Гермиона. — Гарри! — взвизгнула она, — Гарри, ты собираешься готовиться к третьему туру?! Пойдем, я должна тебе помочь. — Подожди, Гермиона, — Гарольд протестующее поднял руки. — Вот скажи — чем конкретно ты собираешься мне помогать? Может ты знаешь какие именно препятствия будут в лабиринте? Каких туда тварей запустят? Можешь сходу определить их слабые места? — Э-э… нет, — с трудом выдавила Грейнджер. — Тогда пользы от твоей помощи, — хмыкнул Поттер, — извини, никакой не вижу. Думаю, я, как-нибудь, и сам справлюсь. Как в предыдущие два раза. Или ты, может быть, желаешь мне помочь с физической формой? Тогда жду в пять утра у озера. Не опаздывай! — Хо-хо, здорово, Гарри! — выскочил откуда-то Финниган. — Слышал последнюю смехоту? — Еще нет, Шимус, — ответил Поттер. — Слушаю. — Вчера после ужина к Дамблдору подходит Генри О’Саливанн с первого курса барсуков, — начал рассказывать ирландец. — Подходит да и спрашивает: директор, а вы когда спать ложитесь, то бороду поверх одеяла кладете или под него? Застыл директор, призадумался. А на завтраке он постоянно зевал, явно не выспался и очень устал. Впрочем, я не удивлен. А ну-ка попробуй бороду всю ночь перекладывать — и так, и эдак весьма неудобно! Гарольд расхохотался. Видимо, Дамблдору на роду написано, периодически, с собственной бородой во время сна мучиться. Помнится, Сириус рассказывал, что директора они с Джеймсом, аналогичным образом, едва ли не в первый учебный день подловили. Он тогда целую неделю почти не спал и даже, всерьез, намеревался сбрить свою бороду под самый корень. А рано утром Поттера ждал очередной скандал. Накануне, Гарольд провел кое-какую агитацию относительно плюсов отличной физической формы и на зарядку вышел весь первый курс чуть ли не в полном составе. Также к ним присоединились несколько мальчишек со второго и третьего курса, сам Гарри Поттер, Шимус Финниган и Дин Томас. Сначала все, неторопливой трусцой, обогнули по кругу все озеро и провели на берегу разминочную зарядку. Затем занялись подготовкой к эксперименту по проявлению собственных сил. Гарри трансфигурировал чучела, Дин, вместе с братьями Криви, проводил жеребьевку очередности участников согласно заявке, а Шимус размечал площадку. Вскоре прибыли профессора Флитвик и Крауч-Моуди, причем первый пришел с какой-то книгой. — Вот! — Флитвик поднял повыше увесистый том. — Это учебник был рекомендован для изучения ЗОТИ около десяти лет назад и, несмотря на его название, не является запретным. Его автор — немецкий маг Вильгельм фон Виттельсбах. Эта книга является переводом, причем переводом весьма отличным. Называется «Магическая сила — удел избранных». Тут описан целый ряд способов как безболезненно повысить уровень собственных магических сил и умений. В большинстве случаев, это беспощадные тренировки. Недаром говорят, что опасен не тот маг, что знает десять тысяч различных заклинаний, а тот, что отрабатывает каждое заклинание десять тысяч раз. — Так! — стал командовать Барти. — Первая группа идет к позиции. В кустах никого нет, а если кто залез только что, то это уже его личные проблемы. Все готовы?! Начали! Некоторые дети бросали оглушатели размеренно, другие частили, словно из пулемета. Моуди расхаживал за их спинами и внимательно глядел на действия подопечных. — Бентли! — выкрикнул он. — Не торопись, действуй по результату. Сегодня ты не выбиваешь очки на скорость, а набиваешь собственную руку. Тебя, Амберкромби, это тоже касается. Не части и не проглатывай слова. — Уф! — выдохнула одна из самых маленьких девочек. — Все, не могу больше. — Стоять на ногах можешь? — поинтересовался Гарольд. — Голова не кружится? Ничего нигде не болит? Ах, немного виски ломит? Ну что ж, давай-ка пойдем, присядем на плед, отдохнем. Бери Сникерс и ешь. — Всего двенадцать раз, — пискнула малышка. — Это мало? — Ты магглорожденная? — поинтересовался Поттер. Увидев судорожный кивок, добавил. — Для тебя очень даже неплохо. Сиди, отдыхай. Постарайся до вечера сегодня не колдовать и пораньше уснуть. Чуть поодаль Колин Криви восторженно декламировал отдельные цитаты из книги. — … магическая сила просыпается постепенно и нередки случаи, когда десятилетний маг первого поколения может оказаться сильнее и искуснее многих родовитых. Однако же, всего пять лет спустя все возвращается на круги своя ибо так заповедано природой самого мага. — Чистокровные маги развиваются дольше, но и сила их возрастает, в то время как маги из простецов останавливают свое развитие к двадцати годам. Ежели они доселе не вели ритуалы жертвы, то более им возрасти невмочно. — Профессор Флитвик? — поинтересовался второкурсник Люк Уилкрест, едва ли не единственный огненно-рыжий мальчишка на весь Слизерин. — А этот Виттельсбах точно был немцем? Тут же за милю славянской стилистикой отдает. — Насколько я помню, — ответил полугоблин, — то он был родом из Шверина, а это древнее владение западных славян. Не исключено, что переводчик тоже был славянином и попросту составил текст как ему самому было привычнее. Однако это ничуть не умаляет ценность информации. — Это темная книга! Ее надо уничтожить! — Грейнджер! — простонал Гарольд. — Мало того, что ты опоздала более чем на целый час, так еще и поздороваться забыла. Гермиона резко смутилась. Она подошла сюда не так давно, но никому до нее не было дела. Все ровесники и преподаватели были заняты. А младшие либо толклись на полигоне, либо слушали Криви, либо отдыхали. Тут еще и Винки приволокла термос горячего шоколада, которым она поила желающих. Приходил, правда, и Добби, но домовуха его почти сразу же отфутболила с одного пинка чуть ли не на середину озера, на что Томас ответил радостным воплем «Гол!!!» Мокрый, полузахлебнувшийся Добби удрал прочь и более не появлялся. — Послушайте, мисс Грейнджер, — всполошился Флитвик, — а почему вы эту книгу сочли темной? По-моему, в ней нет описания запрещенных заклинаний или ритуалов. А уж общеобразовательная теория и вовсе превосходна. — Там говорится о жертвоприношении! — упорствовала та. — Магия Крови запрещена! — Мисс Грейнджер, — подошел Барти, — ваши слова лишь подчеркивают зашоренность ваших взглядов и свидетельствуют о вашей же вопиющей необразованности. Вы хоть знаете, что в магическом мире понимается под термином жертва? — Жертва — это человек, магическое существо, растение или продукт магического труда, который маг добровольно и без принуждения жертвует Магии путем специального обряда! — бодро, словно на экзамене, отрапортовала девушка. — Вот то-то и оно, — хмыкнул Барти. — Ну и где же в вашем, мисс Грейнджер, определении есть упоминание о магии Крови? Нету? — Но человек… — Запомните все! — хрипло гаркнул Барти. — Зазубривание предмета без понимания его сути есть признак умственной и нравственной деградации! — Вы, вы… — Гермиона никак не могла подобрать слов. — Вы бездушный урод! — Не красавец, что есть, то есть, — ответил Крауч-Моуди. — Однако же за неуважение к преподавателю я снимаю с Гриффиндора пятнадцать баллов. — Поддерживаю, коллега! — добавил Флитвик. — Я снимаю с Гриффиндора двадцать пять баллов за оскорбление преподавателя и незнание материала по теории чар за второй курс. Также до конца года у вас отработки у профессора Спраут. Почему-то в этот момент никто не рассмеялся. Некоторые и вовсе тихонько сопели явно приняв ранее сказанное на свой собственный счет. Но открытых возмущений не было. Неприятную тишину разрешил декан Рэйвенкло. — Продолжаем, продолжаем! — захлопал он в ладоши. — Мистер Криви, кто следующий по списку? Дурацкое выступление всегда уравновешенной Гермионы переполошило и МакГоннаголл. Конечно, она довольно длительное время пыталась оспорить наказание или, хотя бы, отменить отработки, но не преуспела в этом. Крауч-Моуди и Флитвик уперлись, что говорится, рогом и не уступали ни на йоту. Более-того, Барти еще и подколол декана Гриффиндора. — Вы хотите сказать, Минерва, что мы сняли слишком мало баллов? Ну если это вас так беспокоит, мы можем снять еще. — Нет! — взвыла та. И уже более спокойным голосом добавила, — не надо. Пусть будет так как есть. Однако тем же вечером у нее с Гермионой состоялся крайне тяжелый разговор. Гарольд подслушал его вполне стандартным способом — подсадил на девушку своего клопа-шпиона, а потом вернул его обратно и прослушал разговор декана со своим клевретом. — Проходите, мисс Грейнджер, садитесь. Какое-то время царила тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом пергамента. Видимо, МакГоннаголл проверяла эссе и заодно нагнетала напряжение своей собеседницы. — Как вы знаете, мисс Грейнджер, — нарушила тишину декан Гриффиндора. — со следующего года на вашем курсе будет выбран староста. Этот пост может принести не только отличные преференции в настоящем, как-то высокое доверие со стороны деканов и преподавателей, личная ванна и даже, возможно, личная комната, но и является очень серьезным подспорьем в будущем, особенно если вы собираетесь идти работать в министерство. Она резко умолкла, давая собеседнице переварить и усвоить полученную информацию. Немного погодя вновь раздался голос МакГоннаголл. — Еще более почетно быть старостой школы. На примере Персиваля Уизли вы можете увидеть как это способствует правильному построению будущей карьеры. Несомненно, вы являетесь лучшим вариантом для этого ответственного поста. Однако всегда есть и целый ряд препятствий. Ваше безупречное поведение, мисс Грейнджер, в последнее время, сильно оставляет желать лучшего. Вы поссорились с Гарри Поттером, потеряли уважение на факультете да еще и стали нагло грубить преподавателям. — Но профессор МакГоннаголл… — Молчать! Скажу без утайки — вы порядком зарвались, мисс Грейнджер. Слишком много допущено вами тяжелых, непростительных ошибок, причем именно тогда, когда вы действовали вопреки выданных вам инструкций. Или, может быть, вы забыли о своих обетах? Вы действительно уникальны — за полтора года заполучить четыре Непреложных обета. Вам напомнить об них? Пожалуйста! Зачаровать родителей, чтобы они вас не забрали из Хогвартса — раз! Воровство книги из Запретной Секции — два! Кража ингредиентов из кабинета зельеварения — три! И изготовление запрещенного зелья — четыре. У вас осталось не так уж много времени. Если вы не помиритесь с мистером Поттером до конца лета, так, чтобы он снова вам доверял, то вас вышвырнут из магического мира, лишенную магии и со стертой памятью! Вам все ясно?! — Д-да… — Идите и помните мои слова! С вами будут цацкаться лишь до тех пор, пока вы будете приносить пользу. А коли нет, то вас выбросят туда, откуда вы к нам пришли. По словам Фей Данбар, Гермиона горько рыдала всю ночь. Из ее нечленораздельных всхлипываний удалось вычленить не так уж много. Но одну фразу, которая чаще всего повторялась, девушка хорошо запомнила: «Все из-за этого дурацкого Поттера! Если бы не он…» Ну да, конечно, чуть что — так сразу Поттер виноват. А своя голова зачем дана? Хотя… Надо признать, что изначальный Гарри Поттер был достаточно асоциальным типом. Причем, судя по всему, именно на это и был поставлен расчет его детского воспитания. Мальчишку отучили задавать вопросы, обращать внимание на свою внешность и одежду. Затем, уже в самом Хогвартсе, ему подобрали аналогичных друзей-товарищей, имеющих, с точки зрения психолога, не меньшие проблемы. Переломить себя, социализироваться, в подобном окружении очень и очень тяжело. Асоциальность Поттера, порой, зашкаливала. Носить дорогие вещи наряду с откровенной рванью — тот еще вид. Прозвище Потти, данное ему Малфоем, он заслужил сполна. Впрочем, поросенок по одежде и по поведению Рон Уизли да давным-давно лишенная родительского внимания Гермиона — компания в самый раз. Удивляло и еще одно обстоятельство. Как ни крути, но Гарри был прекрасно осведомлен обо всем, что происходило как на факультете, так и во всем Хогвартсе, однако этими знаниями он совершенно не пользовался. Банально, не считал что ему это будет когда-то нужно. Жил исключительно сегодняшним днем и никогда не задумывался о будущем. О таком понятии как амбиции, разве что слышал, да и то, исключительно, мельком. И… хотя бы одна сволочь его ткнула носом в его же промахи. Нет, никому до Поттера нет дела. Пока не припекло, вплоть до жара выгораемых костей. Тогда его все дружно пихают на передний план, но хоть как-то оплатить его труд или, по крайней мере, персонально наградить за проявленное усердие, ни капельки не пытаются. Наиболее непонятен и, надо признать, очень неприятен Гарольду был психологический выверт работы мозга современных магов относительно его победы над Волдемортом. Ты его победил, значит, должен его же побеждать и впредь. Причем должен всем и каждому. А о том, что кто-то должен ему самому за ликвидацию страшилища — даже близко общественная мысль не подходит. Но чистокровные маги, особенно их обывательская часть, надо признать, отличаются весьма вывернутым сознанием. А вот услышать практически то же самое от Гермионы Грейнджер Гарри Поттер никак не ожидал. Если его не подводит память реципиента, это произошло в начале четвертого курса и сказано было вскользь. Но все-таки… «Если удастся дожить до начала пятого курса», размышлял Гарольд, «нужно будет приступить к созданию собственной команды. С вассалами и с зависимыми людьми. Волдик скоро возродится, тут, к сожалению, ничего не поделаешь. Слишком много тех, кто в этом кровно заинтересован. Его бывшие подчиненные хотят восстановить свою силу, персонажи рангом пониже — возвыситься и обогатиться, пусть и путем открытого грабежа. Дамблдор хочет вновь стать спасителем отечества и, тем самым, упрочить свое влияние и власть. Со мной и моими чувствами из них считаться никто не станет. Что ж, пусть так. Но кто мне мешает сделать все возможное, чтобы обратить изначально отрицательную ситуацию в свою пользу? Думаю, что никто. Бартемиус Крауч-младший и Сириус Блэк целиком и полностью на моей стороне. Впрочем, второго покуда впутывать не станем. Пускай лечится. Барти лечение тоже бы не помешало, но стоит чуть подождать. Надо спешить. Необходимо ликвидировать Моуди и кое о чем поболтать с Петтигрю. Эти вопросы курирует сам Крауч. Питер должен будет провести ритуал так, как этого хочу я сам. Но это далеко не все. Есть еще один персонаж, который отчаянно желает соскользнуть с крючка — Игорь Каркаров. Если я узнаю его секрет, то, возможно, смогу стать союзником. А директор Дурмстранга — это сила, которую в Англии редко кто берет во внимание. К сожалению, даже он сам. Ну и собственная команда. Есть некая невеста, о которой ничего неизвестно, даже о ее существовании, как таковой. Есть целая группа молодежи, которая готова глядеть тебе в рот. Братья Криви — готовые вассалы, верные и преданные как псы. Нужно лишь их немного подучить, отрастить им зубы и когти — и они окажутся отличными помощниками. Дин Томас оказался не настолько плох, как я того ожидал. С ним можно работать. Подрастут, им потребуются невесты, а кто в этом случае будет сватом? Сюзерен, конечно! Шимус Финниган — отдельная песня. Этот ирландец слишком сильно подчеркивает личную независимость. Но и на него можно возложить некие обязательства. Опять же, за ним некая родня стоит, с которой стоит познакомиться поближе. Смотрим далее. Есть ряд весьма занятных персонажей и на младших курсах. С ними также стоит вдумчиво поработать. И не надо ограничиваться своим факультетом. На остальных трех также немало перспективного материала. Гарри Поттер бездарно потратил три с половиной года, думаю, Гарольду Поттеру пора наверстывать упущенное.»