***
Кристи так и не очнулся, когда его подхватили на руки, не пришёл в себя и в машине, только глубокой ночью он тяжело вздохнул и открыл глаза. Снова он был в кровати, голый, беспомощный. Рядом с ним сидел Кристофер, он не видел, что омега проснулся. Кристи прислушался и чуть не задохнулся. Альфа молился, молился за него, просил вернуть к жизни, наказать себя, но не трогать омегу. Сердце бешено заколотилось, хотелось сделать гадость, ударить, заорать, но он не смог. Его сердце не зачерствело, поэтому он тихо попросил: — Пить, пить, пожалуйста, — Кристофер вздрогнул и ни слова ни говоря налил стакан, протянул его омеге. Тот пил так, будто бы горло с трудом проталкивает воду. Альфа смотрел на него, не зная, что сказать, а потом дал волю чувствам. Он плакал, плакал как никогда раньше и только просил прощения. Просил прекратить уничтожать себя, обещал всё сделать для того, чтобы Кристи был счастлив. — Постараюсь, правда, постараюсь. Только и ты пойми, я устал. Слишком сильно устал. Оживившись от того, что Кристи очнулся и разговаривает с ним, альфа тихо ответил, всё так же не решаясь поднять на него глаза: — Да-да. Я всё понимаю, тебе с нами тяжело и страшно, но ты довёл себя. Тебе постельный режим прописали, разрешили вставать только в уборную. Ты ведь голодал… — Почему? Я же ел, — отстранённо ответил омега. — Лапша это не еда. Там только химия и никаких питательных веществ. — До сих пор больно? -Так, немного, — Кристи поморщился. — Тебе придётся остаться здесь ещё какое-то время, пока ты не придёшь в норму, — альфа смотрел в глаза омеге. — Я не хочу, — вяло ответил он. — Не доверяешь? Хочешь, твой друг Джереми поживёт здесь? — но омега побледнел. — Нет-нет. Я ему обещал…. Он…. — Рассердится, — грустно сказал Кристофер. — Ты обещал поберечь себя? — Да. — Ты можешь постараться довериться? — Не знаю. — Хорошо, завтра придёт психолог, тогда и видно будет.***
Психолог оказался здоровущим альфой. Он выслушал всю историю со стороны насильника — Кристофера, со стороны наблюдателя — Тома, и со стороны жертвы — Кристи. Весь липкий ком грязи, мерзости и боли стал разворачиваться, но никто, кроме врача не знал, что нужно делать, хотя этому альфе Кристи поверил. Он просил омегу только об одном слушать, что ему говорят мужья и делать выводы, а вот слушаться или нет, оставил на его усмотрение. Кристоферу он посоветовал только одно. На любое действие, абсолютно на любое спрашивать разрешение омеги. Всё было предельно просто и так сложно одновременно, Тому досталось трудное задание. Ему пришлось перестать быть нейтральной стороной, он должен был общаться с обоими мужьями. День когда Кристи сам попросил присесть Кристофера рядом стал отправной точкой восстановления. Обычно молчавший омега вдруг набрался храбрости и тихо спросил: — А твоя рука сильно болит? — Кристофер в неверии распахнул глаза. — Ой, прости, я…. — Нет, она почти не болит, — тихо прошептал он, — только на погоду немного ноет. Посмотреть можно? — если Кристофер и удивился, то не подал виду. Он снял рубашку и показал руку с грубыми, уже побелевшими шрамами. Омега осторожно прикоснулся к ним, погладил рубцы и тихо прошептал: — Прости. — Ничего, — как-то уж очень спокойно ответил Кристофер, — я хотя бы заслужил. — Никто не заслужил. Я ведь лучше других знаю, никто не заслужил, — и он заплакал, а потом уткнулся мокрым лицом в грудь альфы. Он рыдал долго, а Кристофер просто гладил его по волосам и молчал. Наконец омега заснул. Заснул на груди у своего альфы, а тот ещё долго не решался переложить его на кровать. Это было началом их выздоровления. Течки вскоре вернулись, и омега стал принимать блокаторы. Отношения, вроде, наладились и перешли в разряд дружеских. Только близости ни с кем из альф не было. Так прошло четыре года. Кристи продолжал работать, спокойно общался с мужьями, но на большее не соглашался. Те и не настаивали, счастье, что омега себя язвой не угробил, да и уйти больше не порывался. Иногда он поглядывал с тоской на гуляющих детей понимал, что у него так не будет. Просто потому что он боялся близости. Детей хотел, а допустить до себя альф не мог. В памяти остались смутные образы того, как его пометили оба мужа, но попробовать ещё раз он боялся. Выход предложил Том. Сделать ЭКО. Кристофер решение поддержал, а Кристи не знал, что сказать, а потом вдруг заплакал. Вот теперь он поверил, что его не обидят, если уж из-за него хотят затеять операцию. — Нет, подождите. Не надо, мне нужно подумать. Альфы переглянулись, но ничего не сказали. Кристи думал ещё неделю, а потом, набравшись храбрости, заявил: — Я не хочу малыша из пробирки, я потерплю, пусть он будет от кого-нибудь из вас. — Том, — тихо попросил Кристофер, — может ты? С тобой ему будет не так страшно. Кристи вздрогнул и тихо прошептал: — Может быть оба сразу, и пусть Бог решит, чей будет ребёнок.***
В той ночи не было романтики. Кристи суетился, активно мешал альфам и всё время зажимался, а ещё оценив размеры Тома решил, что не такая уж хорошая идея зачинать новую жизнь естественным путём, но тут Кристофер вмешался и явил себя с другой стороны. — Закрой глаза, расслабься, — прошептал он в самое ухо омеги, и нежно поцеловал. — Не могу, он же огромный, — простонал омега. — Расслабься, — вторил Том. А потом будто снесло плотину. Про такое читали только в медицинских журналах. Течка накрыла волной, пришла внезапно и Кристи потерялся. Горячие губы, руки, шёпот и удобная постель. Чьи-то губы на его возросшем естестве, ласки, руки, нежно мнущие его ягодицы. Он стонал, уже не соображая, кто рядом: — Нет, прошу, не надо. Это так страшно, так стыдно, — но вопреки своим словам только сильнее цеплялся за Кристофера и прижимался к нему всем телом. Он коротко вскрикнул, когда альфа вошёл в него, но Том тут же принял в рот его член, легонько щекоча уздечку, обводя юрким язычком дырочку уретры, целуя и доводя до безумия. Кристи не понял, как густое белое семя заполнило чуть ли не до краёв. Организм омеги гнал эндорфины и Тростиночка заснул счастливый. Когда он открыл сонные глаза, то первое, что он увидел, это спокойное лицо спящего Кристофера. Он пошевелился и застонал, почувствовав тугой узел, давящий на простату. Том повязал его, а он к своему стыду вспомнил, как требовал ещё и ещё. Кристи попытался сползти с члена, но его поймали: — Тише, Тростиночка, порвёшься. Лучше спи. — А как я… А ты…. — Точно будет альфа, — пробурчал Кристофер и даже не проснулся. — Спи, — тихо попросил Том и омега подчинился. Вот теперь было не страшно. П.С.: Кристофер ошибся. Через девять месяцев родилась двойня. Оба омеги.