Помилование

      Кристи немного ожил и попросил себе отдельную комнату. В супружеской спальне он больше не желал появляться. Закопался в учёбу, иногда выходил к столу, но никогда не интересовался как дела у альф. Он всё так же не смотрел на Кристофера, а тот больше и не рвался к омеге. Месть поубавила его пыл, теперь в присутствии Кристи он чувствовал себя как в клетке с тигром. Зверь очень красивый, и мурлыкает нежно, но не верь ему. Один удар и от тебя останутся только окровавленные лоскутки.       Зато паранойя начала подниматься и цвести махровым цветом. Если Кристофер был достаточно близко к омеге, то никогда не упускал из виду его руки. Пару раз даже перехватывал их, ибо ему казалось, что между тонкими пальцами мелькал маленький шприц-бабочка, на поверку это оказался степлер для бумаг, и пробирка с новой гениальной гадостью, которую разрабатывал Кристи.       Вот альфа и не верил. Кристи, надо отдать должное, хоть и стыдился, но прощения не просил. Только Том метался между ними двумя, не зная, что предпринять. Он боялся, что кто-нибудь не выдержит, сорвётся и всё. Точно будет труп. Так прошёл год. В день своего выпускного Кристи нажрался. Именно нажрался. Безобразно, горько, до отвращения. Он хотел отдаться первому встречному, но Джереми поломал все планы. Он приволок его домой и сдал Тому с рук на руки, пока тот не наделал глупостей. На утро у Кристи болела голова, но он упорно паковал свои вещи. Он обрёл свою свободу и сейчас съезжал в новую квартиру в престижном районе, которую купил для него Том. С работой проблем не возникло, его звали сразу в несколько хороших фирм.       И всё наладилось. Он нашёл молодого спокойного альфу, у них появились дети. Кристофер и Том больше не беспокоили его. Всё в итоге сложилось, как он мечтал. Именно так и было, в его ночных грёзах, в которые он падал невероятно длинными ночами. Зато дни были такими короткими, а исследований было так мало, что хоть волком вой. Он жил по инерции, и его коллеги, наблюдавшие за ним решили, что у него рак.       А что они могли подумать? Красивое лицо, обрамлённое чуть отросшими светлыми волосами, черные круги под синими глазами, и стремление работать, работать и работать. Да ещё дошли сплетни, что от мужей омега ушёл сам. И вот откуда люди информацию берут? Но на чужой роток не накинешь платок.       Все видели, что со своими исследованиями этот омега торопился, будто бы боялся не успеть. А ещё у омеги ни разу не было течек, и блокаторы тут ни при чём. Они давали определённый синтетический запах, который учуял бы любой альфа, а его не было. И так прошёл почти год. Том наблюдавший за успехами Кристи со стороны решил зайти, узнать как дела, и возможно поздравить с началом успешной карьеры, но все слова застряли у него в горле, когда он увидел Кристи: — Тростиночка, что с тобой случилось? — он смотрел на заострившиеся черты лица, отметил чёрные подглазья, чуть трясущиеся руки, и потухший взгляд. Свобода не принесла облегчения, омега не знал, что с ней делать. Дома он счастлив не был, но быт был налажен, у мужей он просадил свое здоровье, но всё же о себе думать не приходилось. Живым бы остаться. Потом, когда он учился, бытовую сторону вопроса он тоже не трогал. Поэтому оставшись в новой квартире один, он не знал, как жить. Дремучим он не был, неряхой не ходил, но вот полноценно готовить для себя одного не хотел. Фастфуд заказывать тоже не желал и в итоге плотно подсел на бич-пакеты. Вопреки расхожему мнению его не разнесло, но вот язву он себе нажил, а лечить не собирался. — Жизнь случилась, — Кристи даже не отодвинулся от входа в квартиру. — Ты куда-то шёл? Вот и иди дальше. Захлопнуть дверь Том не позволил. — Нет, ребёнок, так это дело не пойдёт, — он протиснулся в квартиру, немного успокоился, заметив, что ни пустых бутылок, ни окурков, ни пряных и до отвращения сладких запахов «травки». В квартире было приемлемо, но не более. Он прошёл на кухню и застыл. Весь стол был завален бич-пакетами. Не веря своим глазам Том открыл холодильник. Тот был забит Колой под завязку. — А кроме опилок и Колы ты ещё что-нибудь ешь? — Не твое дело, — буркнул Кристи и поставил кипятиться чайник, попутно открывая очередной пакет со вкусом чего-то там. — Ты же химик. Понимаешь, что эту гадость есть нельзя? — Нормально, — он залил пластиковый стаканчик крутым кипятком. По квартире распространилось зловоние. — Ясно всё с тобой, — Том прошёл по квартире, нашёл спортивную сумку и начал складывать туда вещи, которые могли потребоваться Кристи на первое время. Он зашёл в ванную, открыл аптечный шкаф, — эй, а блокаторы где? — Нет нужды! — ответил Кристи. Он вяло жевал лапшу и что-то строчил в блокноте. — Да, ну. Быть не может. А запах не изменился, — в глубине души Том люто ревновал, а умом понимал, что омега выстрадал право на счастье. — А кто отец? — Издеваешься? — зашипел Кристи. — Да я после вас…. Да я никого к себе…. — Тише, Тростиночка, ты хочешь сказать, что у тебя вообще не бывает течек? — Да, именно так. — Ты у врача был? — Не дождётесь! — фыркнул Кристи. — И они не дождутся! — Великолепно, Тростиночка, едем домой, — он попытался приблизиться. — Ещё шаг, и я вызову полицию. Ты не хуже меня знаешь, что я теперь свободен от обязательств! И если сейчас заявишь, что образование и жильё мне предоставили вы, то…. — А если я заявлю, что не хочу чтобы ты помер?! Да ты на себя посмотри! Ты же выглядишь как в тот день…. — Том осёкся, решил, что не стоит ворошить воспоминания. — Хочешь сказать, как в тот день, когда Кристофер трахал меня всю ночь, а потом бросил истекать кровью и подыхать от жажды в том вонючем подвале? Ну, развивай эту мысль! Я жду! — Кристи, поехали домой. Тебе плохо. — Никуда я не пое… Мммм, — он согнулся пополам, схватился за живот и начал стремительно бледнеть. Том, воспользовался представившимся шансом и буквально силком уволок его в машину, на ходу вызывая Кристофера, чтобы сразу организовать врача.