К тебе сквозь две тысячи лет

Леви ненавидел раскопки и археологические командировки. Ему нравилось сидеть в своей стерильной лаборатории, где каждая поверхность была заламинирована, пыльные манускрипты отсканированы и загнаны под микроскопы, а вход разрешен только в специальных защитных костюмах, покрывающих тело с головы до пят. Ни один уважающий себя ученый или богатый коллекционер не мог пройти мимо святая святых Аккермана. Он привык, что все интересные тексты и находки ему приносили прямо сюда. И не только потому, что летописи, относящиеся к эпохе Трех Богинь, считались исключительной редкостью, а сам Леви знал, как с ними обращаться, и изучил их практически все. Просто любители древностей в принципе считали, что разумнее и надежнее доверить исследование очередного лингвистического раритета эпохи Эдема не какому-то умнику с улицы, а признанному эксперту мирового класса в этой области. Однако, вчерашний неожиданный звонок Ханджи заставил Леви изменить привычкам, натянуть свои походные ботинки и отправиться на раскопки. И все потому, что его давняя подруга была не в состоянии объяснить по телефону, что же такого особенного она там нашла. Сказала только, что он должен все увидеть своими глазами, как будто он был не в состоянии поверить ей на слово. Прикинув, насколько высказанная ей гипотеза может оказаться верной, Леви скрепя сердце согласился поступиться комфортом и чистотой. Кстати, по сравнению с ним, Ханджи была птицей совсем иного полета. Грязь и пыль были для нее средой постоянного обитания. Леви мог сколько угодно гордиться тем, что он вытянул достоверной информации из попавших в его руки текстов об эпохе Титанов и военных технологиях того времени больше, чем любой другой специалист в мире. Ханджи этого было мало. Зое могла в любой момент оспорить его доводы и заявить, что слова — это ерунда по сравнению с предметными доказательствами. Только ленивый был не в курсе её безумных теорий, противоречащих всем официальным версиям и основанных на исследовании предметов того времени, найденных ею в археологических экспедициях. Тот, кто не был знаком с Ханджи и Леви в студенческие годы, не мог даже предположить, что эти двое были лучшими друзьями и подстегивали друг друга в изучение древнего человеческого поселения, теперь называемого Эдемом. По письменным источникам Леви знал, что Эдем был городом-кремлем, окруженным стеной концентрической формы, которая возвышалась более чем на пятьдесят метров и защищала человеческую расу от титанов-людоедов. Сохранились замечательные описания биологических особенностей гигантских тварей, но, как легко было догадаться, сами составители описаний ничего конкретного о происхождении кровожадных монстров не знали. Тайна их существования не была прояснена ни в одном из известных Леви текстов, кроме одного, автором которого был некий Гриша Йегер. Все дошедшие свидетельства очевидцев напоминали скорее былинные рассказы и без достоверного фактического подтверждения так и воспринимались научным сообществом. Леви напрягало и интриговало то, что от стены, про которую можно было прочитать во всех рукописях, не осталось никакого материального следа, кроме груды камней, красиво названных «воротами». Часть внутренних сооружений города-кремля еще сохранилась, но сам он был стерт с лица земли. Некоторые исследователи даже задавались вопросом, действительно ли эти места были чем-то обнесены. Помимо всего прочего, то там, то здесь вдоль предполагаемой преграды находили человеческие кости, иногда целые фрагменты скелетов, которые явно побывали в чьем-то желудке. Всему этому можно было найти множество объяснений, но ни одно из них не удовлетворяло Леви. Он не был настолько повернут на манускриптах, чтобы безоговорочно верить во все написанные в них байки, но его ум был достаточно цепким, чтобы отбросить как несостоятельные и нелогичные все модные современные научные теории. Ханджи находилась в похожей ситуации, только по другую сторону баррикад. Она принадлежала к той небольшой части исследователей, которые критиковали классическое понимание археологии и доверяли письменным источникам. Археологические находки Ханджи позволяли предположить, что существовала не одна, но целых три концентрических постройки. Однако, по сей день она не нашла ничего в подтверждение своей гипотезы, кроме измененной плотности почвы, странной разницы в ее составе и каменных глыб, разбросанных на большой территории. Именно их, с подачи Ханджи, стали называть остатками ворот. Никаких других каменных кладок, разрушенных башен или иных свидетельств существования гигантских сооружений ей, до вчерашнего звонка, раскопать не удалось, как, собственно, не удалось найти и останков монстров, от которых стены должны были защищать население. «Неоспоримое» отсутствие и того, и другого хоть и не противоречило письменным источникам, в которых утверждалось, что многотонные гиганты испарялись сразу же после смерти, зато скептически воспринималось большинством собратьев-ученых.

***

Леви остановил свой внедорожник перед насыпной дамбой. С этого места отлично просматривалась обширная территория раскопок, однако, чтобы найти Ханджи, Леви пришлось спуститься под землю. Ее участок был отделен от остальных. Она была единственной, кто принял оригинальное решение защитить свои находки от попадания на них солнечного света in situ*. Эти маниакальные сверхусилия до недавнего времени не имели оправдания в глазах коллег. Но ей было абсолютно наплевать на чужое мнение, и она добилась, чтобы её оставили в покое и смирились с «чудачествами» и оригинальностью мышления. Когда Леви возник перед входом в глубокую землянку, его никто не ждал. Этот факт лишь усилил раздражение, уже бившее по нервам. Он с трудом терпел лезущую отовсюду пыль и был утомлен длинной дорогой. Но на его счастье, рука в перчатке с въевшейся в нее грязью почти тотчас же раздвинула тяжелые защитные шторы, загораживающие вход в основное помещение, и поманила внутрь. Эта перчатка могла принадлежать только одному человеку. Зое Ханджи не изменилась ни на йоту с их последней встречи пять лет назад, по-прежнему оставаясь такой же безумной и чумазой. Одна лишь новая деталь добавляла ей некоторой изысканной загадочности — надвинутые на лоб очки ночного видения. Правда, на шее у нее висел еще и стетоскоп, но Леви был уверен, что это просто формальная дань недавно защищенной докторской. Ханджи сняла грязную перчатку, чтобы поприветствовать Леви как полагается, но протянутая рука ничем не отличалась по чистоте от перчатки, да еще и дрожала от слишком большой дозы кофеина. Леви зыркнул на Зое, чтобы дать прочувствовать всю силу своего отвращения, но руку все-таки пожал. — Рада, что смог себя преодолеть! — её голос звенел, как гонг, пока Леви вытирал свои пальцы платком. — Это открытие все изменит! Изменит все! Все! Пошли, давай, я тебе покажу. И смотри, куда ноги ставишь. — Кстати, об открытии, — успел прошипеть Леви, пока они спускались по переходу к месту основных раскопок. Он не хотел этого признавать, но возбуждение Ханжи было заразным. Первый ряд солнцезащитного экрана почти не пропускал свет внутрь подземного помещения, но его оказалось достаточно, чтобы различать смутные очертания предметов. Они остановились перед вторым рядом занавеси, который уже точно блокировал любое остаточное излучение на месте раскопок. — Подожди минутку, пока глаза не привыкнут, — скомандовала Ханджи. — Пойду, найду тебе парочку окуляров. Она передвинула на глаза свои очки ночного видения и уплыла прочь. Леви невольно обернулся, пытаясь разглядеть, как она роется у себя в столе. Когда Зое наконец протянула ему очки, глаза еще не совсем привыкли к темноте. В очках все вокруг стало зеленым, но без них было еще хуже. Ханджи опять метнулась к столу, чтобы теперь взять планшет. — Готов? — нервно хихикнула она, приготовившись раздвинуть шторы свободной рукой. — Ну, давай, — скептически вздохнул Леви. Ханджи оскалилась, опустила окуляры на глаза и двинулась вперед, показывая дорогу. Они прошли мимо группы людей, перепачканных в культурном слое эпохи Эдема. С каждым Ханджи поздоровалась по имени, но не стала задерживаться, чтобы поболтать. Вместо этого, она принялась объяснять Леви прописные истины, которые он и без того знал. — Сейчас мы на десятиметровой глубине. Эта страта соответствует периоду в две тысячи лет. Мы находимся на самой южной окраине Эдема. В богом забытом месте, образно выражаясь. — В Шиганшине, — перебил ее Леви. — Точно! — Ханджи хлопнула в ладоши. — Я знала, что позвать тебя было хорошей идеей! Но в любом случае за этой стеной уже ничего нельзя больше найти. Люди оставили эти места еще до того, как появился Эдем. Кроме того, остатки ворот были разбросаны на таком большом расстоянии, что до этого момента никто не мог с точностью сказать, что это именно ворота и в каком месте стены они находились. — Ты это к чему? — К тому, что мы собрали каменные осколки по кусочкам, сопоставили кое-какие даты событий, описанные в летописях, и нашли настоящее местоположение арки ворот. — И что? — И то! — победно выдохнула Зое, когда они протиснулись в узкое помещение с низким потолком. Внутри стоял кусок камня три, может быть, четыре метра в диаметре. — Новый экземпляр булыжника? — холодно спросил Леви. Но энтузиазм Ханджи не дал себя обломать. — Я тоже сначала так подумала! Мы точно такой же обломок нашли в том округе, который… — В Тросте? — Ну да, в Тросте. Такой огромный кусок скалы откопали как раз в том месте, где должна была располагаться тамошняя арка ворот. Но разница между тем и этим образцами в том, что тростовский кусок состоит из той же горной породы, что и сама арка, а от этого «булыжника» нам не удалось отпилить даже кусочка, хотя мы использовали алмазную ножовку. Бровь Леви поползла вверх. Ханджи поняла, что заполучила все его внимание. — И еще одна любопытная вещь, — продолжила очкастая, — химический состав внешнего слоя и сердцевины загадочного второго образца разные. Верхний темный и плотный слой — это просто панцирь, который защищает светлую прозрачную сердцевину. Мне пришлось заказать алмазную наждачную бумагу для полировочных машин, чтобы начать счищать темный нарост. Мы сейчас как раз в процессе. Но я пошла еще дальше и просканировала эту штуку всеми доступными приборами, чтобы понять, есть ли там что-нибудь внутри. И ты мне не поверишь! Она протянула ему планшет, который прихватила с собой. Леви провел пальцем по спящему экрану, и на нем мгновенно высветилась зернистая фотография, которая очень походила на рентгеновский снимок. В центре кристалла была заметна инородная масса. Леви увеличил изображение и, когда оно обрело четкость, чуть было не выронил планшет. Он смотрел широко раскрытыми от изумления глазами то на снимок, то на кристалл, то на Ханджи. Зое сияла. — Мы почти уверены, что это человек. Я имею в виду, что это нельзя утверждать на все сто процентов, ведь никто никогда не видел Титана. Тяжеловато исследовать, пока он тут завис в положении зародыша. Но мы уже точно знаем, что в нем менее двух метров. Если обобщить, телосложение у него так себе. И пока, я думаю, не стоит выносить его на свет, а то как бы чего не вышло. Кстати, мы и пол у него определили! — То есть ты пытаешься мне сказать, что там внутри находятся останки человека из эпохи Эдема? — Леви собрал все свое хладнокровие в кулак, чтобы не запнуться посреди фразы. Подобные кристаллы упоминались в летописях Трех Богинь, но очень редко, и Леви сомневался, что они вообще существовали в природе. По описанию прозрачные твердые образования походили на специальный вид брони, которую могли генерировать некоторые Титаны. Леви встречались упоминания о ней в некоторых древних текстах. У него даже появилась излюбленная теория о том, что стена была возведена из того же кристаллического материала, из которого состояла броня загадочных монстров. Эта теория прекрасно объясняла, почему укрепления испарились вслед за титанами. Но её абсолютно нечем было доказать. А уж как человеческое существо могло оказаться внутри этой самой кристаллической субстанции, представлялось еще большей загадкой. Словно отгадав, о чем он думает, Ханджи осклабилась и подтолкнула Леви ближе к камню. Она протянула ему свой стетоскоп, а когда коротышка собирался задать очередной вопрос, неожиданно поднесла палец к губам и зашептала: — Просто послушай. Озадачившись, Леви вставил «оливы» в уши и приложил мембрану к куску неизвестной породы. Сначала ничего не было слышно, кроме шума собственной крови, а потом он уловил слабый удар, за которым незамедлительно последовал второй, еще более слабый. Ту-дум. Он вопросительно взглянул на Ханджи, но она все еще держала палец в уголке губ. Через несколько секунд повторилась та же последовательность ударов. Потом еще раз. И еще. Спокойная. Регулярная. Леви вырвал дужки стетоскопа из ушей. — Что я только что слушал? Ханджи сияла так, словно ждала этого вопроса всю жизнь.